Глава 16. Встреть меня в четверг, в два часа, рядом с часами

 

Встреть меня в четверг, в два часа, рядом с часами.

 

Лия отдернула руку.

— Кристина, ты бы не могла...

— О, конечно. Увидимся перед обедом...

Горничная повернулась и пошла по направлению к магазину. Очень медленно, заметила Лия. Без сомнения, она хотела услышать, о чем будут говорить Лия и этот незнакомый джентльмен.

Лия смотрела на Себастьяна, стараясь по выражению его лица понять, о чем он думает. Его зеленые глаза снова остановились на ней, они смотрели серьезно, без юмора. Он только что попросил ее выйти за него замуж и сейчас, видимо, думал об этом.

— Правильно ли я поняла, вы хотите жениться на мне?

— Может быть, мы пройдем в парк? — спросил он, указывая на противоположную сторону улицы.

Совершенно сбитая с толку, она кивнула и позволила ему проводить ее в парк, где они медленно пошли по одной из дорожек.

— Но я не хочу выходить за вас, — сказала она, ее голос был необычно низкий, а сердце стучало быстро-быстро.

— Да? Что ж, я не удивлен, — ответил Себастьян, и в его тоне послышалась радость, как будто ее ответ ни на минуту не огорчил его. — Тем не менее, кое-что случилось и делает мою просьбу необходимой.

Лия подняла на него глаза. Он спокойно шел по тропинке, его тело было расслаблено, закинув голову, он разглядывал кроны деревьев. Только крепко сжатые губы выдавали некое неудовольствие.

— Вы знаете, что после приема в Линли-Парке поползли слухи, будто бы у нас с вами какие-то отношения?

Кровь прилила к щекам, стоило ей вспомнить поцелуй в саду, и она быстро повернулась к нему.

— Да.

— И вы также понимаете, что вскоре могут появиться слухи о Йене и Анджеле?

Лия споткнулась, и Себастьян тут же ухватил ее повыше локтя, чтобы она не упала.

— Нет, милорд, я не знала...

— А я ведь предупреждал вас, не так ли? — тихо спросил он, и его рука медленно оставила ее руку.

Лия подняла подбородок.

— Но тогда можно предположить, что пойдут слухи и обо мне, что бы я ни сделала?

— Совершенно верно. Это возможно, но маловероятно.

— Извините меня, милорд, но я не в настроении выслушивать обвинения. Скажите мне, почему вы решили жениться на мне, я откажу, и каждый из нас пойдет своей дорогой.

— Я думаю, что лучший способ погасить слухи о Йене и Анджеле — это перенаправить их в другое направление. А именно, сосредоточить на нас с вами. Позволить всем думать, что мы на самом деле любовники и подтвердить это предположение женитьбой. Если все пойдет хорошо, все любители посплетничать забудут о Йене и Анджеле и сосредоточат внимание на нас.

— Если разговоры уже начались, милорд, почему бы не позволить им идти своим путем? Или ваша гордость настолько велика, что вы не можете вынести мысль, что вы рогоносец? Вы стараетесь защитить Анджелу? — Лия колебалась, затем скрепя сердце продолжила: — Вы все еще любите ее?

Он посмотрел на нее и нахмурился.

— Вы не догадываетесь, в чем причина? — сказал он.

Он так и не ответил на ее вопрос об Анджеле.

— Нет. И в чем причина?

— Генри.

— О, конечно, но вы должны верить мне, Себастьян, он похож на вас. Я не верю, что он не ваш сын.

Себастьян кивнул, не придавая значения ее словам, и продолжил:

— Я хочу защитить его.

— Даже если для этого нужно жениться на мне? — Лия наблюдала, как один пожелтевший лист, медленно фланируя, опускался на землю. — Простите, милорд, но эта женитьба кажется мне абсолютно необязательной. Генри — прелестный ребенок, но...

— Ему... нужна мать.

И, сказав это, он затронул одну из струн ее сердца, заставив ее вздрогнуть. Она замерла, и все внутри ее груди задрожало.

— Но есть другие возможности, милорд. Найдите кого-то еще и женитесь. Это положит конец слухам о нас, а также о Йене и Анджеле, а Генри обретет новую мать. Зачем меня вовлекать в это?

— Ваша сестра сказала мне, что вы стали компаньонкой у миссис Кэмпбелл.

— Ах, Беатрис. А я-то думала, как вы меня нашли?

— Вам нравится гулять с ее собакой?

— Да, — просто ответила она. — Минни — прекрасная компания.

Она произнесла это с явными саркастическими нотами так, что не понять иронии было невозможно.

— В Линли-Парке вы говорили, что предпочитаете свободу и независимость. Не могу поверить, что вы обладаете этим сейчас, живя под чужой крышей и выполняя капризы вашей хозяйки, которая вам далеко не ровня.

Лия улыбнулась:

— Милорд, если вы стараетесь убедить меня, что я буду иметь больше независимости, став замужней женщиной, пожалуйста, не утруждайте себя. Я прекрасно понимаю, что буду крайне скована в своих действиях.

— Я бы позволил вам...

— Отлично. Вы бы «позволили» мне! Разве это не означает, что вы будете моим хозяином, и моя независимость будет зависеть от вас?

Он сжал губы.

— Я сказал это в другом смысле. Если бы вы вышли за меня и стали Генри матерью, ваша единственная обязанность заключалась бы в том, чтобы обеспечить все его нужды. А во всем остальном вы будете делать то, что захотите. Ездить верхом, практиковаться в стрельбе из лука, кататься на лодке, гулять в саду в полночь. Все, что так нравится вам.

— А если я не захочу видеть вас? — спросила она.

Не потому, что была готова принять его предложение, а просто потому, что хотела увидеть, как далеко может завести этот разговор.

— Мы можем ходить куда-то вместе с Генри, но вам не придется страдать от моей компании. — Он сделал паузу, затем повернулся и улыбнулся уголками губ. — Или мне из-за вашей.

Лия не смогла улыбнуться в ответ.

Себастьян резко посмотрел вперед.

— И если уж пошел такой разговор, — продолжал он, — это исключает интимные отношения.

Лия насторожилась.

— То есть вы не станете требовать от меня...

— Не стану.

— Не станете настаивать на супружеских обязанностях?

— Нет.

— То есть наш брак будет фиктивным? Мы будем женаты следующие тридцать лет, а вы даже не попытаетесь изменить ситуацию?

— Нет.

— Тогда у вас будет любовница.

Он посмотрел на нее, его взгляд был резким, морщинки в углах рта стали глубже.

— Я буду верен вам.

Лия засмеялась, хотя радости не было в этом смехе.

— Знаете, милорд, вы хотите убедить меня, что собираетесь придерживаться целибата до конца жизни, если только я соглашусь выйти за вас?

Его глубокие зеленые глаза потемнели.

— Я готов придерживаться его так долго, как вы захотите. До тех пор пока вы не решите, что хотите видеть меня в своей спальне.

Горло перехватило. Она снова постаралась рассмеяться, но звук, который ей удалось издать, скорее был похож на хрип.

— Как вы самоуверенны, милорд. Но если я никогда не захочу этого? А вместо вас найду кого-то другого, кого захочу видеть в своей постели?

— Мы оба пережили боль адюльтера, пребывая в браке. Даже если наши супружеские отношения не будут основаны на любви, если вы не можете поручиться в верности, то тогда бессмысленно продолжать этот разговор.

— Я не хочу выходить за вас, — повторила она.

Но на этот раз в ее тихих словах не было уверенности.

Он остановился посреди тропинки и повернулся к ней. Он не взял снова ее руку, не подошел ближе, но они были одни, лишь отдаленные звуки города доносились до их слуха. Лия так и не смогла отступить от Себастьяна, чтобы избежать момента интимности.

— Тогда позвольте мне сказать вам, почему я хочу жениться на вас, Лия.

Не миссис Джордж, а Лия. Как давно она не слышала свое имя. Ей не следовало скучать по этому.

— Я знаю, почему вы хотите жениться на мне — чтобы предупредить скандал.

— Да.

— И чтобы у Генри была мать.

Он наклонил голову:

— Да. И как вы сами сказали, я мог бы найти другую женщину для этой цели. Но я хочу жениться на вас, Лия Джордж, не на ком-то еще. Видите ли, я привык к вашей улыбке. Даже когда она раздражает меня, потому что сам пребываю в другом настроении. И я ненавижу ваши дьявольские ужимки, когда наблюдаю, как вы наслаждаетесь обретенной свободой, пытаясь исследовать ее. Вы уже знакомы с Генри. Я видел, как вы общались с ним прежде, и верю, что отношения между вами вскоре перерастут в нечто большее. И...

Он смотрел куда-то выше ее головы. Лия ждала, затем поняла, что он больше не заговорит.

— И?

Он снова посмотрел на нее, в его глазах читалась настороженность.

— Когда я с вами, я могу забыть об Анджеле и Йене. Я даже не могу представить ее лицо, потому что все, что я вижу, — это вы. И я думаю — это то, почему вы нужны мне.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам забыть о жене?

Он покачал головой, процедив проклятие. Затем подошел ближе.

— Вы глупая женщина, — прошептал он, лицо исказила мучительная гримаса. Его рука легла на ее щеку. — Вы не помните, я когда-то уже говорил это? Не важно. Я готов повторить. Я хочу вас. — Его большой палец прошелся по ее верхней губе, точно так, как тогда в саду, прежде чем поцеловать ее... — Я хочу вас.

Его рука оставила ее щеку, пальцы коснулись ее бровей, ресниц, когда она закрыла глаза, и, пройдясь по ее лицу, остановились на подбородке.

Она открыла глаза, поняв, что он остановился. Он убрал руку и отошел.

— Но я сдержу слово. Я не стану требовать от вас терпеть мою компанию, если с нами не будет Генри, и не стану приходить к вам в спальню до тех пор, пока вы сами не позовете меня. Бог с ними, с моими желаниями, я готов дать вам свободу. Помогите мне защитить Генри, будьте матерью моему сыну. Если вы скажете «да», вы никогда больше не будете одиноки.

Лия засомневалась, сможет ли она задышать вновь, до того момента, как с трудом сделала первый вдох. Скрестив руки на груди, она отвернулась, притворяясь, что изучает белку, которая прыгала на соседнем дереве.

— Я должна подумать, — сказала она, хотя знала, что ей следовало бы отказать ему прямо сейчас.

— Спасибо, — ответил он, и она услышала облегчение в его голосе, видимо, он ожидал другого ответа. — Когда я смогу снова увидеть вас?

Как вежлив он был, интересуясь ее предпочтением, хотя мог сам назначить время. Но она хотела бы, чтобы он не просил ни о чем. Она не хотела дать ему определенный ответ. Может быть, если бы она не сказала ничего, он не вернулся бы?

— В следующее воскресенье, — ответила она, прежде чем успела подумать. — В это же время. И тогда я дам вам ответ.

Он кивнул и предложил ей руку. Она положила свою руку на его запястье. И вместе в полном молчании они вернулись к дому миссис Кэмпбелл.

 

Спустя несколько дней Лия размышляла: зачем она дала Себастьяну целую неделю? Это слишком долго, и хотя она знала, что ее ответ будет отрицательным, какая-то часть ее колебалась и обдумывала то, что он сказал.

Она не заботилась о том, чтобы скрыть скандал из-за измены Йена и Анджелы, хотя если это могло защитить Генри, то, несомненно, стоило бы это сделать. Мысль о том, что она может заменить Генри мать, поразила ее в самое сердце. Разумеется, она всей душой была бы готова дать ему все свое внимание, любить его всем сердцем. Но вместе с тем размышляла: может ли он на самом деле стать ее сыном или просто удовлетворить ее желание иметь собственного ребенка?

Несмотря на убеждения Себастьяна, она не была уверена, будет ли она обладать обещанной свободой, выйдя за него. Конечно, работать компаньонкой миссис Кэмпбелл, а также собаки миссис Кэмпбелл было совсем не то, что она стремилась делать всю оставшуюся жизнь, но по крайней мере она не находится под одной крышей с матерью и никто не заставлял ее выйти замуж... Но если она действительно получит свободу, как заверял Себастьян, разве это будет так печально? Он сказал, что хочет ее, но не придет сам в ее спальню. То есть если она захочет иметь своего собственного ребенка, это потребует его присутствия, а дальше она сможет пребывать в том же положении, как и прежде. В этом не будет насилия, потому что если ее тело и будет осквернено, то по ее собственной воле.

В субботу ночью, после того как оба: и миссис Кэмпбелл, и Минни спали, — Лия сидела на краю кровати. Неделя раздумий позади, но сомнения оставались.

— Я скажу «нет», — сказала она вслух, когда представила встречу с Себастьяном на следующий день.

Она посмотрит в его красивые зеленые глаза и, игнорируя желание своего тела, которое так и тянет к нему, скажет «нет».

— Нет, — снова сказала она.

На этот раз ее голос прозвучал менее уверенно. Она поднялась и стала ходить по комнате из угла в угол. Всего несколько шагов туда и обратно, так как комната была невелика, но движение помогало побороть тревогу.

Женившись на ней, Себастьян предложит быть матерью его ребенку, которого она уже знала и со временем сможет полюбить. Возможно, это единственный шанс стать матерью, избежав насилия над самой собой в супружеской постели, без чего невозможно родить своего собственного ребенка.

Но даже при том, что она могла бы отказаться от надежды стать матерью, Себастьян зашел так далеко, сказав, что хочет жениться на ней, потому что хочет ее. Не ее общества, а ее саму. Он хочет ее в своей постели.

Лия усмехнулась. Повернувшись на каблуках, обхватила талию руками. После Анджелы Себастьян решил, что хочет ее!

Сколько раз, когда длился период ухаживания, Йен заставлял ее поверить в то же самое? Сколько раз он шептал эти слова ей на ухо, прежде чем смог завладеть ее телом? И она верила ему. Господи, до чего же она была глупа, веря ему.

Себастьян сказал, что хочет ее. Он сказал, что она заставляет его забыть Анджелу. Возможно, все это ложь, чтобы добиться ее согласия, а дальше жить так, как ему хочется.

Себастьян и Йен. Они оба хотели ее, но были слишком эгоистичны, будучи лучшими друзьями, Йена это не остановило перед предательством Себастьяна. Разве они не похожи? Они оба говорили...

Лия остановилась, ее юбки закружились, когда она внезапно прекратила шагать. Йен делал все, чтобы завоевать ее любовь. Он дарил ей подарки, цветы, стихи... Он писал ей письма, полные любви. Он говорил, что любит ее.

А Себастьян?

Себастьян просто излагал причины, по которым им следует пожениться. Он не подарил ей ничего и не пытался ухаживать за ней. Он даже не выглядел счастливым, когда сказал, что хочет ее, — скорее, озабоченным.

Он не лгал, поняла она. Но что особенно важно, Себастьян никогда не заявлял, что любит ее.

 

Себастьян подъехал к дому миссис Кэмпбелл на полчаса раньше. На самом деле он был здесь уже час назад, но приказал кучеру сделать несколько кругов по парку.

Он никогда не нервничал так, когда был с Анджелой. Она знала, как сделать так, чтобы мужчина чувствовал себя просто. Своим взглядом, голосом и теми мелочами, которые она говорила, она заставляла его поверить, что он единственный, кто стоит внимания. Ее внимание требовало доверия.

Но с Лией... Сегодня утром он перебрал шесть разных галстуков, его пальцы внезапно стали какими-то неуклюжими, чтобы проделать эту работу достойно. Так как он уволил личного камердинера, когда женился, Себастьяну приходилось звать дворецкого, чтобы тот помог ему завязать галстук.

Но не это было важно. Себастьян с усилием дернул галстук, не в состоянии завязать его так, чтобы можно было дышать. Он не знал, почему он вернулся. Все, что делала Лия в последнюю неделю, и все, что не делала — ее поза, ее слова, которые она сказала, и слова, которые остались невысказанными, — все это заставляло его думать, что она откажет ему. Единственная причина, которая все-таки заставила его воспользоваться шансом и вернуться, заключалась в том, что она пообещала огласить свое решение сегодня. Она могла бы сразу сказать «нет», но она не сделала этого. И это был шанс. И сейчас, когда он снова обнаружил, что хочет ее, в добавок к тому, что она нужна Генри, Себастьян не мог вернуться в Гемпшир, не получив окончательного ответа.

Но даже если все будет не так, даже если она откажет ему, он все равно хотел увидеть ее. Еще один последний раз.

Он подвинул штору и выглянул из кареты: не идет ли она?

И увидел ее, Лия вышла из-за угла дома, воспользовавшись дверью для слуг. Но она шла с высоко поднятой головой, ее спина выпрямилась, ни один незнакомец не смог бы принять ее за служанку.

Когда она приблизилась к карете, Себастьян постучал в крышу, дав кучеру сигнал. Тот ловко открыл дверцу, и Себастьян вышел и протянул ей руку. Хотя день был пасмурный и он не мог видеть, нахмурилась ли она под вуалью, он улыбнулся.

— Вы не хотите прокатиться сегодня?

Он видел, как под черным плащом вздрогнули ее плечи, но все же отказался от искушения сказать, что слишком холодно, и заставить ее сесть в карету.

— Да, пожалуй, — сказала она и позволила ему помочь ей подняться в карету.

Когда он уселся на противоположном сиденье, то сдержался, чтобы ни в коем случае не прикоснуться к ней. Всю неделю ощущение ее обнаженной кожи под его пальцами мучило его, и сейчас он мог ощущать тепло ее руки на своей ладони.

— Я решила принять ваше предложение, — сказала она даже до того, как кучер заставил лошадей тронуться с места.

Себастьян сжал ее ладонь, которой она коснулась кулака на его колене.

— Вы уверены?

Она рассмеялась, какой благословенный звук.

— Вы бы хотели, чтобы я отказала вам?

— Нет.

— Честно говоря, милорд, я думала о причине, которую вы упомянули, и решила, что буду дурой, если не приму ваше предложение.

Себастьян подвинулся на сиденье, не в состоянии остановить себя от желания быть ближе. Да, это случилось. В замкнутом пространстве кареты, когда весь туман и смог Лондона остались за ее пределами, он мог ощущать ее запах, точно такой же, как прежде. Господи, как он соскучился по нему.

— И что это за причина?

Ее руки грациозно поднялись, и она легким движением отбросила вуаль, открывая лукавую улыбку.

— Больше не нужно носить траурные платья. Нет черному! Нет крепу! Нет бомбазину! Никаких вдовьих чепцов и вуалей!

Он не мог не ответить на ее улыбку, хотя хотел сказать ей, как бы он желал снова увидеть то платье с вырезом на спине, которое она надевала на последнюю вечеринку. Но он был осторожен и следил, как бы не сказать ничего, что могло быть воспринято как требование или приказ. Он не станет рисковать, чтобы она не подумала, что ее независимость под угрозой, и не изменила свое решение.

— Мы можем прямо сейчас поехать к модистке, хотите? — предложил он.

Ее рот приоткрылся, изображая удивление, но она покачала головой:

— Нет, но все равно спасибо.

— Мы, конечно, еще не раз обсудим этот вопрос, но вы предпочитаете, чтобы я попросил специальное разрешение, и тогда мы могли бы пожениться немедленно, или хотите, чтобы пока было помещено объявление в газетах?

— Вы, кажется, с радостью приняли мою готовность? — сказала она.

Себастьян взглянул в окно кареты на ровный ряд домов.

— Мне не терпится увидеть Генри.

— Он не будет присутствовать на свадьбе?

Он посмотрел на нее:

— Если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы он оставался за городом. Я бы хотел познакомить вас после того, как мы поженимся. Я не уверен, что он хорошо понимает, что случилось, и не хотел бы нарушать привычный ход его жизни больше, чем необходимо.

Лия приподняла подбородок и молча изучала его, две морщинки пролегли между ее бровями.

Себастьян окончательно расслабился и разжал кулак.

— Вы согласны?

— Вы так заботитесь о нем. Конечно, я и прежде видела вас вместе, но не понимала...

Это не сработало. Его руки снова сжались в кулаки.

— Он все, что у меня есть.

Она не сказала ничего, но морщинки между бровями расправились и губы приоткрылись в улыбке.

— Нам нужно специальное разрешение. Тогда мы сможем отправиться в Гемпшир так скоро, как только возможно. Тем не менее, я должна предупредить миссис Кэмпбелл, чтобы она могла начать поиски новой компаньонки.

— Вы должны предупредить миссис Кэмпбелл как можно раньше. Так как я тоже отдаю предпочтение специальному разрешению, я не думаю, что наша поспешная женитьба вызовет новые слухи. Газеты с объявлением о нашей помолвке моментально привлекут внимание. И не забудьте приглашения, — напомнил он ей.

— Какие приглашения?

— Членам вашей семьи и друзьям.

— И тогда слухи изменят направление и удастся предотвратить скандал.

— Если хотите, мы можем пригласить тех, кто, возможно, и распустил их. Мистера и миссис Майер, миссис Томпсон, мисс Петтигру, мистера Данлопа и лорда Купер-Джайлса. Лорда Эллиота и...

— …леди Эллиот. Да, давайте так и сделаем. Я уверена, что скорее всего это леди Эллиот. Но мы должны быть уверены, что первой приглашение получит моя матушка. Возможно, нам следует пригласить всех представителей элиты, не так ли? Чем больше, тем лучше. Тогда это закроет все рты.

Что-то в ее голосе заставило Себастьяна насторожиться.

— Возможно, именно поэтому вы приняли мое предложение? Мне кажется подозрительным, что вы согласились с такой готовностью.

Она пожала плечами:

— Это просто, милорд. Вы любите меня?

Себастьян замер. Каких слов она ждет от него? Если он ответит честно, не потребует ли она вернуть ее миссис Кэмпбелл?

Они смотрели друг на друга, настороженность оставалась, и в то же время всякое притворство было отброшено.

— Нет, — сказал он.

Его крепко сжатые губы с трудом вытолкнули эту ложь.

Она кивнула, и ее лицо оживилось.

— Я поэтому и решила выйти за вас, милорд. Так как я тоже не люблю вас.