Экзистенциальная философия С. Кьеркегора: основные идеи

В философии Кьеркегора появляется понятие «экзистенция», ставшее принципиально важным для экзистенциальной философии XX в. Вот образчик стиля размышления, характерного для кьеркегоровской философии экзистенции:

«Где я? Кто я? Как я пришел сюда? Что это за вещь, которую называют миром? Что это слово значит? Кто тот, кто заманил меня в бытие и теперь покидает меня? Как я оказался в этом мире? Почему со мной не посоветовались, почему не познакомили с его обычаями, а просто сунули в один ряд с другими, как будто я был куплен у некоего «продавца душ»? Как я обрел интерес к этому большому предприятию, которое называется реальностью? И почему я вообще должен иметь интерес к нему? Что это, моя добровольная забота? И если я вынужден принять в нем участие, где директор? Я хотел бы сделать ему мои замечания. Никакого директора нет? Но к кому я тогда обращусь с моей жалобой? Существование (экзистенция), безусловно, есть полемика — и могу ли я просить, чтобы и моя точка зрения была принята к рассмотрению? Если нужно принять мир таким, каков он есть, не лучше ли было бы вовсе не узнавать, каков он?».

Такова типичная для Кьеркегора стилистика описания состояния «растревоженной экзистенции». Она была чужда характеристикам самоуверенного Я в классической философии, но зато стала общим местом в философии нашего столетия.

Трагизм человеческого Я порождается, согласно Кьеркегору, в силу разных причин: из-за неисчерпаемости, отчужденности мира от хрупкого и конечного Я, из-за стремления увидеть Я через Ты, вообще через других людей и их абстрактную сущность, из-за «безумия мира», которое заражает и человеческую личность. Выбор человеком самого себя, своего уникального и неповторимого Я — процесс, исполненный величия и ответственности, — тоже связан с поистине трагическими переживаниями. Выбор — процесс неотлагаемый, срочный, можно сказать, мгновенный. «Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли… Наступит, наконец, минута, когда более и речи не может быть о выборе… за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, свое Я». Но если выбор состоялся, если человек осознал свое назначение, то это величайший по смыслу и содержанию этап его жизни: человек сам чувствует важность, серьезность и бесповоротность свершившегося.

Отличительная особенность философии Кьеркегора — сплав экзистенциального, этического, религиозного и художественно-эстетического аспектов. Кьеркегоровскую философию можно было бы назвать «трагическим эстетизмом». Обычный для сочинений Датского мыслителя прием: на первый план выдвигаются некоторые персонажи — рассказчики, «авторы» дневников, драм и т.д. Это позволяет Кьеркегору сохранять ироническую, критическую дистанцию между жизненными позициями, выводимыми им на сцену своего рода экзистенциальной драмы, и собственными суждениями.

Заметное место в наследии Кьеркегора занимает тема Бога, религии, греха. Он пытается дать свое толкование религиозности человека, интерпретацию библейских текстов. Так, «Страх и трепет» является подробнейшим экзистенциальным исследованием библейской легенды о жертвоприношении Авраама. Авраам предстает у Кьеркегора как «рыцарь веры». Мыслитель подробно разбирает психологические, этические, экзистенциальные оттенки поступка Авраама. Прежде всего, Кьеркегор мастерски описывает «весь страх, всю нужду и муку отцовских мучений, чтобы суметь показать, что выстрадал Авраам, в то время как при все том он верил». Но повесть об Аврааме Кьеркегор использует и для того чтобы подчеркнуть, «каким парадоксом является вера, парадоксом, который способен превратить убийство в священное и богоугодное деяние, парадоксом, который вновь возвращает Исаака Аврааму, парадоксом, который неподвластен никакому мышлению, ибо вера начинается как раз там, где прекращается мышление». Кьеркегор, однако, признается: «…хотя Авраам и вызывает мое восхищение, он также ужасает меня».

В работе «Болезнь к смерти» Кьеркегор выступает против христианской религии за то, что она создала образ Бога как Богочеловека. Его он считает вреднейшей профанацией. Очеловеченный Бог оказывается вездесущим и всемогущим, из-за чего и человек проникается непростительной дерзостью. Правда, для «равновесия», для дистанцирования Бога от человека изобретается доктрина первородного греха. Но разбирая типичные для официального христианства трактовки греха и страха, Кьеркегор приходит к выводу: они, внушив человеку глубокий комплекс неполноценности, в то же время сняли с него личную ответственность, ибо лишили понятие греха всякой серьезности. И в то же время глубокая, внутренняя и самобытная религиозность Кьеркегора вряд ли может вызвать сомнения.

Путь к Богу и вере — центральная тема сочинений Кьеркегора. Трактуется она не теологически, а философски. Осмысливая этот путь, философ отвергает традиционные идеи, тем более выдержанные в духе религиозного благодушия. Путь к вере не усыпан розами. Самым надежным образом к Богу и вере ведут отчаяние, страдание, страсть. Кьеркегор стремится подробно, если не сказать дотошно, проанализировать различные способы и формы приобщения к Богу, а также охарактеризовать соответствующие им человеческие типы.

Философ различает три стадии познания человеком своего существования и, соответственно, три человеческих типа, в концентрированной форме воплощающих эти стадии-формы.

Первая стадия и форма — эстетическая. Кьеркегор рассуждает об «эстетизме» как форме существования и называет «эстетиком» человека, который остается поглощенным этой стадией. Эстетик захлестнут переживаниями минуты; он охвачен желанием «остановить мгновение». Вместе с тем эстетик недоволен своим Я; он ждет его чудесного превращения в некое другое Я. Для эстетика характерно безразличие к этическому измерению существования. И хотя он переживает отчаяние и стремится к спасению, его отчаяние неистинно, ибо сковано слабостью.

Вторая стадия и форма — этическая. «Этический человек» («этик») живет мыслью и заботой о будущем. В отличие от эстетика, он не зациклен на настоящем. Ему присущи глубокая серьезность и нравственная ответственность. Он также движется к Богу и вере через отчаяние. Но его отчаяние не имеет ничего общего с тем сомнением, о котором писали философы прошлого, например Декарт, и которое было чисто временным и в значительной степени искусственным отчаянием мысли. Отчаяние этической стадии — отчаяние личности, отчаяние, соединенное с мужеством и моральной ответственностью. Все силы души концентрируются в акте отчаяния, чтобы духовность проложила путь к вере. Однако и вторая, т.е. этическая стадия обладает существенным пороком: «этик» охвачен гордыней; он уповает лишь на собственные силы и свой возможный прорыв к будущему ценит выше приобщения к вечному, истинно абсолютному.

Наибольшие преимущества имеет поэтому третья стадия — религиозная. Истинно религиозный человек оставляет позади и «отчаяние слабости» эстетика, и «отчаяние-вызов» этика. Он поднимается на высшую стадию — абсолютного отчаяния. Оно выводит религиозного человека к такой вере и к такому Богу, которые истинно сопрягаются с вечностью.

Анализ этих трех стадий познания человеком своего существования может служить иллюстрацией «качественной» диалектики, которую Кьеркегор противопоставляет диалектике Гегеля, определяемой как диалектика «количественная». Всё в диалектике, что находит выражение в объективном, исчисляемом, относится к количественной диалектике. Но есть феномены и процессы, которые невозможно выразить в объективной форме. Таковы переживания страха, отчаяния, вины, греховности. Им также присуща глубокая, тонкая, даже изощренная диалектика. Но она носит качественный характер, ибо фиксирует противоположности человеческого существования, ухватываемые не рациональным мышлением, а экзистенциальным переживанием и его внутренне религиозным истолкованием.