Пракрити, Авидья и Майя

У более поздних индийских мыслителей возникла тенденция к компромиссу между доктринами Веданты и Санкхьи в смысле отождествления Пракрити и Авидьи ведантистов. Так, Локачарья пишет:

Ее называют Пракрити, источником всех изменений, ее называют Авидьей, противоположностью знанию, ее называют Майей, причиной многообразного творения. (* 10. (…санскрит…) «Таттватрайя», с.48 (издание Чоукамба, Бенарес))

Однако Бхашья отчетливо определяет Авидью как видьявипаритам джнянантарам авидья, то есть Авидья суть то, другое знание, которое противоположно правильному знанию. В некоторых Упанишадах, например в Шветашватара, находим, что Майя и Пракрити тождественны и управляются великим божеством (* 11. (…санскрит…)). Описание Ригведы X.92 гласит, что в начале не было ни «Есть», ни «не Есть» (* 12. (…санскрит…)), что напоминает одно из описаний Пракрити как нихсаттасатта (то, в чем нет ни существования, ни несуществования). То же у Ману:

Немыслимое, непознаваемое, словно погруженное в глубокий сон и отстраненное от всех аспектов. (* 13. (…санскрит…))

Далее, из Гиты и других санскритских текстов следует, что идея недифференцированной, неиндивидуализированной космической материи как первичного принципа осмысливалась и обсуждалась с самых ранних времен. Позднее эта идея с небольшими вариациями использовалась различными школами ведантистов, Санкхьяистов и тех, кто пытался их примирить, манипулируя терминами Пракрити, Авидьи и Майи. Что Авидья на самом деле означает в системе Патанджали, мы увидим позднее, а пока что очевидно, что это отнюдь не Пракрити Патанджали. [10] Во «Вьяса-Бхашья» упоминается и Майя, когда приводится стих из Шаштитантрашастры:

гунанам парамам рупам на дриштипатхамрикчати

ятту дриштипатхам праптам танмайева суттукчакам

(т.е. реальное проявление гун не воспринимается нами, а то, что мы видим, есть жалкая подделка.)

Вачаспати поясняет это так:

Пракрити подобна майе, но это не майя. Майя непостоянна (сутукчака) в том смысле, что она все время меняется. Как майя все время меняется, так постоянно появляются и исчезают и трансформанты пракрити, тем самым подвергаясь изменениям. Но сама Пракрити суть вечная реальность и этим она отличается от майи. (* 14. (…санскрит…) «Таттва-вайшаради», IV.13.)

Отсюда ясно, что у Вачаспати Мишра термин «майя» используется только в смысле иллюзии, что совершенно не напоминает знаменитую майю ведантистов. А Мишра ясно указывает, что пракрити никак не может называться майей, поскольку пракрити есть реальность (ср. у Виджняна Бхикшу).

Отношения Пуруши и Пракрити: некоторые философские расхождения

Более детальное описание пракрити мы сможем получить, разбираясь далее с трансформациями пракрити в связи с пурушей. Самое трудное – понять природу ее связи с пурушей. Пракрити суть материальный, неразумный, независимый принцип, а души, или духи, это изолированные, нейтральные, разумные и неактивные сущности. Так как же может возникнуть связь одного с другим?

Аналогичная проблема на Западе

Большинство философских систем сталкивается с той же труднопреодолимой проблемой. Платон объединяет идею с небытием, [11] предлагая теорию соучастия. Аристотель пытается избежать трудностей, используя понятия формы и материи, но при всей утонченности его размышлений о целесообразности «единой концепции развития», нас вряд ли удовлетворит его подход.

Согласно Аристотелю, вселенная лишь ступень между двумя полюсами потенциальности актуальности, материи и формы. Но все, кто изучает Аристотеля, знают, насколько трудно понять истинное отношение формы и материи и особую природу их взаимодействия. Эти вопросы породили огромное количество разногласий среди его комментаторов. Возможно поэтому, попыткой избежать этих трудностей после двойственного проявления бытия в философии Декарта стал пантеизм Спинозы. А потом неудачу потерпел Кант, пытаясь установить связь между ноуменом и феноменом и лишь создав два абсолютно несвязанных между собой термина. Он постарался преодолеть раскол своей системы, опубликовав после «Критики чистого разума» «Критику практического разума» и дополнив их «Критикой способности суждения», но успех его оказался весьма сомнительным.