Сага о людях из Лососьей долины 7 страница

 

LX

 

Асгрим, сын Лодейного Грима, предъявил на тинге иск к Ульву, сыну Угти. Однако в
этом иске Асгрима, как это часто случалось, было слабое место. Дело в том, что
вместо девяти свидетелей он призвал всего пять. Поэтому его противники объявили
иск неправильным. Гуннар сказал:
— Я вызову тебя на поединок, Ульв, сын Угги, если ты не уступишь в этом
справедливом деле. Ньяль и мой друг Хельги могут рассчитывать на то, что я не
оставлю тебя в трудном деле, Асгрим, даже если их и нет здесь.
— Я не с тобой сужусь, — говорит Ульв.
— Но тебе придется иметь дело со мной, — говорит Гуннар. Дело кончилось тем, что
Ульву пришлось заплатить все сполна. Тогда Асгрим сказал Гуннару:
— Приглашаю тебя к себе летом, и во всех тяжбах я всегда буду только на твоей
стороне.
Гуинар поехал домой с тинга. Вскоре после этого он встретился с Ньялем. Тот
сказал Гуннару, чтобы он был осторожен, потому что, как ему говорили, люди
из-под Треугольной Горы собираются напасть на него. Он посоветовал Гуннару,
чтобы тот никогда не ездил без достаточного числа спутников и всегда был при
оружии. Гуннар пообещал последовать этому совету и сказал, что Асгрим пригласил
его к себе.
— И я собираюсь поехать к нему осенью, — прибавил он.
— Пусть, пока ты не выедешь, никто этого не знает, а также того, сколько времени
тебя не будет дома. Предлагаю тебе, чтобы с тобой поехали мои сыновья.
На том и порешили.
Вот наступает восьмая неделя лета. Гуннар сказал Кольскеггу:
— Собирайся в дорогу, поедем в гости в Междуречье.
— Послать за сыновьями Ньяля? — спросил Кольскегг.
— Нет, — ответил Гуннар, — незачем их из-за меня беспокоить.

 

LXI

 

Вот едут они втроем, Гуннар с братьями. У Гуннара были с собой его копье и меч,
подарок Эльвира, а у Кольскегга — меч. Хьёрт также был при оружии. Они приехали
в Междуречье, и Асгрим принял их хорошо, и они пробыли у него некоторое время.
Затем они объявили, что собираются ехать домой. Асгрим сделал им богатые подарки
и предложил проводить их. Гуннар сказал, что в этом нет нужды, и Асгрим остался
дома.
Жил человек по имени Сигурд Свиная Голова. Он обещал сообщать, куда поехал
Гуннар. Вот он приехал под Треугольную Гору и рассказал, где теперь Гуннар, и
сказал, что не будет удобнее случая, чем сейчас, когда он сам — третий.
— Сколько нам нужно людей, — говорит Старкад, — для засады?
— Если народу будет мало, нам с ним не справиться, — говорит Сигурд. — Нужно не
меньше тридцати человек.
— Где устроим засаду?
— На холмах Кнавахолар, — отвечает Сигурд, — там, пока они не подъедут совсем
близко, нас не будет видно.
— Поезжай в Песчатый Овраг, — говорит Старкад, — и скажи Эгилю, чтобы их
приехало сюда пятнадцать человек. А мы, тоже пятнадцать числом, поедем прямо
отсюда к этим холмам.
Торгейр сказал Хильдигунн:
— Вот эта рука покажет тебе сегодня убитого Гуннара.
— А мне думается, — сказала она, — что после встречи с ним ты вернешься
понурившись.
Старкад со своими тремя сыновьями отправился из-под Горы Треугольной, а с ними
еще одиннадцать человек. Они приехали к холмам Кнавахолар и стали ждать. А
Сигурд приехал в Песчаный Овраг и сказал:
— Меня, Эгиль, послали сюда Старкад с сыновьями сказать тебе, чтобы ты со своими
сыновьями отправился к холмам Кнавахолар подстеречь Гуннара.
— Сколько нас должно поехать? — говорит Эгиль.
— Со мной — пятнадцать, — отвечает Сигурд.
Коль сказал:
— Теперь я померюсь силами с Кольскеггом.
— Не многовато ли ты берешь на себя? — говорит Сигурд. Эгиль попросил норвежцев,
чтобы они поехали с ним. Они ответили, что Гуннар не сделал им ничего плохого.
— Но, видно, дело нешуточное, — сказал Торир, если против троих собирается такое
множество народу.
Эгиль ушел в сильном гневе. Тогда хозяйка сказала норвежцу:
— Жаль, что моя дочь Гудруд не пожалела своей чести и спала с тобой, а ты
боишься поехать со своим хозяином и тестем. Да ты просто трус.
— Я поеду с твоим мужем. Но ни он, ни я не воротимся назад.
Затем он отправился к своему товарищу Торгриму и сказал:
— Возьми ключи от моих сундуков. Мне они уже ни к чему. Пожалуйста, возьми себе
из нашего добра все, что тебе захочется. Но уезжай из Исландии и не вздумай
мстить за меня. А если не уедешь отсюда, то погибнешь.
И норвежец поехал вместе со всеми.

 

LXII

 

Теперь надо рассказать о том, что Гуниар едет на восток через Бычью Реку. Но
только он отъехал от реки, как его стал одолевать сон, и он сказал, что они
будут здесь отдыхать. Так и сделали. Он крепко заснул и стонал во сне. Кольскегт
сказал:
— Гуннару, наверно, что-то снится.
Хьёрт сказал:
— Я бы разбудил его.
— Не надо, — сказал Кольскегг, — пусть поспит.
Гуннар спал долго. Он сбросил с себя щит, ему было очень жарко.
Кольскегг спросил:
— Что тебе приснилось, брат?
— Мне приснился такой сон, что, приснись он мне раньше, я бы не выехал из
Междуречья всего с двумя спутниками.
— Расскажи, — попросил Кольскегг.
— Мне приснилось, будто я проезжаю мимо холмов Кнавахолар. И будто вижу там
множество волков, и они бросаются на меня со всех сторон, а я защищаюсь. Я
перестрелял всех волков, что были ближе всего ко мне, но они подобрались ко мне
так близко, что стрелять из лука я уже не мог. Тогда я взял меч в одну руку и
копье в другую и стал рубить и колоть. Щитом я не прикрывался, и я даже не знаю,
что меня защищало. Мы с тобой, Кольскегг, перебили множество волков. Но будто
Хьёрта они одолели, разорвали ему грудь, и у одного из них в зубах было его
сердце. Но я будто пришел в такой гнев, что разрубил этого волка надвое у плеч,
и после этого остальные волки убежали. Вот тебе мой совет, Хьёрт, брат мой, —
возвращайся в Междуречье.
— Не вернусь, — сказал Хьёрт. — Я поеду с тобой, хоть и знаю, что мне не уйти
живым.
Затем они снова пустились в путь и подъехали к холмам Кнавахолар. Кольскегг
сказал:
— Видишь, брат, там, за холмами, множество копий и вооруженных людей?
— Я не сомневался, — отвечает Гуннар, — что мой сон сбудется.
— Что нам теперь делать? — говорит Кольскегг. — Ты, наверно, не захочешь
отступить бегством.
— Такого повода для насмешек мы им не дадим, — отвечает Гуннар. — Мы поедем к
Кривой Реке, на мыс, там удобно защищаться.
Они выехали на мыс и приготовились защищаться. Коль крикнул, когда они поехали
туда:
— Ты что же, бежишь, Гуннар?
Кольскегт ответил:
— Расскажешь об этом, если доживешь до завтра.

 

LXIII

 

Старкад стал подбадривать своих людей, и они бросились к мысу. Сигурд Свиная
Голова шел впереди всех. В одной руке он держал небольшой щит, а в другой копье.
Гуннар увидел его и выстрелил из лука. Когда тот заметил летящую стрелу, он
поднял щит, но стрела пробила щит, вошла в глаз и вышла из затылка. Сигурд был
первым убитым. Вторую стрелу Гуннар пустил в Ульвхедина, управителя Старкада.
Стрела попала ему в живот, и он упал под ноги одному бонду, а бонд — на него.
Тогда Кольскегг метнул камень, попал бонду в голову, и тому пришел конец. Тут
Старкад сказал:
— Не годится, чтобы он стрелял из лука. Идем же вперед на него смело и
решительно.
И так каждый стал подбадривать другого. Гуннар защищался, стреляя из лука, пока
было можно. Потом он отбросил лук, взялся за копье и меч и стал наносить удары
обеими руками. Разгорелся жестокий бой, и Гуннар с Кольскеггом перебили много
врагов. Тут Торгейр, сын Старкада, говорит:
— Я пообещал Хильдигунн принести твою голову, Гуннар!
— Вряд ли ей это нужно, — отвечает Гуннар. — Тебе, во всяком случае, надо
подойти поближе ко мне.
Торгейр сказал брату:
— Давайте бросимся па него все разом. У него нет щита, и он будет в наших руках.

 

Бёрк и Торкель ринулись вперед и опередили Торгtйра. Бёрк хотел было ударить
Гуннара мечом, но Гуннар так сильно взмахнул копьем, что выбил у Бёрка из руки
меч. Тут он увидел, что по другую руку от него, совсем близко, стоит Торкель.
Гуннар стоял, слегка согнув ногу. Он взмахнул мечом и перерубил Торкелю шею, так
что голова отлетела. Коль, сын Эгиля, сказал:
— Дайте я схвачусь с Кольскеггом! Я давно говорю, что мы с ним не уступаем друг
другу в бою.
— Сейчас проверим, — говорит Кольскегг.
Коль направил в него копье. Кольскегг только что убил одного противника и был
занят, так что не успел выставить щит, и копье задело ему бедро. Кольскегг
рванулся к Колю, и так ударил мечом, что перерубил ему ногу в бедре. Он спросил:

 

— Ну как, попал я?
Коль сказал:
— Я поплатился за то, что не закрылся щитом.
И он какое-то время стоял на одной ноге и смотрел на обрубок другой. Тогда
Кольскегг сказал:
— Нечего смотреть. Ноги нет, это точно.
Тут Коль упал мертвым на землю.
Когда Эгиль увидел это, он бросился на Гуниара и попытался нанести удар мечом,
но Гуннар встретил его своим копьем, и удар пришелся Эгилю в живот. Затем он
поднял его на копье и бросил в реку. Тут Старкад сказал:
— Жалкий ты человек, Торир Норвежец, если можешь сидеть сложа руки, когда убит
твой хозяин и тесть Эгиль!
Норвежец в сильном гневе вскочил. Хьёрт к этому времени убил двух человек.
Норвежец бросается на него и ударяет его мечом в грудь. Хьёрт тут же падает
мертвым на землю. Гуннар видит это, бросается к норвежцу и разрубает его надвое.
Немного погодя Гуннар бросает копье в Бёрка. Оно пробивает его насквозь и
втыкается в землю. Тут Кольскегг отрубает голову Хауку, сыну Эгиля, а Гуннар
отрубает по локоть руку Оттару.
Тогда Старкад сказал:
— Бежим! Ведь это не люди!
Гуннар сказал:
— Позор вам будет, когда станете рассказывать об этом бое, если по вам не будет
видно, что вы в нем участвовали.
С этими словами Гуннар бросился на Старкада и его сына Торгейра и нанес им раны.
На этом бой кончился. Гуннар ранил многих из тех, кто бежал. Четырнадцать
человек сложили голову в бою, и Хьёрт был пятнадцатым. Гуннар на щите доставил
Хьёрта домой, и там его похоронили. Многие оплакивали его, потому что его
любили.
Старкад тоже вернулся домой. Хильдигунн стала лечить ему и Торгсйру раны и
сказала:
— Вы, верно, много дали бы за то, чтобы у вас не было этой ссоры с Гуннаром.
— Твоя правда! — ответил Старкад.

 

LXIV

 

Стейнвёр из Песчаного Оврага сказала норвежцу Торгриму, чтобы он не уезжал, а
остался вести ее хозяйство и помнил бы о смерти своего хозяина и родича. Тот
ответил:
— Мой товарищ Торир предсказал мне, что я погибну от руки Гуннара, если останусь
в Исландии. А он, наверно, знал мою судьбу, потому что предвидел свою смерть.
— Я отдам тебе в жены свою дочь Гудрун и все свое богатство.
— Не думал я, что ты предложишь такую высокую цену, — сказал он.
И они порешили на том, что он возьмет в жены Гудрун. Свадьбу сыграли летом.
Гуннар с Кольскеггом отправились на Бергторов Пригорок. Ньяль с сыновьями был на
дворе, они пошли настречу Гуниару и приветливо поздоровались с ним. Затем они
стали беседовать. Гуннар сказал:
— Я приехал сюда просить у тебя помощи и доброго совета.
Ньяль ответил:
— Ты их получишь.
— Я убил много людей и попал в очень трудное положение. Мне хотелось бы знать, —
говорит Гуннар, — что, по-твоему, надо делать.
— Многие скажут, — говорит Ньяль, — что тебя к этому вынудили. Но дай мне время
подумать.
Ньяль ушел и долго думал наедине. Вернувшись, он сказал:
— Я все обдумал, и мне кажется, что действовать надо настойчиво и решительно. У
моей родственницы Торфинны должен быть ребенок от Торгейра. Я передаю тебе право
обвинить его в прелюбодеянии. Я передаю тебе также право начать тяжбу против
Старкада, который тоже должен быть объявлен вне закона, потому что он совершил
порубку в моем лесу на Гряде Треугольной Горы. Ты начнешь оба дела. Поедешь к
месту вашего боя, выкопаешь тела, покажешь раны свидетелям и объявишь, что ни за
кого из убитых виры не полагается, потому что они собрались с целью напасть на
тебя и твоих братьев и убить вас. Но если дело будет разбираться на тинге и тебе
скажут, что ты еще до этого ударил Торгейра и поэтому не вправе предъявлять иск
ни за себя, ни за других, то я отвечу на это и скажу, что снял с тебя все
обвинения на тинге в Лощинах, так что ты теперь вправе предъявлять иск и за себя
и за других. Тогда они должны будут разобрать твой иск. Тебе также надо найти
Тюрвинга с Ягодного Мыса, и он передаст тебе право вести тяжбу против Энунда из
Великаньего Леса, который должен предъявить иск по поводу убийства своего брата
Эгиля.
Гуннар поехал сначала домой. А через несколько дней он с сыновьями Ньяля поехал
к месту, где были зарыты тела убитых. Они выкопали всех похороненных. Гуннар
объявил, что виры за них не полагается, потому что они замышляли нападение и
убийство, и уехал домой.

 

LXV

 

В ту же самую осень Вальгард Серый вернулся в Исландию и отправился домой, в
Капище. Торгейр поехал к Вальгарду и Мёрду и рассказал им о том, что Гуннар
отказывается платить виру за всех, кого он убил. Вальгард сказал, что это ему,
наверно, посоветовал Ньяль и что Ньяль насоветовал ему еще много чего. Торгейр
попросил у Вальгарда и его сына Мёрда помощи и поддержки, но они долго
отговаривались и запрашивали много денег. В конце концов порешили на том, что
Мёрд посватается к Торкатле, дочери Гицура Белого, и что Торгейр сразу же поедет
с ним и его отцом на запад, на тот берег реки.
На другой день они, двенадцать числом, выехали из дому и добрались до Мшистой
Горы. Там их встретили приветливо. Затем они попросили Гицура выдать дочь замуж
за Мёрда. Он в конце концов согласился, и они договорились, что свадьбу сыграют
через полмесяца на Мшистой Горе. Затем они поехали домой. На свадьбу они назвали
множество народу. Гостей было много, и пир был на славу. Торкатла отправилась с
Мёрдом домой и стала вести хозяйство, а Вальгард в это лето уплыл из Исландии.
Мёрд подбивал Торгейра начать дело против Гуннара. Торгейр поехал к Энунду и
предложил ему, чтобы тот начал дело об убийстве своего брата Эгиля и его
сыновей, и прибавил:
— А я начну дело об убийстве моих братьев и о ранении моем и моего отца.
Тот сказал, что готов. И вот они отправились, объявили об убийстве и назначили
девять соседей места боя.
В Конце Склона узнали обо всех этих приготовлениях. Гуннар поехал к Ньялю,
рассказал ему обо всем и спросил, что ему теперь делать.
— Тебе теперь надо, — сказал Ньяль, — назначить своих соседей места боя, а также
соседей жилья и назвать свидетелей. Назови Коля убийцей твоего брата Хьёрта,
потому что ты имеешь право назвать убийцей любого из участников нападения. Затем
ты обвинишь Коля в убийстве, хотя его и нет в живых. Потом ты назовешь своих
свидетелей и пригласишь соседей на альтинг высказаться, не были ли те
нападающими, когда был убит Хьёрт. Вызови также на суд Торгейра по делу о
прелюбодеянии и Энунда из Великаньего Леса по делу Тюрвинга.
Гуннар сделал все, как ему посоветовал Ньяль. Приготовления эти показались людям
странными. И вот дело должно было разбираться на тинге. Гуннар, Ньяль с
сыновьями и сыновья Сигфуса поехали на тинг. Еще до этого Гуннар послал человека
к своим шурьям, чтобы те приехали на тинг, взяв с собой побольше народу, и велел
сказать им, что тяжба будет трудная. Они собрали у себя на западе множество
народу. Мёрд, Рунольв из Долины, люди с Треугольной Горы и Энунд из Великаньего
Леса тоже отправились на тинг, и, приехав туда, они присоединились к Гицуру
Белому и Гейру Годи.

 

LXVI

 

Гуннар, сыновья Сигфуса и сыновья Ньялья все держались вместе и вели себя так
решительно, что тот, кто стоял у них на пути, должен был остерегаться, чтобы его
не сбили с ног. Ни о чем люди не говорили на тинге больше, чем об этой тяжбе.
Гуннар вышел навстречу своим шурьям, Олаву и другим, и они приветливо
поздоровались с ним. Они стали расспрашивать Гуннара о бое, и он им точно и
беспристрастно рассказал все, как было. Он также рассказал о том, что он
предпринял после боя. Олав сказал:
— Хорошо, что Ньяль так верно помогает тебе во всяком деле.
Гуннар сказал, что никогда не сможет полностью отблагодарить за это. Он попросил
у них помощи, и они согласились.
И вот каждая сторона предъявила свой иск, и оба иска стали разбираться. Мёрд
спросил, как может такой человек, как Гуннар, который, ударив Торгейра, лишил
себя права выступать перед судом, предъявлять иск. Ньяль говорит:
— А ты был на тинге в Лощинах осенью?
— Да, конечно, — говорит Мёрд.
— Слышал ли ты, — говорит Ньяль, — что Гуннар предлагал ему полное примирение?
— Конечно, слышал, — говорит Мёрд.
— Тогда я объявил, — говорит Ньяль, — что Гуннар получил право выступать перед
судом с любым делом.
— Это было правильно, — говорит Мёрд, — но почему же убийцей Хьёрда Гуннар
объявил Коля, тогда как убил его норвежец?
— Это было правильно, — говорит Ньяль, — потому что он назвал его убийцей при
свидетелях.
— Может быть, это и правильно, — говорит Мёрд, — но почему же Гуннар объявил,
что ни за кого из убитых не надо платить виру?
— Об этом и спрашивать нечего, — говорит Ньяль, — ведь они поехали, чтобы ранить
и убивать.
— Но Гуннар остался невредим, — говорит Мёрд. Ньяль сказал:
— Братья Гуннара Кольскегг и Хьёрт были там, и один из них был убит, а другой
ранен.
— Закон на вашей стороне, — ответил Мёрд, — как мне ни тяжело подчиниться вам.
Тут вышел Хьяльти, сын Скегги из Долины Бычьей Реки, и сказал:
— До сих пор я не вмешивался в ваш спор. Но теперь мне хотелось бы знать, что
значат, Гуннар, для тебя мои слова и моя дружба?
— Чего ты хочешь? — спросил Гуннар.
— Я хочу, — ответил Хьяльти, — чтобы достойные люди вынесли справедливое решение
по этому делу.
Гуннар ответил:
— Тогда никогда не выступай против меня, с кем бы у меня ни была тяжба.
— Обещаю, — ответил Хьяльти.
После этого он взялся за переговоры с противником Гуннара и добился того, что
все помирились и поклялись не мстить друг другу. Ранение Торгейра сняло иск о
прелюбодеянии, ранение Старкада — иск о порубке. За братьев Торгейра была
заплачена половинная вира, потому что они напали на Гуннара. Убийство Эгиля из
Песчаного Оврага сияло иск Тюрвинга. Убийство Хьёрта было приравнено к убийству
Коля и норвежца. За других была заплачет половинная вира. Среди судей были
Ньяль, Асгрим, сын Лодейного Грима, и Хьяльти, сын Скегги.
Старкад и люди из Песчаного Оврага были должны Ньялю много денег, и Ньяль отдал
эти деньги Гуннару в счет его виры им. У Гуннара было на тинге так много друзей,
что он на месте выплатил виру за все убийства и сделал много подарков знатным
людям, которые помогали ему. Дело принесло ему большую славу, и все были
согласны, что нет ему равного во всей южной четверти.
Гуннар отправился с тинга домой. И вот он живет спокойно у себя дома, а его
противники очень завидуют его славе.

 

LXVII

 

Теперь надо рассказать о Торгейре, сыне Откеля. Он стал человеком рослым и
сильным, честным и правдивым, но несколько легковерным. Самые уважаемые люди
дружили с ним, а родичи любили его.
Однажды Торгейр, сын Старкада, отправился к своему родичу Мёрду.
— Обидно мне, — сказал он, — что так кончилась моя тяжба с Гуннаром. Но я
заплатил тебе за то, чтобы ты мне помогал, пока мы оба живы. Мне хотелось, чтобы
ты придумал, что делать. Но подумай как следует! Я говорю об этом с тобой так
открыто, так как знаю, что Гуннар тебе заклятый враг, а ты — ему. Я хорошо
отблагодарю тебя, если ты постараешься.
— Всем всегда кажется, — сказал Мёрд, — что я люблю деньги. Так и на этот раз.
Трудно устроить так, чтобы ты не нарушил мир и при этом добился своего. Но я
слышал, что Кольскегг хочет вернуть себе четвертую часть земли на Перешейке,
которую отдали твоему отцу как виру за сына. Он получил право на этот иск от
своей матери, и это Гуннар посоветовал ему заплатить деньги, но землю не
отдавать. Подождем пока, что будет дальше, и объявим, что он нарушил договор с
нами. Кроме этого, он отобрал пашню у Торгейра, сына Откеля, и тем самым нарушил
договор с ним. А ты поезжай к Торгейру, сыну Откеля, и втяни его в дело.
Нападите с ним на Гуннара. Если же вам не удастся его убить, то нападите еще
раз. Вот что я тебе скажу: Ньяль предсказал ему, что если он убьет кого-нибудь
из другого поколения того же рода, и при этом он нарушит заключенный договор, то
сразу погибнет. Втяни в дело Торгейра, потому что Гуннар убил его отца. Если вы
с ним вдвоем нападете на Гуннара, то ты прикройся щитом, а Торгейр пусть смело
бросится на него, и Гуннар убьет его. Тогда окажется, что Гуннар убил человека
из другого поколения того же рода, а ты спасешься бегством. И если ему суждено
от этого погибнуть, то он нарушит договор. Итак, подождем.
После этого Торгсйр поехал домой и тайно рассказал все своему отцу. Они
порешили, что будут действовать так, чтобы никто ничего не знал.

 

LXVIII

 

Через некоторое время Торгейр, сын Старкада, отправился в Церковный Двор к
своему тезке. Они прошептались весь день. Под конец Торгейр, сын Старкада,
подарил своему тезке золоченое копье и затем уехал домой. Они очень подружились.

 

Осенью на тинге в Лощинах Кольсксегг предъявил иск на землю на Перешейке, а
Гуннар назвал свидетелей и предложил людям из-под Треугольной Горы деньги или
землю в других местах по законной цене. Торгейр назвал свидетелей того, что
Гуннар нарушил договор с ними. На этом тинг кончился.
Проходит год. Тезки постоянно встречаются, крепко дружат.
Как-то раз Кольскегг говорит Гуннару:
— Я слышал, что тезки очень подружились. Многие говорят, что им доверять нельзя.
Советую тебе быть поосторожнее.
— Мне не миновать смерти, — говорит Гуннар, — где бы я ни был, если мне так на
роду написано.
На том разговор кончился.
Осенью Гуннар велел работникам одну неделю работать дома, а другую — внизу, на
Островах, чтобы кончить уборку сена. Он распорядился, чтобы все уехали, и
остался один с женщинами.
Торгейр из-под Треугольной Горы отправился к своему тезке, и когда они
встретились, то начали, как обычно, разговор. Торгейр, сын Старкада, сказал:
— Мне бы хотелось, чтобы мы набрались духу и напали на Гуннара.
— При встречах с Гуннаром, — ответил Торгейр, сын Откеля, — победа доставалась
немногим. И я не хотел бы нарушать договор.
— Они нарушили договор, а не мы, — сказал Торгейр, сын Старкада. — Ведь Гуннар
отобрал у тебя пашню, а у нас с отцом — Перешеек.
И они решили напасть на Гуннара. Тут Торгейр говорит, что Гуннар через несколько
дней останется один дома, и предлагает:
— Возьми одиннадцать человек и приезжай ко мне, и со мной будет столько же.
После этого Торгейр поехал домой.

 

LXIX

 

Когда Кольскегг с работниками пробыли на Островах три дня, Торгейр, сын
Старкада, проведал про это и послал сказать своему тезке, чтобы тот встретился с
ним на Гряде Горы Треугольной. Он въехал на гряду и стал там ждать тезку.
Гуннар в это время оставался один дома. Тезки подъезжают к лесу, и вдруг их так
начинает клонить ко сну, что они не в силах ехать дальше. Они вешают щиты на
ветви, привязывают лошадей и кладут возле себя оружие.
Ньяль в эту ночь был на Торольвовой Горе. Ему не спалось, и он то выходил из
дома, то входил. Торхильд спросила Ньяля, почему ему не спится.
— Что-то чудится мне, — ответил Ньяль. — Я вижу духов-двойников многих врагов
Гуннара. Одно странно: видно, что у них недоброе на уме, но ведут они себя
неосторожно.
Немного погодя к дверям подъехал какой-то человек, спешился и вошел в дом.
Оказалось, что это пастух Торхильд и Скарпхедина. Торхильд спросила:
— Ну, нашел овец?
— Я нашел кое-что поважнее, — ответил тот.
— Что же это? — спросил Ньяль.
— Там, на горе, в лесу, я нашел двадцать четыре человека. Лошади их были
привязаны, щиты висели на ветвях, а сами они спали.
Он все так точно заметил, что мог описать все их оружие и одежду, и Ньяль узнал
каждого из них. Ньяль сказал пастуху:
— Побольше бы таких слуг! Не забуду этой твоей услуги. А сейчас я хочу тебя
послать по делу.
Тот сказал, что готов.
— Отправляйся, — сказал Ньяль, — в Конец Склона и скажи Гуннару, чтобы он ехал к
Каменистой Реке и собрал людей. А я поеду к тем, в лес, и пугну их так, что они
повернут обратно. Хорошо, что на этот раз они ничего не добьются, а потеряют
немало.
Теперь надо рассказать о Ньяле. Он подъехал к тезкам и сказал:
— Что-то вы неосторожно разлеглись. Зачем вы сюда приехали? С Гуннаром шутки
плохи. Ведь если говорить правду, то вы замыслили убийство. Но знайте, что
Гуннар уже собирает людей и скоро будет здесь. Он перебьет вас, если вы тотчас
не отправитесь восвояси.
Они не стали мешкать. Перепуганные они похватали оружие, вскочили на коней и
поскакали к Треугольной Горе.
Ньяль поехал к Гуннару и сказал:
— Не распускай народ, а я поеду и попытаюсь уладить все мирно: они сейчас,
наверное, крепко перепуганы. А за то, что они замышляли убить тебя — в этом они
все замешаны, — им придется заплатить не меньше, чем пришлось бы заплатить за
убийство одного из тезок, если бы такое случилось. Я возьму эти деньги на
сохранение и позабочусь о том, чтобы они были под рукой, когда тебе понадобятся.

 

Гуннар поблагодарил его за помощь.

 

LXX

 

Ньяль поехал под Треугольную Гору и сказал тезкам, что Гуннар не собирается
распускать своих людей, пока не рассчитается с ними. Они были в сильном страхе.
Они сделали различные предложения и попросили Ньяля передать эти предложения
Гуннару. Ньяль сказал, что передаст только такое предложение, за которым не
скрывается обмана. Они попросили его рассудить их и сказали, что выполнят любое
решение, которое он вынесет. Ньяль сказал, что он вынесет решение не иначе как
на тинге и в присутствии самых уважаемых людей. Они согласились на это.
Ньяль свел обе стороны вместе. Они пожали руки в знак того, что помирились и
обязуются сохранять мир. Ньяль должен был вынести решение и по своему усмотрению
назвать судей.
Немного погодя они встретились с Мёрдом, сыном Вальгарда. Мёрд очень корил их за
то, что они поручили Ньялю рассудить их, поскольку он большой друг Гуннара, и
сказал, что это им дорого обойдется.
Вот люди, как обычно, поехали на альтинг. Обе стороны тоже были на тинге. Ньяль
попросил внимания и спросил всех самых уважаемыех людей, которые были на тинге,
чего, по их мнению, может требовать Гуннар за то, что его замышляли убить. Они
ответили, что такой человек, как Гуннар, вправе требовать очень многого. Ньяль
спросил, кто должен быть ответчиком; все, кто хотел напасть на Гуннара, или
только их главари. Они ответили, что главари в первую очередь, но и другие тоже.

 

— Немало найдется людей, — сказал Мёрд, — которые скажут, что все это произошло
по вине Гуннара, потому что он первым нарушил мир с обоими Торгейрами.
— Это не называется нарушить мир, — ответил Ньяль, — когда один человек
пользуется законом против другого. Ведь закон хранит страну, а беззаконие губит.

 

И Ньяль сказал, что Гуннар предлагал в обмен на Перешеек землю или деньги. Тогда
оба Торгейра увидели, что Мёрд их обманул. Они очень бранили его и сказали, что
из-за него им приходится платить виру. Ньяль назвал двенадцать судей. Каждый из
тех, кто ездил с Торгейрами, должен был заплатить по сотне серебра, а сами тезки
— по две сотни. Ньяль взял эти деньги себе на хранение, а обе стороны поклялись
соблюдать мир. Ньяль подсказывал им слова клятвы.
Потом Гуннар поехал с тинга на запад, в Долины, в Стадный Холм. Олав Павлин
принял его хорошо. Гуннар пробыл у него полмесяца. Он много ездил по Долинам и
повсюду был желанным гостем. На прощанье Олав сказал:
— Я хочу подарить тебе три вещи: золотое запястье и плащ, которыми владел король
ирландцев Мюркьяртан(8), и большого пса, которого мне подарили в Ирландии. Он
помощник не хуже крепкого мужчины. Кроме того, у него человечий ум: если он
знает, что человек твой недруг, он будет лаять на него, но он никогда не будет
лаять на твоего друга. Он видит в каждом человеке, желает ли он тебе добра или
зла. Ради тебя он не пожалеет и своей жизни. Этого пса зовут Черный.
Затем он сказал псу:
— Теперь твой хозяин — Гуннар, служи ему верой и правдой.
Пес тотчас подошел к Гуннару и улегся у его ног. Олав сказал Гуннару, чтобы он
был осторожен, потому что у него много завистников.
— Ведь тебя считают самым знаменитым человеком во всей стране, — сказал он.
Гуннар поблагодарил его за подарки и добрый совет и поехал домой.
Гуннар пробыл некоторое время дома, и все было спокойно.