Грачева Л. В. Тренинг внутренней свободы. СПб.: Речь, 2003

У каждого из них свои ритмы. В начале это инди­видуальный танец, свое ощущение о смене атмосфер, чтобы тело отклик­нулось на ритмы-ощущения, потом можно позволить объединить все «танцы», разрешить танцевально взаимодействовать и воздействовать друг на друга. Режиссер, наверное (?), может репетировать при помощи изменения танцевальных ритмов участников, это может оказаться бо­лее понятным, чем словесное уточнение обстоятельств (хотя, конечно, не отменяет последнего). Осознание обстоятельств, таким образом, при­дет через тело, которому предложены иные ритмы, возбуждающие иное воображение, которое можно не переводить в слова. Впрочем, это толь­ко предположение. Мы не пробовали.

Комментарий 2002 г.: со студентами 2-го курса мастерской В. М. Фильштинского, приступившими к пробам по роману Ф. М. До­стоевского

собственных авторских разминок с группой каждым студентом. Таким образом, каждый студент хоть раз за семестр оказывался тренером. В данном случае тренер должен был подготовить фонограмму музыкаль­ной партитуры (набор разных музыкальных отрывков и шумов, звуков). Это были его ассоциации на тему «Петербург, Сенная площадь». Доба­вим, что каждый из студентов перед заданием провел на Сенной не ме­нее часа, делая наблюдения, «вдыхая» атмосферу. Затем тренер предла­гал свою музыкальную партитуру группе, а группа «танцевала» свои ассоциации про час, проведенньш на Сенной, в заданных им ритмах. Первый же «балет» оказался интересным. Он длился 50 минут, и уже через 10 минут после начала в аудитории возник город, Сенная площадь с ее постоянными обитателями и людьми, зачем-то пришедшими сюда сегодня. Перемена ритмов на фонограмме меняла событие и самочув­ствие толпы. Первый эпизод мы потом (в разборе) назвали «Агрессия», второй — «Праздник рвани», третий — «Агрессия побитых псов». Кро­ме сюжета у некоторых возникла очень интересная хореография. А глав­ное, у всех появилась «жалость и гадливость». Пожалуй, это похоже на отношение Раскольникова, который называет толпу «вшами». На следу­ющей разминке другой тренер предложил другие музыкальные отрыв­ки, а, следовательно, другие ритмы и другие ассоциации и т. д. Через несколько разминок уже можно было отбирать наиболее точные ритмы, которые в большей степени провоцировали рождение атмосферы и са­мочувствия человека с Сенной площади. Кстати, студенты «танцевали» ассоциации к своим современным наблюдениям, а я и несколько присут­ствующих зрителей увидели Петербург Достоевского.

Аналогичный опыт мы получили в другой мастерской ¹. Там не было общего

литературного материала, над которым работали бы все. Зада­ние этого периода сформулировано так: «Я претендую». Из предложен­ного нами большого списка студенты выбирали произведение и роль, которую они хотят играть. Затем каждый должен был доказать это, сде­лав целый блок этюдов, зачинов к произведению, взглядов на произве­дение или его части. Таким образом, общего «балетного» тренинга быть не могло. Но студенты, узнав у товарищей с параллельного курса о на­ших экспериментах, попросили проводить с ними такие тренинги, а те­мы предложили сами. Они носили

абстрактный характер: «Свои и чу­жие», «Чужой», «Мать», «Война» и т. д. Выяснилось, что при помощи этого вроде бы абстрактного тренинга мы приблизились к исследованию