Понимала, что ей не удалось очаровать Альтамиру, и ей было досадно, что он

Ушел. Она видела, как его черные глаза загорелись, когда он заговорил с

Перуанским генералом. М-ль де Ла-Моль разглядывала молодых французов с такой

Глубокой серьезностью, какой не могла бы перенять ни одна из ее соперниц.

"Кто из них, - думала она, - способен навлечь на себя смертный приговор,

Предполагая даже, что все благоприятные обстоятельства для этого будут

налицо?"

Ее странный взгляд казался лестным глупцам, но многим делалось от него

Не по себе. Они опасались, что у нее вот-вот вырвется какое-нибудь острое

Словцо, на которое не будешь знать, что ответить.

"Знатное происхождение наделяет человека множеством всяких качеств,

Отсутствие которых оскорбляет меня, - я замечаю это на примере Жюльена, -

Думала Матильда, - но оно стирает те качества души, которыми заслуживают

смертный приговор". В эту минуту кто-то сказал позади нее: "Ведь этот граф

Альтамира-второй сын принца Сан-Назаро-Пиментеля. Его предок Пиментель

Пытался спасти Конрадина, обезглавленного в 1268 году. Это одна из самых

родовитых семей в Неаполе".

"Вот так подтверждение моей теории, - подумала Матильда, - будто

Знатное происхождение лишает человека той силы характера, без которой он

неспособен навлечь на себя смертный приговор!.. Нет, я, кажется, осуждена

Сегодня изрекать одни сплошные нелепицы. Ну, раз уж я всего-навсего женщина,

как и все другие, что ж, делать, придется танцевать". И она уступила

Настояниям маркиза де Круазенуа, который уже целый час приглашал ее на

Галоп. Чтобы забыть о своей неудачной попытке философствовать, Матильда

Решила быть обаятельной. Г-н де Круазенуа был на верху блаженства.

Но ни танцы, ни желание очаровать одного из самых красивых людей при

Дворе - ничто не могло развлечь Матильду. Она пользовалась невообразимым

Успехом; она была царицей бала, она сознавала это, но с полным

Хладнокровием.

"Какую бесцветную жизнь я буду влачить с таким существом, как этот

Круазенуа, - говорила она себе час спустя, когда он подводил ее к креслу. -

А в чем же радость для меня, - грустно подумала она, - если после

Шестимесячного отсутствия я неспособна чувствовать ее вот на этом бале, о

котором с такой завистью мечтают все женщины в Париже? И ведь каким успехом

Я пользуюсь среди этого избранного общества, лучше которого, я сама знаю,

ничего и представить себе нельзя! Ведь из буржуа здесь только, может быть,

Несколько пэров да один или два человека вроде Жюльена. И подумать, - уже

совсем грустно добавила она, - чем только не одарила меня судьба:

известностью, богатством, молодостью-словом, всем, кроме счастья!..

Из всех моих преимуществ, пожалуй, самые сомнительные те, о которых мне

Твердят сегодня весь вечер. Ум, например, безусловно, потому что он явно

Пугает их всех. Стоит только коснуться чего-нибудь серьезного, они уж через

Пять минут совершенно изнемогают и, точно совершив какое-то великое

Открытие, повторяют то, что я твержу им в течение целого часа. Я красива -

Это то самое преимущество, за которое госпожа де Сталь отдала бы все, и,

Однако, я умираю со скуки. А есть ли какое-нибудь основание думать, что я

Буду скучать хоть немного меньше, когда сменю мое имя на имя маркизы де

Круазенуа?"

"Но, боже мой! - прибавила она, чуть не плача. - Ведь он же прекрасный

человек. В наш век - да это верх воспитанности! На него поглядеть нельзя без

Того, чтобы он тут же не сказал вам какую-нибудь любезность, и даже не

Лишенную остроумия. Он храбр... Но какой странный этот Сорель, - подумала

Она, и выражение скуки в ее глазах сменилось выражением гнева. - Я же

Предупредила его, что хочу с ним поговорить, а он даже не изволит

показываться!"

IX

БАЛ

Роскошные туалеты, блеск свечей, тончайшие ароматы! А сколько

прелестных обнаженных рук, дивных плеч! А букеты цветов! А упоительные арии

Россини, а живопись Сисери! Прямо дух захватывает!

"Путешествия Узери".

- Вы чем-то недовольны? - сказала ей маркиза де Ла-Моль. - Должна вам