Роль современных средств массовой информацш

СМИ) в формировании профессиональных

И жизненных стереотипов

Современные средства массовой информации являются мо| ным средством воздействия на сознание самоопределяюще{ молодежи (и не только молодежи). СМИ могут выступить в кач стве союзника психологов-профконсультантов, позволяя циклы телепередач, через специальные рубрики в периодичес* печати и т. п. в интересной и дискуссионной форме рассматрив важные проблемы профессионального и личностного самоог деления перед широкой аудиторией. Но СМИ могут во много» перечеркивать усилия педагогов и психологов, направленные формирование полноценного, социально активного субъекта моопределения, формируя в итоге «стандартного человека», of ентированного на ценности «массового общества». Известный; янский журналист Дж.Кьеза отмечает, что средняя плотне дураков постоянна в любом достаточно многочисленном чело| ческом конгломерате, но факт таков, что журналисты — кате| рия наиболее «опасная»: и потому, что сами они подвержены ог ности, и потому, что являются источником опасности для дру (ибо влияют на множество других индивидов).

Р. Миллс пишет, что массовые средства общения прониюге только в область нашего познания внешней действительнс они проникли в область нашего самопознания, они подсказь человеку, каким он хотел бы быть, т.е. формируют его стрел ния... и подсказывают ему, как этого достигнуть, т.е. ему пути и способы осуществления желаний. В этом случае CI должны рассматриваться в качестве реального «конкурента», консультантов. Соответственно психологи-профконсулы должны осознать опасность такой конкуренции и искать спос противодействия манипулятивному воздействию зависим! власти и от олигархов СМИ.

Вот как оценивает современную российскую прессу Б. С. Бра-тусь: «Наша пресса заражена сегодня губительной бациллой на­смешки над всем и над всеми. Это носит какой-то болезненный характер. Не давая возможности разобраться в происходящем, людей втягивают в это всеобщее осмеяние и насмехательство» (см. интервью с Б. С.Братусем, 1998, с. 15).

Если выразиться образно, то, к сожалению, «силы зла и раз­ложения» уже давно взяли на вооружение смех, юмор, иронию и, следует признать, используют их весьма искусно для манипуля­ции общественным сознанием, особенно в среде молодежи. Воп­реки старым представлениям, смех не всегда побеждает зло: сам смех может быть злым и даже болезненным... Отмечая особую роль смеха в развитии человеческой культуры, Л. В. Карасев в сво­ей работе «Философия смеха» при этом замечает: «Смеясь, мы под­чиняемся чужой воле — воле смеха... Не мы свободны, а смех. Это он волен распоряжаться нами, подчинять своей власти, навязы­вать свои иллюзии и надежды. Смех перед опасностью — смех силь­ного, однако и он не должен обмануть нас. "Мера" смеха для каж­дого человека различна, но неизменным остается главное — са­мостоятельность смеха и его власть над нами» (Карасев Л. В., 1996, с. 199-200).

Смех оказался прекрасным средством подавления воли людей, особенно тех людей, которые боятся своих собственных мыслей и чувств и стремятся быть ближе к «сильным» (смеющимся) лично­стям. Между тем существует изначальная связь между смехом и страхом. Как отмечает Л. В. Карасев, животное не умеет смеяться, «животное — существо постоянно боящееся», а вот у человека перед лицом опасности «возник не еще больший ужас, а смех» (там же, с. 205). Но быть может, у неуверенного (у несамоопреде-лившегося) человека все-таки проявляются рудименты страха, но уже в виде стремления постоянно все осмеивать? Примечательно, что не смеются не только животные, но и Бог: «Животное еще не смеется, Христос уже не смеется, ибо не нуждается в этом» (там же, с. 203).

При этом важнейшей антитезой смеху (особенно патологиче­скому смеху неуверенного в себе человека) оказывается чувство стыда: «Смех ориентирован на другого. Стыд — на самого стыдя­щегося... В этом смысле смех и стыд легко меняются местами: и если высшая точка смеха — это смех над собой, то вершиной стыда будет стыд за другого... Нельзя пережить стыд вдвоем или коллективно. Поэтому стыдящийся принципиально одинок и без­защитен» (там же, с. 68).

Исходя из этого, пробуждение нравственных чувств у учащих­ся и у самого психолога-практика предполагает не отказ от смеха вообще, но перевод его на более высокий уровень (смех над со­бой), а также формирование готовности к чувству стыда как к

важному условию нравственного развития учащегося, где высш* уровень проявления чувства стыда — это стыд за другого человека^ который в силу своего образования и общественного положений мог бы сделать что-то значительное для своей страны и народа но не сделал. Но все это, в свою очередь, предполагает и форми! рование у самоопределяющегося человека определенного муже! ства и воли перед возможными «беззащитностью» и «одиночек ством».

Только в этом случае учащийся не будет зависеть от мнеш окружающих и в ответственные моменты жизни сможет проде| монстрировать свою готовность к действительно нравственноь поступку, что и будет основой для чувства его собственного дс стоинства (как важнейшей этической категории). Все сказание еще в большей степени относится к преподавателю психологи» к психологу-практику и к профконсультанту.