Был ли английский король Артур русским витязем или о великом и могучем... Английском языке в его славной славянской древности

"Исполин велик и в яме".

М. В. Ломоносов

В газете «Дуэль» №12 (207) за март 2001 года опубликована заметка следующего содержания с претензией на некоторую сенсационность:

«КОРОЛЬ ИЛИ КНЯЗЬ?

ЛЕГЕНДАРНЫЙ КОРОЛЬ АРТУР, который является эталоном западноевропейского рыцарства, был русским князем, прибывшим в Англию со своей дружиной по соглашению с римским императором Марком Аврелием. Это сенсационное заявление сделал известный британский историк Ховард Рид. В ходе длительных исследований в Великобритании, Франции и России Рид пришел к выводу, что король Артур являлся одним из предводителей племен, живших в сарматских степях в южной России. Славившиеся своими высокими и белокурыми всадниками, эти племена вышли в начале второго века к Дунаю и встретились с римскими легионами. В ходе длительных переговоров Рим сумел найти с ними общий язык, и ядро "варварской" армии было взято на имперскую службу. В 175 году от рождества Христова около шести тысяч русских воинов прибыли на Альбион. Работая в архивах петербургского Эрмитажа, Ховард Рид обнаружил многочисленную символику из захоронений на территории России, которая совпадает с образами на знаменах, под которыми сражались воины легендарного короля Артура». Виталий Макарчев.

Насколько это сообщение может быть правдой? Какое отражение этот факт может находить в языке? Могут ли короли с гарнизоном в шесть тысяч воинов оставить следы в изменении словарного фонда родственной нации, отпечатав в памяти потомков хотя бы небольшой лексический русский слой? Может ли наука о языке ответить на вопрос о достоверности такого исторического факта?

В языкознании, даже в индоевропеистике, пока достаточно слабо развит раздел об исторической датировке языковых изменений, поэтому четкого ответа на эти вопросы можно и не получить. Изложенные выше новые методологические приемы могут помочь ответить на них, хотя бы принципиально. То есть дать ответ: есть ли в английском языке следы славянской лексики, или их нет?

Слой, например, латыни обнаруживается легко, т. к., с одной стороны, известен исторический факт длительного римского владычества на Британских островах, — как возможная причина появления латинских включений (не говоря уже о христианском слое латыни из богослужебных и научных книг), а с другой стороны, четкие и разновременные латинские словари из многочисленных письменных памятников Рима не оставят сомнений в происхождении слов при наличии совпадений, даже при иных грамматических и фонетических огласовках английского и латыни.

Наш же случай сложнее. Нет в Англии письменных памятников того времени. Четких правил пока тоже нет. Нет и возможной языковой модели формирования русской части в английской лексике. Нет и исторического подтверждения «праславянского следа». Есть только он — великий и могучий...

Попробуем применить уже известные нам правила: а) буква F как чужая (общий закон для всех европейских праязыков), б) начальные гласные как чужие и т.д. По этим правилам сразу же обнаруживается в английском языке рассмотренный выше «русский слой латыни»:

а) FLAME — ПЛАМЯ, правда, слово читается в англий ском как «флэйм», но нас чужими акцентами в нашем-то английском не обманешь; правильно — «пламя».

б) FORT — ПОРТ, форт, крепость, который заимствован в русский язык назад через немецкий в узком военном смысле «форт», «фортификация» (по типу возврата «фин иш» — «пре пин ание»), а славное славянское прошлое этого корнеобразующего смысла легко проверяется наличием в славянских языках слова «ПОРОГ» в его первичном значении «вход» в дом.

Но и во всех германских языках сохранился «порт» в паре с заимствованным из латыни «фортом», т. е. сохранилось первичное общеарийское слово PORT в том же значении «вход в...», в первичном «английском» смысле port — «ворота, отверстие, проход, гавань» (и в латыни параллельны два написания, и значения для них остались те же!). Любопытно, что в «нормальном языкознаниии», не признающем индоевропеистики, появление в германских языках слова «port» считается заимствованием из латыни через французский язык [С-1]. А сторонники хозяйственного происхождения языка будут объяснять совпадения «одновременным и повсеместным образованием по всем континентам (и нациям!) смысла, связанного с одинаковой хозяйственной деятельностью».

Чистое, первичное, не искаженное чужой буквой, слово «порт», сохранившееся из праязыка, дает возможность оценить и норвежское его звучание «фиорд», как имеющее два искажения — дифтонг и семитское «ф». В нашем языке слово «фиорд» тоже есть, — как привнесенное в узком «нордическом» смысле для северных скалистых гаваней Скандинавии и Шотландии. Но главное, что дает нам слово «порт» («port») в английском языке, — это еще одну дорожку в древнее прошлое. В греческом языке это слово сохранилось в виде «πορος» (порос) «пора», — «проход», а в древнеегипетском — в виде знака , читаемого сейчас как «ПР» и означающего «дом» (скорее, вход в дом, т. е. тот же «порог» и «порт»). В греческом «πορος» тоже имеет дублера — «φωρος», с «φ» вместо «более древнего» «π», с тем же значением «пора, вход, полость, дыра» (вспомните: «фораминифера» — термин из биологии, — «дыронесущие», еще и с глаголом «переть!» — нести). От этих корней в западных языках «form» и все наши заимствованные оттуда назад «формальности» и «формализмы» при наличии в нашем языке более древнего корня «пор», «пора», «порог».

Ввиду совпадающего по смыслу русского слова «пора», имеющего в древности значение, кроме «отверстия» и «полости», еще и «емкость для отливки металла», «форма» вошла в язык со всей гаммой значений, опять же только в узком смысле, спрятавшись за чужую букву и дав целый букет прижившихся технических слов: от «формирования» и «оформления» до «формообразования» и «формализма».

Не будем здесь приводить примеры и «сложных этимологии», таких как «FISH» — «рыба», (читается как «фиш») с семитизацией заглавной буквы «Р» — на «F», явно заимствованного из латыни слова «PIScis» — «рыба». Но в латыни в свою очередь тоже произошла замена, и во главе слова появилась самнитская «Р» вместо римской «QU», поэтому правильное неискаженное прочтение древнелатинского слова «РЫБА» — «КУС» (рыба остается самой лучшей заКУСкой!). А в английском языке появляется слово «кусок» в форме звучания «пи:с» (пишется «piece»). Как произошла замена в латыни на сабинский — уже рассмотрено выше на примере «венедов» и «ветра»: различные древние слоговые знаки разными частями сложного этноса Рима писались и читались по-разному.

Но со вторым явлением, еще не изученным, сталкиваемся здесь впервые: народный говор хранит первичный звуковой смысл заимствованного слова, несмотря на наличие уже искаженной письменной формы, восстанавливая общеэтническое значение для древнелатинского языка «пис» = «кус»!

О великий и могучий... английский язык!

Здесь уместно сделать некоторое отступление. Мы столкнулись на этом примере с явлением «народной этимологии», когда память народа может сохранять первичные смыслы звукосочетаний, «подгоняя» под этот смысл слышимое новообразование.

Лев Толстой в «Войне и мире» воспроизвел сцену, в которой русские солдаты, не зная французского языка, кормят пленного и пытаются осмыслить его песню. Подделывая его слова, не понимая их значений, они легко угадывают ритмику и оценивают «складность». Вот этот отрывок:

«...Морель, маленький, коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по-бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубёнку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.

— Ну-ка, ну-ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. — говорил шутник-песенник, которого обнимал Морель.

Vive Henri quatre,
Vive ce roi vaillanll² —

[² Да здравствует Генрих IV! Да здравствует сей храбрый король! и т. д. (французская песня).]

пропел Морель, подмигивая глазом:

Се diable a quatre,..

— Виварика! Виф серувару! сидябляка... — повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.

— Вишь, ловко! Го-го-го-го-го!.. — поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.

— Ну, валяй еще, еще!

Qui eut le triple talent,
De boire, de battre
Et d'etre un vert gaiant...³

[ ³ Имевший тронную способность, Пить, драться, и бьпь любезником... ]

— А ведь тоже складно. — Ну, ну, Залетаев!..

— Кю... — с усилием выговорил Залетаев.— Кью-ю-ю... — вытянул он, старательно оттопырив губы, — лет-риптала, де бу де ба и детравагала, — пропел он.

— Ай, важно! Вот так хранцуз! ой... го-го-го-го! — Что ж, еще есть хочешь?

— Дай ему каши-то; ведь не скоро наестся с голоду-то.

Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.

— Тоже люди, — сказал один из них, уворачиваясь в шинель. — И полынь на своем кореню растет.

— Оо! господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу... — И всё затихло.

Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем-то радостном, но таинственном перешептывались между собой.»

В. А. Миронов и В.Гумбольдт о «народной этимологии». Согласно взглядам Гумбольдта, язык, как неотъемлемый элемент сознания, как непроявленная спящая генетическая запись, при использовании которой в процессе обучения языкам и столкновения с непознанным языком, происходит процесс «узнавания», является автоматическим коррелянтом для любого несоответствия внешнего сигнала с базовым массивом цельной организованной структуры. Два элемента этого процесса изучались В. Мироновым: ошибки и дети. У детей при освоении нового словарного запаса возникают словари приспособления к внешнему несоответствию внутренней записи («детослов») [ЯГ-7].

Некоторые примеры детослова: ВЫЖЕЧЬ — выключить свет. «Папа, зажги свет, — попросила трехлетняя Лада, — а теперь — выжги». Правильный пример генетического противопоставления в языке по Гумбольдту «зажечь — выжечь», «включить — выключить». Мы привыкли к одностороннему смыслу приставки «ВЫ» — «вырезать, выжечь, вырвать, вылить, выдавить». СКРИПЕТЬ — играть на скрипке. Пятилетний мальчуган пристает к матери: «Мама, купи мне скрипку, я буду скрипеть». СЛОПАТЬ — раздавить. Малыш давит ягодки клюквы между пальцами и говорит: «Папа, я много ягодок слопал!». КРЕПОСТНИК — защитник крепости. КУРЯТНИК — курильщик. ГРЯДА — след самолета в небе. ДУБИНКА — столб, — «По этим дубинкам идут провода», — о телеграфных столбах. ЛЮБОЙ — любимый: «Мама! Дай мою любую тарелку». ОБМОРОК — яма. Очень интересный образ бога тьмы у славян — МОРОКА. ОХРАНЯТЬ — спрятать под землю. ПЕЧЕНКА — печеное блюдо. ПОЧИНИТЬ — вылечить. Очень близкий смысл к слову ИСЦЕЛИТЬ. УДОБРЯТЬСЯ — добреть. «Мама сердится, но быстро удобряется».

Аналогичный процесс возникает и при ошибках («очепятках») [ЯГ-6] в воспроизведении чуждого сознанию слова — оно может быть воспроизведено неверно, но нести в себе следы внутренней памяти — этимологизироваться «народной этимологией», но в неосознанной «записанной» форме. Приведенный выше отрывок Л. Толстого является примером такого «узнавания» неузнаваемого, чужого, переделки его под «своё». Острое наблюдение Л. Толстого, легшее в основу отрывка, с фотографической точностью схватило динамику процесса «народной этимологизации» в совершенно незнакомом с французским языком сознании. Многие процессы вхождения заимствованных слов проходят через именно эту программу приспособления к языку. Например, «финиш» — это заимствованное слово, а «финишировать» и «финишный» — уже причесаны сознанием.

Вернемся к английскому языку. Итак, для английского языка, так же как и для русского, слой заимствованной латыни является доказательством древнейшести лексики при наличии чужих семитизированных форм в виде параллельных вспомогательных смысловых систем для существующего издревле в языке корня.

Это явление мы будем именовать расщеплением смысла корня во времени, что позволит устанавливать не только вектор времени для миграций, но и абсолютные исторические шкалы, о которых упоминалось в первой главе.

Нам осталось выяснить, а нет ли в английском языке поздних семитизированных расщеплений для смыслов, сохранившихся в русском языке в нерасщепленном виде. Для этого нам следует найти «английские» слова с «F», не сохранившие правильного дубля корня в собственном языке, но сохранившие его в славянских.

Рассмотрим другие слова на «F»:

FOOT — ступня, нога (читается: «фут», голландское «поод»), происхождение проясняется как «под», «подошва». Один из вариантов сохранения прасмысла слова при утере точной формы, тем более, что в английском смыслу «ступня, подошва», соответствует «нога, но ниже щиколотки».

FOOD — пища, съестные припасы, (читается «фу:д»), от боченков, грузившихся с пищей на корабли (пуд?).

FRESH — свежий, несоленое масло, противоположность незасольной пище, читается «фрэш». Слово рассмотрено выше, но смысл — вот это сюрприз. Совпадение полное. Применение первого закона дает прочтение «ПРЕС» — «ПРЕСный, несоленый», что полностью подтверждает нашу гипотезу, включая «вектор времени», — древнеславянское прочтение первично.

Этих совпадений относительно много, достаточно взять полный словарь английского и открыть его на букву «F». Но мы пока поставим на этом точку, чтобы попросить читателей окунуться в эту увлекательную работу и получить «словарное» удовольствие самостоятельно. Пишите нам о Ваших находках. А если удастся найти еще и общие законы совпадений, — это было бы прекрасно.

Второй закон — о начальных гласных, также может дать немало праславянских следов в английском языке. Многие из них мы знаем по латыни, например, — idea (идея). Из прошлых параграфов уже известно, что слово это должно читаться как «видея» — по всем семантическим корнеобразующим смыслам, отражающим внешний «вид», внешность, представление, образ, воображаемый, нереальный, видимый. Пример этот хорош тем, что не оставляет места для сомнений — «что первично, что вторично», и видно, что если пойти по этому пути, раскрывается дорожка к «вектору истории». Английский язык хранит много таких тайных знаков в прошлое. Достаточно лишь прикосновения, — и хранимая тайна сама рассказывает о том, как слово пропутешествовало в данный язык.

Хорошая погодка как дорожка к твердому Н. Вспомним, какую пользу принесло изучение истории написания латинского слова AETHER — «эфир» (в английском оно тоже есть). Оно дало правильное прочтение слова «эфир» как древне-славянского «ВЕТЕР» (WETHER). В английском WETHER (читается «везэ») означает, вместо смысла «ветер», — «погода», а понятие ветра захвачено германским словом wind. Явно долатинское слово праа'нглийского языка звучит здесь совсем как русское ВЕТЕР, за исключением сочетания ТН, которое читается как [ — «зз»] — особый звук, обучение которому портит столько крови всем школьникам. Но теперь-то уже известно, как правильно, по-древнему, читать это буквосочетание. Как твердое «Тъ!», а букву Н после Т примем как знак твердости произношения согласной Т (Th = Тъ).

Первая же попытка применить это наше правило к другим случаям сразу же приводит к успеху! Знаменитый «чисто английский» определенный артикль «THE» [ э] начинает звучать по-славянски как определенный артикль «ТЕ» (не вообще «столы», а «те» столы, о которых говорим). Этот «артикль» до сих пор живет в славянских языках и полностью сохранился в болгарском языке, правда ставится он после, а не перед словом. Более того, в английском бывший «артикль» приобретает новый смысл и становится указательным местоимением.

Аналогично «THAT» [ t], начинает звучать как «ТОТ», что, собственно, это слово в английском и означает, также как и в русском: «ТЕ, ТОТ», а это значит, что нам удалось выйти на подлинные следы праязыка в английском, а не на некоторые его «реконструкции». Кроме того, сразу же зазвучат в английском по-латински при твердом «Т» все заимствованные из латыни слова: «тезис», «термос», «театр», что делает подлинно «английское» произношение не разночтением, а искажением подлинно древнего английского текста.

Легко узнаются как славянский праслой (точнее, как английский праслой) действительно наидревнейшие коренные слова, как TALK — говорить, толковать, растолковывать (читается как «ТОЛК»), в русском: «толковать, толковый, толк» в том же самом смысле и никаких заимствований, SWICH (читается как «свич») — «крутить», по-русски «свищ» (вспомните, как бедные «англичане», потерявшие в скитаниях букву «Ш», говорят «боршч»).