Интегральное воспитание – залог процветания.. 149 11 страница

– Вы говорите об общем явлении, и я это понимаю, так как вижу много примеров отсутствия спокойствия. Это проявляется и у детей младших возрастов. Раньше дети играли в игру год-два, а сейчас они моментально теряют к ней интерес и требуют новую. Но есть особая группа, в которой это проявляется крайним образом. Таким детям тяжело справиться с возбуждением и рвущимися изнутри импульсами.

– Мы различаем в человеке четыре уровня развития эгоизма: неживой, растительный, животный и человеческий. Эгоизм растет и демонстрирует себя по-разному на каждом из этих четырех уровней. Если он находит способ себя наполнить, то спокоен. На самом деле он не спокоен, а просто разряжает себя явлениями, которые не проявляются в движении.

– Вы хотите сказать, что движение происходит внутри, а не снаружи.

– Именно. В других случаях он наполняется только в движении, и ему не важно, куда направиться и что делать, главное – запутать себя и всех. Именно это явление мы видим.

– И называем гиперактивностью.

– Все это касается огромного желания насладиться, которое в нас развивается. И мы не найдем ему решения предлагаемыми методами. Подавляя детей, мы вызываем в них очень глубокие и нежелательные явления. Если есть затор, то вода поднимается выше и выше. Ей необходимо дать выход, иначе взорвется вся система. Если мы не исправляем проблему, то она проявляется на более высоком уровне. Тем, что мы кормим детей лекарствами, мы поднимаем проблему на более высокий уровень. В конце концов, мы получим людей с различными отклонениями, поскольку в свое время не дали им возможность разрядиться естественным образом, подходящим требованиям их эгоизма. Это может выразиться в психических заболеваниях, половых извращениях, жестокости.

– Гиперактивность чаще проявляется у детей со склонностью к правонарушениям. Но есть случаи, когда удается использовать это свойство положительно: ребенок может одновременно выполнять несколько действий, у него хватает энергии на весь день. Есть действия, которые другие люди не могут выполнять, а они могут. Но в период до совершеннолетия у них возникают проблемы не только со школой, но и с товарищами. Они не могут сосредоточиться на чем-то одном, эгоцентричны – больше думают о себе, меньше способны понять другого. Из-за их непоседливости с ними трудно играть. Как к этому относиться и как им помочь? Как дать наполнение, и о каком наполнении идет речь?

– Здесь, несомненно, проявляется запущенность воспитания. Мы должны каждого из них сделать психологом самому себе: объяснить, что им движет, что с ним происходит, почему он постоянно вскакивает и взрывается. С детьми необходимо говорить обо всех этих явлениях. Мы не объясняем им природу человека, ее эволюцию и процессы, происходящие в наше время. Они должны знать жизнь, а о жизни, к сожалению, мы с ними не говорим.

– Интересно, что я как психолог должна это делать.

– Вы как психолог можете это делать в частных беседах. Но в школе ребенку не объясняют жизнь. Его пичкают знаниями, его обучают специальностям, а не воспитывают, то есть не формируют из него человека. Он должен знать, что с ним происходит, а его этому не учат. Поэтому он не знает, как правильно относиться к себе и другим. Ему нужно объяснить, откуда и почему к нему приходят эти проблемы, как с ними справиться. Помогает преподавание им актерского мастерства, как выйти из себя и играть другого… Он должен быть партнером в работе с явлениями, которые чувствует, причем видеть это вместе с товарищами. Как они относятся к нему, и как он – к ним? Ладят ли они между собой? Что вообще происходит в классе и почему? Дети должны быть более самостоятельными, лучше понимать, пытаться справляться с жизнью своими силами.

– Несомненно, это будет для них трудно.

– Но без объяснения, без основы они не понимают причину своего поведения – и страдают. Подчас мы раздражаемся на кого-то, а когда понимаем причину, то относимся с пониманием к проблеме и к человеку. Так следует учить детей.

– Если объяснить тем детям, которые отличаются гиперактивностью или отсутствием внимания, причину их поведения, они будут спокойнее, или изменимся мы как общество? С ними ведь вообще трудно говорить, потому что они не способны сосредоточиться на чем-то больше трех минут.

– Если ты будешь говорить именно об их проблеме и дашь им возможность объяснить и высказаться, то увидишь иную картину.

– Способности беседовать у них не меньше, они просто не способны сидеть.

– Но в классе можно стоять! Пусть стоят…

– Относительно класса нужно подумать. Ведь если ты не сидишь, то не учишься – в школе движение не предусмотрено. Но если у детей есть потребность в движении вместе со способностью к беседе, может ли способность говорить о проблеме и понимать природу человека успокоить их изнутри?

– Безусловно. Человек, знающий источник проблемы, может лучше себя подготовить, организовать, понять, как относиться к другим людям. Он страдает из-за того, что не знает, как себя преподнести. Ему все-таки придется разрядить себя, но уже другим образом – как это делаем мы. Дети – маленькие люди, и к ним следует относиться соответственно. Это касается и тех, кому трудно учиться. Дислексия – это тоже вид гиперактивности. Дети не способны усваивать с той скоростью, с которой работает их мозг.

– Но как объяснить ребенку, что он отличается от других?

– Когда Вы говорите с ребенком, разве Вы не чувствуете необходимость объяснить ему, почему он так себя ведет?

– Я поддерживаю его в том, что его желание двигаться легитимно, ведь кому-то нужно больше двигаться, а кому-то меньше. Он по-другому думает, по-другому понимает, а нам трудно принять, что не все в классе одинаковы.

– Получается, что Вы подчеркиваете различие между ним и другими детьми.

– Но он так себя чувствует! Я не подчеркиваю его отличие, а показываю положительную сторону его свойств, ведь все считают их отрицательными.

– Нехорошо так говорить со всем классом, ведь каждый чем-то отличаются от других. Если мы объясним ситуацию, исходя из ее общей причины, то они легче ее примут, отнесутся к ней естественно. Они поймут, что, в конечном счете, развиваются нормально. Даже если их поведение не рационально и отличается от общепринятого, они воспримут его правильно. А если человек растет удрученным, поскольку его считают отрицательным исключением, то он просто несчастен.

– А как объяснить детям, почему не все одинаковые? Почему в классе есть несколько человек, которые мешают всем учиться? Почему они постоянно вскакивают?

– У них такой вид желания, которое ни на мгновение не успокаивается. Они пытаются наполниться разными вещами и постоянно ищут разрядку. А другим это не надо, так как их желание развивается медленнее.

– Выходит, гиперактивные дети развиты больше, чем остальные?

– Несомненно, ведь их эгоизм больше. Поэтому они могут достичь в жизни больше, чем другие, если научить их уравновешивать себя самостоятельно, без предлагаемых подавляющих лекарств, ведь общество не выработало к ним правильного подхода. С возрастом гены и гормоны сбалансируются, а внутреннее стремление к достижению самореализации останется больше обычного. Такие люди, в конечном счете, будут более успешными. Что об этом говорит статистика?

– Эти данные нужно проверить. Но уже сейчас известно, что многие успешные врачи по природе гиперактивны, а также программисты: компьютеру их непоседливость не мешает, а скорость восприятия у них особенная.

– Почему же не использовать это в пользу общества? Я столкнулся с такими людьми в процессе работы с нашим архивом – они работают замечательно.

– У них действительно особые способности, но нужно помочь их раскрыть.

– Именно об этом я говорю. И начать надо с раннего возраста.

– На Ваш взгляд, они должны учиться отдельно или вместе с другими детьми? Раньше их отделяли, а сейчас включают в группу, добавляя воспитателя или помощника, ведь нужно создать условия для всех.

– Сегодня есть школы, где с раннего возраста практикуется разделение не только по направлениям: техника, биология, языки, искусство. Классы набирают не только согласно специализации, но и по уровню восприятия: для более успешных детей, для менее успешных и так далее. Возможно отделение и здесь, ведь человеку легче ужиться в таком обществе, в котором у большинства такие же свойства, как у него.

– Как правило, они отличники в спорте. Наверное, среди спортсменов много гиперактивных людей. Отсутствие спокойствия со временем проходит очень незначительно. Среди детей гиперактивностью отличаются 5-10%, а среди взрослых – 6%. То есть это проходит не у всех.

– Просто у взрослых гиперактивность не проявляется в движении, а переходит в другую форму – во внутреннюю тревогу.

– Человек учится использовать это свойство с пользой, не чувствует в нем вечной помехи. Но это также зависит от отношения к нему окружающих. В тех семьях, где ребенка приняли таким, каков он есть, полученная уверенность дала ему силы понять свою особенность и правильно ее использовать.

– Ему нужно помочь найти себе правильное занятие. Тогда он будет знать, как погасить импульсы и перевести гиперактивность в другую форму. В этом смысле спорт не очень подходит, так как требует физических усилий.

– Большинство футболистов не учились в школе, не сидели в классе. Но спорт действительно требует постоянства и внутренней дисциплины.

– Мы еще не обсудили вопрос применения лекарственных препаратов для снижения гиперактивности.

– С этим я совершенно не согласен. Мы не понимаем сути явления: речь идет о желании наслаждаться, которое нельзя подавить лекарствами. Мы боремся со следствием, не доходя до корня проблемы. Тем самым мы разрушаем человека, ведь затем это прорвется в нежелательном поведении в других областях.

– Но если ребенок все-таки должен пройти школьный период, как помочь ему физически вписаться в систему?

– На это пока ответить трудно, но я не думаю, что мы должны работать с гиперактивностью с помощью лекарств. Я вижу, с какой легкостью их назначают: против любой проблемы прими таблетку. Это очень плохо. Бедные родители не соглашаются, но выхода нет, так как ребенку грозит исключение из школы. Подход очень жестокий. Необходимы особые классы и новый подход: говорить с детьми об их проблемах.

Родители справедливо опасаются лекарственного лечения. Оно не помогает, если к нему не добавить другие методы.

– На этом мы сегодня остановимся. Мы говорили о том, что должны рассматривать гиперактивность не как явление, а как реальность. Это не проблема, а зеркало нашего состояния, к которому мы пришли в результате развития эгоизма, который требует нового, интегрального наполнения, но не получает его. Попытки заглушить его приводят к тяжелым последствиям. Мы также говорили о том, что гиперактивные дети более развиты и в будущем могут прийти к большим достижениям. Но чтобы они чувствовали себя частью общества, следует говорить с ними о явлениях, которые они чувствуют, объясняя причину. Если они будут открыто об этом говорить, то будут лучше понимать друг друга. Тема гиперактивности очень широкая, и мы продолжим ее обсуждение в следующих беседах.

Депрессия

–С

егодня мы хотим коснуться очень важной и обширной темы, которой в последние десятилетия уделяется очень много внимания. На эту тему проводятся различные симпозиумы, ей посвящены целые учебные программы в школах, ее пытаются решить правительственные и общественные организации в мире. Эта тема – депрессия. Всемирная организация здравоохранения утверждает, что как минимум 80% людей в мире в той или иной мере сталкивались с этой проблемой. 20% всего населения испытали состояние клинической депрессии. Уже сейчас это второе по распространенности заболевание в мире и частота его возникновения только растет. Эти тревожные показатели вызывают вопрос «Почему?». Почему это происходит именно сегодня, почему – в таком масштабе и как с этим бороться? Мы попробуем это выяснить и понять, что можно сделать.

Мы действительно наблюдаем рост клинической депрессии, которая охватывает все больше возрастных групп – это принимает масштабы эпидемии. Я обратила внимание, что конференции стали открыты для широкой публики, чтобы люди могли получить информацию и помочь тем, кто находится в депрессивном состоянии, но не может заставить себя обратиться за помощью. Это стало очень болезненным явлением, с которым не просто справиться. Оно называется «тихой эпидемией», поскольку многие из тех, кто страдает от этого заболевания, не могут или не хотят об этом говорить.

Обычно человек стесняется этого состояния. Кроме того, существуют два вида депрессии. Первый проявляется в снижении активности, а второй выражается в агрессивности, в повышенном возбуждении и гипертрофированной активности, вызванной страхом остановиться и ощутить боль.

– Если мы обратимся к художественной литературе, то увидим, что двести лет назад депрессия была излюбленной темой аристократии, было модно находиться в некоторой меланхолии… Это должно было показать, что ты выше других, что ты пренебрегаешь всей этой жизнью… Но всем остальным слоям населения это было абсолютно не свойственно, народ работал и умел радоваться тому, что есть. Сегодня все обстоит совершенно иначе. Причиной этого является развитие нашего эгоизма, желания наслаждаться, которое лежит в основе нашей жизни. Поскольку наше эгоистическое желание растет не только количественно, но и качественно, мы требуем большего, и с середины прошлого века мы стали искать себя… Это началось одновременно почти во всем мире. Появились «дети цветов» – хиппи, поиски религий, верований, увлечение востоком, мистикой, Нью-эйдж… Появилось и стало расти желание нового типа – желание найти Создателя. Есть сила, которая нас создала, чего она хочет от нас?! Что есть у меня в этой жизни?! Для чего или для кого я существую?

– Это поиски смысла?

– Это поиски более глубокого смысла, а не просто замена одного вида деятельности на другой. Это уже не просто развитие индустрии развлечений, путешествий и современной культуры, которое в то время началось и чему способствовало развитие кино… Основной вопрос: «в чем смысл моей жизни?» – это поиск не внутри жизни, а над ней. Поэтому мы стараемся занять себя. Мы понимаем, что если бы у нас не было всего этого, мы бы впали в депрессию, и вопрос о смысле жизни стал бы очень болезненным и острым. Люди были бы погружены в отчаяние и все видели бы в черном свете. Это страшно, может привести к насилиям, войне. Именно развитие индустрии развлечений и возможность заполнить свободное время как-то облегчает ситуацию, но, несмотря на это, 20% людей страдают от депрессии. В течение второго десятилетия 21 века эта болезнь займет первое место. Причем от депрессии страдают не только люди, но и домашние животные, и существуют лекарства не только для людей, но и для животных.

– Если говорить о лекарствах, то сегодня, как показывают опросы, для их получения гораздо больше людей обращаются к семейным врачам, а не к психиатрам.

– Эта проблема стала настолько распространенной, что вышла за пределы психиатрии.

– Это очень больно. Люди, которые приходят ко мне на прием, говорят, что эта боль сопровождает тебя повсюду. Это ужасное ощущение, и я понимаю желание человека принять любое лекарство, чтобы перестать ощущать страдания.

– Кроме того, люди используют всевозможные энергетические напитки, которые тоже не помогают. Вопрос о смысле жизни… Мы не понимаем, что кроме этих 20% людей, которые страдают от депрессии, отдают себе в этом отчет и признают это, существует еще много болезней, являющихся следствием депрессии.

– Депрессия однозначно вызывает дополнительные болезни, как душевные, так и физические.

– Есть врачи, которые считают, что многие физиологические проблемы стоит лечить антидепрессантами. У человека улучшается настроение, он возвращается к нормальной деятельности и остальные симптомы тоже исчезают.

– Среди подростков это явление ощущается особенно остро. Они употребляют большое количество алкоголя, чтобы заглушить ощущение пустоты.

– Алкоголь, наркотики – все это является результатом ощущения неудовлетворенности.

– Что же предлагает интегральное воспитание?

– Интегральное воспитание говорит, что для нашего поколения характерно возросшее эгоистическое желание, которое требует от нас ответа на вопрос о смысле жизни. Наше поколение – особенное, у него особые желания и особые стремления, и вследствие отсутствия наполнения и отсутствия ответов на тревожащие их вопросы у людей развивается депрессия. Если мы будем знать, в чем заключается проблема, если у нас будут средства для удовлетворения и наполнения растущего желания и ответы на животрепещущие вопросы, мы не будем в депрессии. Мы увидим счастливое поколение, которое осознает свое предназначение, знает, что его ожидает, понимает, почему желание пробуждается в такой форме, почему смысл жизни так важен для них, несмотря на то, что они не хотят этого признавать. Вместо поколения инвалидов мы получим поколение, которое будет правильно развиваться, раскроет для себя совершенный мир и почувствует, что стоит жить в гармонии с совершенной и вечной природой. Ведь подобие природе приводит нас к ощущению ее вечности и совершенства.

– То есть они смогут превратить отчаяние в расцвет?

– Конечно, ведь для этого оно и раскрылось. Мы живем в переходный период и поэтому предлагаем интегральное воспитание в качестве лекарства. Она является не целью, а средством наполнения всех желаний человека!

– Человек, начавший осваивать интегральное воспитание, должен почувствовать себя лучше? Я это спрашиваю как практик…

– Да, почти с первой минуты. Я вижу это на своих учениках и помню себя в процессе поиска, в какой депрессии я находился, в каком состоянии беспомощности. Я искал себя в науке, в религии и ни в чем не мог найти удовлетворения и успокоения, пока не нашел эту методику.

– Когда человек приходит с ощущением депрессии, а ты предлагаешь ему методику подъема над его эгоизмом, он не слишком охотно хватается за эту возможность. Он не видит в ней спасения…

– Вначале надо объяснить ему, что данная методика должна наполнить желание человека, именно сейчас, когда желание переросло материальный уровень, когда в нашем мире для него нельзя найти наполнение. Мы видим, что люди не могут найти себе наполнение, кроме как оглушить себя лекарством, наркотиком или алкоголем. Это свидетельствует о том, что желание приходит с более высокого уровня. Поэтому мы не можем предложить человеку ничего в этом мире, чтобы его удовлетворить.

– Значит это не вопрос философии. У человека есть все, но во всем этом он не видит смысла.

– Философский вопрос – это вопрос, о котором мне достаточно иногда поразмышлять, а здесь говорится о наполнении моей жизни, без которого я не могу двигаться. Это не любопытство, без этого наполнения у меня нет жизненной энергии.

– Но обычный человек не находится в этом состоянии постоянно, это приходит и уходит, если это не клиническая депрессия. Клиническая депрессия, это очень тяжелое состояние, из которого невозможно выйти самостоятельно. Есть разные уровни депрессии. Более распространенный вариант – когда человек ведет активный образ жизни, но при этом чувствует неудовлетворенность.

– Мы не можем лекарствами восполнить человеку потребность наполнить желание, мы просто замалчиваем проблему. Человек не чувствует вкуса к жизни, вкуса наполнения. Я хочу быть счастлив, я хочу чувствовать себя хорошо!

– Очень часто люди чувствуют опустошение, но не готовы это признать. Особенно это касается людей «благополучных» в социально-экономическом плане. А как насчет послеродовой депрессии?

– Это совершенно другое явление, связанное с гормональными изменениями. Хотя не исключено, что оно тоже в большей степени свойственно нашему столетию и является частью общей депрессии и нашего общего эгоистического желания. Когда-то у женщины не возникал вопрос, должна ли она рожать…

– Существует противоречие между желанием реализовать себя и необходимостью посвятить себя ребенку, семье. И возникает сильный конфликт, который парализует женщину. Несмотря на то, что природой женщина призвана посвятить себя ребенку, в ней возникает определенное сопротивление…

– Сегодня женщина считает, что она может всего достичь, и ребенок ее ограничивает. 200 лет назад ее жизнь ограничивалась семьей и детьми, а сегодня семья и дети занимают в ее жизни второе, третье или четвертое место. Все виды депрессии возникают на фоне усиления нашего общего эгоизма, требования не просто как-то просуществовать, а достичь более высокой реализации. Мы должны найти возможность объяснить, что методика интегрального воспитания призвана наполнить желание человека и дать ему то наполнение, которое он желает. Человек в состоянии депрессии хочет настоящего наполнения, он не терпит лжи. Сегодня еще люди используют лекарства, наркотики, алкоголь, чтобы подавить депрессию, но скоро они придут к такому состоянию, когда не смогут принимать этих «заменителей», они оттолкнут их как лживые…

– Как раз сегодня психологам совершенно ясно, что наркомании или алкоголизму обычно предшествует тяжелая депрессия.

– Через несколько лет выяснится, что алкоголики и наркоманы не могут больше использовать алкоголь и наркотики.

– Они перестанут чувствовать пристрастие к этому?

– Они просто почувствуют, что это ложь, и не смогут использовать это как средство успокоить себя. Желание получить наполнение вырастет настолько, что оно не сможет удовлетвориться тем наполнением, которое дают наркотики или алкоголь. И тогда к этим 20% добавится еще 30-40% населения.

– Это будет ужасно! А что дает именно ваша методика? Почему именно она, а не иная?

– Форма нашего желания, эгоизма, принимает глобальную и интегральную форму, то есть мы, все люди, становимся полностью взаимосвязанными, а ведем себя как индивидуальные эгоисты. Своим желанием мы сегодня противоположны природе, которая проявляется с каждым днем все более как единое целое. Наше противостояние природе все больше увеличивается. Решение все кризисов – только в достижении нами подобия природе. В таком случае мы достигнем наполнения. В противном – опустошимся, пока не погибнем. Когда мы опустошаемся, мы спрашиваем себя о цели жизни. Если же мы наполнены, этого вопроса не возникает. Наполнение требуется не материальное, а моральное, духовное. Потому что депрессия и вопрос о смысле жизни возникает у материально устроенных людей.

– Можно ли сказать, что в противоположность пустоте, одиночеству и отчуждению мы предлагаем соединение, связь с другими и смысл, а не просто «вкус к жизни»? Человек, находящийся в депрессии, находится внутри замкнутого круга неудовлетворенности и отчаяния… Групповая работа очень помогает, это действует лучше, чем многое другое. Общество дает человеку силы…

– Но, в конечном итоге, мы видим, что это не решение, это попытка примириться с действительностью.

– О каком наполнении идет речь? Когда мы говорим о наполнении, я представляю себе наполнения, известные мне в этом мире. Какое особое наполнение предлагает ваша методика и этим отличается от других?

– Она приводит человека к такому состоянию, что он начинает видеть цель в жизни. Он обнаруживает, что жизнь не заканчивается вместе со смертью, он поднимается выше времени, движения и пространства, начинает видеть свое движение в потоке вечной жизни. Он это чувствует!

– Можно сказать, что это вечная часть в нас? И поскольку она вечная, ее невозможно наполнить временным и преходящим наслаждением? Это особый, иной вид желания.

– И мы обнаруживаем его в огромном количестве людей, среди широкого круга населения, которое задает вопрос о смысле жизни, о том, как подняться над этой жизнью и перейти на иной уровень существования – то есть не находясь под прессом эгоизма.

– Давайте подведем итоги нашей беседы. Мы говорили о депрессии и о том, что она является следствием роста эгоизма в человеке. В отличие от всей остальной природы, желание человека растет, развивается и приводит его к состоянию, когда он начинает требовать больше, чем этот мир может ему дать. Согласно возникающему в нем желанию, он ищет чего-то более возвышенного и вечного, но не находит этого среди временных и преходящих наслаждений этого мира. Поэтому он чувствует себя плохо и обращается к лечению или лекарствам, чтобы забыться и убежать от этого ощущения. Его желание ищет и не находит наполнения, от него нельзя убежать. Проблема решается в том, чтобы привести желания человека в подобие природе. То есть в изменении желания с получения на отдачу. В таком случае он обнаруживает возможность наполняться безгранично и, кроме излечения от депрессии, достигает ощущения гармонии вечной природы.

Добро и зло

–С

егодня мы продолжим заниматься вопросами, касающимися периода взросления и становления человека, а тема, которую я хотел бы сейчас затронуть, называется «Добро и зло». Что означают эти понятия и как разъяснять их детям? Вы часто рекомендуете объяснять понятие, что «сердце человека злое с рождения». Однако у психологии как раз противоположный подход: работать с ребенком над тем, что он – не плохой, а может лишь плохо себя вести. То есть психология подводит родителей к такому разграничению, чтобы они почувствовали, что у них дома есть не кто-то плохой, а кто-то, который плохо себя ведет. Но нужно учиться находить путь изнутри, чтобы извлечь что-то хорошее.

– В сказанном Вами уже есть явное противоречие.

– Верно. Но у родителей должно быть разграничение между понятиями «ты – не плохой» и «плохое поведение».

– Возникает вопрос: «Кто ты вообще?» Получается, что здесь есть «ты – плохой» или «ты – хороший», или же «ты – нейтральный». И есть в тебе добро и зло.

– А что такое добро и зло? Разобраться в этом совсем не просто. Есть теории, говорящие о том, что человек – хороший, а есть теория Фрейда, который характеризовал человека как «злого от рождения». Конечно, этому способствовали события второй мировой войны, доказавшей, какое зло может случиться в мире. И, разумеется, есть точки зрения, характеризующие человека как ищущего связь, доброго и действительно находящегося в поиске добра. Несомненно, существует некий конфликт, и я не просто так поднимаю этот вопрос.

– Наше отношение к категориям добра и зла на самом деле не должно зависеть от времени. Человек – не хороший и не плохой, а две силы: добро и зло находятся в каждом из нас. И мы должны видеть человека как некое нейтральное место, за которое воюют природа добра и зла: кто из них захватит управление, власть.

– Это превосходно! Хорошая сторона этого в том, что есть возможность выбора.

– Верно, именно человек выбирает, кто будет властвовать над ним. Ему не удастся сбежать ни от одного, ни от другого. Он также не сможет подняться над обоими проявлениями природы и просто выбирать, что это я хочу, а этого – не хочу.

– Он не может быть только хорошим или только плохим.

– Здесь, на самом деле, есть целые системы, которые он сможет привлечь к себе, чтобы по праву властвовать. Силы добра и зла хватаются за человека. И тогда он принимает решение. В конечном счете, ему дают силу подняться над своим желанием и над добром и злом – и определить, что будет управлять этим его желанием. Иначе говоря, он сам – это точка над обеими силами и над самим желанием.

– По сути это то, что ребенок сделать не может, верно? Он лишь начинает учиться этому.

– Этот процесс происходит постепенно, но нам нужно начинать готовить его к нему. Мы должны психологически подготовить ребенка к тому, что один человек считает так, а другой – иначе. Но нам необходимо подкрепить все это хорошей основой и привести объяснение в какую-то общую плоскость, где говорится о твоем желании, о твоем эго, о хороших и плохих вещах. И те и другие побуждают тебя к поступкам, так давай поднимемся над ними. Значит, можно объяснить это ребенку, и можно с легкостью сделать из ребенка психолога самому себе. Ведь ребенок очень хочет быть похожим на взрослых. И если он поймет, что взрослый считает так, то тоже захочет так считать.

– Правильно, но часто его восприятие намного уже. Он не может видеть выше того уровня, который он видит, и на котором он живет.

– Верно. Но мы даем ему примеры хорошего и плохого, взаимоотношений между ним и кем-то другим: одна ситуация, другая, третья. Тем самым мы обеспечиваем его моделями для исследования, и затем он впитывает их и с их помощью сможет решать более серьезные проблемы. Он также сумеет разобрать каждый случай.

– Это значит, что, используя речь, мы начинаем определять ему разные возможности. Существует более чем один, вариант поведения, верно? И выходит, что у тебя есть выбор. Когда ребенок ведет себя агрессивно, он чувствует, что это действие было единственно правильным в тот момент. Но когда на практике мы с ним разбираемся в этом, то показываем ему, что если бы он попытался подумать или сделать вдох, на минуту сдержать свои эмоции, он смог бы поступить иначе. Это не тот случай, когда кто-то меня ударил, а я дал ему сдачи.

– Я не думаю, что мы сможем увидеть существенные результаты этого. Объяснить все это ребенку мы сможем, и пусть он даже согласится и поймет. Но сможет ли он это сделать, когда наступит такой момент? Мы полагаем, что дети все время растут, а их желание растет еще быстрее. И поэтому, когда они получают от Вас назидательный совет, этическое поучение…

– Это не назидательный совет, а скажем, стратегия.

– Пусть стратегия, но она опирается на примеры из прошлого. Разве она поможет, если это возобновится на более высоком уровне?