Былинный эпос и русская история

 

Не телеология составляет принцип исторического развития, однако предпосылки его слагаются задолго до того, как оно проявится на плане феноменального мира. Историческая фактология слагается из свободной игры сил, но состав этих сил не произвольный. Они бывают двух родов. Первый целиком принадлежит ноуменальному миру, он сверхчувственной природы. По мере своего действия этот род сил порождает другой, источником которого становится человеческое самосознание. Силы ноуменального мира, действующие в истории, стремятся войти в сознание людей, и первая форма, в которой они там выступают, - это мифы, былины, сказания, легенды, сказки. Мифология есть у каждого народа. У колыбели нашей истории стоят русские былины. За их образами просматриваются реальные имагинации, которые через пластический язык поэзии в напевном ее исполнении воздействовали на души людей, на их подсознание задолго до того, как в них возникла способность мыслить в понятиях.

Наш исторический путь вначале определялся теми архетипами, о которых мы уже говорили. В русской народной психологии действует то, что присуще народной Душе: "пламя вожделений" и "текучая возбудимость". Общая социальная конфигурация народа вырабатывается таким образом, чтобы она могла стать выражением взаимодействия единой и тройственной души, а затем еще - трехчленного человека, взятого как человек головы и нервов, груди и ритма, конечностей и обмена веществ; об этом у нас еще речь впереди.

Все это именно как архетипы приходит во взаимодействие и начинает слагать русскую историческую жизнь. Ее первые шаги подернуты дымкой сверхреальности и было бы наивно полагать, что они должны быть с филистерской трезвостью зафиксированы в древних памятниках. Из филистерства только в новые времена можно основывать государства. История же, взятая в ее истинном смысле, всегда носит отчасти имагинативный характер, поскольку начинается не на Земле. Поэтому миф, эпос здесь является более глубоким свидетельством, чем какой-либо иной литературный памятник или документ. Но миф нужно расшифровать, язык его иносказательный.

История в свой мифологический период обладает той особенностью, что в ней отсутствуют пространственно-временные отношения. Она не отражает последовательности событий, но благодаря ей можно понять, почему в земной жизни людей происходит либо то, либо это и чему было бы желательно произойти в дальнейшем. Мифы создаются посвященными, которые черпают их непосредственно из инспираций Духов народов. Посвященные - это человеческие посредники, стоящие между Духами народов и народными массами. Они - великие воспитатели народов, обладающие глубоким познанием народной психологии, способные высочайшие идеи облечь в форму, приемлемую для той поры раннего детства, что бывает и в становлении народа. Идеи мифа - универсальны. Они должны бы были войти в предмет современной психологии, социологии и народоведения. Сказочная форма адаптирует их для сознания, еще не созревшего до степени рассудочности, образует в нем здоровые предпосылки для выработки суждений. И тогда становится понятным, почему уже к началу XII в., а может быть и раньше, рождаются в Киевской Руси представления о русской земле, о ее единстве, о ее интересах. Это совсем не политические и даже не национальные представления. Их происхождение сверхчувственно. Это нужно иметь в виду при попытке оживить их на современной почве. Тот древний патриотизм был выражением сверхчувственного переживания инспираций Духа народа. На почву современного рассудочного мышления эти инспирации могут быть перенесены не иначе, как в умерщвленном виде, а тогда ими завладевают духи тьмы; и так рождается грубый, политический национализм. Поэтому народы должны идти другим путем: снова восходить к переживаниям инспираций Духов народов, но теперь уже сознательно. На этом пути должен быть понят иносказательный смысл мифов. Это дает им новую, более высокую жизнь.

В начале русского былинного эпоса стоят образы земледельца Микулы, богатыря Святогора, князя-волшебника Вольги. Что выражают они? Святогор - великан. Он ездит на коне, главным образом по горам, ибо мягкая земля долин едва держит его. Микула, по отчеству Селянинович, - житель долин, поселянин, землепашец. Вольга - фигура подвижная, бойкая. Он может оборачиваться зверем, птицей, рыбой. В этих трех образах нам дана исходная расстановка сущностных народных сил. В Свято горе выражено то незапамятное родовое начало, которое объединяло всех славян тесными узами кровного родства и группового сознания. С точки зрения духовной, это состояние обладало огромными жизненными силами, было возвышенным, святым; имя Святогор означает "святая гора". Имеется ли тут и внешняя связь с периодом пребывания славян на горах - Карпатах, - это не столь важно. Несомненно другое: внутренне это состояние переживалось чисто духовно (надземно) и было неколебимо, как гора, пока в нем не заявило о себе индивидуальное начало. Святогор мало приспособлен к земной жизни. Мать-земля с трудом носит его на себе, ей от него тяжело. Он едва различает земной мир и ездит по земле в полудреме. Илья Муромец трижды бьет его булавой по голове (то есть пытается пробудить в нем понятия), а для него это что комариные укусы.

За Святогором лишь слегка прослеживается еще один богатырь подобного же рода, которому и имени нет. Он лежит на горе, и сам - как гора. Когда Илья находит его, тот говорит ему: "А, это ты, Илья Муромец! Ты силен между людьми и будь между ними силен, а со мной нечего тебе меряться силой. Видишь, какой я урод; меня и земля не держит; нашел себе гору и лежу на ней". Это образ еще более древнего родового бытия славян, уже уходящего в забвение.

Силы иной природы, чем у Святогора, выражает собой Вольга Буслаевич, или, согласно иным вариантам, Волх (от "волхв" - волшебник) Всеславич (Святославович). Каковы эти силы, указывается в описании его рождения:

 

"Закатилось красное Солнышко

За горушки высокие, за моря широкие,

Рассаждалися звезды частые по светлу небу:

Порождался Вольга Сударь Буслаевич

На матушке святой Руси".

 

Солнце садится, выступают звезды - астральный мир: из него и рождается Вольга. Силы его, как и у Святогора, огромны: когда он пошел по земле, то "Мать сыра земля всколебалася". Но направление им дано совсем иное, то, которое присуще именно астральному миру. Поэтому Вольга может:

 

"Щукой-рыбой плыть нырять во глубоких морях,

Птицей-соколом летать по синим облакам,

Серым волком рыскать во чистых полях (во темных лесах)"

 

Отец у Вольги - змей.

В Вольге заложены потенции как души ощущающей, так и сознательной, субстанциальность которых астральная: он - организатор внешних земных отношений, глава войска, способный отразить внешнее нападение. С помощью своей магической хитрости он проникает во дворец турецкого султана,* узнает о его тайных замыслах идти на Русь, портит ему оружие, а потом с дружиной нападает на него и легко побеждает.

* Русским в наибольшей степени угрожает стихия астрального тела, в которой гнездится Люцифер. По этой причине султан (Восток) противник Вольги.

Вольга и Святогор в былинах не встречаются друг с другом - они существа разноплановые (подобно времени и пространству), выражающие собой те два рода сил, которые как эфирная и астральная аура духовно объемлют собой все племена восточных славян. При этом, если эфирные силы славяне принесли с собой из древнейшего бытия, то их астральная аура ткется непосредственно в среде европейского мира, где, подобно закваске, действует норманнский элемент. Поэтому мы видим образ норманнского импульса как бы наложенным на образ Вольги.

Вольга - единственный из богатырей (и старших, и младших), выступающий в роли, которая хотя и названа по-казацки - атаман (а как может быть иначе, если это астральная стихия), но исполняется им по-княжески: в его действиях много упорядоченности, он собирает "дружину хоробрую", что делали только князья, учит ее разным премудростям, делит с ней добычу в земле турецкой. Да и в самом его имени - Вольга, проступает видоизмененное в просторечьи имя Олег (Не1gi), которым звали варяжского князя. Он тоже был вещий (волхв, иными словами). По отчеству Вольга - Святославович. Значит, отца его звали Святослав, а имя это носил сын князя Игоря, внук самого Рюрика.*

* Имя Святослав норманнское, где оно звучит как Свентослав, а не составлено из двух русских слов: "святой" и "слава", и означает обладание духовным достоинством: "славен перед Богом". Да и откуда у сына варяга Игоря (Ingvar), деда которого звали Нrörеkt (Рюрик), взяться русскому имени? Аналогично этому, и княжеское имя Святополк есть русская транскрипция норманнского имени Svendibold, происходящего от готского Swinpafulks. В русском языке имело место заимствование некоторых сложносоставных имен по той причине, что их элементы как в русском, так и в других языках восходят к общей более древней индо-германской основе. Так, например, "полк" в древнегерманском произносится как fulkas; "святой" в древнерусском - swenta (что восходит к ведическому cvântаs); слово "слава" звучит почти одинаково во всех славянских языках, таковым оно было и у норманнов; происходит оно от древнеиндийского сгâvas.

Как бы связующим звеном между Святогором и Вольгой выступает Микула Селянинович. Он пашет землю на своей соловой (желтоватосерой) кобылке, и так широко, что из края краю не видать. Пахарь выражает собой связь "я" с физической телесностью, которая, как и астральное тело, служит основой самосознающего мышления - свойства души сознательной. Интересно, что и у чехов пахарем был первый их князь. До него ими правила вещая княжна Любуша, но они захотели мужчину и попросили ее найти себе мужа. Любуша послала чехов за белую реку, дав в проводники белого коня, и сказала, что они найдут там ратая, который будет обедать на железном столе. Когда чехи пришли туда, то, действительно, увидели пахаря, которого звали Премысл. Он обедал, положив хлеб и сыр на железную соху. Быки, на которых он пахал, внезапно поднялись на воздух и исчезли в горе. - Сила "я" опирается на железо крови, поэтому пахарь и обедает на железе, но пашет он еще на родовом, что идет от эпохи тельца. Однако с приближением мышления - белого коня - быки исчезают.

Микула владеет силой Я всей Земли, или Христовым Я, коренящемся в эфирных силах человека. Эта сила сосредоточена в суме переметной, которую он носит с собой.¹⁰⁹ Святогор, мечтающий, подобно Архимеду, найти точку опоры, дабы поднять Землю:

 

"Как бы я тяги нашел,

Так бы я всю Землю поднял!"

- пасует перед этой сумой:

"Слезает Святогор с добра коня,

Ухватил он сумочку обема руками,

Поднял сумочку повыше колен:

И по колена Святогор в землю угряз,

А по белу лицу не слезы, а кровь течет.

Где Святогор угряз, тут и встать не мог.

Тут ему было и кончение".

 

Да, родовому это не под силу. Оно гибнет, когда в земное развитие вступает Импульс высшего Я. Этот импульс заложен в души народа Христа, русских землепашцев, само название которых "крестьяне" происходит от слова "христиане", так что быть крестьянином на Руси уже означает быть христианином.*

* Отсюда может быть протянута нить к пониманию чисто метафизического, инфернального смысла акции "раскрестьянивания", с неимоверной жестокостью проводившейся после 1917 года.

В силах эфирного тела, поскольку оно стремится к выработке Жизнедуха, и в силах физического тела, как носителя души сознательной, коренится Христово Я людей народа Христа. Этим обусловлено все своеобразие прохождения их через эпоху души сознательной при доминирующей в ней роли души рассудочной. Русские должны подготовить душу сознательную для нисхождения в нее Самодуха, и для этого им необходимо сохранить свои физические и эфирные тела пластичными, не дать огрубить их интенсивной выработкой низшего "я", это. Поэтому они в большей мере, чем европейцы, должны оставаться в эфирном теле. Однако и там их подстерегает ариманизирующаяся через современное материалистическое естествознание душа рассудочная.

Русским надлежит постоянно видеть эту опасность, они не смеют опускать ту космическую интеллигенцию, которая в будущем низойдет на них как Самодух, в область инстинктов, что делают западноевропейцы. "Характерным именно для русского народа, - говорит Р.Штайнер, - является то, что важнейшая жизнедеятельность протекает у него не в физическом теле, как в Западной и Средней Европе, а в большей мере в эфирном теле и совсем мало проникает в физическое тело. Для русского народа эфирное тело играет значительно

большую роль, чем для западно- и среднеевропейских народов, а тем более для американского народа. Поэтому внутри русского народа (а народ - это не правящие круги) не возникает той непосредственной сильной выработки "я", какая имеет место у людей Западной и Средней Европы. В русской среде "я" постоянно подернуто туманом сновидения, постоянно содержит в себе нечто сновидческое. То, как "я" живет в людях V-й послеатлантической культуры, обусловливает особую выработку физического тела. Но для русского народа в этой культуре не стоит задача столь сильно и непосредственно вырабатывать "я". Живущее и ткущее в эфирном теле не должно у него впечатываться в физическое тело....

Поэтому можно сказать, что то, к чему предрасположен русский народ как таковой, в настоящее время вообще не может раскрываться внешне, и потому загодя этому народу извне подчас напечатлевается нечто прямо противоположное его свойствам".¹¹⁰

Но если душевная и интеллектуальная деятельность не должна оказывать сильного воздействия на физическое тело, то тем сильнее действуют на него силы, приходящие из внешнего космоса. Рудольф Штайнер говорит об этом так: "На Востоке силы больше действуют непосредственно на физическое тело.... Эфирное тело у народов Восточной Европы сформировалось в прошлом.*... На Востоке мысли как бы струятся из земли, чтобы подготовить людей к будущей эволюции".¹¹¹

* Еще в сибирский период.

Выражаясь современным языком, можно сказать, что пахарь является как раз наиболее оптимальной фигурой для такого прохождения пути. Он воспринимает мысли от самой земли как руны, которыми говорит к нему Народная Душа через отраженный от земли свет. Поэтому землепашец мудр. Он любит землю, ибо она отражает ему небо. Его внутренняя душевная жизнь протекает по большей части в глубоких, спокойных ритмах эфирного тела, а не в нервной дробности тела астрального. В этом состоянии он ждет своего часа, и от этого состояния должен начать возвышать свою душу, если хочет ускорить ее развитие. Именно таким путем шли многие русские старцы, подвижники, святители. В уединении они приводили в себе к раскрытию источник тех сил, которые некогда проявятся в среде всего народа.* Поэтому столь высок был их авторитет.¹¹²

* Нас могут здесь спросить: ну, а что же делать интеллигенту, стоящему на русской почве? - Если он хочет реализовать в себе душу сознательную, то ему, как и западноевропейцу, надлежит работать над собой, развивать в себе значительные силы интеллекта. Только народное ему при этом не помощник. Напротив, ему тогда предстоит пережить большую перестройку глубинных душевных структур, что выразится во внутренней борьбе с собой. Если западпоевропеец инстинктивно склонен к интеллектуальности, то русский интеллигент всегда стоит перед опасностью утонуть в разгуле односторонностей, если не будет постоянно держать себя в руках силой духа, ума, самой интеллигентности. Главной опорой ему на этом пути служит непосредственно Сила Христа, Который по Воскресении из мертвых низошел во ад-в том числе и во ад индивидуальной, живущей на земле человеческой души. Поэтому вне Христианства русская интеллигенция немыслима, она тогда может попросту превратиться в свою противоположность: в бич Божий.

Вплоть до тонкостей прочувствованы все эти вещи в русских былинах. Вот Вольга, едва догнав на третий день пашущего Микулу, говорит ему:

 

"Постой ты, ратай оратаюшко!

Этая кобылка коньком бы была, -

За эту кобылку пять сот бы дали".

 

На что Микула отвечает:

 

"Этая кобылка коньком бы была, -

За эту кобылку сметы бы (т.е. цены) нет".

 

Что стоит за этим разговором? Если мы имеем дело с эпосом, то все в нем должно и характер носить эпический, а не филистерский, торговый, обывательский. Мы знаем из сообщений Р.Штайнера, что у мужчин женское эфирное тело, а у женщин - мужское.* Конь, как образ мыслящего сознания, в женском роде есть современный интеллектуализм, развиваемый, главным образом, мужской душой рассудочной, основу которой составляет женское эфирное тело. Женское мышление склонно к пластичной, художественной выработке понятий, тяготеющих к чистому мышлению в сферах Самодуха. И потому Микула, фактически, говорит Вольге: если бы тот имульс Я, который я представляю, опереть на мужское эфирное тело (которым обладает женщина), то нам пришлось бы перейти на другой, сверхчувственный план, где нет оценочных суждений, к которым в наше время склонна душа рассудочная.

* Подобные вещи есть данность, с которой человек живет с незапамятных времен. Но знание об этом только ныне входит в широкий обиход науки и культуры. Однако ведь было время, когда и физиология человека была сокровенным знанием, а потом с невероятными трудностями познавать ее дозволили и широкой публике.

Глубочайшая сущность русской природы не склонна раскрываться в V-й культурной эпохе. Она проходит в ней лишь через некое подготовление к исполнению своей будущей миссии. И в этом ей должна помочь Европа. Вольга (как и Святогор) не в силах поднять суму Микулы, поскольку его задатки - во многом европейского склада. Он несет импульс "я" в астральном теле, где оно лишь расхожий инструмент повседневной деятельности, мышления, которым устраиваются дела земные. Это-то и принесли на Русь норманны. Их роль не следует недооценивать, но не следует ее и переоценивать. Русские много заимствовали и от норманнов, и от Византии, и из Азии. "Но эта троичность, - говорит Р.Штайнер, - не продуктивна; она не рождается из самой русской души... никак не характеризует того начала, которое живет в русской душе".¹¹³ Однако и обойтись без этих заимствований русские не могли. И это хорошо понимали составители былин. Поэтому Вольга учит свою дружину, как ловить рыбу, птиц, животных, учит их воевать с внешними врагами. Под предводительством варягов, говорит Карамзин, славяне стали сражаться не толпами (семьями, родами), как прежде, а строем, вокруг своих знамен, у них появилась конница, сторожевые отряды.

Норманнский импульс влился в русскую астральность и растворился в ней. Глубин же ее он не затронул. Их пока не затронула вся тысячелетняя история России.

 

* * *

 

За старшими богатырями в былинном эпосе следуют богатыри младшие. Все они группируются вокруг двора киевского князя Владимира, что в немалой степени напоминает двор шотландского короля Артура.

Князь Владимир по отцовской линии - норманн, по материнской - славянин. Его мать Малуша была ключницей, а значит даже не свободной,* у бабки Владимира, княгини Ольги. Во Владимире, таким образом, сходятся два начала: норманнское и славянское. Благодаря этому Владимир является представителем единой души в обоих ее аспектах: смутной, сумеречной, какой она выступает у Микулы Селяниновича, и бойкой, любознательной, какой мы ее видим в Вольге. Поэтому Владимира переживают, с одной стороны, как некое Солнце, Владимир - Красно Солнышко, стоящее в центре круга богатырей и русской жизни вообще, а с другой - он строитель церквей, попечитель искусств, радушный хозяин и великий князь киевский.

* Вспомним древлянского князя Мала, с которым расправилась Ольга. Так не его ли дочь взяла она себе в услужение? Тогда, выходит, что Владимир по матери не полянин, а древлянин. В таком случае становится понятнее его нрав (вспомним, как Нестор характеризует древлян) и эксперименты с язычеством. Древляне были и остаются мистичнее полян.

Из богатырей его двора мы возьмем только троих, наиболее важных для нашего исследования. Это Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Представим их себе такими, какими они изображены на картине Васнецова (см. отд. репродукций), ибо через художественную интуицию художник правильно почувствовал их истинную сущность.

В центре картины изображен Илья. Он восседает на мощном, темнокоричневого цвета, коне, который косит на нас черным ариманическим глазом. Не всякий решится сесть на такого коня, но Илье он послушен. Илья всматривается в даль: там, похоже, появился враг. Все в облике Ильи - мера, число, вес, - сущая душа рассудочная, прафеноменом которой он и является в русских былинах.** Добрыня - весь нетерпение и опрометчивость. Где он, враг-то? Илья его едва видит из-под руки, а Добрыня уже тянет меч из ножен. Такова она и есть душа ощущающая. Конь под ней белый - ей опасен Люцифер, а не Ариман. Алеша пребывает в грезах. - Время души сознательной еще не пришло, но когда оно придет, тогда натянет Алеша свой лук и пустит стрелу мысли точной, живой и духовной. Конь у Добрыни - подстать хозяину - нервен, готов над землей промчаться, а в глазах будто бы даже понимание. Алешин конь к земле склонился - в ней Никулина закваска, оттуда почерпнет душа сознательная силу воспринять Самодух.

** Но опять-таки с оговоркой, что душа рассудочная носит у русских характер, близкий к единой душе.

Однако вернемся к Илье. У него поперек седла лежит копье - его мысль не очень подвижна, но проявляется как факт большой силы. Об Илье Муромце в былинах рассказывается, что он родился в крестьянской семье, в селе Карачарове, вблизи города Мурома и сиднем сидел целых тридцать лет. Но вот проходили мимо два калики перехожие.* Говорят они Илье: "Отворяй-ка ворота широкие, пускай-то калик к себе в дом". И Илья встал!

* Под этим названием в былинах обычно кроются загадочные персонажи, обладающие большими духовными способностями.

Калики перекрестились, попросили принести пива пьяного. Сами выпили, остатки велели Илье допить. И почувствовал он в себе силушку великую. Попросили калики меду сладкого и опять остатки Илье дали. Говорит Илья: теперь такую силу чувствую, что будь где кольцо, за которое можно было бы Землю поднять, я бы поднял. Стали калики совещаться, как быть: ведь такого Земля носить не сможет. Дали снова ему пива, и сила вдвое убыла. Говорят тогда калики: Будешь ты богатырем, и смерть тебе в бою не написана; только не бейся со Святогором, с Самсоном (библейским), а еще:

 

"Не бейся с родом Микуловым:

Его любит матушка сыра Земля;

Не ходи еще на Вольгу Сеславича:

Он не силою возьмет,

Так хитростью - мудростью".

 

Имеются варианты былины, где Илью исцеляет Сам Христос:

 

"Приезжал к нему сам Иисус Христос:

- Да, и пройди, Илья, ты ко мне сюда.

- А мне как идти, когда ножек нет?

- А ты подь-ко, Илюшко, потихошеньку,

- Подойди-ко, Илюшко, к окошечку".

 

Таким образом, силой Христова Импульса пробуждается к деятельности душа рассудочная в русском народе. Ее сущностные силы приводятся в движение на христианской основе силой светлой магии Духа Земли.* Это, по внутренней сути, то же деяние, что совершает Христос, сказав парализованному: "Стань и ходи". Только там жизнь была дана иссыхающему древу греко-латинской и еще более древней, халдео-вавилонской и египетской культуры, дабы открыть ей врата в христианскую эру; здесь же новая жизнь вдыхается в девственные жизненные силы становящегося народа Христа.

* Как физическому телу присуща форма, а астральному - сознание, так эфирному телу, основе души рассудочной, присуще движение!. (Р.Штайнер)

Мы уже показывали в предыдущем очерке, как эта магия действовала через культуру, одухотворяя на русской почве византийскую иконопись и сам культ. От той поры на все времена был предначертан путь для прохождения русскими через душу рассудочную, а именно: только под знаком Христа. А это значит, что наука, природопознание должны быть для них христианизированы, со знанием должна быть соединена вера. Такая возможность впервые возникла лишь в XX столетии благодаря Духовной науке. Гетеанизм является той формой естествознания, которой русские могут заниматься, не рискуя атрофировать свои задатки для грядущего восприятия Самодуха. Так нам становятся понятными слова, сказанные Р.Штайнером русским антропософам в Гельсингфорсе 11 апреля 1912 года: "Целебная сила на благо России существует, целебное средство есть, но его не следует искать на ложном пути. Я это говорю не потому, что люблю Антропософию, а потому, что все развитие человечества учит нас этой истине. Благо России существует, и имя этого спасительного блага - Антропософия. Для других областей Земли это познание является чем-то прекрасным, чем-то таким, что продвигает людей вперед. Для России же духовное познание станет единственным спасением, тем, существование чего необходимо, дабы русская народность нашла контакт со своей Народной Душой, чтобы эта Народная Душа не оказалась отозванной к другим задачам в мире, отличным от тех, которые ей предназначены".

Русским не дано просто миновать развитие души рассудочной. Но в настоящую эпоху в ней с устрашающей силой действуют ариманические духи, лишая жизни эфирные тела. Поэтому наука бездуховна. Однако, если европейцы приспособлены к материализму всем ходом их развития, то для русских материалистическая наука есть яд, который если где-то и не действует до поры до времени, то только потому, что не может проникнуть внутрь, несмотря на все успехи так называемого научно-технического прогресса.

Но вернемся к былинам. Илья исцеляется в возрасте 30 лет, то есть в тот период, когда в индивидуальной человеческой жизни развивается душа рассудочная (с 28 до 35 лет).* Его исцеление совершается с помощью субстанций. В одной из них - соки Земли (пиво приготовляется из растений, злаков), той Земли, духом которой стал Христос; в другой - небесная, солнечная субстанция, ибо пчелы, создающие мед, живут в световом, солнечном элементе и одухотворяют земную материю. Поэтому Илья, испив меду, приобщается к силам Христа как Духа Солнца. Но задача у Ильи земная, потому силу ему убавляют. Что же касается присутствия элемента вина в этом процессе, то не следует забывать, что все это совершается еще в четвертую, греко-латинскую культуру (ее время истекло к началу XIV века), когда вино было средством пробуждения в людях импульса "я". И Христос на браке в Кане Галилейской превращает воду в вино. Однако это не "вино Нового Завета", как полагают иные из духовенства. И это тоже почувствовано в былинах, потому в других вариантах Илье дают воду или квас.**

* В возрасте 30 лет в Иисуса низошел Христос во время крещения на Иордане.

** Интересно еще отметить, что на пирах у Владимира богатыри пьют вино чашами по полтора ведра единым духом, держа чашу одной рукой. Пьют они: пиво пьяное, вино зеленое и мед сладкий (хмельной). Было бы слишком тривиальным объяснить это просто любовью к алкоголю. Приведенный выше вариант из былин, где калики, употребляя вино, регулируют меру силы в Илье, дает основание глубже взглянуть на это. Дело не в том, чтобы решать вопрос: пили вообще русские в древности или нет. В былинах мы имеем дело с неким мистическим кругом индивидуальностей, стоящих еще в условиях четвертой культуры, где большую роль играли Мистерии и культ Диониса, а с другой стороны - они возводят мост от языческой к христианской культуре, действуя в сфере сущностных сил народа. Поэтому за всем этим былинным ритуалом пития кроется не вполне еще разгаданная тайна.

Теперь мы коснемся такого вопроса: являются ли былинные богатыри только мифическими образами, или за ними стоят также реальные люди, жившие на Земле? Ведь известно, что, например, легендарный Артур, Мерлин и рыцари круглого стола на самом деле жили на Земле. В отношении старших богатырей не может быть и речи об их индивидуальном воплощении, но что касается младших богатырей, то здесь некоторые детали позволяют сквозь былинные образы разглядеть индивидуальности посвященных. Интересно в этой связи, как описывается встреча Ильи со Святогором. Илья встречает в поле под огромным сырым (т.е. живым) дубом (!) шатер белополотняный. Там стоит кровать Святогора 10х6 сажен. Илья привязывает коня к дубу, ложится на эту кровать и засыпает. Спит он три дня и три ночи. Наконец появляется Святогор. Конь Ильи встревожен и говорит ему человеческим голосом: "Спишь, беды не чуешь! Пускай меня в чисто поле, а сам полезай на дуб". Здесь, несомненно, описан посвятительный процесс в его древней форме, который заключался в том, что ученик Мистерий погружался на трое суток в "сон, подобный смерти". Илья хочет проникнуть к источнику родовых жизненных сил. Он может это сделать лишь в мистериальном месте, каковым в восточных областях Европы были Мистерии троттов. Культовым деревом у них был дуб. Поэтому под дубом Илья погружается не в обычный, а в посвятительный сон. Сознание его при этом (конь) бодрствует в сверхчувственном мире. Оно переживает приближение родового как стихию, в которой может себя потерять, и потому призывает Илью взойти в более высокие сферы духа. Илья не слушается, поскольку уверен в себе, и оказывается в кармане у Святогора - утопает в море этих могучих сил. Однако он способен обрести в них себя индивидуально, и потому может ехать рядом со Святогором.*

* На этом пути Илья проникает еще дальше, к пра-древнему источнику родовых сил, который описан в его встрече с неведомым богатырем на горе.

 

Задача Ильи - найти связь с этими силами, чтобы стать их преемником. Сами же они, с появлением Ильи, уже обречены: Святогор и Илья находят гроб, он приходится Святогору впору, и когда тот ложится в него, Илья накрывает его крышкой, а снять ее не может. Он бьет по ней мечом, но от ударов образуются железные обручи, сковывающие гроб (могилу родового). - В Илье действует импульс "я", опирающегося на железо крови. Это железо "я" и заковывает Святогора в гробу. Но Святогор должен передать силу Илье. Он дышит на него в щелочку раз и два. На третий раз Илья отказывается припасть к щелочке, и Святогор говорит ему: Правильно ты сделал, ибо в третий раз я бы выдохнул на тебя всю мою силу, и ты бы умер. - Да, отождествившись полностью с родовым, Илья умер бы как носитель "я".

Таким образом, мы видим в Илье Муромце представителя русской народности, восходящего от родового, группового сознания к индивидуальному. Илья осуществляет этот процесс через посвящение, в котором он решает двойную задачу: с одной стороны, преодолевает родовое, а с другой - на его основе, из источника его сил формирует свое индивидуальное, благодаря действию Импульса Христа. Интересно, что и имя он носит то же самое, что и великий библейский пророк, ставший в своем следующем воплощении провозвестником пришествия Христа. Посвященные, подобные Илье, как посланцы Скитианоса действовали непосредственно в среде наших далеких предков. Через них осуществлялась та его подготовительная деятельность, о которой говорит Р.Штайнер. Они умели сочетать определенные силы, благодаря чему Душа русского народа приходила в связь с его отдельными представителями. Поэтому не удивительно, что образ Ильи предстает сложным, многогранным. Он содержит в себе почти все глубинные черты и поныне присущие русскому характеру. Другие младшие богатыри подчинены ему, как старшему среди них, и отчасти выражают собой отдельные свойства Ильи. Как представитель души рассудочной Илья напоминает финского Ильмаринена. Но если герои "Калевалы" совершенно независимы друг от друга, то Илья явно занимает вершину треугольника: Добрыня, Илья, Алеша.

Следует вообще сказать, что весь этот треугольник представляет собой не что иное, как метаморфозу трех финских героев. Когда у нас выше речь шла о том, что финны обладали сверхчувственным переживанием тройственной души, то это следует понимать так, что соответствующие мощные имагинации жили в той части ауры, в которую позже вошли славяне. Пройдя через их души, имагинации тесно соединились с ними и через некоторое время явились на внешнем плане, в культуре, как прообразы русской тройственной души. Три былинных богатыря стоят на границе чувственного со сверхчувственным (а не на государственной границе!), но по эту, чувственную, сторону. Они имеют задачу заградить путь атавистическому ясновидению в социально-историческую жизнь. В другом отношении они действуют в самой социально-исторической жизни и потому собираются при дворе исторического, а не мифического князя Владимира.

При рассмотрении богатырей в качестве прообразов тройственной души, может показаться не вполне понятным, почему это Илья - главный русский богатырь, если он - выразитель души рассудочной; разве эта душа наиболее присуща русским? В известном смысле дело именно так и обстоит. На этот счет имеется одно чрезвычайно интересное высказывание Р.Штайнера. "В России, - говорит он, - да простят мне русские, но это истина - головной человек является своим человеком в доме... русская головная культура потому до некоторой степени кажется культурой сердца, что, выражаясь тривиально, русский имеет сердце в голове, т.е. сердце действует так сильно, что своей деятельностью охватывает также и голову, что оно пересекает всю интеллигенцию, что оно пронизывает все. Действие сердца на голову, на понятия, на идеи придает особую конфигурацию восточно-европейской культуре".¹¹⁴

Разумеется, это состояние свойственно современным русским людям, а не тем, которые были целиком погружены в групповую душевность. Но Илья Муромец как посвященный переживает в себе свойства грядущего человека. Его душа рассудочная - это не то, что свойственно современному интеллектуалу. Она - как у Ильмаринена - "вековечный тот кователь" физического тела, поскольку представляет собой пронизанную я-сознанием часть эфирного тела. И именно благодаря преобладающей роли эфирного тела в жизни русского человека у него "головной (но не абстрактный) человек является своим человеком в доме". С другой стороны, от сердца подступает природа русского астрального тела, в котором христианское часто переплетается с языческим. Что происходит с Ильёй, когда его сердце "воскуряется" в голову, мы увидим чуть позже, и нам тогда станет понятно, почему Илья в былинах - это также атаман, т.е. предводитель казачества, в среде которого по преимуществу изживала себя природа русского сердца, душа ощущающая.

Действие эфирных сил в Илье выражается в грузности его физического тела; кроме того, эфирное подчеркнуто в нем благодаря его связи с землепашцем Микулой. Таким образом, Илья в определенной мере соединяет в себе все три души и потому является ~ в другом аспекте - представителем единой души. Так и должно это быть. Ибо на мистериальном плане тройственная душа, переживание которой было свойственно финскому народу, открывается также и на русской почве в виде трех богатырей. Тогда Илья предстает нам как один из трех богатырей. Но поскольку действие русской души направлено во внешний мир, то там она выступает как единая душа. Таков Илья при дворе князя Владимира, где перед ним с почтением склоняются все богатыри.

Русские богатыри - древние посвященные - важны для нас и еще в одном отношении. В самый начальный период нашей истории они совершили работу, подобную той, которой рыцари Артура занимались в Западной Европе. Дело в том, что в языческие времена в астральной атмосфере континента Европы господствовали свирепые люциферические существа. Они делали невозможным внесение в Европу Христианства.* Подвиги рыцарей Артура выражают собой борьбу с этими существами. В Восточной Европе духовная атмосфера была еще темнее, поскольку с IV в. по Рождеству Христову туда стали проникать с востока, из Сибири, ариманизированные духи сибирского шаманизма.¹¹⁵ Подвиги былинных богатырей выражают собой борьбу за очищение астральной атмосферы Восточно-Европейской возвышенности, борьбу, которую после них продолжили христианские подвижники.

* Это не относится к Южной Европе, где в античные времена жили такие индивидуальности как Сократ, Платон, Аристотель, о которых говорят, что они были христианами до пришествия Христа

Главный подвиг Ильи - победа над Соловьем-разбойником. Другого, подобного этому подвига мы не встречаем во всей мировой мифологии. Ведь соловей - это прекрасная птица, его пением вдохновляются поэты, и вдруг - Соловей-разбойник! Чтобы проникнуть в тайну этого мифа, нужно вспомнить Одиссея - представителя греческой души рассудочной, который, проплывая мимо острова сирен, просит привязать себя к мачте, дабы не подпасть чарам их гибельного пения. Вспомним также, как древние славяне усыпляли себя ритмическим пением, уносясь к гармониям сфер. Эта особая восприимчивость славян к космическим инспирациям (а музыка сфер звучит в мире инспираций) должна была быть погашена, поскольку наступала эпоха индивидуального сознания, опирающегося на земной опыт. Для такого сознания внезапное вторжение инспираций было невыносимо, оно опрокидывало, парализовывало его, в каком-то смысле было подобно внезапно раздавшемуся разбойничьему свисту. ** Поэтому от свиста Соловья-разбойника люди валятся с ног ("с ног" сознания), а сам он ведет себя за пиршественным столом неприлично, ибо неправомерное вызывание духовного в физическом кроме всего прочего еще и неприлично. Инспирации нуждаются в известной адаптации, чтобы войти в социальную жизнь; вносить их непосредственно в среду Владимирова двора было просто "разбоем". Илья кладет конец этому "разбою", дав при этом Владимиру и его гостям еще раз убедиться, насколько он опасен.

** Происхождение Соловья восточное - по отчеству он Рахматович, или еще- Одихмантьев сын

Другой подвиг Ильи - победа над Идолищем Поганым. Оно является врагом Христианства - сокрушает кресты, топчет ногами святыни.* В борьбе Ильи с Идолищем выступает загадочная фигура "калики перехожего старчища Иванчища". Этому "калике" биться бы с Идолищем, ибо силы в нем таятся огромные, однако он предпочитает странствовать по святым местам и жить подаянием. Илья говорит ему: "Пойди ты, Иванчище могучее, Ты никогда едак-то не делай-то.

* Слово "поганый" (ср. английское "pagan") в древнерусском языке означает "язычник". Идолище - это наследие языческого прошлого в русской душе. По происхождению оно астральной и люциферической природы, но с ходом времени вбирает в себя ариманизирующее влияние эго души рассудочной и тогда выступает как Змей Горыныч. Уже в наше время о таком люциферически-ариманическом драконе, угрожающем русской душе, говорится в сказке В.М Шукшина "До третьих петухов".

Именно угроза со стороны ариманизирующегося дракона побуждает русских с опаской смотреть на культуру Европы, в которой господствуют рассудочные формы мышления. Подчас такое настроение простирается даже на западные формы Христианства. Поняв причину подобного рода антипатий, русские могли бы обрести силы и для преодоления их. С другой стороны, люди Запада могли бы тогда понять, что не варварство причина антипатии некоторых русских к современной западной культуре, а своеобразие их душевной конституции, христианской по своей глубинной сути.

Как нападут какие ни татаровья, Ты выручай земли святорусския, Не бежи от рати да от силушки.

Как у те силы ведь как с два меня, Смелости, ухватки половинки нет!" Это образ русской воли, о которой Р.Штайнер говорит: "Многие из вас (русских), быть может большинство или даже все, чувствуют - хотя и объясняют это, может быть, иначе - боль, страдание от разлуки с Душой Народа, от временной разлуки с вашей народной Душой....чувствуют нужду в поддержке, в новом поощрении своей воли и силы... Решитесь рассматривать это как девственность вашей воли, решитесь отнестись к этому как к такой воле, которая осталась еще нетронутой и которая ожидает активного поощрения импульсом духовного познания. Попытайтесь претворить страдание в силу, слабую волю - в воление духовного знания в вашем собственном существе; этим вы сможете вступить в саму жизнь духовного знания! Попытайтесь объяснить себе иначе то, что в вас еще слабо, не завершено в себе. Вы сможете стать лучшими носителями духопознания".¹¹⁶

Душа русского народа не может пока углубиться в души отдельных людей, поскольку это привело бы к той выработке "я", которая имеет место на Западе. "Сравнивая русскую народную Душу с западноевропейскими народными Душами, - говорит Р.Штайнер, - получаешь впечатление чегото молодого, восходящего, с одной стороны, и древнего, старческого - с другой".¹¹⁷ Всем этим и обусловлен характер русской воли. Иванчище - древний старец (он родился еще на древней Атлантиде), от его походки земля дрожит; и вместе с тем, он наивен и непосредственен, как дитя. Из Царьграда в Киев:

"Да идет тут калика перехожая,

Он волосом бел, бородою сед,

Да и гуня (плащ) на нем сарацинская,

А шляпа на нем земли греческой,

Да клюкой-то калика подпирается,

Под каликою земля подгибается".

 

Сарацинский плащ указывает на восточную природу Иванчища (вспомним Вольгу и султана), на язычество, которое сидит в его астральном теле. Но идет Иванчище с богомолья в шапке земли греческой: Христианство из Византии уже осияло его голову, хотя земного плана он еще не знает. Его воля ждет эпохи Самодуха и не желает уподобляться воле Ильи. Потому не борец он за веру христианскую - ни в Царьграде, ни в Киеве. Дабы не заблудиться ему во тьме веков, в лапти у него вделано по рубину, которые освещают путь; т.е. камень, соответствующий органу интуиции в мозге, пребывает у него в сфере воли - в конечностях. Иванчище ждет эпохи моральных интуиции, эпохи той воли, которая описана в "Философии свободы" Р.Штайнера; там его воля станет деятельной. Илья хочет заставить Иванчище действовать в эпоху души рассудочной: сажает его на своего Бурку и привязывает 12-ю подпругами, т.е. вводит его в круг Зодиака мировоззрений*¹¹⁸ на своей лошадке-рассудке, а сам отправляется биться с Идолищем. Но когда Илья возвращается, то видит, что Бурка косматый бил Иванчищу о дубы, тер о камни, вся одежда на нем клоками висит, а сам он едва в седле сидит - хорошо, что привязан был.

* Зодиакальный круг инспирирует в человеке 12 типов мировоззрений. Человек обычно придерживается одного из них. Истина же дается тому, кто может подвижно, активно жить во всем круге

Нет лучшего образа для выражения связи силы и слабости в русском характере, чем этот былинный герой. Недаром на протяжении всех веков ходили по дорогам России калики перехожие, воочию являя то, что было внутренним в народной жизни. И их с любовью привечали: кормили, оставляли на ночлег, охотно слушали их повествования. Это могли быть и просто убогие люди, и настоящие духовидцы. Иной молча ходит по деревням, а за плечами вязанка кольев. Народу понятно: войну предвещает, ведь колья - это оружие в лютой деревенской драке. Странник никому не конкурент: он бессребреник, в нем начисто отсутствует эгоизм, а для чрезмерно увлекшихся прелестями мира сего он укор, напоминание о том, что существует и мир небесный. С его образом мы встречаемся и в живописи, и в литературе, где совершенно неподражаемо его дал Н.С.Лесков в повести "Очарованный странник".

В практической жизни Иванчище беспомощен, да и Христианство его подчас носит странный характер. Вот он приходит с богомолья в Киев и предлагает там за вино крест золотой. Даже голи кабацкие ужаснулись - собрали по грошу и купили ему вина. Захмелев, он иногда пускает в ход свою силу, и тогда нет ему удержу: двери сбивает, катит бочки с вином из погребов, чтобы напоить всех. Однако не будем судить его строго. Подумаем прежде о том, сколь долог еще путь Иванчища до земли обетованной - культуры Самодуха.

Он непременно туда придет, если только Илья Муромец не оплошает в борьбе с Идолищем Поганым. Ведь оно совсем не боится Иванчища. И вот приходится Илье переодеваться в рубище Иванчища, чтоб незаметно (скрывая самосознание) подкрасться к Идолищу и убить его.

Однако и у Ильи есть слабости, ибо его воля по сути родственна воле Иванчища - в ней еще немало от языческого прошлого - двойникового. Илья самолюбив, ему ведомо эго, однако устои личности еще слабы. Однажды не уважил его князь Владимир, забыл позвать на пир, так пошел Илья сбивать маковки церковные золоченые, чтоб на вино их обменять и напоить голи кабацкие.* Потом перемешал все места на пиру у Владимира, где гости сидели по чину, и столь определенно, что места эти были железом переложены: по чину "я" сидели гости-то, а не вкруг. Пришлось Илью на три года замуровать в погреб, а когда открыли его, то увидели: сидит Илья при свече и книги божественные читает! Кормила его все три года тайком дочка Владимирова.

* Когда разобиженный Илья гуляет с голями кабацкими, посылают Добрыню его образумить Душа рассудочная хорошо служит Илье в поле, в борьбе с врагами, по при дворе Владимира, где слагается новая, городская жизнь, она теряет себя. восстает необузданная стихия астрального тела - двойник. В такие моменты и душа ощущающая для Ильи - высота Добрыня подходит к Илье со спины, т е от бессознательного, и Илья говорит ему хорошо, что послали именно тебя, а если б кто другой пошел - зашиб бы его на месте, да и тебе, зайди ты спереди, не сдобровать бы. Иными словами, Добрыня в эти минуты близок Илье как представитель души ощущающей. Другие зашли бы к нему от мира эфирного, жизненных сил, и произошло бы столкновение двух различных стихий, ибо Илья в этот момент целиком пребывает в астральном Однако и Добрыне приходится нелегко, он должен начинать с самого начала - вытягивать Илью на уровень упорядоченных чувств и тем возвращать ему первую ступень самосознания

Третий подвиг Ильи - победа над Калин-царем, который приходит на Русь с сорока царями. Это приходит эпоха материальной культуры. Все богатыри отказываются биться с Калин-царем, ибо наступают новые, уже не богатырские времена. Бьется с ним Ермак Тимофеевич - лицо не былинное, а взятое в былины из истории, где он известен как покоритель Сибири во времена Ивана Грозного. Илья с богатырями тем временем в шатре в шахматы играет или спит, но в конце концов он все же приходит на смену Ермаку и побеждает Калин-царя. В некоторых вариантах былин в этой битве погибают все богатыри, кроме Ильи, но и он, возвратясь с битвы, умирает, подобно Святогору: ложится в гроб и не может из него подняться. Так былины показывают, что импульс души рассудочной, как архетип, уходит в подсознательное, а с другой стороны начинает проникать во множество индивидуальностей, выступающих на плане общественной русской жизни в эпоху души сознательной. Это также отражено в одной былине, повествующей о том, почему перевелись богатыри на Руси. Явились двое странных воителей и говорят богатырям: "давайте с нами бой держать, не глядите, что нас двое, а вас семеро". Стали богатыри (Алеша первый) рубить тех воителей: рассекут пополам, а на место одного встают двое, и все живы: "А сила все растет да растет, Все на витязей с боем идет".

Изнемогли витязи в той борьбе и побежали в горы каменные, в пещеры темные, да там и окаменели.

В начале былинного эпоса Илья бьет по гробу Святогорову, и от каждого удара образуется железная полоса: в родовом теле рождается душа рассудочная, и оттого родовое умирает. Проходит время, и индивидуальная душевная жизнь становится достоянием каждого человека, она множится под ударами богатырей, т.е. иными словами в результате столкновения трех сверхчувственных праобразов души с социальной жизнью сопредельных земель (Калин-царь) и на самой Руси. Эпоха же богатырей проходит. Говорят, что некогда они проснутся. Несомненно, это время придет - когда через духопознание люди разовьют в себе сверхчувственное переживание Души народа. Тогда они познают в себе и те сущностные силы, которые ткут в их душах; тогда для них богатыри проснутся - они сами станут богатырями.*

* Но кто надеется, что богатыри проснутся, чтобы возродить наше языческое прошлое, как это пытался недавно рисовать один художник, тот глубоко заблуждается. В русских богатырях вершит национальное, а не националистическое. Нужно помнить о том, что говорит в своем напутствии Илье Сам Христос, дав ему движение: "Поезжай, Илюшка, за веру христианскую"

Теперь рассмотрим стоящие рядом с Ильёй образы Добрыни и Алеши. Характерная черта Добрыни Никитича - непослушание. Всякий раз, как он собирается куда-нибудь ехать, мать старается удержать его дома и не хочет давать благословения: "Не дам тебе, дитя, благословеньица, Не знайся-тко, дитя, ни с князьями, Не знайся-тко, дитя, с боярами, Не знайся-тко, дитя, со сильными богатырями, -

Как будь терять голову молодецкую, Молодецкую, безотецкую".

У Добрыни же один ответ: Дашь, не дашь - все равно уйду. И тогда мать дает благословение, ибо она у него не просто умная, но вещая. Своими отношениями с матерью Добрыня напоминает нам Парсифаля и его мать Герцелоиду (Герцелоида тоже вдова, и Парсифаль покидает родительский дом вопреки ее воле), только на русской почве герой движется в душе ощущающей, которая для Парсифаля, представителя души сознательной, составляет лишь пору детства и ранней юности.

Главный враг Добрыни, как и следовало ожидать, - дракон. Он застает Добрыню врасплох, когда тот плавает в опасной Пучай-реке,* где средняя струя как огонь сечет; иными словами, они встречаются в астральном мире. Добрыня побеждает дракона с помощью шапки земли греческой (как у Иванчища), т.е. силой христианского Импульса, но дракон хитростью склоняет богатыря к миру.** Затем дракон вероломно уносит племянницу Владимира Забаву Путятичну.*** Добрыне приходится ехать в логово чудовища и там биться с ним. Второй раз победа дается Добрыне с большим трудом, благодаря помощи гласа, пришедшего с неба. Из убитого дракона течет море крови, и Добрыня вынужден стоять в ней трое суток и три часа - столько же времени, сколько он бился с драконом. Потом, по совету гласа с неба, он ударяет копьем в землю, приговаривая: "Расступись-ка, матушка сыра земля!

* Название, вероятно, происходит от слова "пучина".

** Вообще Добрыня часто ведет себя опрометчиво. Так, однажды он поехал платить дань королю поганому (языческому) и всю ее проиграл ему в карты (Илья, как помним, играл в шахматы), но потом, правда, отыгрался.

*** Ее имя - Забава, не случайно. Двор Владимира стоит в сфере души ощущающей и этим подобен двору Артура, где все любили рыцаря по имени Красный Итер и очень сожалели, что Парсифаль убил его в поединке. Интересно было бы исследовать этимологию отчества Забавы - происходит ли оно от слова "путь" или от древнерусского "путо" - путы.

На четыре расступись на четверти, Пожри-ка всю кровь змеиную". Это не что иное, как образ низвержения дракона-Аримана на Землю, в человеческие головы в эпоху рассудочного мышления, которое посвященные переживали еще до наступления эпохи Михаила. Будучи свергнут с небес Михаилом, дракон делается особенно опасным для земного человека. Поэтому Добрыня должен еще потоптать конем змеенышей (абстрактные мысли). Они же цепляются за копыта, и Добрыня, по совету вещей матери, бьет коня плеткой между ушей и между ног, чтоб тот прыгал под облака и отряхивал змеенышей с копыт. Таков путь души ощущающей на русской почве: ей постоянно грозит дракон Люцифер-Ариман, и ей приходится, с одной стороны, подхлестывать силу мышления в голове (между ушей!), а с другой - укрощать сферу низшей чувственности.*

* Из сообщений Р.Штаинера известно, что некогда (в Лемуриискую эпоху) силы мышления и размножения были в человеке нераздельны. Ныне же, хотя они и разделены, сексуальная сфера ослабляет мышление. И это происходит как на Востоке, так и на Западе.

Интересно заметить, что когда в былинах изредка встречается Баба-Яга, персонаж сказочный, то бьется с ней именно Добрыня и одолевает ее лишь благодаря помощи Ильи, который сам ввязываться в борьбу не хочет, ибо "негоже двум богатырям с бабой биться", но дает совет Добрыне поражать Ягу в те места, которые являются признаками пола.

Третий богатырь - Алеша - уступает Илье и Добрыне в силе. Он самый младший из них. Но зато он способен на хитрость и даже на обман и этим напоминает финского Лемминкяйнена. Солгав жене Добрыни, будто муж ее погиб, он хочет взять ее в жены, т.е. хочет занять место души ощущающей. Но делать этого ему не подобает, поэтому вернувшийся вовремя Добрыня дает ему хорошую взбучку; путь Алеши вверх, а не вниз. Враг у Алеши - тоже змей, его зовут Тугарин Змеевич,¹¹⁹ но Алеша не так доверчив, как Добрыня, и сразив змея в первом бою, не идет с ним на мировую, а убивает его. Алеша происходит из религиозной семьи - его отец священник, поэтому и зовется он Поповичем. В былинах отмечено, что он молится Богу и носит на себе крест. Однажды товарищ, по ошибке, не узнав Алешу (тот для битвы со змеем переоделся, подобно Илье, в платье калики Иванчища), оглушил его булавой и хотел убить совсем, но в последний момент обнаружил на нем "золот чуден крест" и вовремя спохватился. - Душа самосознающая на Руси может быть только христианизированной, а не инстинктивной, как у англоязычных народов.

Таковы три главных богатыря русских былин. Они служат киевскому князю Владимиру. Но всего их при дворе князя Владимира семеро, и они, подобно планетам, вращаются вокруг князя - Красна Солнышка.

В отличие от Артурова двора, это не зодиакальный (там 12 рыцарей), а планетарный круг, где сферы высятся одна над другой. По этой причине и стол у Владимира не круглый. Главная задача этого стола - выработка душевной жизни (планеты несут Земле душевные настроения, - см. ИПН 151), поэтому столь важно противостояние Владимира и трех богатырей, как отношение в человеке единой души, идущей через социальный опыт, и ее сверхчувственного противообраза, тройственной души, также постепенно переходящей на социальный план. При этом Илья и Владимир образуют главную ось.*

* Но где главная задача, там и наибольшая опасность. Поэтому сложны отношения Владимира с Ильёй Русским антропософам Р.Штайнер говорил: "Не скептицизм и не цинизм будут вашей опасностью. Ваша опасность таится в мощи личного, душевного элемента, который способен окутать вас астральными облаками, через которые вы не сможете проникнуть к объективному духовному Ваша пылкость, ваш жар могут окутать вас аурическим облаком, не пропуская духовного; мня себя в духовном воодушевлении, вы можете этим воодушевлением помешать духу прийти к вам". В то же время, решая свою задачу, русские "... должны духовное начало исполнить душевностью, должны обрести душу для духа. Вы можете это сделать, ибо русская народная Душа обладает неизмеримыми глубинами и возможностями грядущего". Поэтому, говорит далее Р.Штайнер, русским дано большое преимущество в идеальном и спиритуальном смысле: они могут брать Духовную науку как личный интерес, как нечто их собственное. Но при этом им нужно меньше рассуждать о том, как следует развиваться духовному знанию на Западе, что хорошо там, что здесь, но "вобрать в себя это духовное знание, вобрать, соединить с душой, с сердцем. Все остальное приложится". (Лекция от 31 декабря 1914 г., ИПН 158).

Тройственная душа должна была уйти в подсознание. Она снова вернется в сознание на посвятительном пути - тогда богатыри проснутся. До той поры она действует в повседневной жизни из душевных подоснов, выражаясь в социальных отношениях, в культуре, в индивидуальной психологии. Внешнее же княжение отдано единой душе - Владимиру.

Таковы главные прафеномены русской истории. Поскольку в ее начальный период доминирующую роль играет Киевская Русь, которая принимает в себя импульсы от Византии и от норманнов, то ее главным героем, ее представителем является Илья Муромец. Киевская Русь имеет особые предпосылки к переживанию души рассудочной. И хотя Илья - общерусский герой, к южной, червонной Руси он имеет особое отношение. Мифологическими представителями северной и центральной Руси выступают Добрыня и Алеша. Но и не только они, о чем мы поговорим позже.