Книга вторая. (I) <> И что лучше для стремящегося к наилуч­шему устройству государства: чтобы граждане име­ли сообща по возможности всё или одно имели со­обща

(I) <...> И что лучше для стремящегося к наилуч­шему устройству государства: чтобы граждане име­ли сообща по возможности всё или одно имели со­обща, а другое — нет? Ведь можно представить общ­ность детей, жен, имущества, как это мы находим и «Государстве» Платона, где, по утверждению Со­крата, и дети, и жены, и собственность должны быть общими, KaKofi порядок предпочтительнее: тот ли, который гущестиуст теперь, или же тот, который предписан н •Государстве»!'

J. Что касается <><>щ|ккти жен у всех, то эта тео­рия встречает много различного рода затрудне­ний, да и то основание, которое приводит Сократ в защиту такого закона, по-видимому, не вытекает из хода его рассуждений. Сверх того, положение это не может быть согласовано и с той конечной це­лью, осуществление которой он, поскольку это сле­дует n:i его слов, считает необходимым для государ­ства. Л как точнее понять высказываемое им сужде­ние, на этот счет не дано никаких определенных указаний. Я имею в виду мысль Сократа: лучше все­го дли всякого государства, чтобы оно по мере воз­можности представляло собой единство; эту имен­но предпосылку Сократ ставит в основу своего по­ложения^* '.?;

I

4. Ясно, что государство при постоянно усили­вающемся единстве перестанет быть государством. Ведь по своей природе государство представляется неким множеством. Если же оно стремится к единст­ву, то в таком случае из государства образуется семья, а из семьи — отдельный человек: семья, как всякий согласится, отличается большим единством, нежели государство, а один человек — нежели семья. Таким образом, если бы кто-нибудь и оказался в состоя­нии осуществить это, то все же этого не следовало бы делать, так как он тогда уничтожил бы государство. Далее, в состав государства не только входят отдель­ные многочисленные люди, но они еще и различа­ются между собой по своим качествам (eidei), ведь элементы, образующие государство, не могут быть одинаковы. Государство — не то же, что военный союз: в военном союзе имеет значение лишь коли­чество членом, х(ггя бы псе они были тождественны­ми по качествам; такой союз ведь составляется в це­лях оказания помощи и напоминает собой весы, в которых перетягивает та чаша, которая i сгружена больше.

5. Точно так же государство будет отличаться и со­племенного союза, если допустить, что составляю­щие его люди, как бы многочисленны они ни были, живут не отдельно по своим селениям, но так, как, на­пример, живут аркадяне. То, из чего составляется единство, заключает в себе различие по качеству. По­этому, как об этом ранее сказано в «Этике», принцип взаимного воздаяния является спасительным для го­сударств; этот принцип должен существовать в отно­шениях между свободными и равными, так как они не могут все властвовать одновременно, но либо по году, либо в каком-нибудь ином порядке, либо вооб­ще периодически. Таким образом оказывается, что правят все, как если бы сапожники и плотники стали меняться своими ремеслами и одни и те же ремес­ленники не оставались бы постоянно сапожниками и плотниками.

6. Но так как... такой порядок оказывается более совершенным и в приложении к государственному

общению, и, очспидно, было бы лучше, если бы пра­вили, нисколько это возможно, одни и те же люди. Нрнд ли, однако, это возможно осуществить во всех бс i исключения случаях: с одной стороны, все по и | > 111 юдс своей равны, с другой — и справедливость т| нч >ует, чтобы в управлении — есть ли управление нечто хорошее или плохое — все принимали учас­тие. При таком порядке получается некоторое подо­бие того, что р.тмыг уступают но очереди свое мес­то раипым, iv.ik п\ ню они подобии друг другу и по­мимо ранги, им и<> lui.uTii; одни иластвуют, другие подчини к >и и, и< ю-к | к дно с-1.n [опись как бы други­ми, При i.ikom яа порядке относительно должнос­тей раяныг люди нанимают не одни и те же долж­ности.

7. Из ска: ia 111 юго ясно, что государство не может быть по сноси i фироде до такой степени единым, как того требуй л¹1 [екоторые; и то, что для государств вы-станляется как высшее благо, ведет к их уничтоже­нию, хотя благо, присущее каждой вещи, служит к ее coxpai 1ению. Можно и другим способом доказать, что стремление сделать государство чрезмерно единым не иилнстся чем-то лучшим: семья — нечто более са-Mi»д< миюющее, нежели отдельный человек, государст­во игжсли семья, а осуществляется государство и том случае, когда МИОЖССТ1Ю, объединенное госу-дирстпом и с щ||о целое, будет самодовлеющим. И если более самодовлеющее сосгоянис предпочтительнее, то и меньшая степень единства предпочтительнее, чем ббльшая.

8. По если даже согласиться с тем, что высшим бл;м ом общения оказывается его единство, доведен-Ц| ><• до крайних пределов, все равно о таком единст-нс не- будет свидетельствовать положение, когда все им< < те будут говорить: «Это мое» и «Это не мое», тог-ди iu к имс! к к):-»то Сократ считает признаком совер­шенного еди! 1ства гскударства. На самом деле [выра­жение) «все» двусмысленно. Если [понимать выраже­ние «псе» в смысле) «каждый в отдельности», тогда, пожалуй, то, осуществление чего желает видеть Со­крат, будет достигнуто скорее; каждый, имея в виду

одного и того же сына или одну и ту же женщину, бу­дет говорить: «Это мой сын», «Это моя жена», и точно также он будет рассуждать о собственности и о каж­дом предмете вообще.

9- Но в действительности имеющие общих жен и детей уже не будут говорить «Это мое», а каждый из них скажет: «Это наше»; точно так же и собствен­ность все будут считать своей, общей, а не принадле­жащей каждому в отдельности. Таким образом, вы­ражение «все» явно заключает в себе некоторое лож­ное заключение: такие слова, как «все», «оба», «чет», «нечет», вследствие их двусмысленности и в рассуж­дениях ведут к спорным умозаключениям. Поэтому если все будут говорить одинаково, то в одном смыс­ле это хотя хорошо, но неосуществимо, а в другом смысле никоим образом не говорило бы о едино­мыслии.

10. Сверх того, утнсрждс! ше Сократа заключает в себе и другую отрицательную сторону. К тому, что составляет предмет владения очень большого числа людей, прилагается наименьшая забота. Люди забо­тятся всего более о том, что принадлежит лично им; менее заботятся они о том, что является общим, или заботятся в той мере, в какой это касается каж­дого. Помимо всего прочего, люди проявляют не­брежность в расчете на заботу со стороны другого, как это бывает с домашней прислугой: большое чис­ло слуг иной раз служит хуже, чем если бы слуг было меньше.

11. У каждого гражданина будет тысяча сыновей, и они будут считаться сыновьями, и будут сыновья­ми не каждого в отдельности, но любой в одинако­вой степени будет сыном любого, так что все одина­ково будут пренебрегать отцами. Далее, при таком положении дел каждый будет говорить «мой» о бла­годенствующем или бедствующем гражданине бе­зотносительно к тому, сколько таких граждан будет, например, скажут: «Этот мой» или «Этот такого-то», называя таким образом каждого из тысячи или сколько бы ни было граждан в государстве, да к тому же еще и сомневаясь. Ведь неизвестно будет, от кого

то или иное дитя родилось и осталось ли оно жить после рождении.

12. И каком же смысле лучше употреблять выра­жение «мое» но отношению к каждому объекту — от­носить ли это выражение безразлично к двум тыся­чам или десяти тысячам объектов или пользоваться им скорее в том значении, в каком «мое» понимается в современных государствах? Теперь одного и того же один на(минет своим сыном, другой — своим братом, третий - - двоюродным братом или каким-либо иным родственником или но кровному родст­ву, или но свойству, тачали с ним самим, затем с его близкими; сверх того, один другого называет фрато-DOM или филетом. Ведь лучше быть двоюродным бритом в собственном смысле, чем сыном в таком Смысле,

/ J. Как бы то ни было, невозможно было бы из­бежать тех случаев, когда некоторые граждане стали бы все-таки признавать тех или иных своими бра­тьями, детьми, отцами, матерями: физическое сход­ство, существующее между детьми и родителями, неизбежно послужило бы им взаимным доказа­тельством действительного родства. Так бывает и по словим некоторых нанимающихся землеописа­нием Н верхней Линии у некоторых племен суще­ствует общность жен, а новорожденные распреде­ляются между родителями на основании сходств. Даже у некоторых животных, например у лошадей и коров, самки родят детенышей, очень похожих на их производителей; для примера можно со­слаться на фарсальскую кобылицу по кличке Спра­ведливая.

l<f- Сверх того, тем, кто проектирует подобную общность, трудно устранить такого рода неприят­ности, как оскорбления действием, умышленные и неумышленные убийства, драки, перебранки; а все это является нечестивым по отношению к отцам, матерям и близким родственникам, не то что по от­ношению к далеким людям. Между тем все это неиз­бежно случается, чаще в том случае, когда не знаешь своих близких, чем когда знаешь их; в случае если

J

знаешь, можно по крайней мере искупить содеян­ное установленными искупительными обрядами, а когда не знаешь, не можешь.

15- Нелепо также и то, что в задуманной общнос­ти сыновей исключается лишь плотское сожитель­ство между любящими, самой же любви преград не ставится, равно как допускаются между отцом и сы­ном или между братьями такие отношения, которые являются наиболее неподобающими, хотя бы они основывались исключительно на любовном чувстве. Нелепо было бы исключать плотское общение по той только причине, что при нем наслаждение до­стигает наивысшей степени, и не придавать значе­ния тому, что речь идет об отце и сыне или о брать­ях. Кажется, впрочем, что общность жен и детей под­ходила бы более земледельцам, нежели стражам: при общности детей и жен дружественные чувства будут менее разниты, а:-»тим и должны отличаться подвластные люди, чтобы быть послушными, а не бунтовщиками.

16. Вообще задуманный закон неизбежно ведет к результату, противоположному тому, какой надле­жит иметь законам, правильно установленным, и ради какого Сократ и считает нужным установить именно такое положение женщин и детей. Мы же полагаем, что дружелюбные отношения — величайшее благо для государств (ведь при наличии этих отношений менее всего возможны раздоры), да и Сократ всего бо­лее восхваляет единение государства, а это единение, как он сам, по-видимому, угеерждает, является резуль­татом дружелюбных отношений (об этом, как извест­но, говорит в своей речи о любви Аристофан, а имен­но, что любящие вследствие своей сильной любви стремятся к срастанию, стремятся из двух существ стать одним).

1 7. Таким образом, тут оба существа или одно из них неизбежно приносят себя в жертву; в государстве же проектируемая общность привела бы к созданию дружбы разбавленной, и сын отца и отец сына мог бы называть своим. И подобно тому, как небольшая доза сладкого, будучи смешана с большим количеством

воды, делает самую примесь неощутимой на вкус, так точно 6ынаст и с взаимной привязанностью, когда она i ущсстпует только по названию; а при задуман-i к >м п >сударственном строе сын об отце, отец о сыне, брат о братьях будут, конечно, заботиться менее все­го. Люди ведь всего более заботятся о том и любят, во-первых, то, что им принадлежит, и, во-вторых, то, что им дорого; по ни того, ни другого невозможно пред­положить среди людей, имеющих такое государст-iic-HiKM уетропстно,

1,ч \\ и попроще о исрснодс новорожденныхде-тгп и i < i к ik шин земледельце» и ремесленников в со-ок пик. 11).1жеЙ и обратно много путаницы. Каким oop.i и >м i >удет осуществляться этот перевод? Даю-|циг п ik |>< мешающие лица должны будут знать, ко­му k.i i- п х детей они дают. При этом неизбежно в еще большей степени будет проявляться то, о чем было сказано ранее, именно бесчинства, ссоры, убийства; ведь переданные в другое сословие не станут назы­вать стражей своими братьями, детьми, отцами, ма­терями, также и находящиеся среди стражей не бу­дут так называть остальных граждан; выйдет то, что перестанут остерегаться совершать такие проступ­ки, недопустимые но отношению к родственникам. Итак, ют наши соображения насчет общности детей

И Ж€Н>

•тг к

X*

ПЛАТОН

Платон (427—М7 до н. э.) — древнегреческий фило­соф один из великих мыслителей античности, родона­чальник идеализма. По происхождению Платон при­надлежал к знатному афинскому роду. Настоящее имя философа, которое ему дали при рождении, — Арис-токл. Платон (от platos — ширина, широта) — это про­звище, которое он ik у|учил:*а широкие плечи и креп­кое телосложение. 11одрушй ис|х'ии, прозвище связано с широким лбом философа.

Начальное образование Платон, подобно другим афинским детям, получил в школе, в молодые годы увле­кался живописью и поэзией, сочинял дифирамбы и тра­гедии. Значительное влияние на его поэтические заня­тия оказало творчество знаменитого комедиографа из Сицилии пифагорейца Эпихарма (VI—V вв. до н. э.). Со­хранилось 25 эпиграмм, приписываемых Платону.

Источники сообщают, что одна из трагедий моло­дого Платона уже репетировалась для постановки на сцене, когда перед Дионисовым театром он стал сви­детелем одной из уличных бесед «самого мудрого эл­лина», знаменитого философа Сократа. Под сильным впечатлением от этой встречи 11латон отказался от прежних занятий, сжег свои поэтические произведе­ния, примкнул к Сократу и стал одним из его ревност­ных слушателей и учеников. Как истинно поэтичес­кая натура, — а таковой он, несомненно, оставался и после отказа от стихотворчества, — Платон воспел сожжение своих поэтических творений прекрасной поэтической строчкой:

т">•: Бог огня, поспеши: ты надобен нынче Платону!

Встреча с Сократом произошла в 407 г. до н. э. Платону тогда было 20 лет. С этого времени и вплоть до казни Сократа в 399 г. до н. э. Платон находится в числе его постоянных собеседников и преданных друзей. Вместе с учителем Платон ходил по афин­ским улицам, постигая секреты «майовтики» — науки отыскания истины. Сократ высоко ценил его способ­ности, называл юношу своим лебедем. Сохранилось предание о том, что накануне их первой встречи фи­лософу приснился лебедь, который, посидев у него на груди, с прекрасным пением взлетел ввысь. Сократ был уверен, что именно Платон достойно продол­жит его дело.

Уже ко времени встречи с Сократом Платон был, видимо, знаком с ведущими течениями тогдашней философской и политической мысли, с воззрениями Гераклита, пифагорейцев, италийских философов, софистов. Первым его учителем философии счита­ется афинянин Кратил, именем которого назван один из платоновских диалогов. Тем не менее фило­софствованию Платон научился именно в сократов­ских беседах, и кружок Сократа — его подлинные университеты.

Философское образование Платона, начавшееся до его встречи с Сократом, продолжалось и после каз! ш учителя. Но Сократ не просто один из тех мыс­лителей, кто повлиял на формирование взглядов Платона. Влияние Сократа было существенным и ре­шающим. Все творчество Платона пронизано сокра­товским стилем поисков истины, сократовской ма­нерой философствования, сократовским понимани­ем смысла и роли философии в человеческой жизни, постоянной ориентацией на воплощенный в Сокра­те масштабный облик человека, гражданина, фило­софа.

В 399 г. до н. э. Сократ выпил по приговору суда ча­шу цикуты, и Платон лишился нравственной опоры. Он покинул Афины и путешествовал в течение 12 лет, посетив за это время Египет, африканскую Кирену, Южную Италию и Сицилию.

В Египте Платон был принят жрецами в Гелиопо-

ле и имел с ними беседы. В Кирене он общался с из­вестным математиком Феодором. В Южной Италии он встретился с пифагорейцами и обстоятельно оз­накомился с их воззрениями в области философии, политики, математики, механики и других наук. Здесь он подружился с выдающимся пифагорейцем Архитом из Тарента — центра тогдашнего пифаго­рейства. Архит был известным политиком, филосо­фом, ученым.

После южной Италии Платон посетил Сицилию, где был принят при дворе сиракузского тирана Дио­нисия Старшего. Сиракузы были одним из крупных культурных центров эллинского мира, и Платон, по оценке его биографов, с большой пользой для се­бя познакомился в Сиракузах с творчеством поэтов Софрона и Эпихарма. Дружеские отношения сложи­лись у Платона с молодым аристократом Дионом, шурином тирана.

В Сиракузах 11латон застал обычную для тирани­ческих порядков обстановку интриг, страха, наси­лий, вакханалию обжорства, пьянства и разврата. Критика Платоном пороков тирании и его мысли о справедливом государственном строе нашли оп­ределенный отклик в душе Диона, который, вероят­но, руководствовался при этом не только абстракт­но-идейными мотивами, но и реальными политиче­скими соображениями, в частности возможностями использовать Платона против Дионисия в борьбе за власть.

Дионисий, ловкий и умелый политик, властвовав­ший в Сиракузах ЗН лет, с подозрением относился к Платону и его дружбе с Дно! юм. 11латон к тому же не скрывал своих антитиранических устремлений.

Взаимоотношения философа с тираном обост­рились. Диоген Лаэртский (III, 19) пишет: «Платон его оскорбил своими рассуждениями о тираничес­кой власти, сказав, что не все то к лучшему, что на пользу лишь тирану, если тиран не отличается доб­родетелью. «Ты болтаешь, как старик», — в гневе ска­зал ему Дионисий; «А ты как тиран», — ответил Пла­тон».

За это Платом чуть не поплатился жизнью, но благодаря уговорам Диона и Аристомена Диони­сий отказался от намерения казнить Платона, но выдал его спартанцу Поллиду, чтобы последний продал философа в рабство где-то вне пределов Сиракуз.

Полл ид, по сохранившимся сведениям, увез Пла­тона па остров Эгииу и нывсл его на продажу. Когда стало нзнегшо, что Платон афинянин, над ним

IlllOllh IMIUiniil уГрОМ СМС|>111 Дело И ТОМ, ЧТО В ЭТО

нрсмн шла Коринфе чан шипи, и которой Эгина и Афины принадлежали к hi и,кдс-оным лагерям. Более Того, но тогдашнему ягинскому закону афинянин, стунииший на Эгину, подлежал казни без суда. Спасло 1 IniTQiia от казни то, что он был философом, — кста­ти шпоря, обстоятельство, лежащее в основе его зло­ключений.

;•)! инцы разрешили продать Платона в рабство Как военнопленного. Выкупил философа (за 20 или J}0 мин) и отправил его в Афины случайно нахо­дившийся на Эгине Анникерид Киренский, видимо липший Платона со времени его посещения Ки-