Кожевникова Н. Лев Додин. Интервью // Пульс. Октябрь. 1999

Очень важна осознанность в освоении упражнений, понимание, для тренировки чего они применяются. Запись в дневнике тренинга и анализ выполнения позволяют контролировать процесс.

26 ноября

Состоялся контрольный урок под названием «Случай из жизни». Необходимо заметить, что контрольные уроки в нашей мастерской — это встреча со зрителем. Мы приглашаем «мам и пап», коллег, студентов из других мастерских. Поэтому упражнение оказывается публичным в полном смысле слова.

«Случай из жизни» — очередной важнейший поворот программы обучения, задание заключается в припоминании существенного случая собственный из жизни и пробе — этюде себя нынешнего в тех обстоятельствах с партнером или партнерами на площадке. Партнер из помощника может превратиться в участника только при условии, если сможет найти ассоциативно схожие ситуации в своей жизни. А это непросто.

Это очень важное задание, где задачи тренера и педагога тесно переплетаются. Особенно эффективно упражнение, если выбираются (припоминаются) острые, серьезные, стрессовые ситуации. Тогда оно сродни исповеди или психоанализу, когда вербализуется, выносится во внешнее выражение что-то больное или очень значимое для данной личности

Помимо развития эмоциональной памяти, такое публичное высказывание действует как психотерапевтическое средство освобождения от «следов» прошлого, которые образовались в период действия обстоятельств этюда, немало поспосбоствовали в формировании «брони характера».

Задание требует полной искренности, исповедальности высказывающегося и душевной тонкости слушающих его педагогов и студентов. Педагог должен обеспечить у студентов настрой на приятие и помощь. Конечно, для контрольного урока были выбраны те «случаи», которые не требовали специальной подготовки смотрящих, иногда случайных зрителей, и не могли нанести студенту травмы, связанной с реакцией зрителей. То есть были выбраны этюды, где «следы прошлого» уже преодолены и подлинное возвращение к ним (проживание еще раз) доставляло скорее странное двойственное удовольствие.

Вообще, это упражнение можно предлагать только после достижения некоторого единения и близости участников группы — студентов курса, оно же объединяет еще больше.

Различие между тренировочными и педагогическими задачами при выполнении задания сродни различию между режиссером и психотерапевтом. Для психотерапевта не важно, интересна ли получившаяся пси­ходрама, важно, что участник вспомнил свой «тот» крик в «тех» обстоя­тельствах, а про остальное рассказал суетливо и невнятно. То же в «случаях из жизни». Удалось на несколько мгновений вспомнить свой страх, стыд, радость, по-настоящему отозваться на это воспоминание, значит этюд хорош, полезен студенту. Кроме того, задание позволяет привлекать свой жизненный опыт, анализировать свое восприятие и; реакции в сложных жизненных обстоятельствах, начинает готовить актерскую творческую «копилку».

Здесь, пожалуй, уместно сказать, что упомянутое психофизиологическое исследование, помимо задач диагностики развития, ориентировано и на проверку воздействия таких специальных упражнений «Актерской терапии». «Терапия» — термин медицинский, но именно такие задачи стоят перед тренером (особенно на первом этапе обучения). Подвижность и пластичность доминант, образующих «броню характера как свойство организма помогает «не тормозить» в жизни и на площадке, означает умение увлекаться, концентрироваться, погружаться, видеть и слышать больше. Этим, в частности, определяется важность задания «Случай из жизни».

17 ноября

Уже в ноябре возникла серьезнейшая проблема — повтор этюда.

Глубочайший смысл этюдного метода, вообще говоря, диктует неповторимость этюдов. Они не являются произведениями искусства; этюды — подготовительные эскизы, создаваемые художником во множе-стйе, не для зрителя. Конечно, бывает, что у талантливого художника эскиз талантлив и самостоятелен, но, так или иначе, результат не зависит от желания мастера. Эскиз для него — это разминка глаза, руки, видения, воображения, пространственной точности, иногда — разминка души.

Для нас этюды — это те же эскизы. Конечно, на 1-м курсе не идет речь о работе над «полотном», но, несомненно, можно говорить о работе над «картиной» своего организма, своего существа. То есть, этюды про себя, про других, про животных и т. д. также являются разминкой тела, ума, воображения, видений, служат для изучения проблем «Я и про­странство», «Я и физическая среда», «Я и обстоятельства, в которых я когда-то был», «Я и физическое самочувствие».

Очень важно, чтобы этюд рождался сам, как отклик всей психофизики, а не был «поставлен» педагогом. Только в этом случае он полезен в обучении и в работе над ролью. Признаюсь, мы даже перед зачетом не позволяем себе репетировать этюды. Только смотрим, обсуждаем и отбираем те, которые проверяются «на повтор». Если студенту удалось «присвоить» обстоятельства (свои или чужие) здесь и теперь, то его этюд не выдуман из головы, реакции рождаются на площадке и при по­вторе они будут другими, но тоже живыми, а значит, этюд выдержал повтор. В противном случае играются «сценки», а этюд превращается в сцену. Как «текст ложится на мускулы языка», так живое восприятие прекращается при повторе, лишившись новизны первого показа. Пользы от этого нет, а вреда много — артист учится играть. Конечно, в этюде не может быть оговоренного сюжета, только обстоятельства, которые воспринимаются «здесь и теперь» и на которые нужно реагировать «здесь и теперь». При повторе этюда круг обстоятельств, захваченных восприятием, может быть несколько иным, следовательно, и реакции будут другими. Я не имею ничего против «оценок», но убеждена, что это инструмент работы над ролью более режиссерский, чем актерский. Да и режиссер должен подвести актера к верной оценке, а не «выстраивать» ее, как это иногда называется.

Мы не рекомендуем студентам репетировать этюды перед показом педагогу, надо только оговорить обстоятельства, пространство. Согласны даже, если в этюде с названием «Ссора» никакой ссоры не получилось, а вышло наоборот «Объяснение в любви», если оно было живым. Это происходит только в том случае, если мышление и воображение работают при повторе этюда заново. Каждый этюд — единственный. Уточнение обстоятельств, уточнение физических действий при обсуждении должны возбуждать новое воображение, несколько иное мышле­ние. Как этого добиваться? Опять обратиться к тренингу. Есть целый комплекс упражнений «на повтор».

Часть упражнений этого раздела предложена С. В. Гиппиусом ¹ («Врезка», «Переключение на гусеницу» и т. д.). Имеются упражнения Н. В. Демидова на спонтанность реакции, тренирующие включение мышления, воображения «здесь и теперь». Впрочем, это проблема, над решением которой нужно думать.