Принципы лингвистической географии, их применение

К ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ И СВЯЗЬ С НЕЮ

НА СЛАВЯНСКОЙ ТЕРРИТОРИИ

а) Определение пространственных {или временных) границ от­дельных языковых явлений представляет собой необходимое ус­ловие метода лингвистической географии (или истории языка); однако этот метод не следует превращать в самоцель.

Нельзя понимать территориальную локализацию лингвисти­ческих явлений как анархию отдельных автономных изоглосс. Рассмотрение изоглосс показывает, что некоторые из них могут быть связаны в пучки, что позволяет определить как источник или центр распространения группы лингвистических новшеств, так и периферические области этого распространения.

Изучение изоглосс, перекрывающих друг друга, показывает, какие лингвистические явления находятся в регулярной связи.

Наконец, сравнение изоглосс представляет собой основную про-

блему географической лингвистики, именно проблему научного
определения лингвистических ареалов или разделения языка на
зоны согласно наиболее рациональным принципам этого де­
ления. •

б) Если ограничиться явлениями, входящими в лингвистиче­
скую систему, то можно констатировать, что изолированные изо­
глоссы являются, так сказать, фикциями, так как явления, внешне
тождественные, но принадлежащие двум разным системам, функ­
ционально могут различаться (например, и может иметь в различ­
ных украинских диалектах разную фонологическую значимость;
в тех языках, где согласные смягчаются перед i < о, и и ы являются
вариантами одной и той же фонемы; там же, где они не смягчаются,
они представляют две различные фонемы).

Лингвистическое истолкование изолированных изоглосс невоз­можно, так как лингвистическое явление как таковое, а также и его генезис и распространение не могут быть поняты без учета системы.

в) Подобно тому как в истории языка допустимо сопоставление
разнородных эволюционных явлений, так и территориальное
распространение лингвистических явлений может быть сопостав­
лено с другими географическими изолиниями, в особенности с
антропогеографическими (границы распространения явлений,
относящихся к экономической и политической географии или к
материальной и духовной культуре), а также с изолиниями физи­
ческой географии (изолинии почвы, растительности, климата,
геоморфологические явления).

При всем этом не следует пренебрегать частными условиями той или иной географической единицы; так, например, сопоставление лингвистической географии с геоморфологией, необычайно плодо­творное в условиях Европы, на восточнославянской территории имеет значительно меньшее значение, чем сопоставление изоглосс с климатическими изолиниями. Сопоставление изоглосс с другими антропогеографическими изолиниями возможно как с точки зре­ния синхронической, так и сточки зрения диахронической (данные исторической географии, археологии и т. д.); однако эти точки зрения не должны смешиваться.

Сопоставление разнородных систем может быть плодотворным только в том случае, если сравниваемые системы рассматриваются как эквивалентные; если же установить между ними механическую причинную связь и выводить явления одной системы из явлений другой, то синтетическое сочетание данных систем будет искажен­ным и научный синтез окажется подмененным односторонним суж­дением.

г) При составлении карты лингвистических или этнографиче­
ских явлений следует учитывать, что распространение рассматри­
ваемых явлений не покрывает генетического родства лингвистиче­
ского или этнического порядка и занимает часто более обширную»
территорию.

13?

ПРОБЛЕМЫ МЕТОДА СЛАВЯНСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ

Изучение происхождения отдельных слов и изменения их зна­чения необходимо как для лексикологии в узком смысле слова, так и для общей психологии и истории культуры; однако это изучение не образует лексикологии как науки о словарном составе языка. Он не является простым конгломератом некоего количества отдель­ных слов, напротив, это сложная лексическая система, в которой все слова без исключения тем или иным образом связаны друг с другом или противопоставляются друг другу.

Значение слова определяется прежде всего его отношением к другим словам, т. е. его местом в лексической системе; определение же места слова в лексической системе возможно только после изу­чения структуры данной системы. Этим изучением и нужно за­няться в первую очередь, тем более что до последнего времени слова как части лексических систем и как проявление структуры данных систем почти не изучались. Многие лингвисты полагали, что в противоположность морфологии, образующей строгую си­стему, словарь представляет из себя хаос, в котором, пользуясь алфавитом, можно навести только чисто внешний порядок. Это очевидное заблуждение. Правда, лексические системы намного сложнее и шире систем морфологических, так что лингвистам вряд ли удастся когда-либо представить их с такой же ясностью и точностью, как последние; однако если слова действительно проти­вопоставлены друг другу или взаимосвязаны, то они образуют системы, формально аналогичные системам морфологическим, и, следовательно, тоже могут изучаться лингвистами. В этой области, еще мало изученной, лингвист должен работать не только над исследованием самого материала, но и над созданием правильных методов.

Каждый язык в каждую эпоху обладает своей особенной лексиче­ской системой. Но оригинальный характер каждой из этих систем выступает с достаточной ясностью только при сопоставлении одной системы с другой. Значительный интерес в этом отношении представ­ляют языки, находящиеся в тесном родстве, так как именно при на­личии большого сходства лексического материала индивидуальные признаки структуры различных систем выявляются с предельной ясностью. В этом отношении славянские языки предоставляют такие удобные и благоприятные условия для исследований, каких почти нет в других языках.