И сторонитесь смуты, да не постигнет она вас, ососбенно – несправедливых, и знайте, что Аллах силен в наказании» (8:25).

И не приобщайте себя к несправедливым, не то затронет вас огонь, и нет у вас попечителей кроме Аллаха, и тогда не будет вам помощи» (11:113).

И да не будут верующие брать себе друзьями неверных вместо верующих. И кто так поступает, тот не имеет связи с Аллахом, разве что вы охраняете себя от них, охраняя тщательно. И Аллах предупреждает вас о Своем воздаянии. И к Аллаху – возвращение» (3:27).

Первые два аят а предостерегают против присоединения к группе несправедливых, даже если человек непосредственно не соучаствует в несправедливости. Третий аят дает позволение сокрытия своих взглядов. Участие в несправедливой организации допустимо в качестве средства защиты от более тяжкого зла.

В отношении сокрытия, сообщается шейхом Садуком в «Итикадату-ль-Имамийа»:

«И Имам Джафар (А) сказал: «Истинно, я слышу человека, порицающего меня в мечети, и я прячусь за столбом, так, чтобы он меня не увидел». И Имам Джафар (А) сказал: «Смешивайтесь с людьми враждебными внешне, но должно вам противостоять им внутри, пока Амират (имратун) зависит от мнения людей»[103].

Другой аят, который может быть интерпретирован как требование отстранения себя от корпоративного зла, даже если нет силы сражаться с ним, звучит следующим образом:

 

И вот, к тем, кого ангелы умерщвляют в состоянии, когда они были к себе несправедливы, они скажут: В каком вы состоянии? И они ответят: мы были слабы на земле. Они скажут: неужто земля Аллаха не была широка, чтобы вы могли отправиться (куда-либо прочь)? Вот, они – обитатели огня, и это – дурное местопребывание» (4:97).

Земля Божия все еще достаточно широка для тех, кто хочет убежать от несправедливости. Вопрос, как и при каких обстоятельствах какая реакция будет надлежащей, остается вопросом, призывающим на помощь мудрость, а не правило. В своем «Рисала», имам Хомейни написал о соучастии в деятельности лидеров несправедливых правительств:

 

«Если сотрудничество выдающихся религиозных авторитетов с притеснителями и царями-тиранами ведет к приумножению их жестокости, они должны серьезно подумать, будет ли разрыв связи предпочтительнее для снижения жесткости, поскольку возможно, что такое соучастие будет подрывать веру народа и выразится в опорочивании Ислама и исламских авторитетов. Таким образом, им предстоит выбрать, какой образ поведения наиболее надлежащий» [104].

Этот указ примечателен тем, что не предписывает определенного курса поведения, но обращает внимание на моральные мотивировки, которые личность сама должна взвесить. Аналогичная двусмысленность может быть найдена в более раннем рассмотрении этого вопроса шейхом Музаффаром, где требуется несотрудничество с тираническими правительствами, но допускаются исключения, если они могут выразиться при достаточно оправданных обстоятельствах. Однако, в то время как имам Хомейни обращает внимание на важность разрыва связей с тиранами, Шейх Музаффар уделяет больше внимания сотрудничеству с несправедливыми для их большего ожесточения. Он объясняет, что вооруженная борьба имама Хусейна (А) требовалась для предотвращения уничтожения Ислама, но отмечает, что такие действия должны предприниматься с величайшей осторожностью, и что Имамы, последовавшие за Хусейном (А), понимая, что нет никакой надежды на установления подлинно исламского правления, занимали себя больше образованием, нежели восстаниями[105].

Книга шейха Муфида «Китаб аль-Иршад», полна обсуждений вопросов, каким образом имамы поступали в отношении узурпированной или несправедливой власти, действующей от имени Ислама. Например, описан целый ряд примеров, в которых Имам Али (А) дает законодательные советы халифам. После введения в имамат Хусейна (А), шейх аль-Муфид пишет:

 

«В соответствии с тем, что мы сейчас сказали, имамат Хусейна, да будет над ним мир, был подтвержден после смерти его брата аль-Хасана, да будет над ним мир, и повиновение ему всех людей стало обязательным, хотя он и не призывал их последовать за ним, из-за сокрытия взглядов из предосторожности (такийа), которому он следовал, и потому, что он заключил перемирие с Муавией ибн Абу Суфйаном и должен был его исполнять. В этом вопросе он следовал курсом своего отца, Повелителя Верующих, да будет над ним мир, в смысле установления его имамата после Пророка, да благословит Аллах его и его род, несмотря на его молчание об этом, и также Имамата его брата после заключения договора несмотря на неприятие его политики и свое молчание. В этом они поступали согласно практике (сунне) Посланника Аллаха, да благословит Аллах его и его род, когда он был окружен в Аш-Ши’бе, и когда он покинул Мекку как беженец, прячась в пещере, и был сокрыт от своих врагов» [106].

Жизнь имама Хусейна (А) воплощает как сосуществование, так и восстание против несправедливого института. Литература об имаме Хусейне и его кампании против Йазида и последующем мученичестве полна обсуждениями вопросов ответственности личности перед семьей, религией, правительством и своими сторонниками[107].

Общий дискурс обсуждения того, как осуществить реформы: обязанность повелевать добро и запрещать зло, амр би-ль-мааруф ва нахй ани-ль-мункар. Эта обязанность признается фундаментальной в шиитском Исламе, и ее практика обсуждается в основных трудах по исламскому законодательству. Нам повелено реформировать зло, с которым мы сталкиваемся. Эти попытки должны внедряться постепенно, так чтобы применение силы могло быть сведено к минимуму, и никакие попытки не предпринимались бы вовсе прежде, чем будет уверенность в успешном итоге. Во-первых, с негодяем следует поговорить с глазу на глаз, желательно не в самых прямых выражениях. Нужно стараться, чтобы нарушитель не был смущен. Затем уже будет уместной форма общественного протеста. Только после того, как все остальные средства зарекомендуют себя как неэффективные для того, чтобы остановить зло, становится допустимым применение силы. Здесь мы обнаруживаем основу для институализации корпоративных проверок и балансов: такие меры должны предотвращать необходимость насильственного сопротивления злу. Если кого-то можно убрать из офиса посредством голосования, нет необходимости изгонять его оттуда силой, если он действует неподобающе. Те, кто работает под наблюдением свободной прессы, меньше склонны творить запретное, нежели те, чьи действия остаются в тайне. СМИ также служат площадкой определенного протеста, являясь ступенью повеления добра. Ответственность перед обществом – это не просто ценность современного либерального политического мышления, она может вести пропаганду соответствия Божественным Повелениям, и ее можно рассматривать как существенную для исполнения обязанности повеления добра и запрещения зла в современных обществах.

Только когда ненасильственные действия недоступны, или неэффективны, приходится прибегать к сражению. Иногда вопрос джихада обсуждается в форме повеления добра и запрета зла. Даже когда джихад явно безуспешен, сама по себе борьба может быть достаточна для перемены обстоятельств в такой степени, что зло будет явлено таким, каково оно есть. Во время халифата Йазида, зло, творившееся от имени Ислама, достигло такой степени, что целостность Ислама как религиозного института подверглась угрозе. Пока Ислам сам не смог бы зажечь красный свет такой яркости, чтобы свести на нет религиозную легитимность халифата, нравственный тезис Исламского призыва был бы в состоянии затмения[108].

Что до красного света, то Аллах ниспосылает Пророков (А) как предупреждающих. Пророки сами по себе есть красные огни. Айат ы Корана, описывающие пророков как предупредителей, слишком многочисленны, чтобы их перечислять все. Что-то неправильно в состоянии человека. Люди находятся в пренебрежении своими взаимно пересекающимися нравственными и религиозными обязательствами. Они оказались введенными в заблуждение блеском мирских наслаждений и власти. Низменное начало доминирует до тех пор, пока духовность пророков (мир им_ не снисходит на сознание людей, напоминая им о необходимости восстановления завета с Аллахом.

 

И Мы не ниспосылаем посланников иначе как провозвестниками добра и возглашающими предупреждения; затем кто уверует и станет творить благое, они не будут бояться и не будут они опечалены» (6:47).

Когда предупреждение Пророков (А) укореняется в сознании, и дух начинает доминировать над душою, наблюдаются красные огни, показывающие тьму грешной души, предупреждающие об опасности сосредоточения на приобретении мирских благ, зависти, алчности и жадности и необоснованной гордыни. Этот красный огонь наблюдают те, кто следуют духовным путем[109], но его значение не ограничивается определенной отдельной группой. В самом крайнем выражении красный огонь очевиден. Это – кровь мучеников.

Мистики объясняют красный цвет как смешение белизны духа или разума с темнотой души – так же, как луна в сезон жатвы кажется красной сквозь тьму атмосферы земли, хотя ее свет и белый[110]. Также, упреждающие красные огни, бывшие предметом нашего обсуждения, являют собой вторжение просвещенного разума во тьму социального зла и политической коррупции. Дух восстает против тьмы греховности, повелевая добро и запрещая зло. Разум дает красные предупреждения увещевания и протеста. Он поднимается над ночью притеснения подобно огромной красной луне в сезон жатвы.

Мученичество окрашено в красный свет. Он предупреждает о корпоративном зле, взывая к примеру великого отречения ото всей порочности. Кровь Имама Хусейна (А) – это алый сигнальный огонь, сияющий сквозь историю для предупреждения о том, что даже во имя самых высоких идеалов могут вершиться самые худшие зверства. В то же время, он взывает к величайшей жертвенности в борьбе за справедливость. Это – то, что требует красный разум Имама Хусейна (А), не процесс принятия решения в соответствии с формулировкой Закона, но приглашение к размышлению над мудрым выбором, сделанным в сложнейших ситуациях пророками и имамами, да будет над ними всеми мир, в их борьбе против зла, с тем чтобы мы, также, могли обрести видение моральных дилемм, с которыми сталкиваемся в свете их красных огней.

 

ИСЛАМСКОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА