Рекомендации по созданию состояния. В течение последующей недели все свои деструктивные или тревожные состояния, любое несогласие с кем-либо

 

В течение последующей недели все свои деструктивные или тревожные состояния, любое несогласие с кем-либо, или неприятие чего угодно немедленно прорабатывайте технологией «Волшебной палочки», восстанавливаясь в Хозяйском состоянии. Не забывайте – это состояние полной открытости и согласия как с окружающим Миром, так и с тем, что происходит с вами лично. Привыкайте использовать Хозяйское состояние для профилактики проблем, а не для их решения.

Отслеживайте все изменения, происходящие с вами в новом качестве, – на внутреннем плане и во внешнем, событийном пространстве. Насколько меняется физическое самочувствие в Хозяйском состоянии? Психоэмоциональное состояние? Стал ли Мир, окружающий вас, более дружественным? В чем это проявилось?

Отследите, как влияет качество вашего внутреннего состояния на конструктивность происходящих событий. Привыкайте быть ответственными за качество Вселенной, создаваемой вами.

 

Состояние второе,

Cмешливое

 

То ли буря море рвет, то ли небо жмурится, то ли сказка снова врет, то ль Создатель хмурится. Только тропка вновь – в бурьянах по грудь, и бредет старик – наш, не кто-нибудь.

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – бормотал старик, к морю двигаясь, к морю Синему, изобильному, в недрах волн своих с рыбкой рыжею.

Быть Хозяином – дело хитрое, – говорил старик, в травах путаясь, – хоть приятное, но ведь – зыбкое. А с моей каргой с места стронешься, но откроет рот – не схоронишься.

Лезут сквозь меня беды прежние, страсти старые, непомерные. На Хозяина ополчаются, улюлюкают, насмехаются. И старуха, вошь задунайская, с челобитной вновь к морю выгнала!.. – бормотал старик, выходя на брег, пенных волн верха с колен стряхивал.

– Рыбка, эй! – кричал. – Выплывай скорей! Много сладких слов ты мне молвила. О моем былом даже вспомнила. Посулила мне много прав и сил. Только стал совсем от проблем я сив.

Расступились тут воды синие, волны бурные, струи сильные. И на гребне пен, в свете золота рыбка, вынырнув, так сказала вдруг:

– Ты что это, Петя? То ли в сказки совсем заигрался, то ли в кукле своей затерялся? А может, просто умом слегка повредился?

– Не гневайся, Рыбка, не гневись, Золотая, на меня непутевого, – продолжал старик, не в силах справиться с напевностью сказочною. – Много сил приложил, много игр играл. Думал, выйдет толк – он и вышел весь. Одна бестолочь, видно, осталася.

Жалко вновь стало Золотой Рыбке старика Петю. «Ведь не старый же еще старик-то», – подумала.

Подплыла она поближе.

– Да, – молвила, – видать, правду говорят, что людям свойственно исправлять одни ошибки на другие. Если уж после былого разговора нашего ты сумел несчастным заделаться… Ну да ладно, выкладывай, что еще у тебя стряслось?

– Да старуха все, – говорил старик, – как заноза во мне, что застряла в живом. Никакой Хозяин супротив нее не выстоит. Нет, вначале все как надо – пока я Облаком себя чую, или Ветром в поле, или Дождинкой малою, – лучше и не бывает.

Но стоит забыться, – продолжал старик, – и все по-прежнему. А как не забыться? Бывает, как рявкнет: «Старик!.. а где ты?.. чего делаешь?.. а ну дыхни, окаянный!..» Так душа по привычке в пятки-то и прячется.

Что ж ты хочешь, милая, – воздыхал старик, – ведь не поверишь, поди, сколько годов она надо мной так измывается. Каждая клеточка моя ею пропитана. Куда там Хозяину рядом с нею прижиться. Тараканы из-за нее и те давно из избы поразбежалися…

– А отчего же ты, – всплеснула плавниками рыбка, – не взял горечь свою и несогласие со старухой да не превратил в образ игровой? Отчего не дал свободы ему? Не породнился образом с ним, в одно целое не слился, неприязнь к нему убирая?

– А бес его знает, – смутился нестарый старик, – не втянулся, видать, еще, внове мне это все… Не привык я как-то шуры-муры с проблемой разводить, все больше пока супротивничаю с нею…

Он пошамкал губами, поискался в бороде и доверительно сказал рыбке:

– Женщина, вишь ли, это такое слабое и беззащитное существо, от которого ну нигде спасу не сыскать. Хоть вроде и понятно оно – ну кто ж от ребра добра ищет? – да только сил моих не осталось уже.

Вот давеча, – продолжал старик, – сидела она подле зеркала, сидела, а потом меня и вопрошает: «А сколько б ты мне, старик, годков-то с виду дал?» Будто ей, карге старой, своих не хватает. Так я ей и ответил… Как принялась она тогда браниться!.. Прогнала к тебе – иди, говорит, к подружке своей, Золотой Рыбке, выпроси для меня молодости новой.

Поизносилась, дескать, она, поистаскалася, срок годности у нее закончился, – злорадно захихикал Петя.

– Да, – сказала Золотая Рыбка, внимательно его слушая, – а ведь все не так плохо, как ты думаешь. Все гораздо хуже. Неужто не понимаешь ты, Петя, что со всех сторон окружен лишь самим собой, что никогда не стоит говорить плохо о другом человеке, так как в тебе же он и подслушивает?

Решила было я, – продолжала рыбка, – что одним только напоминанием о совершенстве твоем изначальном помогу тебе. Состояние Хозяйское вновь ощутить дала. Да, видно, мало этого.

Значит, все же огонь, вода и медные трубы… – добавила задумчиво. – Да ты не расстраивайся, не получить желаемое сразу, это иногда и есть везение. А с тобой комплекс мероприятий проводить будем. Случай твой сложен как раз своей банальностью…

– Комплекс? – забеспокоился старик. – С бананами?.. Ежели там мудреное что, учиться, скажем, нужно – так не потяну я, пожалуй. Года уж не те…

– Не учиться будем, – засмеялась рыбка, – а дурака валять. А иногда и вместе с ним валяться. И насчет годков своих не сомневайся – потянешь ты, да и не на одну еще сказку. А как рецепт молодости достанешь, так и вовсе добрым молодцем заделаешься.

– Вот спасибо тебе, рыбка, – разволновался старик, – а я-то думал, враки все насчет молодости. А ты мне помочь решила…

– Эх! – воскликнула Золотая Рыбка. – Все же страшен кляп, обмазанный медом! Особенно когда не в рот его, а прямиком в мозги запихивают… Прошло время помощи, Петя, счастье свое ищи теперь сам. Совет дам, но не более.

Мое время, – сказала рыбка, – заканчивается в твоей истории. Другие будут встречаться на твоем пути, слушай внимательно их. Случайных встреч в жизни не бывает. Случай, он хоть и правит миром, зато случаем всегда правишь ты. Тебе еще предстоит осознать, что вся твоя судьба прячется как раз под твоей шапкой.

Никогда не забывай, – сказала рыбка, – что в этом мире существует только то, что ты ощущаешь по поводу этого мира.

И ищи себя, – сказала рыбка, – но не убогого и забитого, а свободного и счастливого. Не ходи далеко, не мудри второпях. Для начала просто загляни в себя. Кто живет в тебе – ты уже знаешь.

Выйди из себя, Петя, – сказала рыбка, – покинь себя – неказистого, но такого привычного и обжитого. Взгляни со стороны. Гляди на себя, пока смеяться не станешь. Потому как смешно это очень, когда значимость свою кукольную да ряженую как в спектакле со стороны разглядываешь. Тогда, может, и начнется твой настоящий путь.

Так сказала ему – и махнула хвостом, в Синем море красу свою спрятавши…

 

* * *

 

Долго еще стоял старик на берегу, в пенные гребни волн вглядываясь, пока не продрог весь. Обхватил он тогда себя руками, всего такого мокрого да неуютного, прочь побрел, понуро голову неся.

Брел, о камни прибрежные лаптями цепляясь, бормотал под нос.

– Время камни разбрасывать, – сокрушался негромко, – и время о них же спотыкаться…

Падает камень на человека – плохо человеку, – рассуждал он уныло, – падает человек на камень – опять же плохо человеку… Как ни верти, как ни крути, а человеку завсегда плохо…

…Погодь-ка, а чего это я? – себя же одернул старик. – И старухи рядом нет, а я все ною. Втянулся, видать… Пора Хозяина кликать.

Глянул Петя внутрь себя, да тяжесть свою сердечную, душевную камнем глыбящимся ощутил – серым и холодным, ветрами поеденным… Окутал он тогда теплом его своим внутренним и будто волю ему волшебную подарил – ищи, мол, счастье свое сам! Да покатился в нем тот камушек незнамо куда: раздолья ему захотелось, легкости странной, на ветру вьющейся… И вот уже видит его старик Петя, да и не камнем вовсе, а отчего-то… чучелом огородным, пестро наряженным и посреди простору полевого легким ветром обдуваемым.

Растопырил тогда старик руки в стороны, вытянулся весь, стройность в себе деревянную ощутил, легкость тряпичную – вроде как взаправду чучелом становясь. Постоял так, на ветру покачался, покоем наполнился…

А как надоело старику Пете врастопырку средь поля стоять, и глянул он по сторонам, то вновь обмер – от удивления уже: метрах в нескольких от него взаправдашнее пугало торчит, на кол посаженное, да так же с ветром раскачивается.

Подошел поближе – стоит оно, сердешное, посередь поля пустого, облезлое все, воронами засиженное… Сравнил его старик с образом своим внутренним – посочувствовал, разницу ощутив.

– Э-хе-хе, сиротинушко, – сказал он, в пугало пристально вглядываясь, и добавил удивленно: – Кого-то ты мне напоминаешь…

Скинул решительно старик Петя с себя накидку старую да шапку прохудившуюся, на пугало водрузил. Затем подобрал из старого кострища уголек и приблизился к чучелу вплотную.

– А ну-ка, ну-ка, – бормотал он, дорисовывая что-то на тряпичной физиономии. Закончив, отошел в сторону и, слегка наклонив набок голову, некоторое время рассматривал свое творение.

– Вот те раз, – наконец произнес Петя изумленно, – вылитый я.

У него даже рот открылся от восхищения. Тыкая в пугало заскорузлым пальцем, старик засмеялся, а затем и вовсе захохотал.

– Ой, не могу, – приговаривал он, смеясь, – старик Петя, ну вылитый… старик Петя…

А ты не старый еще, оказывается… старик Петя… – хохотал он, вытирая слезы, – крепкий, я погляжу, еще старик… Хоть и с дрючком промеж ног…

Насмеявшись вволю и с улыбкой поглядывая на свою кукольную копию, новоиспеченный Хозяин с удивлением прислушался к ощущениям.

А они были настолько необычными, что его неожиданно потянуло поговорить, позабавиться ситуацией странной.

– Вот уж точно говорят, – сказал он, – что если можешь посмеяться над своими бедами, то у тебя всегда будет повод для смеха.

А как над бедами да невзгодами посмеяться можно? – продолжал вслух мудрствовать Петя. – Да лишь со стороны их увидев. Коль не врет рыбка насчет Хозяина, то как раз они-то и застят его, не позволяют в себе рассмотреть.

Живет Хозяин в глубинах моих, – сокрушался он дальше, – а поверх него кто? Кто подменить его пытается, кто невзгоды с бедами творит?

Постоял старик немного, мозги напрягая, в бороде поскребся, да в чучело грязным пальцем и ткнул решительно.

– Да вот оно и пытается. Оно Хозяина и застит – чучело мое внутреннее, личина моя кукольная, хоть и не мною придуманная. Липко она ко мне присосалася… Так плотно, словно я и есть она. Ан-нет, не мои это лохмотья, чужая труха в них! – добродушно похлопал он огородное чучело по соломенному плечу.

Здесь ведь что важно? – разглагольствовал старик дальше. – Увидеть его в себе вовремя, чучело-то, да о себе кукольном вспомнить. А это ой как не просто! Когда и кукла, и Хозяин в одном теле обитают. Привычка здесь нужна, приученность к такому различению, только тогда понимание и придет постепенно – так вот же я чучельный! Такой смешной, неловкий и беспомощный, совсем ненастоящий, а значит, и проблемы все мои ненастоящие и такие же кукольные. А увидав со стороны себя-куклу, понимаешь, что сделать это возможно, лишь глазами Хозяина пользуясь. Как кукла глазами Хозяина смотреть может? Да только им же став, осознав его. Вот тут она как кукла и исчезнет-то – Единый Хозяин лишь будет.

Обнял бережно старик Петя пугало-куклу свою, на штырь надетую:

– Намыкался ты, бедолага, обо мне, Хозяине, забывши, – сказал, – ну, да тебе зачтется это – за одного битого старика, говорят, двух небитых дают, помоложе.

 

* * *

 

Стоял у развилки дорог то ли старик наш, Петя нестарый, то ли Хозяин какой – со стороны и не разберешь-то, больно схожи они меж собой.

Надпись на камне читал:

– «Налево пойдешь – коня потеряешь», – только хмыкнул старик, покосившись на лапти стоптанные.

– «Направо пойдешь – голову потеряешь». Тоже мне, потеря, – пробормотал он.

– «Прямо пойдешь…» – сколько ни силился прочесть дальше старик – ничего не читалось, стара надпись была.

– А чего тут думать, – вновь хмыкнул он, дорисовывая угольком продолжение, – и дураку ясно.

Получилось: «Прямо пойдешь – о камень треснешься».

– Ты что это делаешь тут? – услышал старик Петя голос за спиной.

Обернувшись, он увидел доброго молодца в красных сапожках, с луком и колчаном со стрелами за спиной. В руках молодец держал тряпочку, а на ней сидела лягушка зеленая со стрелой во рту.

– Да так, художеством балуюсь… – смутившись, сказал старик Петя и поспешил разговор о другом завести. – А ты кто будешь, добр молодец? И куда гадость эту зеленую несешь? Иль ты из французов?.. Может, ужин себе промышляешь?

– Сам ты – француз, – обиделся молодец, – и нечего дразниться. Тебе смешно, а мне вот – жениться.

Он аккуратно вынул стрелу у лягушки изо рта и спрятал в колчан, а саму лягушку в охотничью сумку осторожно, на тряпочке положил.

– И не думал я дразниться… – оправдывался старик. – Просто вижу – из другой сказки ты…

– Да нет, это ты, видать, из другой, – не согласился добрый молодец. – Здесь места все мне знакомые, а вот тебя-то я как раз и не припомню.

Хоть и не пойму, как такое возможно? – продолжал он, рассматривая старика. – Ведь границы сказок заговоренные…

– Дык, ведь – Хозяйское состояние, – как о чем-то всем известном, сказал старик Петя.

– Ну да, ну да… – было видно, что добрый молодец не хочет ударить лицом в грязь. – У отца тоже одно такое было… так Кощей утащил…

Повисла неловкая пауза.

– Царевна это, – неожиданно сказал молодец, – а я – Иван-Царевич. Жениться буду. – Он помолчал. – Неохота, правда.

– Еще бы, – посочувствовал старик, – кому на лягушке охота.

– Дурак ты, – опять обиделся царевич, – сразу видно, что нездешний. Говорю ж тебе – царевна. Принцесса это, только заколдованная. Если ее поцеловать – сразу расколдуется.

– Так чего не целуешь? – удивился старик.

– Путь далекий еще. Лягушкой транспортировать ее легче и прокорму меньше, – ответил царевич. – Да и неохота мне, – неожиданно шепотом добавил он, – невеста у меня уже есть; отец, правда, не знает.

– А ты чего шепчешь, – опасливо спросил старик Петя, – чего затеваешь? И зачем ты мне это, вообще, говоришь?

– А хочешь, – сказал царевич свистящим шепотом, – ты ее поцелуй. Твоей принцессой станет, а я еще подарок за это сделаю. А отцу скажу – расколдовал ее, мол, другой царевич. А то ведь не угомонится.

– Целовать я ее не стану, – сказал старик, – у меня на то старуха какая-никакая, а имеется. А что за подарок?

– О, это – чудо-подарок, – заманивающе сказал царевич, – заморский. Мешок со смехом от всех проблем. Маде из Кина называется.

– От всех? – засомневался старик. – А он что – волшебный?

– А ты думал, – продолжал увещевать царевич, – говорю же – Маде из Кина. Вот прочитай, если не веришь. Исполнит самые смелые твои желания.

– А несмелые? – заинтересовался старик. «А что, – подумал он, – мешок возьму, а принцессе вольную дам, пусть сама себе жениха ищет».

– Молодость он вернуть может? – недоверчиво спросил он.

– Так для того же он и придуман был, – царевич от нетерпения даже пританцовывать начал. Он достал лягушку и посадил на камень. – Ну как? Целуешь?

– А-а, была не была, – старик зажмурился, – и прикоснулся губами к чему-то холодному и склизкому…

– Мать честная!.. – услышал он отчаянный вопль царевича. – Опять болото перепутал!.. Это сколько же мне еще лягушек отцу в угоду перецеловать надо, пока настоящую царевну найду!..

Старик открыл глаза. Лягушка по-прежнему сидела на камне и пучила на него круглые глаза. Потом распахнула рот и громко сказала: «Кв-ва-а-ам…»

– В следующий раз, – вежливо ответил ей старик, а про себя радостно подумал: «Мой мешок».

 

* * *

 

Лукоморье. Песчаный берег с длинной отмелью. Полуразвалившаяся хижина старика со старухой. Рядом с ней кто стоит, кто сидит – собрался кругом немногочисленный рыбацкий люд окрестной деревеньки.

Все неотрывно смотрят на хижину старика и старухи.

– Третий день уже… – говорит кто-то.

– И все без перерыва… – подхватывают рядом.

– Заколдовал кто?.. – предполагают одни.

– …Или умом подвинулись? – сомневаются другие.

– …Старуха старика довела, а там и сама от тоски тронулась… – авторитетно уверяют те, кто поопытней.

Стекла ветхой хибарки подрагивают, изнутри доносится позвякивание посуды, сыпется пыль со стен.

И все это на фоне доносящегося из окон и приоткрытых дверей хихиканья, прихохатыванья, просто смеха, гоготанья и откровенного ржания. В доме смеются, давятся смехом, корчатся от хохота старик со старухой.

– А был еще третий кто-то… – делятся те, кто давно уже здесь. – Громче всех гоготал…

– Черт, должно быть, вот он их и веселил…

– А где ж он сейчас?..

– От смеха, видать, лопнул…

Неожиданно все стихает. Впервые за три дня возле хижины стариков воцаряется тишина.

Медленно, со скрипом отворяется дверь, и во двор выползают вконец обессилившие от смеха старик и старуха.

Народ бросается к ним на помощь, поднимают их на ноги – и отшатываются в удивлении.

– А где же старик со старухой?.. – слышится из толпы удивленный детский голосок.

На пороге стоят не юные, конечно, но совершенно изменившиеся и изрядно помолодевшие бывший старик и бывшая старуха. (Как их теперь называть?)

– Кабы не сели батарейки, – бормотал бывший старик Петя, пошатываясь и придерживаясь за сруб, – еще годков пять скинули бы…

Правда, и без них смеяться наловчились, – слабым голосом продолжал он, – утробой – изнутри то есть. Но когда кто со стороны смехом заводит – много легче получается, поначалу особенно.

Думал, обманул Иван-Царевич, ан нет. И хвори все от смеха кончились. И морщины поразглаживались. И старуха вредность свою растеряла. Да и старухой быть перестала.

И Хозяином легче, смеясь, становиться. Не получается думать и о проблемах скорбеть, смеясь.

Да и просто думать, в мыслях путаясь – не получается.

А получается – просто смеяться и быть.

…Просто смеяться и жить.

 

Внешний взгляд на «внутреннее чучело»

 

На пошлом занятии вы позволили себе лишь слегка прикоснуться к потенциалу огромных возможностей, заложенных в Хозяйском состоянии. Надеемся, вы уже успели убедиться, что даже этот первый шаг может ощутимо изменить направленность вашей жизни, сделав ее более упорядоченной, открытой радости и творческому успеху. В процессе занятия мы выяснили, что все объекты – как окружающего мира, так и нашего внутреннего пространства – это всего лишь энергия, которая заключена в оболочку человеческого знания. Проблема – это такая же энергия, это заряд негативной программы, живущей в нас.

Существует большой соблазн избавиться от нее, причем самым кардинальным, «хирургическим» способом, то есть буквально «отсечь», «выбросить на свалку» и забыть. Но вряд ли стоит поддаваться этому соблазну, ведь дело не в проблеме как таковой, а в том, что стоит за ней, в причинах, ее вызвавших. А причина всегда одна – забвение о Единстве и Цельности с окружающим миром, попытка превратить сигналы-напоминания об этом (именно то, что мы зовем невзгодами и проблемами) в нечто чуждое и подлежащее уничтожению.

В момент возникновения любой программы в нашем мозге образуется устойчивый энергоконтур, задействующий определенное количество нейронов. С течением времени, при совпадении тех или иных факторов, эта программа начинает реализовывать себя, обрастая внешними, как бы случайными обстоятельствами и событиями, постепенно превращаясь именно в то, что мы зовем проблемой. Но в своей основе это все тот же, замкнутый сам на себя энергетический контур, некогда зародившийся в нашем сознании. Именно «зародившийся», то есть нами рожденный и по сути нами же являющийся.

Иными словами, все деструктивные программы – это наши ущербные и не получившие должного развития «дети». Это наши «детки», изолированные некогда от полноценной жизни и в прямом смысле «заточенные» в глубинах сознания. Отсюда иллюзия их агрессивного отношения к нам – ну не понимают, не ведают они, что именно творят! С их «детской» точки зрения все, что они инспирируют в нашей жизни, должно нам помочь, так как является напоминанием о том, что мы в своей основе едины с ними, что мы просто забыли об этом, испугавшись их видимой грозности.

Допустимо ли заносить над ними некий «хирургический нож» для полной изоляции от нас? Не по «плоти ли своей духовной» резать будем?

Однако для того, чтобы вновь стать с ними одним целым, недостаточно только пафосных заявлений «о нашем единстве». Память о невзгодах и боли, причиненных проблемами, скорее всего, станет «камнем преткновения» к предполагаемому объединению. Мы просто не сможем поверить, что они действительно «плоть от плоти нашей», и вряд ли захотим узнать в них себя. Ведь за время «долгой разлуки» они, как истинные беспризорники, «отощали», «завшивели» и «отстали в своем развитии и росте». Творческая энергия, данная им изначально, так и не получила своего развития, не реализовала свой потенциал.

Если мы попробуем их сразу приблизить к себе, то из этого вряд ли что-то получится: эти «маленькие дикари», как настоящие «волчата-Маугли», будут «царапаться» и «кусаться»… Что делают в таких случаях с настоящими дикарями? Да помогают им – развиться, реализоваться, поднимают их вровень с собой. Лишь после этого становятся возможными объятья… Такой подход будет истинно Хозяйским.

Именно этим мы занимались на предыдущем занятии, вступая в общение с образами своих проблемных состояний и помогая реализации творческого потенциала «заключенной» в них энергии. И пусть вас не смущает, что Хозяйское самовыражение бывшей проблемы часто выглядит по-детски несерьезно и даже примитивно. Не забывайте – это лишь «детки», в них только малая частица нашего общего сознания. Примите с пониманием их «Хозяйскую деятельность», как бы «несолидно» она ни выглядела. Их свобода – в малом.

Зато обретение ими качества Хозяйской свободы делает вас теперь равными в Хозяине, а значит – едиными.

Несомненно, что на первых порах вам еще придется столкнуться с проблемами повышенной эмоциональной насыщенности, возможно даже несущими в себе высокий болезненный заряд. Или проблемами, угнездившимися в вас давным-давно, глубоко «проросшими» и пустившими корни-метастазы в вашем здоровье, характере или мировосприятии.

По своей «технической» сложности они ничуть не значительнее, скажем, обыкновенного насморка и, в принципе, могут быть сняты так же легко и одномоментно. Но, став за долгое время привычными, они как бы «отпечатали», «зафиксировали» свое присутствие в некой «внутренней матрице» на уровне клеточной памяти.

Во всех случаях нехозяйского состояния эта «матрица проблемы» будет мгновенно включать вас в прежние, унылые и болезненные настроения. Возможно, вы уже успели ощутить на себе этот колебательный процесс «хозяйско-гармоничных» и «деструктивно-нехозяйских» ощущений.

Пока это нормально. В дальнейшем же привычка к продолжительному нахождению в Хозяйском состоянии приведет к реально ощутимой гармонизации вашей жизни и полной «иммунности» от деструктивных событий. Но подходить к этому следует плавно и последовательно.

Мы уже говорили, что оболочка ложного «знания» о себе, надетая на нас социумом, является одной из самых устойчивых и коварных ловушек. Она моментально «нахлобучивается» на Хозяина в момент его проявленности в этом мире и день ото дня становится все более монументальной и незыблемой, постепенно превращаясь в уродливую кукольную личину – социумную личность.

Восстанавливая себя в Целостном Хозяине через единение с освобожденным образом проблемы, вы уже сделали существенный шаг к своей независимости от социумного рабства. Вторым шагом в этом же направлении будет умение видеть, причем в любой ситуации свою социумно-личностностную, а по сути – «чучельную» часть.

Способность к отслеживанию своей личности, умение увидеть ее в гротескной кукольной форме является сильным трансформирующим упражнением. Происходит то, что называют «растождествлением», то есть – отделением своей социумной оболочки, всегда зависимой и подчиненной обстоятельствам, от себя-Хозяина, гармоничного и изначально свободного.

Для чего это необходимо?

Дело в том, что проблему невозможно решить на том же уровне, на котором она возникла. Пока мы «в проблеме» – мы ею же и являемся. Необходим выход за ее пределы, необходим «внешний» взгляд как на саму проблему, так и на свою кукольную беспомощность в ее застенках.

Наблюдая за собой как бы «со стороны», мы обнажаем полную условность происходящих событий, а значит – их необязательность, что позволяет совершенно бесстрашно исследовать даже те состояния, к которым мы до этого боялись прикоснуться из-за их высокой болезненности.

Тщательность и честность такого исследования очень важны. Ведь если при этом останется хоть что-то, «припрятанное» от себя из «благих соображений», то обязательно сохранится и страх по поводу проблемы, а значит, и сама проблема. Мы всегда боимся только того, что до конца не познано, в чем мы не уверены.

Существует общий принцип: «Все, что понято до конца, перестает существовать». Почему? Вы еще не забыли, что мы – Со-Творцы и строим окружающий мир исключительно из себя, из «своего качества»? Понять что-либо до конца – значит узнать в этом себя. Но момент такого «узнавания» приводит к снятию любого сопротивления, вы «сливаетесь» с проблемой – своей законной частью, и она «тает», растворяясь в вас. Зигмунд Фрейд по этому поводу писал, что «болезненные состояния не могут существовать, когда их загадка разрешается… Это как в сказках о злых духах, сила которых пропадает, как только называешь их настоящим именем, которое они содержат в тайне».

Поэтому способность увидеть себя со стороны, умение отследить свою кукольную составляющую позволяет нивелировать серьезность и значимость любых негативных событий; создает возможность к проведению честного их исследования в ощущениях, а по сути – помогает познать «тайну злого духа» проблемы, узнать в нем свою родную часть и с ней проинтегрироваться, то есть объединиться.

Необходимо при этом подчеркнуть следующее. Совершенно очевидной является искусственность разделения себя на Хозяина и куклу. Ясно, что кукла, созданная Хозяином «из себя», также будет являться Хозяином. Но проявится это в ней лишь после самостоятельного открытия своей Хозяйской основы, после осознания себя Творцом, несущим ответственность за созданную им вселенную.

Пока же кукла воспринимает внешний мир, проблемы и обстоятельства как нечто «чужеродное», пока сохраняется подобное разделение – она остается куклой. Остается созданием зависимым, несамостоятельным и искусственным.

Но следует также иметь в виду, что наше стремление к растождествлению ни в коем случае не означает перечеркивания всех игр, в которых кукла ранее участвовала.

Наша задача – оставаясь в физическом теле и активно пользуясь менталом, быть, тем не менее, свободными от их власти над нами. Они всего лишь инструменты для нашего пребывания в этом мире, но пока мы себя с ними отождествляем – мы от них зависим, и они беспощадно нами пользуются.

Сумев увидеть эту зависимость, мы получаем реальный шанс для использования своей ментальной и физической составляющей уже по своему Хозяйскому усмотрению, то есть – мы теперь позволяем себе любую социумную проявленность, любое самовыражение, но лишь при условии внешнего Хозяйского взгляда на себя.

На данном этапе вам предлагается: общаясь, занимаясь привычной работой, а особенно в стрессовых ситуациях проблемного характера – сохранять отстраненный взгляд на происходящее и видеть, что вовлечена в это всего лишь «кукла», ваше «внутреннее чучело», изготовленное по спецзаказу социума.

Это позволит вам уйти от неизбежной и всегда ложной серьезности происходящего, сохраняя Хозяйскую свободу и независимость.

 

Внутренний смех

 

Смех – техника безопасности бытия.

Оскар Уайльд

 

В процессе становления человека как вида и возникновения у него такого качества, как сознание, его физическая эволюция практически прекратилась. Конечно, это не означает, что он действительно стал «венцом творения» и достиг своего совершенства. Просто теперь на первый план для него выходят иные критерии развития, лишь косвенно связанные с его физикой.

Вы еще не забыли о том, что мы в большей степени духовные существа, чем физические?

Именно это положение и определяет направление нашего дальнейшего эволюционного продвижения, а именно – освобождение и совершенствование духовной составляющей человека, эволюция Сознания. А следовательно – эволюция всех компонентов Сознания.

Какие же качества, помимо способности к самоосознанию, появились у Человека Разумного? Их не так уж много, и одним из самых удивительных и, как это ни странно, наименее изученным представляется нам смех.

Оказывается, именно смех, умение человека смеяться является одним из важных качеств, одним из условий, совершенно необходимых для его духовной эволюции. И если мы позволим себе честно и внимательно вглядеться в эту способность, то неизбежно осознаем ее как дар Божий, ощутим смех как один из самых неожиданных и интересных путей, ведущих к Хозяину.

Действительно – способность к смеху начисто отсутствует в животном мире, даже у высших приматов. Недаром кто-то очень точно пошутил, что из всех животных один лишь человек может смеяться, хоть у него для этого меньше всего оснований.

Так что же это такое – смех?

Как правило, смех возникает, когда в мозге – нашем «управляющем центре» – сталкиваются две разнонаправленные команды, блокирующие друг друга; либо неожиданно возникает некое препятствие, создающее невозможность реализации стандартной программы. Вспомните известный анекдот: «… Вам кофе в постель?» – «Нет, лучше в чашечку …» – и отследите свои ощущения. Не успели? Ну что же, давайте попробуем еще раз, уже вместе. Итак…

Нервный импульс, уже получивший движение в привычном направлении: «Официант, зубочистку!» – и вдруг лишившийся возможности реализовать начальную команду: «Занята!» – находит свою разрядку в смехе (обратите особое внимание на этот момент – именно смех способствует разрядке программы).

У любого животного подобная ситуация (не с кофе и зубочисткой, разумеется, а с прерыванием паттерна привычного поведения) неизбежно вызовет ступор – состояние торможения, транса и временной беспомощности. Возможно, вы видели, как «гипнотизируют» лягушку или курицу, обездвиживая их тем, что всего лишь резко переворачивают на спину? Работает именно этот механизм. Если подобную реакцию вызывать многократно, то это может привести к нервному срыву, шоку и даже смерти.

Человек же научился смеяться. Вместо того чтобы мучиться и умирать от несоответствия своих действий внутренней программе, он, напротив, даже получает от этого странное удовольствие. Но именно этот момент обнажает принципиальную неоднородность массового человеческого сознания, высвечивает разброс его «параметров».

Так ли уж все могут посмеяться в тех случаях, когда не происходит ожидаемое или, напротив, случается то, что совсем не предполагалось? Чего больше для нас в неожиданных и нестандартных ситуациях – настроения веселого приключения или мучительного ощущения, что «все опять пошло к чертям собачьим?..» К кому мы ближе – к животным созданиям или к «венцам творения»? Как видим, все не так просто…

Одни радостно смеются, когда видят, как праздничный торт размазывают по чьей-то физиономии, но только попробуйте проделать то же самое с ними! Другие лишь недоуменно усмехнутся, увидев подобную сценку, но зато охотно согласятся поучаствовать в ней сами.

Возникает подозрение, что далеко не все то, что мы смехом называем, смехом является. Действительно, следует различать смех ментальный, оценочный, то есть насмешку, сарказм. И смех тотальный, самозабвенный, безоценочный – смех очищающий и снимающий напряжение.

В первом случае работают достаточно примитивные механизмы, ориентированные на необходимость самоутверждения за чей-то счет, на подтверждение собственной значимости, амбициозности. Это одно из гипертрофированных проявлений работы программы выживания. При этом всегда происходит разрушение и разъединение.

Во втором же случае мы имеем дело со смехом истинным, объединяющим. Рушит он лишь барьеры, отделяющие нас от себя же, друг от друга и от Мира. Это воистину Божественное качество. При этом в процесс смеха включен не все оценивающий мозг, а все принимающее сердце. Такой смех – это вход в Сверхсознание. Недаром почти всегда моменты сатори, просветления, тотальных внутренних прорывов сопровождаются смехом – это «рвутся», разряжаются оболочки программ, создававших нашу фрагментарность и разъединенность с Миром.