Учтивыми, вроде епископа Безансонского или Агдского, - это счастье затмевало

Для него все. Он ответил своему другу, что в данном случае действует не по

Своему усмотрению, а подчиняется аббату Пирару.

На другой день около полудня он явился в Верьер, чувствуя себя

счастливейшим человеком в мире: он надеялся повидаться с г-жой де Реналь. Но

Прежде всего он отправился к первому своему покровителю, старому аббату

Шелану. Тот встретил его сурово.

- Считаете ли вы себя хоть сколько-нибудь обязанным мне? - сказал ему

Аббат Шелан, даже не ответив на его приветствие. - Вы сейчас позавтракаете

Со мной, а за это время вам наймут другую лошадь, и вы уедете из Верьера, не

Повидавшись ни с кем.

- Слышать - значит повиноваться, - отвечал Жюльен с постной миной

Семинариста; и дальше в их разговоре уже больше не было речи ни о чем, кроме

Богословия и латинской словесности.

Он вскочил в седло и, проехав примерно лье, очутился на опушке леса;

Оглядевшись по сторонам и видя, что кругом нет ни души, он углубился в чащу.

На закате он отослал лошадь с каким-то крестьянином с первого попавшегося

Двора, а немного попозже зашел на виноградник и уговорил хозяина продать ему

Лестницу, и тот согласился пойти с ним и донести ее до рощи, которая тянется

Над Аллеей Верности в Верьере.

- Сам-то я горемыка, беглый рекрут... контрабандист, - сказал ему

крестьянин, прощаясь с ним. - Ну, да какое мое дело! За лестницу мне

Заплатили, не поскупились. Да ведь и у меня самого бывали в жизни минутки,

За которыми по часам не угонишься.

Ночь была черным-черна. В первом часу Жюльен с лестницей на плечах

Вошел в Верьер. Он сразу спустился к ручью, который пересекает великолепный

Сад г-на де Реналя и бежит между двумя стенами в десять футов вышиной.

Жюльен легко взобрался на стену по своей лестнице. "Как-то встретят меня

сторожевые псы? - подумал он. - От этого все зависит". Собаки залаяли и

Бросились на него, но он тихонько свистнул, и они стали ласкаться к нему.

Постепенно перебираясь с уступа на уступ, хотя все калитки высокой

Железной ограды были заперты, он, наконец, без всякого труда добрался до

Окна спальни г-жи де Реналь, которое выходило в сад на высоте девятидесяти

Футов над землей.

В ставнях было маленькое отверстие в форме сердечка, хорошо знакомое

Жюльену. К его глубокому огорчению, это маленькое отверстие не было освещено

Изнутри светом ночника.

"Боже великий! - подумал он. - Сегодня госпожа де Реналь спит не в этой

комнате! Где же она может спать? Семья в Верьере, - иначе бы здесь собак не

Было; но ведь я могу в этой комнате без ночника наткнуться на самого

господина де Реналя или на кого-нибудь чужого! Вот будет скандал!"

Самое благоразумное было бы удалиться, но Жюльен не мог и подумать об

этом "Если это кто-нибудь чужой, я кинусь бежать со всех ног, а лестницу

брошу. Но если это она, - как-то она меня встретит? Она теперь предается

Раскаянию и ударилась в самую отчаянную набожность - в этом можно не

сомневаться; но в конце концов она еще помнит обо мне, раз она мне пишет".

Это последнее соображение заставило его решиться.

С замирающим сердцем, но все же решив либо погибнуть, либо повидаться с

Ней, он стал бросать камешки в ставень; ответа не последовало. Он приставил

Свою лестницу сбоку от окна и постучал сам, сначала потихоньку, затем

погромче. "Как ни темно сейчас, - подумал Жюльен, - а все-таки ничего не

стоит подстрелить меня из ружья". Эта мысль немедленно превратила его

Безумную затею в вопрос храбрости.

"Либо в этой комнате сегодня никого нет, - думал он, - либо тот, кто

Там спал, сейчас уже проснулся, так что теперь с этим человеком нечего

больше церемониться: надо только постараться, чтобы меня не услыхали и не

проснулись те, кто спит в других комнатах".

Он спустился вниз, приставил лестницу под самый ставень, снова

Поднялся, и когда он просунул руку в отверстие в форме сердечка, ему