Глава первая. Владимир Григорьевич Колычев

Владимир Григорьевич Колычев

Страсть по понятиям

 

 

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=4990952

«Страсть по понятиям: роман / Владимир Колычев»: Эксмо; Москва; 2013

ISBN 978‑5‑699‑61930‑6

Аннотация

 

К частному детективу Константину обращаются за помощью родители Альберта – молодого человека, бесследно исчезнувшего четыре года назад. Парня в последний раз видели в провинциальном городке Некрасове, и Константин отправляется туда на поиски. Первым делом он встречается с бывшей девушкой Альберта – роковой красоткой Анастасией Ремезовой. Она сообщает, что давно порвала с Альбертом и тот уехал в другой город. С тех пор она ничего о нем не слышала. Брат Анастасии подтверждает ее слова. Однако Константин чувствует, что Ремезовы что‑то недоговаривают. Он решает навести справки о странной семейке. Вскоре Константину предстоит горько пожалеть о своем решении: ему становятся известны самые сокровенные тайны Ремезовых, и теперь его вряд ли оставят в живых…

 

Владимир Колычев

Страсть по понятиям

 

Глава первая

 

На фоне аквамаринового неба светлое с темной серединкой облако похоже было на выпрыгнувшую из воды рыбу с плавниками‑крыльями. Выпрыгнула эта рыба высоко, дотянулась до самого солнца; яркие лучи растеклись по ее пушистому телу, охватив его сияющей каймой. Погода отменная – тепло, легкий освежающий ветерок; лежать бы на спине и смотреть на причудливое рыба‑облако, наслаждаясь небесной синью, тишиной и спокойствием… Да, там, на небе сейчас хорошо, а здесь, на земле, что‑то не очень. Голова тяжелая, раскалывается от боли, тело как будто чужое, но все‑таки надо преодолеть себя, подняться на ноги. А то ведь растопчут, размажут по асфальту…

Не повезло мне сегодня: тормоза малость подкачали – не смог я избежать столкновения с джипом. Удар вроде бы и не сильный был, так, несколько царапин на бампере, небольшая вмятинка, ничего страшного. Но потерпевший прощать меня не собирался; он вышел из машины неторопливо, с невозмутимо спокойным лицом оценил повреждение, с тем же выражением посмотрел на меня и вдруг ударил кулаком в подбородок. Коротко ударил, без замаха, но очень мощно. И главное, неожиданно. Я даже среагировать не успел, как оказался в горизонтальном положении. Но хватит любоваться облаками, пора вставать. Я человек миролюбивый, однажды – в изрядном, правда, подпитии – на полном серьезе собирался записаться в кружок анонимных пацифистов, но будить во мне зверя лучше не стоит.

В каждом человеке живет инстинкт самосохранения, но этого зайца уже выбило из меня вражеским ударом. Остался только зверь – метр восемьдесят ростом, пятьдесят шестой размер в плечах. Кулаки, правда, не очень большие, но крепкие, как орех Кракатук… ну, мне хотелось на это надеяться.

И вот этот зверь разжатой пружиной отрывается от земли, но тут же попадает под очередной удар. Противник еще не чувствует мою силу, но уже вовсю стремится ее нейтрализовать. Все правильно – куй железо, пока горячо, а бревно ломай, пока оно не превратилось в таран.

А противник у меня, судя по первому удару, весьма опасный. Да и его вид производит устрашающее впечатление. Шарообразная голова насажена на короткую массивную шею; овальное лицо вытянуто к маленьким и мясистым, похожим на пельмени ушам; глаза узкие из‑за распухших верхних век и напирающих снизу щек. Маленький нос похож на расплющенную сливу, губы толстые, рот короткий. Подбородок широкий, тяжелый, наверняка очень прочный. Лицо почему‑то напоминает грубую чугунную поделку, обтянутую дубленой, красноватого цвета кожей. Даже страшно по такой бить, как бы кости кулака не раздробить.

От удара я худо‑бедно уклонился. Можно даже сказать, отшатнулся. Со стороны могло показаться, будто я пугливо шарахнулся, но нет, на самом деле мое движение было вполне осмысленным, только вот равновесие меня подкачало: не успело восстановиться. Потому я уклонился от удара не совсем уверенно. Кулак мог бы врезаться мне в нос, но он всего лишь чиркнул по скуле. Больно, зато я остался на ногах и еще прочней утвердился на них. Левую руку выбросил вперед, костяшками согнутых пальцев скользнув по чугунной плоти вражеского лица. Опасения мои подтвердились – классическим боксерским ударом «монгола» пробить невозможно. А пробивать надо. Мужик, мягко говоря, не многословный, вроде бы и не злой с виду, но бить он будет, пока не уроет. Тактика у него такая – не дай врагу подняться, чтобы самому не лечь. Только я уже поднялся и даже нанес ответный удар. Если, конечно, это можно было назвать ударом.

Зато у мужика боксерская прыть – будь здоров. Не понравилось ему, что я брыкаюсь в ответ, поэтому перешел с медлительного темпа в режим рок‑н‑ролла. А тут еще музыка у меня через открытую дверь гремит – быстрая, агрессивная, в обрамлении лязгающих басов. Мне бы самому так «прозвучать». Но нет, меня уже самого давят «басами». «Монгол» стремительно провел «тройку» в голову – я уклонился от двух первых ударов, но не смог уйти от третьего. В голове зазвенело – такое ощущение, что посыпалось разбитое стекло; перед глазами закрутилась карусель, центробежная сила, казалось, подбросила меня к небу, под хвост прыгающей рыбе из пушистого облака. Но нет, на самом деле я оставался на земле. И даже не упал. Просто отскочил на несколько шагов назад, чтобы прийти в себя. Если получится…

В расплывающемся фокусе противник резво шагнул вслед за мной, но тут же застопорил ход. Хоть и похож мужик на монгола, но все‑таки выглядел он вполне презентабельно. Дорогой коричневый костюм в тонкую, едва заметную полоску, белая с иголочки сорочка, галстук. Массивный, тяжеловесный, кривоногий. С такой комплекцией хорошо на лошади скакать, а этот на внедорожнике ездит, на большом черном «Гелендвагене». Машина хоть и не новая, но смотрится прилично, а тут я на своем стареньком автобусе со слабыми тормозами. Нестыковка… Хотя нет, стыковка‑то как раз состоялась. Сначала автобус – с джипом, потом кулак – с моей многострадальной физиономией. И пьеса эта, увы, еще не закончена: акт возмездия продолжается. И хорошо, если это не будет концовкой для меня.

Любит узкоглазый подраться, и удар у него мощнейший, только вот внешняя солидность не позволяет ему гнаться за мной вприпрыжку. Потому и сбавил он ход. Неторопливо ко мне подходит, кулаки уже наготове, кривые желтоватые зубы чуть оскалены. Я тоже человек солидный, профессия у меня, в общем‑то, уважаемая, да и гордость есть. Только я не стеснялся отступать. А дорога длинная, пятиться можно сколько угодно. Велика Россия, и отступать есть куда – до Москвы без малого тысяча километров. Шоссе достаточно загруженное, но сейчас машин мало – никто не мешает мне ретироваться… пардон, менять диспозицию. Нет, это не трусость, просто я еще не оправился от молотобойных ударов.

«Монгол» остановился, презрительно ухмыльнулся. Ну да, враг разгромлен, и преследовать его жалкие остатки – не царское дело. Или кто у них там за главного был, в Золотой Орде? Главный хан? Главхан?.. Ну да, не главхановское это дело – гнаться за поверженным врагом.

– Иди сюда, придурок! – на чистом русском языке позвал меня этот «главхан».

Голос у него на удивление тонкий, но не звонкий, незвучный. Ему приходилось напрягать голосовые связки, чтобы докричаться до меня, даже жилы у него на шее от этих усилий вздулись. Неяркий у него голос, может, потому он и не стал говорить со мной, а сразу в драку…

А у меня голос вполне себе ничего – звучный баритон, гораздо более близкий к басу, нежели к тенору. И еще есть в нем звонкая хрипотца с чувственными нотками. Нет, это не мое мнение, так мне сказала одна из моих недавних пассий – романтическая особа с поэтическим уклоном. Возвышенная натура… В смысле волосы у нее гадким кубликом уложены, потому что химическая завивка – это что‑то низкое. И платье мышиного цвета, потому что она выше всякой моды. В общем, тургеневская девушка. С потребностями развратной Мессалины. Потому и любила она возвышенности – и на рояле с ней можно было, и даже на верхней полке библиотечного шкафа, лишь бы острые ощущения проникали до самых глубин ее романтической души… Эх, оказаться бы сейчас в объятиях Инессы, этой милой и стеснительной нимфоманки в профессорских очках с простой черной рамкой и эротическими чулками на подвязках под длинным старомодным платьем. Но нет, она сейчас далеко, а «главхан» уже близко. Потому что я подхожу к нему. Перед глазами уже не плывет, сознание в норме, ноги крепко держат и перемещают центр тяжести моего тела. Но вид у меня не угрожающий, не агрессивный. Хотя и смирения перед ударами судьбы я не изображаю, просто стараюсь выглядеть спокойным и невозмутимым. Как будто ничего не произошло. Как будто челюсть не выбита, как будто шишка на скуле не раздувается, как будто не враг передо мной, а самый что ни на есть лучший друг.

– Ты откуда такой взялся? – с пренебрежительной усмешкой спросил «монгол».

Он, помнится, ударил без предупреждения, совершенно неожиданно. И что? Со мной все в порядке. А вот как он держит удар, мы сейчас посмотрим.

Я сделал вид, будто собираюсь ответить на вопрос, но вместо этого вскинул ударную руку.

Ударил я точно так же, как и мой противник – коротко, без замаха, но, как и предполагалось, пробить бронированность его физиономии не смог. Зато «главхан» слегка опешил от неожиданности, упустил момент, который нужен был мне, чтобы размахнуться во всю ширь моей русской души. Ну и ударил я с тем же задором, от всей той самой души, по‑деревенски въехал кулаком в челюсть. «Монгол» устоял на ногах, но взгляд его еще больше расфокусировался. А тут еще одна плюха прилетела, на этот раз слева. И снова справа… Только тогда мужик растормозился, ударил в ответ, но я уже вошел в раж, и остановить меня сейчас мог только контрольный выстрел в голову из противотанковой «сорокапятки», но где ж ее взять?..

«Монгол» стоял на ногах крепко, но все‑таки я смог его свалить. Он упал, но поднялся, правда, его тут же швырнуло в сторону, развернуло вокруг оси и опустило на задницу. Жаль, что не было под ним лужи, чтобы он мог в нее сесть. Но в грязь лицом все‑таки ткнулся.

Только тогда из‑за моего автобуса показалась заспанная физиономия Ивана. Вот уж кто мог справиться с «главханом» с одного удара. Роста в нем почти два метра, размах в плечах как у активного качка с десятилетним стажем. Мощный он парень, правда, рыхловатый какой‑то – грудь не накачана, вместо рельефного живота хоть и небольшое, но все‑таки пивное брюшко. Внешне он чем‑то напоминал сказочного увальня‑богатыря, которого вдруг разбудила лихая судьба‑судьбинушка. «Меня?! Будить?!» Только в сказке богатыря разбудили, а Ваня проснулся сам. Богатырь все в драку рвался, и Ваня рукава на тельняшке стал закатывать… Светлые с медовой рыжинкой волосы всклокочены, туповатые глаза таращатся на «главхана».

– Кого здесь бьют?

– Никого, – насмешливо хмыкнул я. – Это сон, Ваня. Спишь ты.

– Да не сплю я, – зычным, слегка гнусоватым голосом отозвался Иван.

Он любил пиво и женщин. С первым у него без проблем, были бы деньги, с женщинами сложней, но и с ними у него получалось, если в кармане водилась звонкая монета. Но больше всего он любил спать. Это была его самая настоящая страсть. Если он заснул, то хоть из пушек над ухом пали – не разбудишь. Авария произошла, автобус въехал в джип, толчок был, а Ване хоть бы хны. Меня в асфальт раскатывали, а он спал и видел цветные сны.

– Да? Ну, тогда подключайся! – кивком головы я показал на поднимающегося с земли «монгола».

– Эй, вдвоем против одного – нельзя! – запротестовал он, в растерянности отгораживаясь от меня руками.

Нас – двое, он один, силы явно не равны. И еще его смущало, что на дороге никого не было. Машины мимо проносились, объезжая нас, но никто не останавливался. И ментов даже на горизонте не видать – некому помочь мужику… Я‑то хоть на помощь Ивана мог рассчитывать, когда меня били. Мог бы заскочить в автобус, растолкать его. А сейчас Ваня на ногах, теперь у «монгола» никаких шансов…

Автобус у меня не простой. Автодом на базе «Ивеко», или просто кемпер, если называть его на американский манер. Без малого двадцать лет, пробег – восемь раз вокруг Земли по экватору, расход топлива и запчастей по цене на один километр пути примерно одинаковый. Мощность – сто пятьдесят лошадей, для такой махины этого мало, зато в салоне места много, что для двух здоровых мужиков немаловажно. У Ивана комплекция не слабая, да и меня хиляком назвать мог только лютый завистник, в тесноте мы бы не развернулись. А здесь целый автобус, почти восемь метров длиной, два с половиной метра шириной. Кухня со столовой, спальня, душ. Туалет, правда, не работал, так мы с Иваном люди не гордые, нам и до ветру нетрудно выйти. Да и незачем вонь в помещении разводить.

– Так мы тебя бить не собираемся. Но если будешь дергаться, все может быть… Ты откуда такой крутой взялся?

– Да я‑то крутой, а кто ты такой? – исподлобья смотрел на меня мужик.

Досталось ему – губа разбита, нос распухал, обретая нормальные для его лицевых пропорций размеры, щелочка правого глаза совсем затянулась. И костюмчик пыльный, а на коленке неучтенная потертость.

– Да вот, экскурсия у нас, места здесь красивые. Ты не против?..

Судя по тому, что мужик резко затормозил, почему я и въехал в его джип, он был против нашего с Иваном путешествия, но я не стал сосредоточиваться на своих суждениях. Да и какое мне дело, против он или нет? Собака лает – караван идет. Хотя эта собака не столько лаяла, сколько кусала.

– Я против баранов за рулем! – зло скривился «монгол».

– Ну, так и не садись за руль! – хмыкнул я.

– Я про тебя!

Я сделал вид, что не услышал, и спросил:

– Ментов будем вызывать?

«Монгол» подошел к своей машине, еще раз осмотрел покорябанный бампер, ощупал нос, облизнул разбитую губу и, с досадой махнув на меня рукой, сел за руль. С места рванул в карьер и вскоре скукожился до маленькой точки на горизонте.

Я тоже осмотрел передний бампер, но ничего не нашел. Верней, там столько было царапин и сбитостей, что и не поймешь, какие из них появились только что. И гематому на скуле я тоже ощупал. Очень неприятное приобретение, к тому же болезненное. А еще выбитая челюсть ныла и остро стреляла, когда я широко открывал рот.

– Не нравится мне этот тип, – глядя вслед удаляющемуся джипу, с важным видом сказал Иван.

– И дальше что? – насмешливо спросил я.

– А что дальше? – глянул Иван на меня с легкой растерянностью. Парень он, в общем‑то, ничего, но слегка малахольный. «А» он сказать мог, но на «Б» мозгов у него не всегда хватало. Вот и сейчас он смог выдать эффектную, на его взгляд, фразу, но на этом иссяк. Хотя должен был понимать, что, возможно, «монгол» живет в городе, куда мы держали путь, а это могло создать нам проблему. Городок небольшой, и оставалось до него, судя по карте, километров семь‑восемь.

– А то, что мы с ним так и не познакомились, – сказал я и зашел в салон кемпера.

Там я сел на диван за столиком, включил закрепленный на нем ноутбук.

Иван достал из холодильника банку пива, откупорил ее, поднес к губам, но в самый последний момент замер.

– До Некрасова далеко? – не опуская головы, спросил он.

– Нет, сам доеду.

Ваня осушил банку, смял ее и выбросил в корзину. Пусть пьет, все равно водитель из него неважный, такой, что и в поворот может не всегда вписаться. Категорию «D» я организовал ему по блату, за определенную сумму, так же как, в общем‑то, и себе, но у меня‑то хоть с вождением все в порядке. А этому только на танке ездить – по прямой просеке через темный лес.

Я вышел в пиратскую, недавно обновленную базу данных ГИБДД.

– Номера у джипа запомнил?

– У какого джипа… А там разве джип был?

– «Гелендваген» – разве не джип?

– Э‑э, джип…

Я обреченно махнул на него рукой. Если Ваня не смог запомнить марку машины, на которой уехал «монгол», то про номера лучше не спрашивать.

Ваня – это своего рода эхо моей жизненной трагедии, случившейся четыре года назад. Угораздило меня переспать с его сестрой, она залетела, хотя и не должна была. Залетела, родила, и я, как честный человек, женился на ней после этого. Верней, честным человеком в этом плане сделала меня сама Зина, причем насильственным и болезненным способом. Я сам когда‑то занимался боксом, до мастера спорта дорос, но как‑то не думал, что моя подружка могла оказаться сильнее меня. А ведь оказалась. Это я потом уже узнал, что Зина – чемпионка Европы по кикбоксингу. Потом узнал, после глубокого нокаута, в котором побывал.

Кто бы мог подумать, что эта милая симпатичная девушка с роскошными светло‑русыми волосами может оказаться таким монстром. Но ведь оказалась. Сначала в нокаут меня отправила, а потом пригрозила, что кастрирует, причем весьма изощренным способом. Как выглядит этот изощренный способ, я выспрашивать не стал, но и на себе испытать сию процедуру побоялся. Да и не так уж плоха была Зина тогда, четыре года назад. Я бы даже сказал, хороша. Именно поэтому, а может, в силу некоторых изменений в системе функционирования мозга, вызванных нокаутом, меня вдруг посетило навязчивое желание жениться на ней. Ребенок не должен расти без отца! Таким вот высоконравственным я вдруг стал, что сам дошел до этой истины. Не без помощи моей Зины, однако…

Худенькой Зина никогда не была, но наличием жировой массы не страдала. Крепкие плечи, тяжелая кость, не очень стройные, но сильные ноги. Грудь небольшая, но, как и все тело, бархатная на ощупь. С ней приятно было выйти в город. Но после родов Зина стала полнеть. Не сказать, что в жиртрест превратилась, но хорошего мало. Кикбоксингом она больше не занимается, но удар у нее стал еще круче. Под горячую руку к ней лучше не попадать. Впрочем, она старается меня не обижать. И заботится обо мне, и деньги в семью приносит, дочь растит – все на ней, все на ее плечах. Мне она прощает многое. Кроме измен. На это у нас в семье наложено табу. Разумеется, Зина запрет этот мне и навязала. А вместе с ним и своего любимого брата Ваню – добродушного, ленивого, но преданного ей. Он должен оберегать меня от пагубного влияния со стороны женского пола – слабого физически, а потому коварного, как она считала. Заодно он должен был защищать меня от посягательств таких индивидуумов, как «главхан», чей след еще не совсем остыл. Должен был, но не защитил, потому что проспал. Ну, все как обычно…

Я сам вбил в поиск номер и марку машины и тут же получил ответ. Струков Федор Борисович, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, место прописки – город Некрасов, там же и зарегистрировано транспортное средство. Но не факт, что я сегодня имел дело с этим Струковым. Возможно, «монгол» был всего лишь его водителем. «Гелендваген» чаще всего используется как машина сопровождения, в таких джипах ездит охрана. Но ведь охрана – это как раз самые опасные люди – серьезные, злые, а главное, быстрые на расправу – и кулаками до смерти могут забить, и голову прострелить. Да и не важно, кто находился за рулем «Гелендвагена», Струков или его водитель. Не в этом соль, а в том, что «монгол» живет в Некрасове, куда я стремился по долгу службы. Как бы не свалился мне там «главхан» на голову. Город этот небольшой, и тем выше вероятность встречи с ним. Что ж, буду надеяться на свои кулаки. Да и Ваня, по идее, должен прийти на выручку. Ну а если вдруг дело дойдет до крайности, придется браться за оружие. В кобуре у меня – травматический «макарыч», в сейфе – охотничий дробовик, в тайнике – три неучтенных «стечкина». Увы, за тридцать лет своей жизни я успел усвоить, что лучшим аргументом против автомата является пулемет, ну а дальше по нарастающей – гранатомет, гаубица, танк, штурмовик с крылатыми ракетами. Чем круче оружие, тем больше шансов переспорить противника…

Впрочем, я надеялся, что до столь жестоких страстей дело не дойдет. Хотя бы потому, что вряд ли мы задержимся в Некрасове надолго. Возможно, уже сегодня вечером мы с Ваней отправимся в обратный путь.