X. Циклы русской трагедии.

 

Русская трагедия, как время противостояния, хаоса мыслей и чувств. Она включает в себя периоды борьбы за власть, гражданских войн и восстаний, политической децентрализации, открытого противостояния общества и государства. Все они всегда рождали, приближали русскую Драму, с которой всё начиналось и которой всё заканчивалось. Первая такая Драма случилась, вероятно, ещё в долетописные времена, т. е. до 862 г. Она не описана так подробно, как последующие события, но, если верить летописи, викинги были призваны в качестве сильных посредников именно для того, чтобы «спасти положение», вышедшее из-под контроля прежних властей. Какой отрезок времени займёт неблагоприятная ситуация в стране в последующее, «летописное» время? Сколько временных отрезков, характерных ситуацией дестабилизации, можно выделить за более чем тысячелетнюю русскую историю?

1-й период: 972 – 980, 1015 – 1019, 1054 – 1113 (с некоторыми перерывами). Это были первые схватки за власть, первые вспышки гражданских войн и признаки будущего распада. Неуклонно усиливаясь, данная тенденция приведёт страну к Драме 1132 г.: полному распаду государства.

2-й период: 1132 – 1240. Это было время политической децентрализации, борьбы за власть (гражданских войн) на территории бывшей Киевской Руси, окончившейся новой Драмой. В 1237 - 1240 гг. восточнославянские земли были опустошены иноземцами и фактически потеряли свою независимость.

3-й период: 1240 – 1480. Для территорий Восточной Руси (ядра будущей России) это была эпоха 240-летней вассальной зависимости от Западного монгольского улуса. Эпоха сопровождалась не только насилием со стороны «метрополии», но и продолжавшимся внутренним насилием: выяснением отношений в борьбе за власть, за право проведения процесса централизации под своей эгидой. Период завершился на мажорной ноте: обретением независимости и частичным восстановлением территориальной целостности Руси: в это время по-прежнему параллельно существуют две Руси: на западе и на востоке.

4-й период: 1560 – 1612. Период контрреформы, создавшей основы автократического государства, период насилия и хаоса, борьбы за власть по причине отсутствия легитимной власти, огромных потерь населения и территорий (наряду с приобретениями). Эпоха завершается Драмой Смутного времени, с которого одновременно берёт начало новая русская история, новый исторический цикл, по крайней мере, династический.

5-й период: 1825 – 1917. 1825 г. - как начало трагичного, открытого, многолетнего противостояния власти и общества, проходившего с переменным успехом. 1917 г. - как первый этап завершения этой тотальной борьбы, завершившейся поражением государства, но, как показало время, и не в пользу общества. Венец противостояния: Драма Февраля и Октября.

Этот период стал характерен появлением непримиримой оппозиции власти (абсолютно не в духе Востока) - оппозиции антисамодержавной и антифеодальной. Он знаменовал собой начало военно-экономической трагедии России: она развивалась от Крымской (1853 – 1856) и Японской (1904 – 1905) локальных катастроф к катастрофе I мировой войны (1914 – 1918), которая станет государственной. Именно в этот период рождается новый российский феномен - политический экстремизм: в умеренной (с 1825 г., с декабризма) и радикальной (с 1861 г., с народничества) формах.

Началом Драмы 1917 г. станет 1866 г., как год начала настоящей «охоты» за монархом-освободителем, и 1881 г., как «успешное» завершение этой 15-летней охоты. В начале нового столетия в России будут созданы две наиболее опасные, наиболее экстремистски настроенные политические партии: эсеры и большевики, и произойдёт трагедия революции 1905 года. Эта трагедия, развиваясь в тенденцию, и выльется в Драму 1917 г. Смещение династии, затем смещение власти вообще, ликвидация Российского государства теми самыми эктремистскими силами, пришедшими к власти в хаосе мировой войны и угасшей Российской государственности. Как следствие - не завершение Драмы, как прежде, и начало новой истории, а продолжение её, перевоплощение её в новую Драму.

6-й период: 1917 – 1991. 1917 г. - как год узурпации власти, начала нового Смутного времени и перехода России от аристократической формы правления к демократической, в её неевропейской, охлократической разновидности. 1991 г. - как завершение по названию «социалистической», по сути - тоталитарной эпохи в истории Российской государственности.

Этот один из наиболее знаменательных и трагичных периодов истории России включил в себя гражданскую войну 1917 – 1922 гг. и далее (в широком контексте), массовый террор сталинской эпохи и массовый психотеррор 1930 – 1980 гг., массовый голод 1930 гг., великую трагедию II мировой войны, «холодную войну» с Западом (1917 – 1989), экономическую катастрофу и агонию тоталитаризма 1980 гг., распад империи в 1917 и 1991 гг. Практически весь период представляет собой Драму, продолжение и следствие Драмы 1917 г. и всего предшествующего периода (1825 – 1917, или 1866 – 1917 в менее широком контексте).

7-й период: 1991 – и далее. 1991 - как год окончания блокирования «октябрьских», 1917 г., устремлений России и начала реальной попытки перейти к демократической и республиканской системе правления в её европейской форме. Тем самым Россия декларировала окончательный отказ от охлократической формы демократии («псевдодемократизма»), за фасадом которой скрывался истинный лик монопартийного тоталитарного режима. Стремясь вернуться к своим истокам, Россия, тем не менее, не провозгласила желания возвратиться к временам аристократического правления, каким оно было до 1917 г. По всей вероятности, за семь десятилетий тоталитаризма идеи православной монархии растворились в прошлом России теперь уже навсегда.

Открывается, или, быть может, уже открыта новая страница русской истории. Но снова возникают те основные вопросы, на которые нет ответов. Являет ли данный период новый акт Драмы, продолжает ли Драму прежнюю, или же это начало более светлой эпохи - эпохи Возрождения России, эпохи перехода к европейской демократии, эпохи истинной модернизации и постепенного вхождения бывшего средневекового имперского колосса в мировое сообщество наций? Знаменует ли то время, которое сейчас переживает Россия, её вхождение в зону Нового времени, или это не более чем новый исторический камуфляж?

Что пережила Россия за первые годы переходной эпохи? В качестве позитива: обретение свободы. Свободы, быть может, весьма относительной, в неевропейском значении этого слова. Но для России - это был радикальный прорыв в будущее, в котором её никогда не было. В качестве негатива: массовую дифференциацию общества и массовое обнищание. Дальнейшую деградацию экономики, экономический коллапс, по уровню превосходящий масштабы послевоенной катастрофы. Озлобление и нестабильность раздробленного, расколотого общества. Тотальную криминализацию политической и экономической сферы. Стагнацию курса демократических реформ. Перерождение и агонию «демократического» режима.

Что переживает Россия сейчас, после смены власти, ухода от дел либерал-демократов первой волны и прихода к власти новой, консервативной, некоммунистической номенклатуры? Реальную угрозу демографической катастрофы, которая может превратить новую страницу русской истории в последнюю. Отход от прежнего радикального либерально-демократического курса. Попытку вписаться в контекст мировой интеграции: глобализации. Попытку стабилизировать социально-экономическую ситуацию.

Политическая стабилизация, по всей видимости, уже завершилась. Она завершилась с победой консервативных сил на выборах в декабре 2003 г. и окончательным установлением власти новой номенклатуры. Это делает все последующие президентские и парламентские выборы пустой формальностью - и левые, и правые устранены с политической арены как серьёзные конкуренты нового «исконно русского» начала в Российской государственности: архаичные левые - уже «перезрели», новые правые - ещё не «созрели», равно как и Россия не «дозрела» до них.

Таким образом, на протяжении всей русской истории на эпохи полной или же относительной нестабильности приходится более половины: примерно шесть с половиной веков. И это при том, что в представленной «периодизации русской трагедии» не представлены, к примеру, эпохи контрреформ Петра I и Павла I, эпохи дворцовых переворотов XVIII в., или же крестьянские войны XVII – XVIII вв.

 

XI. Эпилог.

 

Она всегда собирает все свои великие мечты в единое целое и выжигает ими свой жизненный путь: в никуда… в прошлое… в то, что не лучше… И этот путь - становится её саморазрушением. Он становится нормой. И становится доблестью. И тот, кто более чем кто-либо идёт назад, по пути смерти - тот возносится ей более всего.

Она убивает себя больше, чем кто бы то ни было и когда бы то ни было. Её все боялись и боятся, потому что своих Она убивает больше, чем чужих. Она очень молода, Она слишком молода, и у неё не оказалось настоящих Учителей. И Она всегда приходит в запоздалый ужас от воплощённой в жизнь собственной мечты.

Она крайне нестабильна. Она не умиротворила своих желаний, своих устремлений: Она не стремится быть здесь и сейчас, но стремится быть где-то ещё. Она в движении, метаниях, волнениях: от света - к тени, от добра - к злу. И наоборот. И круг её перерождений - не прекращается. Она не может застыть в равновесии и достичь природной гармонии, полного покоя и безмолвия.

В сердце каждого человека ведут непрерывную борьбу его Материя и его Дух. В сердце России идёт не только борьба Материи и Духа. Её сердце - это поле борьбы её внутреннего Востока и её внешнего Запада, её внутреннего аскетизма и её внешнего гедонизма, её языческого начала и её православного завершения, её религиозного истока и её церковного исхода, её трансцендентной, истинной сущности и её имманентной, неподлинной личности…

Страдающие патологическим комплексом неполноценности, мы часто замечаем, насколько мы были бесполезны и беспомощны, насколько мы отставали в своём развитии и насколько разрушали иные миры и свой собственный. Страдающие маниакальным мессианским максимализмом, мы не часто замечаем, сколько нами сотворено, сколько нами содеяно, сколько нами спасено. Мировой технологический прорыв совершила цивилизация инновационного Запада, но кто мог предположить в XV веке, что Антарктиду откроют русские, кто мог предположить в XIX веке, что мир Космоса откроет для остальной Земли «та самая» Россия? Будучи горсткой микрогосударств или же имперским тоталитарным колоссом, Россия в состоянии одолеть что-то ещё более ужасное, чем она сама, победить то, что победить кто-либо не в состоянии и выжить в тех условиях, в которых, возможно, не выживет никто.

Кто мы? Мы, так много пережившие за столь короткий исторический отрезок времени. Пережившие процесс мучительного пассионарного подъёма. Пережившие рождение нового европейского этноса. Пережившие его трансформацию в паневразийский макроэтнос. Пережившие фазу тотального выхода накопившейся энергии, фазу расцвета культуры. Пережившие фазу великого надлома, великого падения, великого противостояния. Сумеет ли Россия постепенно изменить генофонд, либо вернуть утраченный, чтобы воскресить к жизни максимальный уровень пассионарности? Если нет, ей суждено двигаться по инерции, продолжая прежнюю тенденцию: не спорадического и резкого, как прежде, но медленного, но неуклонного снижения своей внутренней и внешней активности. Это Осень. Великая Осень России. И даже Космос не в состоянии вернуть её Лето. Правда, никто не знает, когда Оно было. И было ли вообще.

Россия оригинальна. Она не сводима к одному только Космосу. Но Она и не выводима без него. Россия стремится быть индивидуальной, быть не такой, как все. Она стремится быть подлинной, быть истинной в окружающем её не подлинном, не истинном мире. В душе ей больше хочется собирать красивые цветные камни на берегу моря, чем цинично торговать бриллиантами. В душе она всё ещё ребёнок. И в этом - её боль. Её Душа рвётся к временам рождения младенца-Христа: время, в котором «все были, но её не было». Она хочет быть там, но не может. Она хочет быть там, и бессознательно-мистически Она там. Вот почему мы видим на ней следы пути, выжженного идеей прошлого. Следы на теле… и кровоточащие раны Души. Непостижимой, молчащей, никем не понятой.

Россия хочет быть одна, в этом её понимание свободы. В своём одиночестве Россия свободна. Она не может стать частью какой-либо внеприродной аномальной международной структуры, которая будет навязывать ей прагматично-циничные стандарты аморального, нерелигиозного общества. В своём одиночестве Россия стремится реализовать Дух своей религиозности.

Россия навсегда «выпала» из исторического процесса. И «выпала» не случайно, но осознанно, внутренне. Она «выпала» из него религиозно, по причине своей религиозности. Внешне Россия находится на Земле, в обществе, но внутренне она - в недосягаемой для кого бы то ни было глубине своей истинной сущности. Не истинный, не подлинный мир остаётся снаружи, он не может войти вовнутрь: его не приглашали. Россия не одинока, она одна, словно мистический гений (непознаваемая вещь-в-себе), который всегда один, вне чего бы то ни было.