За правонарушения в области дорожного движения.

Скопление в дорожном движении огромного числа автотранспортных средств, являющихся источниками повышенной опасности, и управление этими средствами, осуществляемое людьми с различными психофизиологи­ческими характеристиками, а, следовательно, с индивидуальным, «личност­ным» представлением о движении, определяет необходимость особого правового режима дорожного движения. И немаловажное значение в этом особом правовом режиме отводится именно дорожному движения и факто­рам (основаниям), ее порождающим.

Фактическим основанием для наступления административной ответственности является нарушение правовых норм, охраняемых административ­ными санкциями, - административное правонарушение (административный проступок, административный деликт)[44].

В юридической литературе уже довольно давно существует концепция, признающая правонарушение как разновидность юридических фактов, поро­ждающих правоотношение ответственности и в то же время служащих основанием юридической ответственности[45]. Причем эта концепция в том или ином виде еще в советское время получила свое распространение не только в общей теории права[46], но уже тогда также и в отраслевых науках административного[47], уголовного[48] и гражданского права[49].

В современной общей теории права под юридическим фактом понима­ют «конкретные жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение право­отношений»[50]. Причем, если проследить динамику существующих в юриди­ческой литературе подходов к определению этого понятия, то можно сделать вывод о том, что подобного рода понимание юридического факта является практически устоявшимся и за последние сорок лет оно претерпело мало из­менений.

В то же время следует отметить, что до сих пор наука не выработала единой и рациональной схемы классификации юридических фактов. Но большинство ученых склоняется к мысли о том, что в основу классификации юридических фактов могут быть положены два критерия — это отношение юридических фактов к воле лица и отношение юридических фактов к норме объективного права.

По первому критерию различают юридические факты, которые совер­шаются без участия воли лица и, соответственно, наоборот - при участии во­ли лица. Такие юридические факты еще называются, соответственно, юриди­ческими событиями и юридическими действиями (бездействием).

Второй классификационный критерий приводит к делению всех юри­дических фактов, соответственно, на правомерные (т.е. соответствующие объективному праву) и неправомерные (т.е. не соответствующие объектив­ному праву). Причем указанное различие применимо как к юридическим со­бытиям, так и к юридическим действиям (бездействию), в силу чего и высту­пает критерием классификации и тех и других.

Правомерные действия как юридические факты в зависимости от наме­рений лица (т.е. от направленности его воли) делятся на юридические акты и на юридические поступки, а неправомерные действия (равно как и неправо­мерное бездействие), в свою очередь, - на правонарушения и на объективно противоправные поступки.

Таким образом и получается, что правонарушение - это юридический факт, порождающий собой юридическую ответственность и именуемый в этом качестве как «фактическое основание юридической ответственности» во всех ее видовых проявлениях, в том числе и ответственности администра­тивной.

Понятие административного правонарушения является понятием фор­мально определенным и сформулировано законодателем в ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ, опираясь на положения которой, а также на нормы «позитивного права», регу­лирующие правоотношения в области дорожного движения, можно сформу­лировать некое общее понятие административного правонарушения в облас­ти дорожного движения, определив его как противоправное, посягающее на здоровье и безопасность граждан, сохранность транспортных средств, дорог и дорожных сооружений, дорожное движение либо установленный порядок управления им противоправное виновное действие либо бездействие, за ко­торое на законодательном уровне Российской Федерации или ее субъектов установлена административная ответственность.

Само по себе подобного рода определение особой смысловой нагрузки в контексте необходимости его формального закрепления не имеет в отличие от сформулированного нами в первой главе работы и требующего своего легаль­ного воплощения понятия административной ответственности. Его суть в дру­гом, а именно - в правильном понимании самой сущности административного правонарушения как основания административной ответственности в такой об­ласти общественной жизни и правового регулирования, как дорожное движе­ние.

В юридической литературе уже давно подвергнут справедливой и обоснованной критике подход, отраженный в законодательстве, о том, что общественная опасность является специфическим свойством преступ­лений, а все остальные правонарушения - это общественно вредные дея­ния. Это не так.

Во-первых, с семантической точки зрения понятия «общественная опасность» и «общественная вредность» тождественны по своему смысловому значению. А во-вторых, административным правонарушениям равно как и преступлениям присущ именно признак их общественной опасности, а не просто вредности. Ведь нельзя же говорить о том, что лицо, управляющее транспортным средством в состоянии опьянения и совершающее тем самым административное правонарушение, ответственность за которое предусмот­рена ст. 12.8 КоАП РФ, не совершает общественно опасного деяния. И здесь уместна известная поговорка о том, что пьяный за рулем - преступник! И совершает он таким образом именно общественно опасное деяние, которое в зависимости от характера последствий может быть как уголовно, так и административно наказуемым. Ведь еще в 1965 году справедливо отмечал В.И. Курляндский, что именно в общественной опасности следует искать основной материальный критерий разграничения уголовной и административ­ной ответственности[51]. И с тех пор трудами многих ученых-юристов давно и справедливо обоснован тезис о том, что степень общественной опасности яв­ляется количественным материальным критерием для качественного разгра­ничения правонарушений на преступления и проступки[52]. И именно по ней (точнее - по ее степени) можно зачастую разграничить административные проступки и смежные с ними преступления, такие как, например, мелкое ху­лиганство (ст. 20.1 КоАП РФ) и хулиганство (ст. 213 УК РФ), мелкое хищение (ст. 7.27 КоАП РФ) и кража (ст. 158 УК РФ), незаконное перемещение товаров и транспортных средств через таможенную границу (ст. 16.1 КоАП РФ) и кон­трабанда (ст. 188 УК РФ) и др. Таких примеров множество. Поэтому нельзя говорить об отсутствии общественной опасности в таких административных правонарушениях, которые посягают на здоровье и санитарно-эпидемиологическое благополучие населения, на пожарную безопасность, на безопасность дорожного движения и т.п., в результате чего ежегодно гибнут десятки тысяч людей.

Уже само по себе, совершенное в реальной действительности то или иное противоправное деяние с признаками любого административного правонарушения, в том числе и административного правонарушения в области дорожного движения, объективно порождает правоотношение администра­тивной ответственности и является, таким образом, основанием администра­тивной ответственности. Однако для того, чтобы юридическая ответствен­ность реализовалась, то есть достигла своей цели, одного фактического осно­вания ответственности недостаточно, а необходимо определенного рода «юридическое признание» (квалификация) деяния. Речь идет о юридиче­ском основании ответственности, каковым является состав того или иного правонарушения, ответственность за которое нормативно закреплена. То есть, фактическое основание ответственности в процессе своей реализации должно «пройти» через призму ее нормативного основания. Это и есть ква­лификация.

С 1 июля 2008 года вступила с силу статья 2.6.1 КоАП РФ, предусмат­ривающая некоторую особенность административной ответственности собственников (владельцев) транспортных средств.

Данная статья КоАП РФ предусматривает возможность привлечения к административной ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае фиксации этих правонарушений рабо­тающими в автоматическом режиме специальными техническими средства­ми. При применении данной системы фиксации правонарушений в качестве доказательств по делу используются показания данных технических средств, личное наблюдение факта совершения административного правонарушения сотрудниками ГИБДД является необязательным и протокол об администра­тивном правонарушении в таком случае не составляется.

К ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае их фиксации работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами привлекаются собственни­ки транспортных средств либо лица, владеющие транспортном средством на ином законном вещном праве.

Таким образом, для привлечения собственников (владельцев) транс­портного средства к административной ответственности вовсе не требуется установления (т.е. доказывания) факта управления ими указанным транс­портным средством в момент совершения административного правонару­шения. Единственное исключение из этого правила предусмотрено частью 2 ст. 2.6.1 КоАП РФ: возможность освобождения от ответственности собст­венника (владельца) транспортного средства в случае фиксации административного правонарушения работающими в автоматическом режиме специаль­ными техническими средствами допускается, если в ходе проверки по делу будут подтверждены содержащиеся в его сообщении или заявлении данные о том, что в момент фиксации административного правонарушения транспорт­ное средство находилось во владении или в пользовании другого лица либо к данному моменту выбыло из его (собственника или владельца) обладания в результате противоправных действий других лиц. При этом на собственника (владельца) транспортного средства транспортного средства возлагается обя­занность сообщить о выбытии транспортного средства из его владения (поль­зования). При отсутствии такого заявления освобождению от администра­тивной ответственности он не подлежит, даже если факт выбытия транспорт­ного средства из его владения (пользования) имел место быть.

Налицо так называемый принцип «объективного вменения», т.е. вме­нение лицу в вину деяния без учета формы вины, мотива, цели и иных при­знаков субъективной стороны, влияющих на меру ответственности. Субъек­тивное же вменение, наоборот, во многом, определяется мотивом и целью. Мотив и цель побуждают и направляют деятельность лица как до соверше­ния им административного правонарушения, так и в период его совершения. Они лежат не только у истоков правонарушения, но и придают ему мораль­но-этическую окраску. С их помощью конкретизируется содержание вины и иногда разграничиваются смежные составы административных правонару­шений и преступлений. С позиций субъективного вменения мотив и цель мо­гут представлять собой обстоятельство, смягчающее или отягчающее адми­нистративное наказание. При объективном вменении этого нет и субъекту, совершившему социально-значимое деяние, именуемое как административ­ное правонарушение в области дорожного движения, вменяется не только то, и не столько то, что охватывалось его сознанием, сколько то, что должно бы­ло или могло, по мнению правоприменителя, охватываться сознанием этого лица. Иными словами, объективное вменение есть субъективизм правоприменителя в отношении оценки содержания психики лица, совершившего со­циально-значимое деяние. При этом с позиций закрепленного в ст. 2.6.1 Ко-АП РФ принципа объективного вменения совершения административного правонарушения в области дорожного движения собственникам (владельцам) транспортных средств не совсем ясен с точки зрения его практического во­площения принцип назначения административного наказания, сформулиро­ванный в ч. 2 ст. 4.1 КоАП РФ, согласно которому при назначении админист­ративного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущест­венное положение, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие админист­ративную ответственность. На наш взгляд, это проблема, требующая своего устранения (законодательного урегулирования).

Сам по себе факт введения в действие системы автоматической фик­сации нарушений правил дорожного движения, как справедливо отмечает­ся в некоторых публикациях[53], должен по замыслу ее разработчиков зна­чительно сократить количество конфликтных ситуаций при назначении административных наказаний на участников дорожного движения, исклю­чить личный фактор при решении вопроса о составлении протокола об ад­министративном правонарушении и назначении административного нака­зания, тем самым неизбежно способствуя реализации такого важнейшего принципа административной ответственности, как принцип равенства всех перед законом.

И это действительно так. Уже само наличие такой возможности привле­чения лиц к административной ответственности, безусловно, дисциплини­рует водителей, а ее практическое воплощение действительно минимизи­рует субъективное усмотрение инспектора и направлено на реализацию не только принципа равенства всех перед законом, но и такого не мене важ­ного принципа юридической ответственности, как принцип неотвратимо­сти наказания.

Однако, кроме безусловных плюсов, указанная система и ее правовое сопровождение имеет и определенного рода минусы. И объективное вме­нение в механизме реализации административной ответственности с ис­пользованием этой системы фиксации административных правонарушений в области дорожного движения работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами здесь далеко не единственный минус.

Так, в частности, действующим законодательством предусмотрена юридическая возможность государственной регистрации транспортных средств на юридических лиц. Этот юридический механизм отражен в нормах Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД России, утвержденных Приказом МВД России от 24 ноября 2008 г. № 1001 «О порядке регистрации транспортных средств» (ред. от 07.08.2013, с изм. от 06.03.2014)[54].

При этом санкция ряда статей КоАП РФ, привлечение к администра­тивной по которым возможно в том числе и с использованием работающих в автоматическом режиме специальными техническими средствами, например, часть 4 ст. 12.15 КоАП РФ (выезд в нарушение ПДД на сторону дороги, предназначенную для встречного движения), предусматривает администра­тивное наказание в виде лишения специального права - права управления транспортными средствами без какой-либо альтернативы, в частности, аль­тернативы назначения административного штрафа. А лишение специального права - это вид административного наказания, применяемый исключительно к физическим лицам. И как быть в случае, когда собственником транспортно­го средства является юридическое лицо, а владельца транспортного средства доподлинно установить невозможно, увы, - не ясно.

На страницах научных публикаций на эту тему неоднократно подни­мался вопрос о необходимости законодательного урегулирования данной проблемы. И, казалось бы - она была решена: с 20 ноября 2010 г. вступили в силу определенного рода изменения на этот счет, согласно которым теперь если правонарушение зафиксировано в автоматическом режиме, то тогда «ра­ботает» санкция в виде административного штрафа в размере 5000 рублей. А если аналогичное правонарушение было выявлено сотрудником органов ГИБДД, то «работает» более суровая санкция - в виде лишения специального права. Представляется, что, подобного рода «выход» из указанной выше про­блемной ситуации противоречит принципу справедливости юридической от­ветственности и равенства всех перед законом. Решили одну проблему, по­родив, к сожалению, другую. Например, в страховой полис указанного транспортного средства вписано пять водителей - сотрудников данного юридического лица и кто их них в указанный временной момент пользовался автомобилем - неизвестно либо этот страховой полис ОСАГО вообще, что называется, «открытый», т. е. предусматривает возможность управления транспортным средством абсо­лютно любого лица.