Каждый вечер собирался позади необъятного мягкого кресла, в котором

Восседала маркиза. Здесь были маркиз де Круазенуа, граф де Келюс, виконт де

Люз и еще двое или трое молодых офицеров, друзей Норбера и его сестры Вся

Эта компания располагалась на большом голубом диване Возле дивана, как раз

Напротив блистательной Матильды, молчаливо сидел Жюльен на низеньком стулике

С соломенным сиденьем. Этому скромному посту завидовали все поклонники

Матильды. Норбер любезно удерживал на нем секретаря своего отца и, вспомнив

О нем раза два за весь вечер, перекинулся с ним несколькими фразами. В этот

вечер м-ль де Ла Моль обратилась к нему с вопросом: как высока гора, на

которой расположена безансонская крепость? Жюльен так и не мог ей сказать -

Что эта гора, выше или ниже Монмартра. Он часто от души смеялся над тем, что

Болтали в этом маленьком кружке. Но сам он чувствовал себя совершенно

Неспособным придумать что-нибудь в этом роде Для него это был словно

Какой-то иностранный язык, который он понимал, но на котором сам говорить не

Мог.

Сегодня друзья Матильды встречали в штыки всех, кто только появлялся в

этой обширной гостиной В первую очередь попадало друзьям дома: их лучше

Знали Можно представить себе, с каким вниманием слушал все это Жюльен; все

интересовало его: и скрытый смысл этих шуток и самая манера острить.

- А-а! Вот и господин Декули! - сказала Матильда. - Он уже без парика,

Он, верно, надеется попасть в префекты исключительно при помощи своего

Редкого ума, оттого-то он и выставляет напоказ свою лысую голову, полную,

как он говорит, "высоких мыслей".

- Этот человек знаком со всей вселенной, - заметил маркиз де Круазенуа

- Он бывает и у дяди моего, кардинала. Он способен сочинить невесть что про

Любого из своих друзей и поддерживать эти небылицы годами, а друзей у него

Человек двести или триста. Он умеет давать пищу дружбе - это его талант.

Зимой, так же как и сейчас, с семи часов утра он прилипает к дверям

Кого-нибудь из своих друзей. Время от времени он с кемнибудь ссорится и

Сочиняет семь-восемь писем, чтобы закрепить разрыв. Потом мирится и тогда

Посылает еще семь или восемь писем с изъявлениями вечной дружбы Но в чем он

Действительно достиг совершенства и прямо-таки блистает - это в

Чистосердечных и пламенных излияниях честнейшего человека, у которого душа

Нараспашку. К этому средству он прибегает, когда ему надо добиться

Какого-нибудь одолжения. Один из старших викариев моего дядюшки

Восхитительно рассказывает о жизни господина Декули после Реставрации. Я

Как-нибудь его к вам приведу.

- Я что-то не очень верю таким рассказам: по-моему, это

Профессиональная зависть мелких людишек, - сказал граф де Келюс.

- Господин Декули войдет в историю, - возразил маркиз - Он делал

Реставрацию вместе с аббатом Прадтом и господами Талейраном и Поццо ди

Борго.

- Этот человек когда-то ворочал миллионами, - сказал Норбер, - и я

Понять не могу, чего ради он ходит сюда глотать отцовские остроты, иной раз

совершенно невыносимые. Как-то раз при мне отец крикнул ему через весь стол:

сколько раз вы предавали своих друзей, дорогой мой Декули?

- А это правда, что он предавал? - спросила м-ль де Ла-Моль. - Но кто

же не предавал?

- Как! - сказал граф де Келюс Норберу - У вас бывает этот знаменитый

либерал господин Сенклер? Какого дьявола ему здесь надо? Надо подойти к

Нему, заставить его поболтать, говорят, это такой умница, на редкость.

- Но как же это твоя матушка принимает его? - спросил г-н де Круазенуа.

- У него ведь такие необыкновенные идеи, смелые, независимые...

- Полюбуйтесь, - сказала м-ль де Ла-Моль, - на этого независимого

Человека, который чуть ли не до земли кланяется господину Декули и хватает

Его за руку. Я уж было подумала, что он сейчас приложится к ней.

- Надо полагать Декули в более тесных отношениях с властями, чем нам