Новые тенденции в понимании знания и познавательной деятельности

Микешнна Л.А., Опенков М.Ю.

М 59 Новые образы познания и реальности. — М.: «российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН),! 1997. - 240 с. ^!

В книге исследуются новые тенденции в понимании;

знания и реальности. Категории субъекта, истины, знания³ — познавательная проблематика в целом рассматривается в контексте культуры, экзистенциально-антропологичес­кой традиции. Раскрывается многомерность феномена;

знания: как бытийного отношения, знания в когнитивной науке и способы его представления; оптическая, зеркаль­ная, «компьютерная» метафоры знания; «неизреченный интеллект» как неявное личностное знание; операцио­нальная структура знания — отражение, репрезентация, интерпретация, конвенция. Новое видение реальности рассматривается как проявление ее виртуальности. Иссле­дуются особенности познания виртуальных объектов, а также виды виртуальной реальности в самом процессе по­знания, в частности в разных формах диалога — речевого, текстового, сценического, компьютерного.

ББК 87.22

ISBN 5-86004-108-Х

© «Российская политическая энци­клопедия» (РОССПЭН), 1997. © Микешина Л.А., 1997. © Опенков М.Ю., 1997.

 

ВВЕДЕНИЕ

Традиционная гносеология внешне предстает как бы исчерпавшей себя формой проблематизации познаватель­ного процесса, в основе которой лежит принципиальная ограниченность подхода к познанию, состоящая в отвлече­нии от антропологической, социокультурной размерности, в абсолютизации субъект-объектного видения познания, в предельно суженной абстрактно-гносеологической пробле­матике. Гносеология, или эпистемология в ее традицион­ном понимании, по сути дела утрачивает свое фундамен­тальное положение в структуре философского знания, и сегодня стоит вопрос, должна ли она быть реформирован­ной, или пришла пора отбросить подобный подход к по­знанию как устаревшую парадигму и заменить ее некото­рым спектром дисциплин и подходов, как многообразных ипостасей познания!.

Традиционная гносеология — это в значительной мере воплощение натуралистического подхода к познанию, ме­нявшего свои формы, но не исчезнувшего и сегодня. Нату­рализм проявляется здесь прежде всего в стремлении по­строить гносеологию как учение о природе познания, его естественных и психологических предпосылках, механиз­мах, свойствах в отвлечении от личностных, культурно-ис­торических «параметров», рассматриваемых как проявле­ние психологизма, либо социологизма. Теория человечес­кого познания, парадоксально лишенная самого человека как целостности, ограничивалась тощей абстракцией час­тичного субъекта, осуществляющего единственную функ-

1 См., например: Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton, 1979; Хаак С. Очередные похороны эпистемологии // Вопро­сы философии, 1995, № 7; Никитин Е.П. Исторические судьбы гносеоло­гии // Философские исследования, 1993, № 1.

 

цию, взятую в чистом виде, — получение объективно ис­тинного знания.

Натурализм проявляется в том, что в учении о позна­нии господствовали классические идеалы научности, взя­тые из естествознания и требовавшие «наукоподобного» объяснения на основе принципов причинности, объектив­ности всех познавательных процессов и явлений. Послед­нее отразилось даже на самом названии этой области фи­лософии — «теория познания», что сегодня требует спе­циального осмысления. Этой тенденции наиболее полно соответствовала трактовка познания как отражения, уче­ние о котором приобретало все специально научные харак­теристики в работах о природе образа, механизмов отраже- \ ния, достижеия адекватности, изоморфизма и т. п.

Преодоление натурализма — одно из необходимых ус­ловий становления современной философии познания, в;

которой не только познавательный процесс, но и сам по-, знающий человек должен быть «тематизируем» и не сво- s дим к узко гносеологическим смыслам категории субъекта. Возникла задача — изменить уровень абстракции катего­рии «субъект», расширить ее содержание, оставаясь в рам­ках философского подхода, объединить все уровни: от эмпирического Я, сознания вообще, духа как целостности мышления, деятельности, чувства до «бытийного ядра лич­ности» — экзистенции (по К.Ясперсу).

Современная философия познания должна также содер­жать, как исходную, предпосылку о недостаточности аб­стракции субъектно-объектных отношений, необходимости рассматривать их через призму общения, диалога субъек­тов, вообще — через межсубъектные связи и отношения, полагая коммуникацию как универсальное условие челове­ческого бытия и познания. Как пишет Ю.Хабермас в «Тео­рии коммуникативного действия», «фокус исследования переместился от когнитивно-инструментальной к коммуни­кативной рациональности. Для него парадигматично не отношение частного субъекта к чему-либо в объективном

 

мире, что можно представить и с чем можно манипулиро­вать, а межличностное отношение, в которое вступают спо­собные к общению и действию субъекты, если они... вра­щаются в среде естественного языка, употребляют куль-турно-предданные интерпретации и одновременно обраща­ются к чему-то объективному, общему для них социально­му и соответственно к субъективному миру»!.

Необходимо исследовать логико-методологические и собственно философские возможности и проблемы сущест­венного расширения и принципиального переосмысления понятийного аппарата и, соответственно, проблемного поля учения о познании. Как представляется, это возмож­но осуществить на основе включения всей познавательной проблематики в контекст культуры, а также, что особенно важно, рассмотреть познание как человеческое познание, в его антропологических смыслах и аспектах, стремясь пре­одолеть тем самым абстрактный гносеологический (имею­щий право быть как частный) подход, утративший самого человека. Именно в органическом взаимопроникновении философии познания и философской антропологии авторы видят возможность преодоления традиционной гносеоло­гии как исторической формы, парадоксально совмещаю­щей в себе наивно-реалистические, натуралистические и предельно абстрактные представления и идеи.

Существует многолетний опыт исследований научного по­знания в контексте культуры в системе ценностных отноше­ний, мировоззренческих оснований, предпосылок и т. п. Из­вестен, в частности, успешный опыт В.С.Степина, рассмот­ревшего философию науки в контексте философской ан­тропологии. Это, безусловно, прорыв в новую философию познания, который, однако, выражает тенденции, более близкие к социологии научного познания, нежели осущест-

1 Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия. Т. 1 // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1993, № 4. С. 58. Пер. А.В.Назарчука.

 

вляет собственно философское рассмотрение гносеологи­ческих проблем в контексте проблемы человека и культуры.

Осмысление антропологического содержания познания предполагает не только выявление его социокультурной обусловленности, но также исследование бытийственного статуса познавательной деятельности в системе отношений «человек и мир», что бесконечно расширяет понимание самого человека познающего, а познание не сводит к взаи­модействию субъекта и объекта как сознания и бытия. Идеи С.Л.Рубинштейна о том, что «внутреннее содержа­ние человека включает все его богатство отношений к миру в его бесконечности», что в «онтологии человека наличие не только действенного, но и познавательного, созерца­тельного отношения к миру составляет важнейшую харак­теристику человека»!, в полной мере не «проросли» еще не только в психологии, но и в теории познания.

Очевидно, что антропологические смыслы познания не исчерпываются социокультурной обусловленностью позна­вательной деятельности при всей ее значимости. Человек как целостность, по Рубинштейну, имеет более глубинную, фундаментальную подоснову: он причастен к миру как «сознание» Вселенной, как часть его, выражающая собой весь бесконечный мир и его смыслы. Такое видение чело­века, не сводимого к совокупности всех общественных отношений, хотя и включающего их, существенно меняет многие прйвычнЫё'преяетавлення.^Су6ъект познания с не­обходимостью предстает как целостность, включающая эм­пирическое Я, «жизненный мир» и повседневность, тем са-мым преодолеваются упрощенные представления о чув­ственном познании как «низшей» ступени; осознается важ­нейшая роль «предзнания», допонятийных, дорациональ-ных форм созерцания бытия, идет поиск понятийно-логи­ческих форм для выражения такого постижения в теории знания.

1 Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976. С. 344. (Человек и мир).

 

В трактовке субъекта приобретают новое звучание тео­рии о «слоях непосредственности, о данностях или "фено­менах", оставленных лишь за переживанием, созерцанием или сущностным усмотрением»!, что предполагает освое­ние идей феноменологии и герменевтики, рассмотрение познания на основе философии «живого бытия», его есте­ственных горизонтов. Возникает необходимость освоения проблематики неосознанного (личностное неявное знание), бессознательного (архетипы, коллективное бессознатель­ное в познавательной деятельности), при этом существенно развивается понятие рациональности и способов его суще­ствования в культуре и социуме.

Антропологические идеи Л.Фейербаха, М.Бубера (фи­лософия Я — Ты), М.Бахтина о диалоге, «ответственном участием мышлении» и другие могут быть плодотворно использованы для понимания природы коллективного субъекта, коммуникативной природы не только научного, но и любого познания. В свете антропологических и социо-культурных идей иной предстает и операциональная структура познавательной деятельности, не сводимая к от­ражательным процедурам, но существенно обогащаемая не менее значимыми приемами репрезентации, интерпрета­ции, конвенции и другими операциями, проявляющими коммуникативную, ценностно-личностную природу позна­вательной деятельности. Существенно меняются также представления об истине, преодолевается ее трактовка как независимой «ни от человека, ни от человечества» в тради­циях классического естествознания и наивного реализма. Становится очевидным, что сам целостный субъект пред­стает правомерным и необходимым основанием для исти­ны, поскольку он есть представленность социального и культурно-исторического опыта, предметно-практической деятельности, через которую очерчивается «круг непотаен-

1 Плеснер X. Ступени органического и человек // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 101.

 

ности» (М.Хайдеггер), доступности сущего и удостоверя­ется истина.

Новые подходы к знанию и познавательной деятельнос­ти предполагают поиск форм и приемов, фиксирующих культурно-исторические и антропологические смыслы зна­ния и познавательной деятельности. Обращение к различ­ного рода когнитологическим, т. е. имеющим дело со зна­нием, дисциплинам позволяет выявить и в дальнейшем использовать новые для гносеологии и методологии струк­турные единицы знания, в частности, такие как текст, схема, ситуационная модель, сценарий или фрейм и дру­гие. Разумеется, не каждая новая единица будет принята в философии и методологии познания, но вместе с тем их освоение безусловно необходимо. Прежде всего потому, что каждая из этих и подобных единиц структурируется не только в зависимости от особенностей системы языка, а также задач, общих целей и функций в той или иной концепции, например, «искусственного» интеллекта или инженерной лингвистики, но, главное, — формообразова­ние происходит в прямой зависимости от познавательно-интерпретативной деятельности субъекта. Соответственно, в новых единицах знания фиксируются глубинные, скры­тые от непосредственного наблюдения связи и элементы ментальных явлений, которые лишь подразумеваются, су­ществуют в знании как «формулы умолчания», предпола­гающие различные виды невербальных коммуникаций. Очевидно, что все эти и подобные им «человекоразмер-ные» элементы не представлены в традиционных гносеоло­гических и эпистемологических структурах и единицах знания, хотя они столь же значимы, как и общепринятые логические формы. В связи с этим многомерности феноме­на знания отведено в предлагаемой монографии весьма значительное место и рассмотрены знание как бытийное отношение и типы знания; соотношение знания и социаль­ной информации; представление знания с помощью фрей­мов, схем и сценариев; личностное профессиональное зна­ние как «неизреченный интеллект»; проблема преодоления метафор, стереотипов и парадигм в познании.

 

Все эти сложные современные проблемы не только ме­няют представления о знании, познавательном процессе, но и по-новому представляют саму познаваемую реаль­ность, что особенно важно. Современное видение реаль­ности'через призму познавательных средств и приемов — это особая фундаментальная проблема философии позна­ния и методологии науки. В монографии представлен лишь один из аспектов проблемы реальности, мало разра­ботанный и в определенном смысле неожиданный для тра­диционной эпистемологической тематики, но тесно связан­ный с антропологическим и коммуникативным пониманием знания и познавательной деятельности. Это — проблема виртуальной реальности, увиденная авторами сквозь при­зму познания, диалога, сновидений и иных состояний мен-тальности. Виртуальность предстает как интегральное ка­чество, возникающее в процессах взаимодействия элемен­тов целого. Она существует актуально в пространстве между субъектом и объектом, ее невозможно эксперимен­тально обнаружить ни на стороне объекта, ни на стороне субъекта, взятых изолированно друг от друга. Виртуаль­ные объекты продуцируются также актуальным взаимодей­ствием человека с другими людьми, в коммуникации и в разных формах диалога (текстового, сценического, синер-гийного), а также с компьютером и другими электронными системами. Сложность и нетривиальность познания подоб­ных объектов и процессов обусловлены также тем, что возникновение виртуальной реальности, как правило, спонтанно, как появление вдруг в результате малейших изменений в состоянии хаоса. Это имеет место, например, в синергетических системах в случае эффекта бабочки, при которой система внезапно меняет все параметры. Авторы ставили перед собой двойную задачу: прояснить особен­ности познания виртуальных объектов и выявить виды виртуальной реальности в самом процессе познания.

Авторство по главам и параграфам распределено следу­ющим образом: введение и заключение, гл. I, гл. II, § 2, 4 - Л.А.Микешина; гл. II, § 1, 3, 5, 6 и гл. Ill, § 1, 2, 4, 5 — М.Ю.Опенков; гл. Ill, § 3 — совместно.

9 ^а

 

ГЛАВА I

НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ПОНИМАНИИ ЗНАНИЯ И ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ