Макрополитическая структура общества: теоретические модели и институциональные компоненты

Теоретические модели политической органиэации: эволюция и типы

В главе VI уже отмечалось, что в концепции «нового институционализма» большое внимание уделяется коллективному политическому поведению, осуществляемому в структурных рамках и ограничениях политических институтов. Вновь возникает старый вопрос: а каково вообще значение этих институтов? Что от них зависит? («Do Institutions Matter?»)³. Этот вопрос далеко не риторический, поскольку современные институты и их роли нередко меняются, а механизмы их функционирования также далеко не познаны до конца. «Институты разрешают проблемы и с такой же неизбежностью порождают их. Об их эффективности можно судить по балансу между проблемами, ими созданными и преодоленными»⁴,— отмечается в спецвыпуске «Контрастирующие институты» (1997), подготовленном под эгидой Международной ассоциации политической науки. Политические институты и их макросистемы в отдельных странах и сегодня выступают организационной формой упорядоченного общения сотен миллионов людей и объединения их политических микрокосмов.

Представления о макрополитической организации общества (это уже было частично разобрано в главе IV) претерпели за столетия значительную эволюцию от «Государства» Платона до «Политической системы» Истона. Имеется огромное теоретическое наследие по этой проблематике, и поэтому ее рассмотрение возможно лишь в разрезе основных этапов развития и базовых теоретических моделей, описывающих макроструктуру политического мира.

В историко-политологической литературе существует три основных подхода к возникновению государства как макроорганизации современного общества⁵. Первый подход исходит из прототипа греческого «полиса» как города-государства (примерно 500 лет до нашей эры). Но, несмотря на наличие принципов суверенитета, законности, территориальности, гражданства и легитимности власти, в этой модели государственности отсутствуют базовые идеи

автономного состояния гражданского общества, роли конституционного закона и разделения властей.

Второй подход датирует возникновение государства Средними веками, когда имеют хождение идеи подданства и работают официальные нормы закона. Но и в этот период нет еще даже самого термина «государство» (state), который входит в оборот лишь в XVI веке, а собственно феодальная макроструктура страдает фрагментарностью. Феодальный порядок состоял тогда из совокупности субструктур или ассоциаций (церковь, гильдии, рыцарские ордена и т. д.), имевших свои особые законы и суды. Это порой не давало даже возможности точно определить территориальные границы действия центральной власти, зону ее государственного суверенитета.

И наконец, третий подход базируется на положении, гласящем, что «государство» в полном смысле этого слова начинается с XVI века, с периода Возрождения и раннего абсолютизма в Италии и Франции. Данный подход опирается на этимологическую аргументацию, связанную с появлением в этот период соответствующего термина «Stato» и рафинированной государственной концепции в трудах Ж. Бодена и Н. Макиавелли. Вплоть до середины XX века концепция государства как макрополитической организации оставалась в качестве доминирующей. Были и альтернативные государственническому подходу попытки создания концепций политических макроструктур: анархистская (от У. Годвина, П. Прудона и М. Штирнера до М. Бакунина и П. Кропоткина) и марксистская (от идей К. Маркса и Ф. Энгельса до концепции «нового государя» А. Грамши), в которых обосновывалась та или иная форма замены государственной организации общественным самоуправлением. М. Бакунин, например, предлагает создать взамен государства «федерацию самоуправляющихся общин», формируемую «снизу доверху». Он заканчивает свой труд «Государственность и анархия» призывом к созданию макрополитической структуры нового типа, которая есть «вольная организация снизу вверх посредством вольных союзов»⁶.

Вместе с тем ясно, что концепция государственной организации выступает все это время в качестве магистрального теоретического направления. Например, Г. Кельзен определяет государство как иерархическое образование, основывающееся на системе законодательных норм и на отношениях суверенитета верховной власти⁷. Но в начале 1950-х гг. на смену идее государства приходит претендующая на роль «grand theory», то есть «большой», всеобъемлющей теории — концепция политической системы. Наиболее значительные теоретические модели политической системы были разработаны в основном в 1950—60-е гг. американскими политологами

Д. Истоном, Г. Алмондом и К. Дойчем. Концепция политической системы, во-первых, расширила горизонт политологической теории, поскольку вывела на первый план рассматриваемые лишь на периферии в рамках традиционного государствоведения проблемы взаимодействия общественной структуры и политических институтов, социальной среды и центров принятия решений. Во-вторых, эта концепция адаптировала общесистемный и структурно-функциональный подходы к анализу политической жизни. В-третьих, она придала функционально-динамический характер изучению совокупности институтов государства, как активного взаимодействия последних с сообществом людей. И в-четвертых, концепция политической системы выстраивает в единую модель государственные (исполнительные, законодательные и судебные) и негосударственные институты (партии, групповые объединения, СМИ и т. д.), макро- и микроструктуры политического мира.

Какое все же определение первоначально давалось самому понятию «политическая система»? Один из трех «отцов-основателей» системно-политологической традиции Д. Истон определяет политическую систему как «совокупные взаимодействия и поведение, посредством которых авторитарно распределяются ценности»⁸. Другой "отец-основатель» Г. Алмонд дает более подробную характеристику политической системы, понимая под ней «существующую во всех автономных обществах систему взаимодействий, которая осуществляет функции интеграции и адаптации (одновременно, как внутренние, так и внешние, в отношении других обществ) при помощи использования или угрозы применения легитимного физического принуждения»⁹.

Итак, в политологию из естественных наук, биологии (Л. фон Берталанфи) и кибернетики (Н. Винер) вторгается системный, в основе своей «внеисторичный» (синхронный) подход. На возникновение структурно-функциональной модели политики повлияли труды социологов (Парсонс), антропологов (Радклифф-Браун, Малиновский) и экономистов (Леонтьев), многие из идей и концептов которых были адаптированы к модели политической системы, Наиболее же серьезные разработки в области теории политической системы связаны, как уже отмечалось выше, с «системной» моделью Д. Истона, «функциональной» моделью Г. Алмонда и «кибернетической» моделью К. Дойча.

Первой по времени среди этих работ была системная модель политической жизни Д. Истона, который поставил амбициозную задачу построения «большой теории», сочетающей четкий методологический, «макросистемный» каркас с бихевиористским способом изучения политического поведения и сбора о нем эмпирических данных. В целой серии работ,

написанных в 1950-60-е гг. («Политическая система» (1953), «Модель для политического исследования» (1960), «Системный анализ политической жизни» (1965)), Д. Истон пытается выстроить целостную теорию, основывающуюся на изучении «прямых» и «обратных» связей между собственно политической системой и ее внешней средой, в известном смысле заимствуя кибернетические принципы «черного ящика» и «обратной связи», и используя тем самым в ходе концептуализации системный подход и элементы общей теории систем. Для построения теоретической модели Истон привлекает четыре базовые категории: 1) «политическая система»; 2) «среда»; 3) «реакция» системы на воздействие среды; 4) «обратная связь», или воздействие системы на среду (схема 4).