О запрещении вызывать умерших 8 страница

Паскаль Лавик."

§212. Г-н Франсуа Бертэн

Один медиум, живший в Гавре, вызывал духа одной знакомой ему особы. Дух этот отвечал: "Я хотел бы сообщиться с Вами, но не могу преодолеть препятствия, стоящего между нами; я должен допустить к Вам этих несчастных страждущих." Затем медиум получает следующее внезапное сообщение:

"Я нахожусь в ужасной пропасти. Помогите мне! О, Боже, кто выведет меня из этой пучины?.. Кто протянет руку помощи несчастному, которого поглощает море? Ночь так темна... я так боюсь!.. Вокруг ревут волны, и не слышно дружеского голоса, ни слова утешения и помощи в такую ужасную минуту; эта глубокая тьма, это, конечно, смерть во всём своём ужасе, не будущая, а прошедшая! Я навсегда удалён от всех, кого люблю... Я вижу своё тело, и то, что я переношу сейчас, есть только воспоминание ужасной муки отделения... Сжальтесь надо мною, вы, видящие мои страдания, молитесь за меня, я не хочу больше переносить, как переношу с той фатальной ночи, все терзания агонии! Однако в этом моё наказание, я это чувствую! О море... холод... я буду поглощён! Помогите!.. Не отталкивайте меня! Мы спасёмся вместе на этом обломке! О, я задыхаюсь... Волны сейчас поглотят меня, и мои родные никогда больше меня не увидят... Но нет... что я вижу... как будто тело моё не качается больше на волнах. Верно, молитвы моей матери услышаны!.. Бедная мать моя! Если бы она видела сына своего в этом несчастном положении, то, верно, молилась бы лучше; но она думает, что причина моей смерти осветила прошедшее; она оплакивает меня как мученика, а не как несчастного и наказанного!.. А вы, знающие всё, будьте же милостивы, молитесь за меня.

Франсуа Бертэн."

Это имя, совершенно неизвестное медиуму, ничего не напоминало ему, он предположил, что это был дух какого-то несчастного утонувшего, который являлся как это не раз бывало, и раньше. Впоследствии же он узнал, что это была одна из жертв ужасного кораблекрушения, происшедшего в этой местности 2-го декабря 1863 г. Сообщение дано было 8-го декабря через шесть дней после события. Человек этот погиб, с неимоверными трудностями спасая других утопающих, и в ту минуту, когда считал своё спасение обеспеченным. С медиумом он не имел никаких отношений при жизни, ни родства, ни знакомства. Почему же он проявился именно ему, а не кому-либо из своей семьи? Потому что духи не у всех находят благоприятные условия для соединения флюидов, а в том смятении, в котором он находился, он не мог долго выбирать; его привлёк инстинкт притяжения к этому медиуму, имеющему преимущественную способность к самопроизвольным сообщениям этого рода; он также, вероятно, предчувствовал, что будет выслушан с симпатией. Семья же его, незнакомая со Спиритизмом, может быть, и не сочувствовавшая этому верованию, не могла бы принять его сообщение, как это сделал медиум.
Хотя смерть произошла несколькими днями раньше, но дух мучился ещё тоскою и томлением. Было очевидно, что он не отдавал себе отчёта в своём положении; он считал себя живым, боровшимся с волнами, а вместе с тем о своём теле говорил так, как будто оно от него отделено; он призывает на помощь, говорит, что не хочет умирать, а через минуту упоминает о причине своей смерти, признавая её наказанием; всё это доказывает смешение понятий, которое почти всегда сопровождает насильственную смерть.
Через 2 месяца, 2-го февраля 1864 г. он опять явился тому же медиуму и продиктовал следующее:

"Сострадание, которое Вы выказали ко мне и к моим мукам, меня очень утешило. Я понимаю теперь надежду; я предвижу прощение, но только после наказания за содеянные прегрешения. Я продолжаю мучиться; но если Бог даёт мне иногда предвидеть конец моих несчастий, то это утешение посылается мне только по молитвам милосердных душ, тронутых моими страданиями. О, надежда, благодатный луч небесный, будь благословенна, когда зарождаешься в душе моей!.. Но, увы, пропасть вновь раскрывается, и ужас, и страдание изглаживают из памяти это воспоминание о милосердии! Ночь... вечная ночь!.. вода, шум волн, поглотивших моё тело, всё это только слабое отражение ужаса, охватившего мою бедную душу... Я спокойнее, когда нахожусь около Вас: подобно тому, как тяжёлая тайна, доверенная другу, облегчает удручённое ею сердце, так и Ваша жалость утешает моё горе и даёт отдых моему духу. Ваши молитвы приносят мне успокоение, не отказывайте мне в них. Я не хочу впадать в этот ужасный сон, который превращается в действительность, как только я его вижу. Беритесь чаще за карандаш: мне так отрадно сообщаться через Вас."

Несколько дней спустя, дух этот был вызван в одном спиритическом кружке в Париже, и отвечал там, но уже через другого медиума. Ему задали несколько вопросов, и он ответил на них в своём сообщении.

Вопросы. - Кто направлял Вас к медиуму, с которым Вы беседовали? Сколько времени прошло со дня Вашей смерти, когда Вы первый раз проявились? Когда Вы писали в первый раз, Вы, кажется, сомневались, живы Вы или нет и испытывали все муки ужасной смерти. Лучше ли Вы теперь понимаете своё положение? Вы тогда положительно утверждали, что Ваша смерть была искуплением; не можете ли Вы объяснить нам, за что? Это было бы наставлением для нас и облегчением для Вас. Таким искренним сознанием Вы привлечете к себе милосердие Божие, о котором и мы также будем усердно молиться.
Ответ: "Кажется невозможным представить себе, чтобы какое-нибудь существо страдало так жестоко! Боже, как тяжело видеть себя постоянно окружённым разъярёнными волнами и всё время чувствовать эту горечь, этот леденящий холод, который подымается и сжимает желудок!
Но к чему постоянно занимать вас этим описанием? Мне следует поблагодарить вас, всех вас, кто принимает столь горячее участие в моих страданиях. Вы спрашиваете, через сколько времени после смерти я проявился? Мне нелегко ответить на это: подумайте, в каком ужасном состоянии я нахожусь ещё! Мне кажется, однако, что я был приведён к первому медиуму какой-то посторонней силой и, странное дело, я пользовался его рукой так же легко, как и Вашей сейчас, думал, что это моя рука. Я в настоящую минуту испытываю большое удовольствие и какое-то особенное облегчение, которое к несчастью, скоро кончится. Но, Боже мой, я должен сделать вам признание, буду ли я в силах?.."

После многих поощрений со стороны медиума дух прибавляет:

"Вина моя весьма велика! Особенно же мне тяжело, что меня считают мучеником, а этого вовсе нет.. В своём прежнем существовании я совершил страшное преступление: я велел положить в мешок несколько человек и бросить в море!.. Молитесь за меня!.."

Поучение Святого Людовика по поводу этого сообщения:
"Признание это будет служить большим облегчением для духа. Вина его действительно была велика: но жизнь, которую он только что покинул, была добродетельна; он был любим всеми окружающими, и это был результат его раскаяния и добрых решений, принятых им перед возвращением на землю, где он хотел быть настолько же добр и человечен, насколько раньше был жесток. Самопожертвование, выказанное им, было его искуплением, но ему ещё нужно было пострадать за прежние преступления и вынести ещё более сильное испытание. Он сам захотел очиститься от греха жестокой смертью; и теми же муками, какие причинил другим, искупить содеянное; заметьте, что его преследует одна мысль: сожаление о том, что на него смотрят как на мученика. Поверьте, что ему зачтётся это чувство смирения. Отныне он покинул путь искупления, чтобы вступить на путь восстановления; вы можете помочь ему вашими молитвами, поддержать его и заставить более уверенно и смело итти по пути совершенствования."

§213. Г-н Франсуа Рикье

Франсуа Рикье, старый скряга, холостяк, живший одиноко, умер в С*** в 1857 году, оставив дальним родственникам довольно большое состояние. Когда-то в его доме жила одна дама, которая с тех пор совершенно его забыла и не знала даже, существует ли он на свете. Дочь этой дамы, подверженная припадкам каталепсии, сопровождавшимися внезапным магнетическим сном, была к тому же хорошим пишущим медиумом. В 1862 году она в подобном сне увидела этого господина; он хотел говорить с её матерью. Через несколько дней, так как он явился самопроизвольно, с ним произошёл следующий разговор:

1. Чего Вы хотите?
"Мои деньги; они всё взяли у меня и разделили между собой, негодяи! Они продали мои фермы, дома, всё, они расхитили моё имущество, как будто оно не моё. Сделайте так, чтобы мне всё вернули; они меня не слушают, а я не могу видеть подобной подлости. Они говорят, что я был ростовщик, и забрали мои деньги! Отчего же они не хотят мне отдать их, если находят, что оне дурно приобретены?"
2. Но ведь Вы уже умерли, почтеннейший, вам деньги больше не нужны. Просите лучше Бога послать Вам новое существование в бедности, чтобы искупить Вашу нынешнюю скупость.
"Я не могу жить в бедности, мне нужны мои деньги; к тому же, зачем мне другая жизнь, когда я и теперь жив."
(Следующий вопрос был сделан с целью заставить его опомниться и понять своё положение)
3. Страдаете ли Вы?
"О, да, я страдаю хуже, чем в самой жестокой болезни, у меня болит душа! Я знаю, что я презренный, недостойный жалости человек, меня не оставляет мысль о неправильности моей жизни, послужившей соблазном для многих. Я знаю, что я грешник, но я так мучаюсь, что нужно мне помочь выйти из этого несчастного состояния."
4. Мы будем молиться за Вас.
"Спасибо Вам! Молитесь, чтобы я забыл свои земные богатства; иначе я никогда не раскаюсь. Прощайте и ещё раз спасибо!

Франсуа Рикье, улица Шаритэ, N14."

Примечание. Довольно любопытно, что дух этот даёт свой адрес, как будто он ещё в живых. Дама, не знавшая этого адреса, навела справки и была очень удивлена, узнав, что это был действительно последний дом, в котором он жил перед смертью. Итак, после пяти лет он не сознавал, что умер, и находился в беспокойстве, очень тяжёлом для скупого, видя, как его наследники расхищают его имущество. Вызывание, направленное, вероятно, каким-либо добрым духом, заставило его понять положение, в котором он находится и поощрило его к раскаянию.

§214. Клара

(Парижское Общество, 1861 г.)

Дух, продиктовавший следующее сообщение, принадлежал женщине, которую медиум знал при жизни. Характер её и поведение вполне соответствовали тем мучениям, которые она испытывала. Она была очень эгоистична и очень самолюбива, что ясно видно в третьем сообщении, где она высказывает обиду, что не ею одной занимаются. Сообщения её получены в разное время; последние три указывают на видимый поворот к добру, благодаря заботам медиума, который занялся её нравственным воспитанием.

I

"Вот и я, несчастная Клара; что ты хочешь знать? Покорность и надежда - одни слова для того, кто знает, что его бесчисленные, как песок морской, страдания будут продолжаться до скончания веков. Ты говоришь, что я могу их смягчить? Какие туманные слова! Где же найти мужество и надежду для этого? Постарайся своим ограниченным умом понять, что такое день, который длится до бесконечности и никогда не кончается. Что это, один ли день, год или вечность? Почём знать, ведь часы его не разделяют; времена года не меняются, время течёт как вода, медленно и вечно капающая с камня; этот проклятый, ненавистный, долгий день давит меня, как свинцовая гиря... Я страдаю... Около себя не вижу ничего, кроме молчаливых, равнодушных теней, снующих вокруг меня... О, я страдаю!
Впрочем я знаю, что там, наверху, над этим ничтожеством, над нами витает и царствует Бог, Тот, к Кому всё стремится. Я хочу к Нему обратиться, я хочу Его умолять!
Как хромоногий нищий, я тащусь вдоль дороги и не понимаю, какая сила влечёт меня к тебе? Может быть, в тебе спасение? Когда я тебя покидаю, я несколько успокаиваюсь, как будто согреваюсь! Как дрожащий от холода старец согревается лучом солнца, так застывшая душа моя оттаивает при твоём приближении."

II

"Несчастие моё увеличивается с каждым днём; оно увеличивается по мере того, как уясняется мне понятие о вечности. О, горе! Как я проклинаю вас, часы греха, часы эгоизма и забывчивости, когда, не желая знать ни милосердия, ни самозабвения, я думала только о себе и о своём благополучии! Будьте прокляты, человеческие ухищрения, праздные заботы о матерьяльных интересах! Будьте прокляты вы, которые ослепили и погубили меня! Вечно гложет меня сожаление о прошлом. Что сказать тебе, слушающей меня! Следи за собой непрестанно: люби других больше, чем себя; не задерживайся на пути собственного благосостояния; не откармливай своего тела в ущерб душе; бодрствуй, как говорил Спаситель своим ученикам. Не благодари меня за эти советы, дух мой их постигает, но сердце моё их никогда не слушало. Страх заставляет меня пресмыкаться, как побитую собаку, но свободной любви я ещё не знаю. Божественная заря её сильно запаздывает. Молись же за мою иссохшую и столь несчастную душу!"

III

"Я пришла к тебе, так как ты забываешь меня. Ты воображаешь, что твои уединённые молитвы и простое упоминание моего имени достаточны, чтобы утишить мои страданья? Нет, сто раз нет! Я рычу от боли, я скитаюсь без отдыха, без пристанища, без надежды, я чувствую вечные укоры совести; возмездие, подобно острым шипам, впивается в мою возмущённую душу! Мне смешно, когда я слышу ваши жалобы, когда вижу вас унылыми. Что значит ваше бледное горе, ваши слёзы и жалкие заботы, все ваши мучения, прерываемые сном! А я разве сплю? Я хочу, слышишь ли, я хочу, чтобы ты оставила свои философские диссертации, занялась мною и заставила бы и других заниматься мною. Я не нахожу выражений, чтобы описать терзания этого, проходящего без определённых периодов, времени. Я вижу только чуть заметный, едва брезжущий проблеск надежды, а эту надежду ты же и дала мне; не покидай же меня."

IV

Дух Святого Людовика. "Описание это нисколько не преувеличено и совершенно верно. Быть может вы спросите, что сделала эта женщина, чтобы быть такой несчастной? Совершила ли она какое-нибудь ужасное преступление? Украла ли, убила ли кого? Нет, она ничего не сделала, что могло бы подвергнуться суду человеческому. Она только забавлялась тем, что вы называете земным счастьем. Всё ей улыбалось: красота, богатство, удовольствия, лесть, она имела всё в изобилии, и при виде её говорили: "Какая счастливая женщина!" И все завидовали её судьбе. Но что же она сделала?.. Она была себялюбивая эгоистка, она имела всё, кроме доброго сердца. Если она не преступила законов человеческих, то нарушила законы Бога, так как не хотела знать милосердия - первой из добродетелей. Она любила только себя, теперь её никто не любит; она ничего не давала, и ей никто ничего не даёт; она отвергнута всеми, оставлена, покинута, потеряна в пространстве, где никто о ней не думает, никто ею не занимается, это и составляет её мучение. Она искала только светских радостей, а теперь этих радостей больше нет, и её окружает пустота. Она ничего не видит впереди, и ей кажется, что это ничто и есть вечность. Она не страдает физически, дьяволы не приходят мучить её, но этого и не нужно: она сама себя мучит и терзает гораздо хуже, так как демоны всё же были бы существами, которые о ней думали. Именно этого ей и хочется; эгоизм был её радостью на земле, а здесь он её преследует, он гложет её сердце, как червь. Это и есть её настоящий демон!

Святой Людовик."

V

"Теперь я вам скажу о важном различии, которое существует между божественной и человеческой моралью. Первая говорит неверной жене и всем грешникам: "Раскайтесь и Царство Небесное будет вам открыто." Божественное милосердие принимает всякое раскаяние и все сознанные прегрешения; тогда как человеческая мораль отвергает открытое сознание и с улыбкою допускает грехи скрытые, - наполовину уже прощённые, по её мнению. В одной - любовь и прощение, в другой - лицемерие. Выбирайте, жаждущие истины души! Выбирайте между небом, отверзнутым перед кающимся, и терпимостью, допускающей зло, когда оно не тревожит её эгоизма и не расстраивает её расчётов, но отвергающей страсть и рыдания громко признаваемых преступлений. Итак, кайтесь все, кто грешит; отрекайтесь от зла, но в особенности от лицемерия, прикрывающего уродство улыбающейся и обманчивой маски приличия."

VI

"Теперь я покойна и покорилась необходимости искупления моих грехов. Зло во мне, а не в окружающем меня; стало быть, должна перемениться я, а не внешние условия. Мы сами носим в себе свой рай и ад, и грехи наши, запечатлённые в нашей совести, ясно читаются в день воскресения; тогда мы сами свои судьи, потому что состояние нашей души возвышает или унижает нас. Я объясняюсь: дух, загрязнённый и обременённый грехами, не может ни понять, ни желать возвышения, которого он не сможет достигнуть. Верьте, что как различные виды существ живут каждый в своей среде, так и духи, смотря по степени своего возвышения, пребывают в той сфере, которая соответствует их способностям; они и не понимают другой, пока прогресс не оторвёт их от низких наклонностей и не освободит их от оболочки греха. Тогда они могут вспорхнуть и, наконец, стрелою ринуться к Богу, который будет тогда их единственной и желанной целью. А я всё ещё влачу жалкое существование, но больше уже не ненавижу; я понимаю и верю в бесконечное блаженство божественной любви. Молись же обо мне, я надеюсь и жду."

В следующем сообщении Клара говорит о своём муже, от которого при жизни она много перенесла горя, и о его положении в мире духов. Это описание, которое она не могла окончить сама, дополнено духом-покровителем медиума.

VII

"Я прихожу к тебе; ты совсем забыла меня, но я терпелива и больше не отчаиваюсь. Ты хочешь знать, в каком положении бедный Феликс; он скитается во мраке, с глубоким отчаянием в сердце. Его поверхностное и легкомысленное существо, опошленное удовольствиями, никогда не знало ни любви, ни дружбы. Даже страсть не осветила его своими мрачными лучами. Я сравниваю его теперешнее положение с положением ребёнка, не знающего жизни и лишённого всякого руководства. Феликс со страхом странствует в этом удивительном мире, где всё блестит сиянием Бога, Которого он отвергал..."

VIII

Дух-покровитель медиума. "Клара не может продолжить описание страданий своего мужа, не ощущая их сама. Я буду говорить за неё: Феликс, который был человек поверхностный, как в мыслях, так и в чувствах, жестокий вследствие слабости, развратный от холодности, вошёл в мир духов нагим как нравственно, так и физически. Вступив в земную жизнь, он ничего не сумел приобрести в ней и потому должен будет всё начать сначала. Как человек, просыпающийся от долгого сна, видит, что напрасно было его волнение, так и этот несчастный, выйдя из смятения, признает, что он жил химерами, которые обманули его; он проклянёт матерьялизм, который под видом реальности представляет одну пустоту; проклянёт позитивизм, который заставил его будущую жизнь называть мечтою, надежды - безумием, а веру в Бога - слабостью. Несчастный! Проснувшись, он увидит, что слова, им осмеянные, действительно выражали истину.

Георгий."

Наставления по поводу сообщений духа Клары.
Эти сообщения поучительны в особенности потому, что показывают нам самую обыденную сторону жизни - эгоизм. Конечно, это не те страшные преступления, которые приводят в ужас даже самых испорченных людей. Это самые обыкновенные условия, в которых находится масса людей, живущих на свете, часто уважаемых и любимых в обществе, потому что они обладают некоторым светским лоском и не подвергаются обвинениям в нарушении общественных законов. И в мире духов они также не испытывают каких-нибудь особенных, из ряда вон выходящих мучений, но находятся в самом простом положении, вытекающем из их образа жизни и состояния их душ. Одиночество, отчуждение, заброшенность - вот возмездие, ожидающее тех, кто жил только для себя. Клара была, как видно, очень развитым и умным человеком, но сердце имела сухое; на земле её положение, её богатство, её физические преимущества привлекали к ней поклонников, льстивших её тщеславию, и этого ей было довольно. А там она встречает только равнодушие, и пустота образуется вокруг неё; это наказание хуже боли, потому что оно оскорбительно; боль внушает жалость, сострадание, это - способ привлечь взгляды, заставить заняться собой, заинтересовать своей судьбой.
Шестое сообщение заключает совершенно верное объяснение упорства некоторых духов во зле. Удивляешься, когда видишь, что они остаются равнодушными даже перед картиной того счастья, которым наслаждаются добрые духи. Они находятся в положении людей нравственно павших, которым нравится жить в грязи и проводить время в грубых и чувственных удовольствиях. Тут они чувствуют себя как дома, в своём обществе; они не понимают утончённых радостей и предпочитают чистому и изящному одеянию свои грязные обноски; в них им удобнее. Также нравятся им вакхические празднества больше, чем удовольствия хорошего общества. Они так сроднились с этой жизнью, что она стала для них второю натурою, и подняться над этой средой они себя считают уже неспособными. Они остаются в ней до тех пор, пока совершенствование их существ не просветит их разум и не разовьёт их нравственное чувство. Тогда только они сделаются способными к более тонким ощущениям.
Эти духи, когда не воплощены, не могут быстро приобрести утончённости чувства и в продолжение ещё долгого времени будут занимать низшие ступени в мире духов, как занимали такие же в телесной жизни; но в конце концов с приобретением опыта после невзгод и несчастий последовательных существований приходит минута, когда они начинают понимать нечто лучшее того, что имеют. Стремления их начинают возвышаться; они понимают, чего им недостаёт и делают усилия, чтобы приобрести это и возвыситься. Раз ступив на этот путь, они уже быстро движутся по нему: они испытали удовлетворение, которое кажется им много выше прежних грубых радостей, внушающих им теперь одно отвращение.
Вопрос Св. Людовику: Что должно понимать под мраком, в который погружены некоторые страждущие души? Тот ли это мрак, о котором часто упоминается в Священном Писании?
"Это действительно тот мрак, о котором говорят Иисус Христос и пророки, упоминая о наказании злых. Но опять-таки это было только аллегорическое выражение, сильнее действовавшее на матерьяльные чувства людей, ещё не способных понять духовное возмездие. Некоторые духи погружены во мрак; но это следует понимать как мрак души, подобный мраку, окутывающему ум идиота. Это не безумие души, но отсутствие сознания самой себя и окружающего, что, конечно, проявляется как при свете, так и в физической темноте. Преимущественно это наказание тех, кто сомневался в назначении своего существования: они верили в небытие, и вид этого небытия составляет их мучение до тех пор, пока душа не придёт в сознание и не разорвёт путы своего морального заблуждения. Так, человек, видящий страшный сон, всею силою своих способностей борется против ужаса, которому дозволил овладеть собой. Это погружение души в фиктивное небытие с сохранением сознания своего существования есть более тяжкое страдание, чем можно себе представить; в особенности по тому кажущемуся покою, в который она погружена. Этот вынужденный покой, эта ненужность существования, неуверенность и неизвестность и составляют её мучение; тоска, которою она подавлена, - самое ужасное возмездие. Она вокруг себя не видит ничего, - ни предметов, ни существ, и это составляет для неё самый настоящий мрак.

Святой Людовик."

(Клара): "Вот и я. Я также могу ответить на вопрос о мраке, так как я долго блуждала и страдала в тех сферах, где столько слёз и рыданий. Да, видимый мрак, о котором говорится в Писании, существует, и те несчастные, которые, окончив свои земные испытания, покидают жизнь несведущими и виновными, погружаются в эти тёмные и холодные области в полной неизвестности о своей участи. Они верят в вечность своего настоящего положения, шепчут ещё слова, прельщавшие их в жизни, удивляются и пугаются своего одиночества; этот мрак, это пустынное, хотя и населённое пространство, в котором скитаются стонущие, бледные духи, без утешения, без любви и без всякой помощи. Куда и к кому обратиться?.. вот когда они чувствуют тяжесть вечности! Они дрожат и сожалеют о пустых заботах, занимавших их на земле; они сожалеют о ночи, которая, сменяя день, убаюкивала их сновидениями. Мрак для духов есть: неведение, пустота и ужас неизвестности... Больше я не в силах продолжать!..

Клара."

Об этом мраке дано также объяснение в следующем сообщении:

"Наше флюидическое тело (перисприт) обладает способностью свечения, развивающейся вследствие деятельности и качества души. Можно сказать, что качества эти для периспритального флюида то же, что трение для фосфора. Сила света зависит от чистоты духа, малейшие нравственные несовершенства помрачают и ослабляют его. Сияние, распространяемое духом, тем ярче, чем он возвышеннее. Дух, так сказать, свой собственный светильник, и видит тем яснее, чем сильнее его свет. Потому те, кто не светят себе сами, и остаются во мраке.
Теория эта справедлива по отношению к свету, испускаемому светящимся флюидом Высших Духов, что и доказано опытом. Но это не есть настоящая или, по крайней мере, не единственная причина явления, о котором тут идёт речь, потому: 1) что не все низшие духи находятся во мраке; 2) что эти же самые духи могут попеременно быть и в свете и в тьме; 3) что и свет бывает иногда наказанием для очень несовершенных духов. Если бы тьма, в которую погружены некоторые духи, была присуща их существу, то она была бы постоянна и всеобща для всех духов низшего разряда; но этого нет, ибо самые развращённые духи иногда видят превосходно; тогда как другие, которых нельзя назвать настолько испорченными, находятся временно в глубоком мраке. Всё доказывает, что кроме света, им принадлежащего, духи получают также и внешний свет, которого, в некоторых случаях, могут быть лишены. Из этого можно заключить, что этот мрак зависит от посторонней воли или причины, и составляет специальное наказание в случаях, определённых высшей справедливостью."
Вопрос Св. Людовику: Почему дематерьялизованные духи легче поддаются моральному воспитанию, чем воплощённые? Установленными Спиритизмом сношениями людей с духами доказано, что свободные и бесплотные духи гораздо легче подчиняются полезным советами и влияниям, чем воплощённые, как это видно из лечения одержимых?
"Воплощённый дух по самой природе своей находится в положении постоянной борьбы, благодаря противоположным элементам, из которых он составлен и которые должны, действуя один на другой, вести его к предназначенной цели. Материя легко подчиняется действию наружного флюида. Если душа не противодействует этому всей нравственной силой, на которую она только способна, то она, через своё тело, подчиняется окружающим зловредным влияниям. И это тем легче, что невидимый враг нападает преимущественно на самые слабые стороны, и действует в направлении преобладающих страстей.
Дух же невоплощённый находится в совершенно иных условиях. Хотя он ещё подвержен влиянию полуматерьяльной оболочки, но эта сила не может сравниться с силою тела. Боязнь людского мнения, столь сильная у людей, ничтожна у духов и не может заставлять их долго упорствовать против доказательств, верность которых признаёт их собственный разум. Дух может бороться и обыкновенно борется с большей силою, чем воплощённый, потому что он более свободен; никакие матерьяльные расчёты или интересы, никакие общественные условия не стесняют его в суждениях. Он борется из своей любви ко злу, но скоро убеждается в своём бессилии против нравственного могущества, подавляющего его. Мираж лучшего будущего действует на него сильнее, так как он находится в той самой жизни, где оно может осуществиться, и перспектива эта не сглаживается для него никакими человеческими развлечениями. Одним словом, он не находится более под влиянием тела, и это значительно облегчает обращение души, в особенности, если она приобрела некоторое развитие посредством перенесённых испытаний. Дух, мало воплощавшийся, остаётся нечувствительным к увещаниям, но для того, кто приобрёл уже жизненный опыт, дело обстоит иначе. Необходимо действовать на чувство, на самую душу как воплощённого, так и невоплощённого существа. Матерьяльное воздействие может временно облегчить страдания человека порочного, но уничтожить смертоносное начало, находящееся в душе его, не может; всякое действие, не способствующее улучшению души, не может отвратить её от зла.

Святой Людовик."

 

Глава Пятая

САМОУБИЙЦЫ

§215. Самоубийца в купальне "Самаритен"

7 апреля 1858 г. около семи часов вечера, человек лет 50-ти, прилично одетый, пришёл в купальню "Самаритен" в Париже и приказал приготовить себе ванну. Слуга по прошествии двух часов со времени его прихода был крайне удивлён, что посетитель не требует его, и решился войти к нему, думая, что, может быть, гость почувствовал себя нехорошо. Глазам слуги представилось ужасное зрелище: несчастный перерезал себе горло бритвой, и кровь его смешалась с водой в ванне. Личность самоубийцы установлена быть не могла, и потому труп отправили в морг.
Дух этого человека, вызванный Парижским Обществом шесть дней спустя после его смерти, дал следующие ответы: