Просто думал вслух, я искал про себя наиболее безопасный путь.

- Да, похоже на то, что ваши мысли витали где-то очень далеко. Не

Забывайте, что посланник, да еще в ваши годы, ни в коем случае не должен

Производить впечатление, что он посягает на чье-то доверие.

Жюльен был чрезвычайно смущен - действительно, он сглупил. Его

Самолюбие пыталось найти оправдание и не находило его.

- И учтите еще, - добавил г-н де Ла-Моль, - что стоит только человеку

Сделать глупость, как он пытается тотчас же сослаться на свои добрые

Намерения.

Час спустя Жюльен уже стоял в передней маркиза; вид у него был весьма

Приниженный; на нем был старомодный костюм с галстуком сомнительной белизны,

Он был похож на забитого сельского учителя.

Увидя его, маркиз расхохотался, и только после этого Жюльен получил

Полное прощение.

"Уж если и этот юноша предаст меня, - думал г-н де Ла-Моль, - то кому

можно довериться? А когда действуешь, неизбежно приходится кому-нибудь

Доверяться. У моего сына и у его достойных друзей такой же закваски, как он,

смелости и верности хватило бы на сто тысяч человек: если бы пришлось

Драться, они бы пали на ступенях трона и способны были бы на все... но

Только не на то, что необходимо в данную минуту. Черт побери, да разве среди

Них найдется хоть один, который мог бы выучить наизусть четыре страницы

текста и проехать сотню лье, не попавшись? Норбер сумеет пойти на смерть,

как и его предки, но ведь на это способен и любой рекрут..?"

И маркиз впал в глубокую задумчивость. "Да и на смерть пойти, пожалуй,

этот Сорель тоже сумеет не хуже его", - подумал он и вздохнул.

- Ну, едем, - сказал маркиз, словно пытаясь отогнать неприятную мысль.

- Сударь, - сказал Жюльен, - покуда мне поправляли этот костюм, я

выучил наизусть первую страницу сегодняшнего номера "Котидьен".

Маркиз взял газету, и Жюльен прочел на память все, не сбившись ни в

одном слове. "Превосходно, - сказал себе маркиз, который в этот вечер

Сделался сущим дипломатом. - По крайней мере юноша не замечает улиц, по

которым мы едем".

Они вошли в большую, довольно невзрачного вида гостиную, частью

Отделанную деревянными панелями, а местами обитую зеленым бархатом. Посреди-

Не комнаты хмурый лакей расставлял большой обеденный стол, который затем под

Его руками превратился в письменный при помощи громадного зеленого сукна,

Испещренного чернильными пятнами, - рухляди, вытащенной из какого-нибудь

Министерства.

Хозяин дома был высоченный, необыкновенно тучный человек; имя его ни

Разу не произносилось; Жюльен нашел, что своей физиономией и красноречием он

Похож на человека, который всецело поглощен своим пищеварением.

По знаку маркиза Жюльен примостился в самом конце стола. Дабы соблюсти

Подобающий вид, он принялся чинить перья. Украдкой он насчитал семь

Собеседников, однако он видел только спины их. Двое из них, казалось,

Держали себя с г-ном де Ла-Молем как равные, остальные обращались к нему

Более или менее почтительно.

Вошел без доклада еще какой-то господин. "Странно! - подумал Жюльен. -

Здесь даже не докладывают о том, кто входит. Или эта мера предосторожности

ради моей особы?" Все поднялись с мест, приветствуя вошедшего. У него были

Те же весьма почетные ордена, как и у тех троих, кто уже присутствовал в

Гостиной. Говорили совсем тихо. Жюльен мог судить о новоприбывшем,

Руководясь только чертами его лица и его фигурой. Он был низенький,

Коренастый, краснощекий, в его поблескивающих глазках нельзя было прочесть

Ничего, кроме злости дикого кабана.

Появившаяся почти немедленно вслед за ним другая особа, совсем иного

Вида, сразу отвлекла внимание Жюльена. Это был очень высокий, чрезвычайно

Худой человек; на нем было надето три или четыре жилета. Взгляд у него был

Благожелательный, манеры учтивые.

"Вылитый епископ Безансонский", - подумал Жюльен. Человек этот был