The discovery of a vaccine against this dangerous disease will benefit all mankind.

Еще более пристального внимания в советском политическом языке за­служивает и тот ряд положительно окрашенных слов, которые превратились в шаблоны:

Информация будет служить духовному обогащению народов, углублению и расширению сотрудничества между ними, созданию климата доверия и до­брососедства.

Spiritual enrichment был бы здесь буквализмом, который по-английски зву­чит очень плохо. Infonnation will serve/help to raise the moral level of/uplift/enlighten peoples гораздо более идиоматично. Intensification передает значение слова «углубление» гораздо лучше, чем deepening. A climate of trust and goodneighborliness правильно переводит «доверие и добрососедство». Ме­ры доверия — это confidence-building measures, а не trust. Наконец, «путь к до­верию» и «разрядка напряженности» — relaxation of tensions и, соответствен­но, detente.

Чуть меньшие, но все равно довольно коварные, лингвистические рифы существуют и при описании проблем безопасности, которая является самым важным предметом дискуссии во многих международных организациях. Тут очень трудно поддается переводу прежде всего прилагательное «всеобъем­лющая» в отношении к безопасности. Это, конечно, comprehensive security, a принцип нанесения ущерба безопасности сторон — undiminished security of both sides/without detriment to the security of the sides. Обеспечение такой безо­пасности требует сдержанности (restraint), которая во время холодной вой­ны часто подменялась политикой «устрашения» (deterrence}.

Несколько особенных «языковых ловушек» выявляется и при характерис­тике самих переговоров, где обсуждаются вопросы безопасности:

Начаты и ведутся переговоры. Руководство нашей страны положительно оцени­вает этот процесс.

При анализе нескольких прилагательных, которые описывают процесс пе­реговоров, переводчику приходится быть постоянно на страже. «Односторон­ний» часто означает unilateral, но в определенных контекстах имеет совсем другое значение, а именно: lopsided или slanted, которые адекватно переда­ют «односторонний и узкий подход к проблеме». Двусторонний означает — bilateral, а «многосторонний» означает multilateral, когда речь идет о перего­ворах, а в других контекстах может быть multifaceted или varied, как при пе­реводе фразы о «многостороннем анализе этой проблемы».

Слово «оценивать» слишком часто и неудачно переводится как assess.

We were one in assessments of art and literature and of everything we were told to assess¹⁸.

А вот другой пример, где вместо перевода Омг leaders positively assess this problem можно сказать approve of, like, appreciate или take a favorable view of it. «Целенаправленная политика» — скорее, deliberate, planned, focused или purposeful policy, чем goal-directed. To же самое относится и к «целесообраз­ности», которую не надо переводить буквально:

Мы поддерживаем предложение о целесообразности подготовки содержа­тельного исследования о пагубных последствиях милитаризации космичес­кого пространства.

We support the proposal for a study/we support the proposal concerning the usefulness/point/purpose/adviseability of an informative/thorough study an the negative/pernicious consequences of the militarization of outer space.

Здесь content неадекватно передает понятие «содержательный». В других контекстах нередко встречаются «обновленные данные», что, применительно к исследованию, лучше переводится как updated, чем renewed или new. Час­то говорят и об «убедительных причинах» какого-то решения или действия, которые можно переводить не только словом convincing, используемым слиш­ком часто, а синонимами cogent, persuasive, telling, или просто как good rea­sons. Конечно, со словом «солидарны» надо быть осторожным: