Громов Н.А. 12 страница

Мы рассмотрели лишь часть проблем доказательственного права, практика нуждается в их законодательном разрешении.

Согласно ч. 2 ст. 69 УПК любые данные о фактах устанавливаются: показаниями свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого; заключением эксперта; актами ревизий и документальных проверок; вещественными доказательствами; протоколами следственных и судебных действий и иными документами. В теории доказательств все они именуются источниками доказательств, и их перечень в законе является исчерпывающим.

Итак, исходя из правовой дефиниции, доказательства представляют собой единство любых данных о фактах и источников их получения.

Под любыми данными о фактах, о которых говорится в законе, следует понимать содержащиеся в доказательствах сведения, информацию о прошлых событиях.

В доказательстве, как и в любом отражении, следует различать две главные его стороны — содержание отражения, именуемое обычно отображением или образом отображаемого, и форму, т.е. способ существования и выражения. Содержанием отражения в доказательстве являются заключенные в нем сведения, а формой, способом существования и выражения отображения — источник доказательств. Так, содержанием устного доказательства, например, показаний обвиняемого, будут сообщаемые им на допросе сведения о фактах, а формой, способом существования и выражения этих данных — само сообщение, сделанное обвиняемым на допросе и записанное в протоколе. Содержанием документа как доказательства служат заключенные в нем доказательственные сведения, а формой, способом выражения и существования этих данных — сам документ со всеми его реквизитами.

Следовательно, доказательство представляет собой единство данных о факте (знаний о предмете доказывания или иных обстоятельствах, имеющих значение для дела) и законного источника доказательств (устного, письменного или вещественного), полученного и процессуально оформленного в материалах дела в установленном законом порядке. В таком подходе к пониманию доказательств проявляется диалектика содержания и формы.

Существуют и иные толкования ст. 69 УПК, методически уязвимые в том, что их авторы, несмотря на различие вариантов, в сущности, едины в одном — они видят фактические данные (содержание доказательств) в отрыве от их материальной, вещественной оболочки, чего в реальной действительности просто не встречается. В конечном счете эти взгляды являются рудиментами общепринятого до начала 60-х гг. “двойственного” понимания доказательств в судопроизводстве, которыми считались, во-первых, источники, из которых следствие и суд черпают фактические данные, и, во-вторых, сведения о фактах.

Источники фактических данных одни называли “источниками доказательств”, а другие — “средствами доказывания”¹.

¹ См.: Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. С. 141—148.

 

Справедливо замечание А.И. Трусова о том, что доказательство в процессуальном познании “призвано выполнять роль особого “предмета-посредника”, “посредствующего звена” как между субъектом и познаваемым объектом, так и во взаимодействии между самими участвующими в познании индивидами (судьями, прокурором и другими участниками процесса), причем посредником одновременно и в их умственных, мыслительных действиях, и в их действиях внешних”².

² См.: Трусов А.И. Понятие доказательств //.Курс советского уголовного процесса. Общая часть/ Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. С. 552.

 

Таким образом, доказательства представляют собой не что иное, как определенные знания (фактические данные об обстоятельствах, устанавливаемых по делу); в одних случаях — в форме устных сообщений, сделанных на допросах (в виде показаний свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого), и зафиксированные в установленном законом порядке в материалах дела; в других — в форме письменных сообщений (в виде документов, протоколов и т.п.); в-третьих, в форме сообщений, которые удается получить в ходе следствия и суда от “немых свидетелей”, т.е. с помощью вещественных доказательств.

Основные требования, предъявляемые законом к доказательству:

1. Содержащиеся в доказательстве данные должны быть не просто “данными”, а “доказательственными”, т.е. быть не абстрактными оценочными суждениями, мнениями, конкретными данными о конкретных фактах (действиях людей, событиях и т.д.), позволяющими ответить на вопросы: что, где, когда, каким образом случилось или произошло.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 “О судебном приговоре” (п. 3) разъясняется, что ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание. Например, не только перечислить фамилии потерпевших, свидетелей, но и изложить существо их показаний¹.

¹ См.: РГ. 1996. 22 мая.

2. Вместе взятые требования о том, что доказательствами являются только любые сведения о фактах, которые добыты из законных источников и в законном порядке, образуют понятие допустимости доказательств. Иначе говоря, допустимость доказательства — это его пригодность с точки зрения законности источника, методов и приемов получения доказательств.

Наиболее полно правило о недопустимости доказательств выражено в ст. 69 УПК. Во-первых, здесь определено, откуда могут быть почерпнуты сведения о фактах, составляющие содержание доказательств (ч. 2 ст. 69 УПК) и, во-вторых, зафиксировано категорическое правило о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. Из сопоставления ст. 68 и 69 УПК следует, что доказательства, полученные с нарушением закона, не могут использоваться для доказывания любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, в том числе и обстоятельств, исключающих вину обвиняемого или смягчающих его вину. Отсюда следует, что если об алиби подсудимого говорит свидетель, чьи показания признаны недопустимыми в силу п. 2 ч. 2 ст. 72 УПК, то ссылаться на доказанность алиби подсудимого недопустимо (Лупинская П.А.).

Решая вопрос о допустимости того или иного доказательства, судам следует руководствоваться разъяснениями, содержащимися в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 “О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия”. В случае признания доказательства полученным с нарушением закона суд должен мотивировать свое решение об исключении его из совокупности доказательств по уголовному делу, указав, в чем выразилось нарушение закона¹. При этом важно иметь в виду, что Пленум Верховного Суда России в постановлении “О судебном приговоре” обратил внимание, что ст. 50 Конституции РФ имеет значение для всех судов.

¹ БВС РФ. 1996. № 1. С. 3—6; № 7. С. 3.

 

В части 2 ст. 50 Конституции РФ указывается, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных в нарушение федерального закона. Согласно ч. 3 ст. 69 УПК такие доказательства признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 68 УПК.

Требование Конституции РФ и УПК о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, направлено на преодоление получивших распространение (особенно в досудебных стадиях процесса) нарушений уголовно-процессуального закона при собирании доказательств, в том числе связанных со стеснением и ущемлением конституционных прав и свобод граждан.

Результаты оперативно-розыскной деятельности могут представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств.

Представление результатов оперативно-розыскной деятельности в указанные органы осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами (ст. 11 Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности”.

Результаты оперативно-розыскной деятельности (мероприятий), связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом), могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь тогда, когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, непредусмотренных процессуальными нормами¹.

¹ См. постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 “О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия” // БВС РФ. 1996. № 1. С. 6.

 

В соответствии с ч. 2 ст..48 Конституции РФ и на основании УПК каждый задержанный, заключенный под стражу, имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, а каждый обвиняемый в силу указанной конституционной нормы и на основании УПК имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента предъявления обвинения. При нарушении этого конституционного права все показания задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого и результаты следственных действий, проведенных с его участием, должны рассматриваться судом как доказательства, полученные с нарушением закона.

Если подозреваемому, обвиняемому, его супругу и близким родственникам при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено конституционное положение о том, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, показания этих лиц должны признаваться полученными с нарушением закона и не должны являться доказательствами виновности.

Порядок признания доказательств недопустимыми в УПК решается лишь применительно к судопроизводству в суде присяжных (ст. 433 УПК). По этому вопросу пока нет каких-либо указаний в УПК применительно к производству дознания, предварительного следствия, осуществлению прокурором надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, осуществлению полномочий судьи до судебного разбирательства и подготовительных действий к судебному заседанию, к стадии судебного разбирательства в обычном порядке.

Опираясь на ст. 50 Конституции РФ и ч. 3 ст. 69 УПК, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, судья, суд вправе своим постановлением или определением по своей инициативе или по ходатайству обвиняемого, его защитника или законного представителя, потерпевшего исключить из числа доказательств те из них, которые получены с нарушением закона. Такое решение должно приниматься путем вынесения мотивированного постановления или определения.

С введением ч. 3 ст. 69 УПК теория о допустимости доказательств воплотилась в реальность. Ее значение в обеспечении прав граждан подчеркнуто и в ст. 50 Конституции Российской Федерации.

Статьи 433 и 69 УПК, а также Конституция РФ как Основной Закон государства прямого действия применяется судами при рассмотрении уголовных дел.

 

Так, Московским областным судом был оправдан К., которому предъявлялось обвинение в получении взятки при отягчающих обстоятельствах и в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов.

В кассационном протесте прокурор просил об отмене приговора в связи с существенным нарушением норм УПК и, в частности, в связи с тем, что в стадии предварительного слушания судья необоснованно исключил из разбирательства дела протокол обыска в служебном кабинете К., вещественные доказательства — гранату и два стреляющих устройства, заключения баллистической и взрывотехнической экспертиз и протоколы допроса К. на предварительном следствии.

Кассационная палата признала доводы протеста не основанными на законе.

Судья правильно исключил из разбирательства дела протокол допроса К. в качестве свидетеля, так как против него было возбуждено уголовное дело и у органов предварительного следствия были все основания допросить его в качестве подозреваемого с соблюдением уголовно-процессуального закона и в разъяснении требований ст. 51 Конституции РФ о том, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя.

В нарушение указанного требования Конституции РФ К. наоборот, был предупрежден об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.

Судья также обоснованно исключил из разбирательства дела протоколы допросов обвиняемого К. без участия адвоката, поскольку в этом случае нарушалось его право на защиту. К тому же в деле имелось заявление адвоката К. об уведомлении ее о всех планируемых следственных действиях, но следователь не извещал адвоката о допросах К., а К. не разъяснял при допросах ст. 51 Конституции РФ.

Правильно исключены судьей из разбирательства дела как доказательства протокол обыска в служебном кабинете К., граната Ф-1, два металлических предмета в виде авторучек, признанных огнестрельным оружием, заключение баллистической экспертизы, поскольку эти доказательства получены в нарушение закона.

Согласно ч. 2,4 ст. 169 УПК, органы предварительного следствия обязаны обеспечить присутствие лица, у которого производится обыск, разъяснить ему право делать заявления по поводу производства обыска, подлежащие занесению в протокол.

Однако органы следствия этого не сделали, хотя имели возможность обеспечить присутствие К. при производстве обыска и разъяснить ему его права. В соответствии с ч. 2 ст. 171 УПК изъятые при обыске предметы в случае необходимости упаковываются и опечатываются на месте обыска.

Все изымаемые предметы должны предъявляться понятым и другим присутствующим при этом лицам, снабжаться бирками с удостоверительными надписями и подписями лица, у которого произведено изъятие, понятых, следователя.

В нарушение данного требования при изъятии из кабинета К. предметы не были описаны и упакованы, а на экспертизы поступили в упакованном виде. К. заявил, что у него в кабинете хранились предметы, несхожие с теми, что изъяты при обыске. Учитывая, что в данном конкретном случае изъятие предметов произведено с нарушением закона, судья правильно исключил из разбирательства дела вещественные доказательства и заключение экспертиз по ним¹.

¹ БВС РФ. 1997. № 2. С. 18.

 

Характерно другое дело, по которому С., обвинявшийся в совершении ряда преступлений, в том числе умышленного убийства К. на почве ссоры, был оправдан за недоказанностью его участия в убийстве, а Ч. оправдан по ч. 1 ст. 189 УКза отсутствием в его действиях состава преступления.

В кассационном протесте как на одно из оснований к отмене приговора указывалось на то. что председательствующий судья проявила непоследовательность в применении процессуального закона — в стадии судебного разбирательства признала недопустимым доказательством показания на предварительном следствии свидетеля К. — жены Ч., в то время как в стадии предварительного слушания такого решения судьей не принималось. Непоследовательность в применении процессуального закона, по мнению прокурора, отрицательно повлияла на формирование мнения присяжных заседателей по делу.

Не согласившись с протестом в этой части, кассационная палата указала, что судом было установлено и не оспаривалось в протесте, что при допросах на предварительном следствии свидетелю К. — жене обвиняемого Ч. не разъяснялось содержание ст. 51 Конституции РФ, в соответствии с которой она не обязана была свидетельствовать против своего супруга.

В соответствии со ст. 50 Конституции РФ и ч. 3 ст. 69 УПК при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, такие доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

С учетом изложенного и руководствуясь ст. 435 УПК, регламентирующей компетенцию профессионального судьи при разбирательстве дела, председательствующий судья, выяснив у свидетеля К. обстоятельства дачи ею показаний на предварительном следствии и получив от нее заявление о желании воспользоваться разъясненным ей конституционным правом, обоснованно освободила К. от обязанности давать показания в судебном заседании и исключила из доказательств как недопустимые показания, данные ею на предварительном следствии².

² См.: Правоприменительная практика рассмотрения дел с участием коллегии присяжных заседателей // БВС РФ. 1997. № 2. С. 18—19.

 

Как видно из другого примера, ошибочное исключение председательствующим судьей из разбирательства допустимого доказательства повлекло за собой отмену приговора Саратовского областного суда по делу Д., оправданной по ч. 3 ст. 147 и ст. 15 и ч. 1 ст. 87 УК.

В кассационном протесте прокурора указывалось на ошибочность исключения судьей, председательствующим по делу, как недопустимого доказательства протокола допроса свидетеля Е. — сожителя обвиняемой Д., что могло иметь существенное значение для разрешения дела.

Как установлено при рассмотрении дела в кассационной инстанции, в ходе судебного разбирательства стороне обвинения было отказано в исследовании протокола допроса свидетеля Е. Судья признал данное доказательство недопустимым, считая Е. близким родственником Д., состоящим с ней в фактических брачных отношениях, который в силу ст. 51 Конституции РФ не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.

Между тем с таким решением судьи согласиться нельзя. Согласно п. 9 ст. 34 УПК, в уголовном процессе близкими родственниками признаются родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья, сестры, дед, бабка, внуки, а также супруг.

Е., состоящий в незарегистрированных брачных отношениях с Д., не может быть отнесен к названной категории лиц.

По смыслу ст. 17 КоБС РСФСР, права и обязанности супругов порождает лишь брак, заключенный в государственных органах записи актов гражданского состояния.

У Д. имелся супруг, с которым она состояла в зарегистрированном браке. При таких данных и с учетом того, что ошибочное исключение из разбирательства названного доказательства могло иметь существенное значение для правильного разрешения дела, кассационная палата отменила приговор, направив дело на новое судебное рассмотрение.

Решение кассационной палаты было опротестовано в Президиум Верховного Суда РФ, который оставил протест без удовлетворения, а определение — без изменения¹.

¹ БВС РФ. 1997. № 2. С. 19.

 

В силу специфики необходимо рассмотреть вопрос о допустимости результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств. В принципе ответ на этот вопрос сомнений не вызывает: эти результаты, т.е. фактические данные (сведения), полученные путем производства оперативно-розыскных мероприятий, перечень которых дан в ст. 6 Федерального закона РФ “Об оперативно-розыскной деятельности”, могут быть признаны доказательствами, если они: а) относятся к существенным обстоятельствам дела (ст. 68 УПК); б) собраны, проверены и оценены по правилам ст. 69—71 УПК, а равно статей, регламентирующих собирание, проверку и оценку доказательств того вида, к которому в конкретном случае предлагается отнести результаты оперативно-розыскного мероприятия.

Статья 11 Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности” использование указанных данных в доказывании по уголовным делам допускает при условии соблюдения положений уголовно-процессуального законодательства, “регламентирующего собирание, проверку и оценку доказательств”.

Общие условия о допустимости результатов оперативно-розыскной деятельности (закон употребляет двойную терминологию в одном и том же смысле: “результаты деятельности”, “результаты мероприятий”) требуют детализировать с учетом специфики фактических данных, получаемых этим путем. Во-первых, нереально, как это иногда имеет место в практике, определять допустимость результатов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательств, в зависимости от характера этих мероприятий. Например, вряд ли правильно априорно утверждать о недопустимости данных, получаемых при опросе граждан, сборе образцов, обследовании помещений, зданий, сооружений, участков местности и т.д. Любое оперативно-розыскное мероприятие может дать результаты, допустимые в качестве доказательств, если не отождествлять такое мероприятие с внешне сходным следственным действием (опрос граждан — с допросом, обследование помещений — с обыском или осмотром, исследование предметов с экспертизой и т.д.), а исходить из того, что эти результаты могут быть “преобразованы” в вещественные доказательства и документы по правилам ст. 70 УПК.

Во-вторых, при решении вопроса о допустимости этих результатов в качестве доказательств рекомендуется последовательно выполнить пять основанных этапов исследования: 1) уяснить (на основе ст. 68 УПК), относятся ли полученные фактические данные к предмету доказывания; 2) выяснить, соблюдены ли требования закона, регламентирующие оперативно-розыскную деятельность и мероприятия определенного вида (вынесено ли судьей постановление о разрешении провести оперативно-розыскные или следственные действия, связанные с ограничением тайны телефонных переговоров и иных сообщений, с проникновением в жилище и т.д.), в том числе требования о форме и содержании документов, фиксирующих ход и результаты осуществленного мероприятия; 3) выяснить наличие конкретных данных об источнике получения предметов, документов, устных сведений; оценить, содержат ли эти данные достаточную информацию, позволяющую произвести проверку надежности источника с помощью допросов, истребования документов и т.д.; 4) осуществить предусмотренные процессуальным законом действия, необходимые для приобщения предметов и документов к делу; выяснить и удостоверить их признаки и свойства, позволяющие признать их соответственно вещественными доказательствами либо “иными документами”; осуществить процессуальные действия по признанию их таковыми; 5) проверить и оценить их на общих основаниях по источнику и содержанию.

Допустимыми могут быть признаны при наличии оснований для этого, предусмотренных УПК, результаты оперативно-розыскных мероприятий, осуществленных как до возбуждения уголовного дела, так и в процессе производства по нему; как произведенных в соответствии с собственной компетенцией органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, так и по поручению следователя.

Непосредственное осуществление следователем некоторых оперативно-розыскных мероприятий, например, прослушивание телефонных переговоров, не превращает — вопреки позиции части практических работников — это мероприятие в следственное действие. Его результаты могут быть признаны доказательствами лишь после осуществления всех этапов решения вопроса об их допустимости, указанных в п. 10 Федерального закона РФ “Об оперативно-розыскной деятельности” (Минъковский Г.М.).

3. Доказательства должны быть относимыми к данному конкретному делу, т.е. чтобы между содержанием доказательств и обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, существовала определенная связь. Иначе говоря, эти доказательства должны относиться к предмету доказывания. Поэтому это свойство получило наименование относимости доказательств.

Вопрос об относимости доказательства также имеет важное практическое значение. Если следователь, прокурор или суд ошиблись, признав доказательства неотносимыми, и поэтому не приобщили их к уголовному делу, не исследовали и не проверили, это отрицательно повлияет на всесторонность, полноту и объективность исследования обстоятельств дела. Если же, наоборот, в деле фигурируют сведения о фактах, не имеющие отношения к предмету доказывания, значит, усилия и время на это затрачены напрасно, а уголовное дело оказывается загромождено посторонними материалами, затрудняющими его изучение и принятие решений.

§ 5. Классификация доказательств

 

Доказательства поддаются классификации, в основе которой лежат их объективные различия: происхождение, структура и функции сведений о фактах. Классификация имеет важное теоретическое и практическое значение: она помогает глубже понять сущность классифицируемых явлений (в данном случае — соответствующих доказательств), систематизировать их и тем самым более правильно оперировать ими в процессе доказывания по уголовному делу.

В теории и практике существует деление доказательств наличные и вещественные. Данная классификация исходит из способа (механизма) формирования сведений о фактах, содержащихся в соответствующих процессуальных источниках. Отражаемые с их помощью изменения, вызванные доказываемым событием по уголовному делу в материальной среде (на макро- и микроуровне), относятся к вещественным доказательствам. Отражения же исследуемых обстоятельств сознанием людей; материализованные в различных документах, показаниях, заключениях экспертов, протоколах следственных и судебных действий в соответствии с приведенной классификацией относят к личным доказательствам. Общим для различных групп личных доказательств является психическое восприятие человеком событий и передача устно или письменно в языковой или иной форме сведений, имеющих значение для правильного решения дела.

Если же следы преступления отражаются непосредственно на материальных объектах, фактические данные имеют вещественный характер (вещественные источники доказательств, вещественные доказательства, информация о которых передается не в языковой форме, а путем непосредственного восприятия признаков предмета).

Деление доказательств на обвинительные и оправдательные определяются отношением к предмету обвинения. Обвинительными являются такие доказательства, которые устанавливают событие преступления и виновность обвиняемого в его совершении, а также обстоятельства, отягчающие степень и характер ответственности подозреваемого, обвиняемого и подсудимого.

Оправдательными являются такие доказательства, которые устанавливают отсутствие события или состава преступления, невиновность лица или меньшую виновность, а также доказательства, смягчающие ответственность лица, привлекаемого к уголовной ответственности.

Деление доказательств на обвинительные и оправдательные вытекает из закона (ст. 20 УПК), требующего по каждому уголовному делу выявлять как уличающие, так и оправдывающие, как отягчающие, так и смягчающие вину обстоятельства. Обвинение может считаться доказанным лишь при условии, что все имеющиеся в деле оправдательные доказательства полностью опровергнуты обвинительными.

По отношению к источнику получения доказательства делятся на первоначальные и производные.

Первоначальными именуются доказательства, полученные из первоисточника. Например, сведения, содержащиеся в подлиннике документа, материальные следы события, обнаруженные следователем на месте происшествия, показания потерпевшего о совершенном на него посягательстве обвиняемым, показания обвиняемого о своих действиях или о действиях соучастников преступления, очевидцем которого он был.

Производными именуются доказательства, полученные не из первоисточника, а через посредствующее лицо, материальный объект, как бы из “вторых рук”. Например, производными будут все слепки, оттиски следов, выполненные при производстве следственных действий, копии документов; показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых об обстоятельствах дела, лично ими не воспринимавшимися, о которых они узнали от других лиц, почерпнули сведения из документов, книг и т.д.

Деление доказательств на прямые и косвенные определяется отношением к предмету доказывания.

Прямыми доказательствами следует считать сведения о фактах, которые непосредственно устанавливают то или иное обстоятельство из совокупности фактов, образующих состав преступления и входящих в предмет доказывания (ст. 68 УПК).

Если же факт представляет собой достоверное знание не о самом искомом по делу обстоятельстве, входящем в предмет доказывания, но о каком-либо ином из обстоятельств или фактов (“побочном” или “доказательственном”), истинное значение которого по отношению к искомому по делу обстоятельству приходится устанавливать методом исключения иных его возможных значений, опираясь на совокупность ряда других доказательств, то такой факт является косвенным доказательством.

§ 6. Процесс доказывания, его сущность и содержание

 

Процесс доказывания — это деятельность, осуществляемая на основе уголовно-процессуального закона по установлению и познанию с помощью доказательств фактов объективной действительности, необходимых для правильного разрешения уголовного дела.