Молодая развоплощенная душа 2 страница

 

ДУХОВНАЯ МЕДИЦИНА

 

На следующий день, после глубоко и восстанавливающего сна, я испытал радостное благословение от дружелюбного Солнца, свет которого мягко согревал мое сердце. Душеспасительное сияние, проходящее сквозь широкое окно, заполняло все помещение ласковым светом. Я чувствовал себя другим. Новые энергии проявились во мне. Мне казалось, что я жадно пил глотками радость жизни. В моей душе в тени оставалось лишь одно место: тоска по дому, привязанность к семье, которая осталась далеко. Множество вопросов приходило мне в голову,но чувство облегчения было настолько велико, что успокаивало Дух, отдаляя его от любых тревог и беспокойств.

 

Я захотел встать, насладиться спектаклем Природы, наполненной бризами и светом, но не смог это сделать, придя к заключению, что без помощи моего друга медбрата, я не смогу подняться с кровати.

 

Не успев придти в себя от следующих один за другим сюрпризов, как открылась дверь и я увидел, Кларенсио, в сопровождении приятного незнакомца. Они поприветствовали меня, пожелав мне мира. Едва мой благодетель спросил меня о общем состоянии здоровья, медбрат сразу же подошел к нему,чтобы предоставить информацию.

 

Улыбаясь, Кларенсио представил меня своему спутнику. Было сказано, что это брат Энрике де Луна, из службы Медицинской помощи духовной колонии. Облаченный в белое одеяние, его лицо излучало безмерную симпатию. Энрике тщательно меня выслушал и сказал:

 

- Очень жаль, что Вы пришли в результате самоубийства.

 

В то время как Кларенсио пребывал в спокойствии, я почувствовал необычное возмущение, которое закипело где-то в глубине меня.

 

- Самоубийство?! Я вспомнил обвинения злых существ из тени. Несмотря на всю ту благодарность, которую я испытывал, я не мог заставить себя молчать перед таким обвинением.

 

- Я думаю, что это ошибка, - сказал я с обидой, - мое возвращение из мира произошло не по этой причине. Я боролся за жизнь в Доме Здоровья в течение сорока дней, пытаясь победить смерть. Я перенес две серьезные операции, в связи с кишечной непроходимостью...

 

- Да, ответил доктор, - демонстрируя все тоже непоколебимое спокойствие, - но причины окклюзии коренятся гораздо глубже. Возможно, друг мой, Вы не достаточно хорошо это проанализировали. В духовном организме содержится полная история совершенных Вами деяний во время жизни в физическом мире.

 

И любезно наклонившись, указал на определённые точки моего тела.

 

- Посмотрим на кишечный тракт, - сказал он. - Окклюзия произошла в результате раковых образований, а они в свою очередь, возникли в результате некоторого легкомыслия моего уважаемого брата в связи с сифилисом. Болезнь, возможно бы, не приняла бы такой тяжелый характер, если бы Ваш мыслительный процесс на планете был основан на принципах братства и умеренности. Однако, Ваш своеобразный образ жизни, часто раздраженный и безрадостный, привлекал разрушительные вибрации. Вы никогда не думали, что гнев являлся источником негативных сил? Отсутствие самообладания, невнимательность в обращении с ближними, которых Вы часто, не задумываясь обижали, зачастую приводили Вас в сферу больных и низших существ. Это обстоятельство сильно ухудшило Ваше физическое здоровье.

 

Он продолжил после долгой паузы, в течение которой меня внимательно рассматривал:

 

- Заметили ли Вы, друг, мой, что Вы сами своими собственными действиями пагубно влияли на печень и, что Вы со страшным пренебрежением забыли о своих почках, об этих священных дарах Господа?

 

Необычное беспокойство охватило мое сердце. Словно игнорируя тяготившую меня встревоженность, доктор продолжил:

 

- В соответствии с волей Господа органы тела имеют несметные резервы. Однако, друг мой, Вы упустили замечательные возможности, расточая прекрасное наследие физического существования. Обширная задача, которая была доверена Вам Старейшинами, была сведены к простым попыткам работы, которая так и не была завершена. Весь желудочно-кишечный тракт был разрушен из-за излишков питания и чрезмерного употребления алкоголя. Сифилис пожирал все ваши жизненные силы. Как Вы видите, самоубийство не подлежит сомнению.

 

Я раздумывал над проблемами жизненных путей, размышляя о потерянных возможностях. В человеческой жизни, я мог носить многочисленные маски, надевая их в зависимости от ситуации. Впрочем, в то время я и предположить не мог, что у меня потребовали бы отчета за простые, как мне тогда казалось, не имевшие большого значения, эпизоды жизни. Я рассматривал человеческие ошибки с точки зрения криминологии. Каждое незначительное событие, чуждое закону, вступило бы в отношения с явлениями природы. Но сейчас мне явилась другая система контроля совершенных ошибок. Я не столкнулся с судом и пытками, меня не застали адские бездны, нежно улыбающиеся благодетели объясняли мне мои слабости, словно напуганному сбившемуся с толку ребенку, находящемуся вдалеке от родительской заботы. Однако, их спонтанное сочувствие ранило мое человеческое самолюбие. Возможно, если бы вместо них меня посетили демонические фигуры, мучившие меня, с вилами в руках, я бы нашел в себе силы признать горькое поражение. Тем не менее, роскошная доброта Кларенсио, нежный поклон доктора, братское спокойствие медбрата, глубоко проникли в мой Дух. Меня больше не разрывало желание отстоять свое мнение, мне было стыдно. И я заплакал! Охватив лицо ладонями, словно раздосадованный и несчастный ребенок, я начал рыдать навзрыд, испытывая такую душевную боль, которая как мне казалась никогда не пройдет. У меня не было возможности не согласиться. Энрике де Луна говорил чрезмерно рассудительно. Наконец, мне удалось сдержать слезы, я признал всю обширность своего самонадеянного легкомыслия. Ложное земное понятие о собственном человеческом достоинстве уступило перед справедливостью. Перед мои духовным взором только сейчас предстала мучительная реальность: это действительно было самоубийством, я потерял драгоценную возможность человеческого существования, я не был потерпевшим кораблекрушение, которого милосердно подобрали.

 

Тогда великодушный Кларенсио, сидя на кровати рядом со мной по отечески погладил меня по волосам и растроганно сказал:

 

- О, сын мой, не переживай так! Я искал тебя, по просьбе тех, кто любит тебя и находится в высших планах. Твои слезы достигли наших сердец. Не желаешь ли ты отблагодарить их, сохранив спокойствие при рассмотрении собственных ошибок? Действительно, твое положение - положение бессознательного самоубийцы, но необходимо признать, что сотни существ покидают каждый день Землю в точно таких же условиях. Успокойся. Используй с пользой сокровище раскаяния, храни благодать угрызений совести, однако не забывай, что горе и скорбь не решают проблем. Надейся на Господа и на нашу братскую преданность. Успокой свою взбудораженную душу, поскольку многие из нас прошли тот же путь.

 

После столь великодушных слов, я положил голову на его отцовскую грудь и долго плакал...

 

ПОЛУЧАЯ ПОМОЩЬ

 

- Вы подопечный Кларенсио?

 

Вопрос задал необычный молодой человек приятной внешности.

 

С его руки свисала большая сумка, словно в ней находилось оборудование для оказания помощи, юноша приветливо улыбнулся. Он был доволен моим утвердительным ответом, добавив:

 

- Я Лизиас, твой брат. Мой начальник, Энрике Де Луна назначил меня помогать Вам, пока Вы будете нуждаться в лечении.

 

- Вы - медбрат? - спросил я.

 

- Я инспектор Службы Здоровья. Таким образом, я не только участвую в работе лазарета, но также указываю на необходимость оказания помощи или мер поддержки, которые относятся к только что прибывшим больным.

 

Заметив мое удивление, он объяснил:

 

- В моем положении находятся множество служащих в Нашем Доме. Друг мой, Вы только что присоединились к нашей колонии и, конечно же, пока еще не представляете всю обширность нашей работы. Чтобы дать Вам представление об этом, достаточно сказать, что здесь, только в одной этой секции, в которой Вы находитесь, присутствуют более тысячи духовных больных, и имейте в виду, что это одно из самых маленьких зданий нашего госпитального парка.

 

- Это замечательно! - воскликнул я.

 

Понимая, что мои замечания относятся к спонтанному восхвалению, Лизиас, поднялся с мягкого кресла, внимательно меня выслушав, предотвращая дальнейший поток словесных благодарностей.

 

- Область вашего кишечника, имеет серьезные травмы с отчетливыми следами рака, в области печени проявлены разрывы, почки демонстрируют признаки раннего истощения.

 

Мягко улыбаясь, он добавил:

 

- Брат, Вы знаете что это означает?

 

- Да – ответил я, - доктор все рассказал мне вчера, объяснив, что вина за это лежит на мне...

 

Понимая уныние моей молчаливого покаяния, он поспешил утешить меня:

 

- В группе из восьмидесяти больных, которым я должен оказывать ежедневную помощь, пятьдесят семь находятся в таких же условиях. Возможно, Вы не знаете, что у нас здесь находятся искалеченные инвалиды. Думали ли Вы об этом? Знаете ли Вы что, непредусмотрительный человек, который использовал свои глаза для зла, появляется здесь, с пустыми глазницами? Что злодей, использовавший свои быстрые ноги для совершения преступлений, испытывает отчаяние, находясь в состоянии паралича, когда, у него абсолютно нет ног? Что бедные одержимые сексуальными отклонениями обычно прибывают в крайнем сумасшествии?

 

Предупреждая мою естественную растерянность, он продолжил:

 

- Наш Дом не является жилищем всепобеждающих духов, если мы придаем этому термину разумный смысл. Мы счастливы, но у нас есть работа и радость жизни живет в каждом уголке колонии, поскольку Господь не отказал нам в благословенном хлебе служения.

 

Воспользовавшись продолжительной паузой, я взволнованно воскликнул:

 

- Продолжайте, друг мой, просветите меня. Я чувствую облегчение и спокойствие. Разве это не божественное место пребывания избранных?

 

Лизиас улыбнулся и объяснил мне:

 

- Вспомните древнее наставление, в котором говорится о многих, которые будут названы и немногих, которые будут избраны.

 

И позволяя своему взгляду блуждать по далекому горизонту, словно вспоминая свои собственные переживания, он подчеркнул:

 

- Религии на Планете призывают созданий на небесный пир. В здравом уме, ни один человек, приблизившийся в один прекрасный день к познанию Бога не сможет оправдать невежество этого. Бесчисленно число призванных, друг мой, но где же те, кто прислушиваются к зову? За редкими исключениями, масса людей предпочитает откликаться на другие приглашения. Тратя свои возможности на отклонение от добра, потакая своим капризам и подвергая физические тела постоянным ударам необдуманности. В результате: ежедневно тысячи существ покидают физический мир в болезненном состоянии непонимания. Огромные множества духов блуждают повсюду, в сферах, прилегающих к планетарной поверхности, которые населяют сумасшедшие, больные и невежественные духи.

 

Заметив мое удивление, он спросил меня:

 

- Может быть Вы случайно думали, что смерть физического тела, приводит нас в чудесные высшие сферы? Мы вынуждены примерно работать, неся тяжелую службу и не только это. Если у Вас есть долги на планете, крайне важно, вернуться к исправлению, омывая лицо потом, развенчивая цепи ненависти и заменяя их на священные узы любви. Было бы несправедливо, навязать другому задание вычистить поле, которое мы, своими собственными руками, засеяли шипами.

 

Качая головой, он добавил:

 

- В случае "многих призванных", мой дорогой друг. Господь никого не забывает, однако чрезвычайно редки люди, которые помнили бы его.

 

Подавленный воспоминаниями своих собственных ошибок, находясь перед лицом столь великих понятий индивидуальной ответственности, я воскликнул:

 

- Каким порочным я был!

 

Однако, прежде, чем я успел сделать другие восклицания, Лизиас приложил свою правую руку к моим губам, приговаривая:

 

- Замолчите! Давайте думать о работе, которую необходимо проделать. Для истинного раскаянии необходимо уметь говорить, дабы открыть путь для созидания.

 

Он немедленно аккуратно применил ко мне магнетические пассы (прим. пер.: медленные, однообразные движения рук над пациентом). Исцеляя область желудочно-кишечного тракта. После чего объяснил мне:

 

- Не замечаете ли Вы, специализированного лечения области, охваченной раком? Запомните хорошенько: всякая истинная медицина - это служба любви, деятельность по оказанию справедливой помощи, однако работа по исцелению каждого Духа - индивидуальна и уникальна. Брат мой, к Вам отнесутся нежно, и Вы будете чувствовать себя сильным как в самое прекрасное время вашей молодости, Вы будете много работать, и я думаю, что Вы станете одним из лучших сотрудников Нашего Дома. Между тем, причина Ваших бед, заключена в Вас самом, пока Вы не избавитесь от ростков порочности, пока примешиваете к своему тонкому телу моральную небрежность, и желание иметь больше, чем другие. Земная плоть, которой мы злоупотребляем, также является и блаженным полем на котором мы можем осуществить плодотворные труды радикального исцеления, когда мы помним о своем праведном долге.

 

Я размышлял над этими концепциями, раздумывал над божественной добротой, и в порыве чувств заплакал.

 

Лизиас спокойно завершил дневное лечение и сказал:

 

- Когда слезы проистекают не из желания уклониться от наказания, то они всегда служат средством очищения. Плач, друг мой. Излей свою душу. И давайте благословим те достойные микроскопические организмы, которыми являются клетки плоти на Земле. Такие смиренные и такие прекрасные, такие ненавидимые и такие возвышенные, полностью посвящающие себя служению. Без них, предлагающих нам храм для исправления, сколько тысячелетий мы провели бы в неведении?

 

Говоря это, он ласково погладил мол удрученный лоб, затем простился, поцеловав в лоб на прощание.

 

ПРЕКРАСНЫЙ СОВЕТ

 

На следующий день, после вечерней молитвы, Кларенсио посетил меня в сопровождении приветливого незнакомца.

 

Его лицо излучало великодушие, обнимая меня, он спросил:

 

- Как Вы? Немного лучше?

 

Я изобразил избалованного больного, успокаивая этим мои взволнованные фибры. В физическом мире, иногда не понимают братской любви.

Повинуясь старой привычке, я начал объясняться, в то время как двое добродетелей удобно устроились рядом со мной:

 

- Не могу отрицать, что чувствую себя лучше, однако я испытываю интенсивные боли в области желудочно-кишечного тракта и странное чувство тоски в своем сердце. Никогда бы не подумал, что способен на такую выносливость, мой друг. Ах! Каким тяжелым был мой крест. Теперь, когда я могу связно мыслить, я думаю, что боль изничтожила все имеющиеся у меня силы...

 

Кларенсио, внимательно слушал, проявляя большой интерес к моим жалобам, не выражая ни единого жеста, который свидетельствовал бы о намерении сменить тему. Воодушевленный этим, я продолжил:

 

- Кроме того, мои нравственные страдания огромны и невыразимы. Благодаря полученной помощи, бушующая внешняя буря утихла, и сейчас я вернулся к бурям внутренним, душевным. Что будет с моей женой и с моими детьми?

Пойдет ли мой старший сын по мои стопам? А мои маленькие девочки? Моя несчастная Селия много раз говорила, что умрет, если однажды меня не станет. Моя прекрасная жена! Я все еще чувствую их слезы в последние минуты своей жизни! Я не знаю, поскольку переживаю весь кошмар разделяющего нас расстояния... Продолжающиеся терзания украли у меня чувство времени. Где моя бедная ассистентка? Плачет ли она над прахом моего тела или находится в каком-нибудь темном уголке в одном из регионов смерти? Ох, моя боль настолько горькая! Какая же ужасная судьба - судьба человека полностью преданного семье! Я думаю, что мало кто из существ страдали столько, сколько страдал я! На Земле, превратности судьбы, разочарования, непонимание и печаль, лишь изредка сменялись краткими мгновениями радости. После страданий, вызванных смертью физического тела — сразу же мучения в загробном мире. Так какой же будет жизнь? Последовательность несчастий и слез? Неужели нет средств, чтобы сохранить мир? Мне бы очень хотелось быть оптимистом, но я чувствую, что понятие несчастья держит в плену мой Дух словно в ужасной тюрьме сердца. Какая несчастная судьба, о великодушный благодетель!...

 

В этот момент шквал моих жалоб привел корабль моего разума в огромный океан слез.

 

При всем этом, Кларенсио, спокойно встал и сказал без малейшей тени притворства:

 

- Друг мой, Вы действительно желаете духовного исцеления?

 

После моего утвердительно жеста, он продолжил:

 

- Тогда, научитесь не говорить чрезмерно о себе, и своей собственной боли. Жалоба указывает на душевную болезнь, болезнь трудно протекающую и трудную в излечении. Вы должны научиться по-новому мыслить и дисциплинировать губы. Лишь при достижении баланса, мы откроем сердце Солнцу Божественности. Рассматривать необходимое усилие как подавляющее наказание, неясно видеть страдание там, где есть поучительная борьба, все это обычно свидетельствует о нежелательной слепоте души. Чем больше Вы используете речь, для распространения болезненных соображений, тем прочнее становятся узы, которые связывают Вас с мелочными воспоминаниями. Всевышний Отец, который присматривает за Вами, предлагая великодушно кров в этом доме, позаботится также и о Ваших родственниках, оставшихся на Земле. Мы должны рассматривать нашу семейную группу как священное образование, но не должны забывать, что наши семьи являются частью Семьи Вселенской, находящиеся под Божественным Руководством. Мы будем рядом и поможем Вам разрешить имеющиеся трудности и структурировать будущие планы, но у нас нет времени на то, чтобы вновь возвращаться к бесплодным жалобам. Кроме того, в этой духовной колонии мы обязаны принимать самый суровый труд как благословение самореализации, рассматривая его как всепроникающую любовь Провидения, пока мы живем в обременении тяжелыми долгами. Если Вы хотите остаться в этом доме взаимопомощи, то Вам в первую очередь необходимо научиться правильно мыслить.

 

К этому времени, мои слезы высохли, и призванный к порядку великодушным инструктором, я изменил свое поведение, хотя и испытывая стыд за проявленную слабость.

 

- Разве Вы не испытывали наслаждения, находясь во плоти? - любезно продолжил Кларенсио, - в результате преимуществ, которые дало Вам Ваше положение? Разве не ценили ли Вы полученные средства, стремясь принести пользу близким? Не интересовались ли Вы справедливым вознаграждением, дабы заботиться о семье? Здесь ситуация ничем не отличается. Разница лишь в деталях. Во плоти, как правило договор и материальная гарантия, здесь же - труд и определенные достижения бессмертного духа. Боль для нас является возможностью обогатить душу. Борьба прокладывает путь к божественной реализации. Вы понимаете разницу? Слабые души жалуются перед лицом службы, сильные же воспринимают труд, словно священное наследие, к выполнению которого они готовятся, путь к совершенству. Никто не осуждает Вас за справедливую ностальгию, и не препятствует Вашему фонтану возвышенного раскаяния. Кроме того, следует отметить, что слезы отчаяния не приводят к добру. Если Вы действительно любите свою земную семью, то Вы должны быть в хорошем расположении духа, чтобы быть ей полезным.

 

Повисла долгая пауза. Речь Кларенсио подтолкнула меня к более здоровым размышлениям.

 

В то время как я раздумывал о важности и ценности полученного совета, мой благодетель, словно отец, который несмотря на расхлябанность и легкомыслие своих детей, снова начинает новый урок, вновь спокойно спросил меня, красиво улыбаясь:

 

- Итак, как Вы себя чувствуете? Лучше?

-

Удовлетворенный тем, что меня простили и, словно человек, который хочет чему-то научиться, воодушевленно ответил:

 

- Я чувствую себя гораздо лучше, дабы больше узнать о Божественной Воли.

 

ОБЪЯСНЕНИЯ ЛИЗИАСА

 

Кларенсио неоднократно и регулярно посещал меня, Лизиас навещал меня ежедневно.

 

По мере того, как я пытался привыкнуть к новым обязанностям, чувство облегчения наполняло мое сердце. Уменьшились боли и свободно передвигаться стало легче. Однако я заметил, что сильные воспоминания о физических явлениях, заставляли меня вновь чувствовать тревогу, страх перед неизвестностью и испытывать беспокойство из-за неприспособленности. Несмотря на все это я обнаружил большую уверенность в себе самом.

 

Сейчас я наслаждался созерцанием невообразимого горизонта, сквозь просторные окна. Прежде всего на меня произвела впечатление Природа. Почти все было улучшенной копией Земли. Цвета более гармоничными, материалы более нежными и изящными. Поверхность земли была покрыта растительностью. Огромные деревья, изобильные яблоневые рощи, и восхитительные сады. Прорисовывались горы, коронованные светом, в продолжении равнины, где располагалась колония. Все департаменты казалось светились от блеска. На небольшом расстоянии поднимались грациозные здания. Они располагались таким образом, что формировали на обширных пространствах определенные формы. Везде у входа были цветы, особенно выделялись несколько очаровательных коттеджей, окруженных стенами из плюща, в которые то тут, то там были вплетены розы, украшая тем самым зелень разнообразных сортов. Птицы с многоцветными перьями парили в воздухе и, время от времени, располагались группами на белых башнях, которые поднимались ввысь, напоминая огромные ирисы, поднимающиеся в небеса.

 

Сквозь большие окна, преисполненный любопытством, я наблюдал за движением в парке. Очень удивился, заметив домашних животных среди лиственных деревьев, находящихся в глубине. В моей интроспективной борьбе я терялся в изучении каждой счастливой случайности. Я не мог понять множественности форм, аналогичных земным, учитывая факт нахождения в духовной сфере.

 

Лизиас, мой любезный друг, охотно давал мне объяснения.

 

- Смерть тела не приводит человека в чудесное положение, - сказал он. Каждый эволюционный процесс подразумевает градацию. Существует множество областей для развоплощенных духов, в точности как существуют бесчисленные и удивительные планы для созданий облаченных в земную плоть. Души и чувства, формы и вещи, подчиняются принципам естественного развития и справедливой иерархии.

 

Между тем, меня охватывало все большее волнение, я оставался в паре здоровья на протяжении уже многих недель, но меня до сих пор не посетил никто из тех, кого я знал на Земле. В конце концов, я не был единственным, кто раскрыл тайну загробного мира. Мои родители перешли в этот мир передо мной. Несколько моих друзей, также, пришли сюда раньше меня. Но почему же в таком случае они до сих пор не появились в этой палате духовного госпиталя, чтобы укрепить мое ноющее и безутешное сердце? Мне было бы достаточно лишь нескольких моментов утешения.

 

Однажды я не смог сдержать себя и спросил моего заботливого друга:

 

- Мой дорогой Лизиас, как Вы думаете, возможно ли здесь встретиться с теми, кто оставил физическое тело раньше нас?

 

- А как же? Возможно, Вы считаете, что Вас забыли?

 

- Да. Почему меня не навещают? На Земле я всегда рассчитывал на материнское самопожертвование. Но, до сих пор, моя мать не дала о себе знать. Также, как и мой отец, который отправился в великое путешествие за три года до меня.

 

- Знайте, Ваша мать — продолжил Лизиас, - помогала Вам и днем и ночью, с момента кризиса, который предшествовал Вашему прибытию. Когда Вы были прикованы к кровати, и уже были готовы покинуть земной кокон, она удвоила свои усилия. Возможно, Вы не знаете, что ее пребывание в нижних сферах длилось восемь лет. Но, она никогда не теряла присутствие духа. В Нашем Доме она много раз заступалась за Вас. Она умоляла Кларенсио, чтобы тот начала часто приходить к Вам, до тех пор пока тщеславный доктор Земли не уступил мест истинному сыну небес. Вы поняли?

 

Мои глаза были влажными. Я не принял во внимание множество лет проведенных ей далеко от Земли. Я хотел больше узнать о механизмах невидимой защиты, но не смог. Голосовые связки застыли, и слезы заполнили сердце.

 

- В день когда Вы искренне, от всей души молились, - продолжил Лизиас - когда Вы поняли, что все во Вселенной принадлежит нашему Всевышнему Отцу, Ваш плач уже был другим. Разве Вы не знаете, что существую дожди, которые уничтожают и которые несут жизнь? Тоже самое относится и к слезам. Логично, что Господу не нужны молитвы, чтобы любить нас, однако, необходимо, чтобы мы вошли в определенное рецептивное состояние, дабы постичь его бесконечную доброту. Запятнанное зеркало не отражает свет. Конечно, наш Отец не нуждается в наших покаяниях, но следует признать, что покаяния предоставляют нам оптимальные условия. Вы поняли? Кларенсио не представляло труда найти Вас в ответ на просьбы Вашей матери, но это Вы потратили много времени, чтобы найти Кларенсио. И когда Ваша мама узнала, что ее сын разорвал темную пелену с помощью молитвы, она, как мне рассказывали, плакала от радости...

 

- Где же моя мама? - воскликнул я наконец. Если можно, я хотел бы увидеть ее, обнять ее, опуститься перед ней на колени!

 

- Она не живет в Нашем Доме - пояснил Лизиас. Она живет в высших сферах, в которых работает не только для Вас.

 

Видя мое уныние, он по-братски добавил:

 

- Она придет навестить Вас, прежде, чем Вы успеете подумать об этом. Когда человек что-то пламенно желает, то он уже находится на пути осуществления своего желания. У Вас у самого есть подобный опыт. На протяжении многих лет Вы катились словно брошенный на стол карандаш, испытывая страх, грусть и разочарования. Но, когда окончательно поняли необходимость получения божественной помощи, расширили вибрационный тон своего сознания и обрели ее.

 

Мои глаза пылали, от воодушевления, принесенного разъяснениями Лизиаса. Я с решимостью воскликнул:

 

- Тогда я буду желать всем сердцем, чтобы она пришла... И она придет!

 

Лизиас с пониманием улыбнулся и сказал на прощание:

 

- Однако мы не должны забывать, что у благородной реализации есть три основных требования: во-первых - желать, во-вторых- уметь желать, и в-третьих - достигать или, другими словами, необходимы активная воля, упорная работа и справедливая заслуга.

 

Лизиас, улыбаясь вышел, в то время как я хранил молчание, обдумывая обширную программу сформулированную в таком небольшом количестве слов.

 

ОРГАНИЗАЦИЯ СЛУЖБЫ

 

После нескольких недель активного лечения, я впервые покинул палату в сопровождении Лизиаса.

 

Зрелище, происходящее на улице произвело не меня огромное впечатление. Широкие аллеи, украшенные лиственными деревьями. Свежий воздух и атмосфера глубокого душевного спокойствия. Не было никаких признаков безделья или бездеятельности, улицы были переполнены. Многочисленные прохожие приходили и уходили. Некоторые из них, казалось, были поглощены глубокими раздумьями, другие же направляли свои гостеприимные взгляды на меня. Ввиду сюрпризов, которые беспрерывно появлялись, мой товарищ Лизиас старался направлять меня. Воспринимая мои личные догадки, он заботливо объяснял мне.

 

- Мы находимся в центре Министерства Помощи. Все то, что мы видим, здания и жилые дома, представляют собой учреждения и обители, служащие для выполнения заданию, относящегося к нашей юрисдикции. Здесь проживают наставники, работники, и другие служители миссии. В этой области заботятся о больных, слушают молитвы и молебны, подготавливаются к земным воплощениям, организовываются группы помощи для обитателей Преддверия, или для тех кто страдает на Земле, а также изучаются все процессы, вызывающие страдания.

 

- Так есть ли тогда в Нашем Доме само Министерство Помощи? - спросил я.

 

- Конечно! Наши службы распределены по всей организации, которая совершенствуется день ото дня под управлением тех, кто руководит нашими судьбами.

 

Фиксируя на мне взгляд своих ясных глаза, продолжил:

 

- Разве Вы не видели во время молитвы нашего Духовного Губернатора, окруженного семьюдесятью двумя соратниками? Они являются министрами Нашего Дома. Колония, которая в своей сущности является колонией труда и самореализации разделена на шесть министерств, каждым из которых руководят двенадцать министров. У нас есть министерство Возрождения, Помощи, Связи, Просветления, Возвышения и Божественного Союза. Первые четыре приближают нас к земным сферам, два последних связывают нас с высшим планом, потому что наш город представляет собой переходную зону. Службы более заурядные находятся в Министерстве Регенерации, а самые Возвышенные расположены в Министерстве Божественного Союза, Кларенсио, наш руководитель и друг является одним из Министров Помощи.