Связь активной жестокости и насилия со сладострастием 8 страница

В том случае, когда больной имел в своем распоряжении только одни ботинки, воображение его дорисовывало красивую женщину, и в результате происходило семяизвержение. Предметом его ночных сновидений является исключительно изящная обувь красавиц. Рассматривание дамской обуви в витринах сапожных лавок он считает безнравственным, на беседы о натуре женщин смотрит как на занятие хотя и невинное, но неинтересное. X. неоднократно, но безуспешно пытался совершить половой акт; извержения семени не последовало ни разу.

В следующем случае мазохистский элемент выражен еще достаточно явственно; но наряду с ним замечается и элемент садизма (см. на с. 133 случай с истязателем животных).

Наблюдение 74. Крепкий молодой человек, 26 лет. В женщинах абсолютно ничего не возбуждает его чувственности, кроме изящной обуви на ноге приличной дамы, в особенности если ' ботинок сделан из черной кожи и снабжен высоким каблуком. Для полового возбуждения его достаточно одной обуви, без ее владелицы. Он испытывает сильнейшее чувство сладострастия, когда может видеть такие ботинки, осязать их, целовать. Дамская нога, обнаженная или одетая в чулок, оставляет его совершенно холодным и нечувствительным. Слабость к изящной женской обуви проявилась в нем с раннего детства.

Больной не страдает половым бессилием, но при совершении акта совокупления партнерша его должна быть изящно одета и, самое главное, носить красивые ботинки. На высоте сладострастного возбуждения к обожанию обуви присоединяются жестокие мысли. Он с наслаждением вспоминает об агонии животного, из шкуры которого взят был материал для обуви. Время от времени им овладевает неудержимое, приводимое им в действие желание приносить к своей партнерше по половому акту кур и других живых животных, для того чтобы она попирала их своими изящными ботинками, что доставляет ему неописуемое сладострастное ощущение. Он называет это «жертвоприношением к ногам Венеры». Иногда женщина должна топтать его обутыми ногами, и, чем грубее она это делает, тем большее удовольствие он испытывает.

Приблизительно год назад он, поскольку женщины нисколько не возбуждали его чувственности, довольствовался всегда тем, что осыпал поцелуями и ласками дамскую обувь, удовлетворявшую требованиям его идеала, что обусловливало извержение семени и полное удовлетворение (Lombroso. — Archivio di psichiatria. DC, fasc. III).

Следующий случай напоминает отчасти наблюдение 73 из-за интереса больного к гвоздям в обуви (как к возможному возбудителю боли), отчасти наблюдение 74 из-за слабо проглядывающего в нем элемента садизма.

Наблюдение 75. X., 34 лет, женат, от невропатических родителей, ребенком страдал тяжелыми судорогами, очень рано стал обнаруживать необычайное, хотя одностороннее умственное развитие (читал уже в 3 года!), нервен с раннего детства; на 8-м году почувствовал влечение возиться с сапогами, в особенности с гвоздями в них.

Один вид последних, а еще больше прикосновение к ним и пересчитывание доставляли ему неописуемое наслаждение.

Ночью он испытывал непреодолимую потребность создавать в своем воображении сцены, изображавшие, как его кузины примеряли обувь, как он прибивал гвоздями подковы к их ногам, как отрезал последние.

Со временем сцены с башмаками стали занимать его фантазию и днем без всякого с его стороны содействия приводили к эрекции и семяизвержению. Нередко он брал ботинки женщины, жившей в одном доме с ним, и уже при одном прикосновении к ним полового члена наступало извержение семени. В студенческие годы он мог на некоторое время подавлять эти идеи и влечения. Затем наступил период, когда он начал испытывать потребность прислушиваться к шуму от женских шагов на тротуаре, и это, подобно зрелищу вбивания гвоздей в дамские башмаки или лицезрению таковых в сапожной лавке, неизменно вызывало в нем сладострастный трепет. Он женился и в первые месяцы брачной жизни был свободен от упомянутых импульсов. Однако после этого постепенно он стал страдать истерией и неврастенией.

В этот период с ним происходили приступы истерии каждый раз, когда сапожник говорил с ним о гвоздях в дамских башмаках или набивке гвоздями дамской обуви. Еще сильнее была реакция в том случае, когда он встречал красивую женщину с обильно подбитой гвоздями обувью. Для достижения семяизвержения ему достаточно было только вырезать из картона подошву дамского башмака и вбить в нее гвозди, или же он покупал низкий ботинок, приказывал в магазине же подбить его гвоздями, возил его по полу и в заключение дотрагивался им до кончика пениса. Но подобного рода сладострастно окрашенные ситуации возникали и самопроизвольно, причем он удовлетворял себя мастурбацией.

X. — вполне интеллигентный мужчина, отлично исполняющий свои профессиональные обязанности, но он совершенно тщетно борется со своим извращенным влечением. Обследование выявило у него фимоз; половой член короток, с выпуклым телом, обнаруживает неполную эрекционную способность.

Однажды больной при виде подбитого гвоздями дамского башмака, выставленного в витрине магазина, не мог удержаться от соблазна мастурбации и был привлечен к судебной ответственности (Blanche. — Archives de neurologie, 1882, № 22).

Укажем также на приводимый ниже случай полового извращения (наблюдение 142), где половой интерес сосредоточивался главным образом на обуви мужской прислуги. У больного было желание, чтобы они попирали его и т. д.

Мазохистский элемент проявился и в следующем случае.

Наблюдение 76. (Паскаль. «Гигиена любви».) X., торговец, время от времени, в особенности в дурную погоду, обнаруживал следующее влечение. Он подходил на улице к первой встречной проститутке и приглашал ее зайти с ним в сапожную лавку, где покупал ей самую красивую пару лакированных ботинок, но с условием, чтобы она их тотчас же надела и шла в них по мостовой до тех пор, пока они совершенно не покроются грязью. После этого он отправлялся с нею в гостиницу и, едва успев зайти в номер, бросался к ее ногам и вычищал губами приставшую к обуви грязь, что доставляло ему необычайное наслаждение. Очистив этим своеобразным способом ботинки, он вручал девушке соответствующий гонорар и отправлялся домой.

Из этих случаев ясно вытекает, что башмак представляет собой фетиш для мазохиста¹, и притом, очевидно, в силу связи обутой женской ноги с представлением о попирании ногами и других актов унижения.

Но если, следовательно, в одних случаях женская обувь сама по себе является возбудителем половых желаний, то в других случаях мазохистские мотивы выступают в неявной форме. Идея попирания ногами и т. п. скрыта в глубине сферы бессознательного, и в сознании выплывает лишь представление о башмаке как средстве к осуществлению этой идеи. Только этим путем мы находим удовлетворительное объяснение для случаев, которые иначе остались бы совершенно непонятными. Здесь речь идет о скрытом, замаскированном мазохизме, и его нужно считать бессознательным мотивом, если в виде исключения не удается доказать зарождение фетишизма из ассоциации представлений, вызванных каким-либо событием, как, например, в наблюдениях 117 и 118.

Но случаи влечения к дамской обуви без сознательного мотива и без точно установленного источника, как раз очень многочисленны ². Для примера приведем следующие три наблюдения.

Наблюдение 77. Карлик, 50 лет. Время от времени он является в публичный дом под предлогом нанять комнату, завязывает беседу с одной из девиц, бросает похотливые взоры на ее обувь, снимает с ее ноги один башмак, страстно целует и кусает его, затем прижимает к половым органам, после семяизвержения натирает выделенным семенем подмышки и грудь³; по окончании сладострастного экстаза он просит у девушки позволения оставить башмак у себя на несколько дней и в назначенный срок с благодарностью возвращает его (Кантарано. Психиатрия, V, с. 205).

Наблюдение 78. Студент Ц., 23 лет, из наследственно отягощенной семьи; сестра была душевнобольной, брат страдал hysteria virilis (мужской истерией). Больной с малолетства отличается причудами, часто обнаруживает ипохондрическое настроение. Отвращение к жизни, убеждение в том, что к нему относятся пренебрежительно, без уважения. Приглашенный на консилиум по поводу «душевного страдания», я нахожу в высшей степени странного субъекта, наследственно отягощенного, с признаками неврастении и ипохондрии. Подозрение на мастурбацию подтверждается. Больной делает интересные сообщения относительно своей половой жизни. В возрасте 10 лет он чувствовал сильное влечение к ноге одного товарища. В 12 лет он стал мечтательным обожателем женских ножек и высшим наслаждением для него было углубляться в созерцание их. 14 лет он начал мастурбировать, причем во время этого акта думал о женской ноге. С этого времени он почувствовал влечение к ножкам своей трехлетней сестренки. Но и ноги взрослых женщин, если последние были ему симпатичны, действовали на него возбуждающим образом. В женщине его вообще интересовала только нога. Мысль о половом общении с женщиной внушала ему отвращение. Полового акта он до сих пор ни разу не предпринимал. С 12-летнего возраста он уже больше не интересовался ногами мужчин. Как обута женская нога, это было для него безразлично, решающее значение имела только привлекательность женщины. Мысль об использовании ног проститутки вселяет в него чувство отвращения. Уже много лет он влюблен в ноги своей сестры, а уже один вид ее башмаков сильно возбуждает его чувственность. Поцелуй и объятия сестры не дают этого эффекта. Высшим наслаждением для него было, по его признанию, обнимать или целовать ногу симпатичной ему женщины; он испытывал при этом сильное сладострастное ощущение, тотчас же разрешавшееся извержением семени. Часто его охватывало сильное желание прикоснуться башмаком сестры к своим половым органам, но до сих пор ему удавалось побороть это влечение, тем более что последние два года (вследствие прогрессировавшей раздражительной половой слабости) уже один вид женской ноги вызывал у него семяизвержение. От окружающих я узнаю, что больной питает «нелепое чувство обожания» ног своей сестры, так что та избегает встречаться с ним и старается скрыть от него свои ноги. Ц. сам признает свое половое влечение явлением патологическим и терзается сознанием, что грязные образы его фантазии имеют своим содержанием как раз ногу сестры. Он прилагает все усилия, чтобы избегать случая видеть последнюю, и пытается помочь себе мастурбацией, причем в его воображении, как и при ночных поллюциях, всплывают женские ножки. Если же болезненное влечение проявляется чересчур сильно, то он не в состоянии побороть желания видеть ногу сестры. Непосредственно вслед за извержением семени он испытывает чувство живейшей досады на слабость своей воли. Его склонность к ноге сестры стоила ему множества бессонных, мучительных ночей. Часто он удивляется тому, как он еще любит сестру. Хотя он находил вполне понятным и справедливым, что она прячет от него свои ноги, тем не менее, когда болезненное влечение овладевает им, такое отношение сестры приводит его в состояние сильнейшего раздражения, лишая его возможности испытать желаемое ощущение. Больной указывает на то, что вообще в этическом отношении он вполне нормален, что подтверждается и его родными.

Наблюдение 79. С, живет в Нью-Йорке, обвиняется в уличном грабеже. В восходящем поколении многочисленные случаи помешательства; брат и сестра отца также психически ненормальны. В 7 лет дважды сильное сотрясение головного мозга. В 13 лет падение с балкона. На 14-м году жестокие приступы головной боли. Одновременно с этими приступами или непосредственно за ними странное влечение похищать башмаки женских членов семьи, по большей части только один из пары, и прятать где-нибудь в углу. При допросе каждый раз отпирается или ссылается на полное беспамятство. Влечение это осталось неискоренимым, возвращаясь каждые 3—4 месяца. Один раз он сделал попытку сорвать башмак с ноги служанки, в другой раз похитил из спальни башмак сестры. Весной он среди бела дня сорвал с ног башмаки у двух дам. В августе С. рано утром вышел из дому в типографию, где служил наборщиком. Сделав несколько шагов, он встретил на улице незнакомую ему девушку, опрометью бросился к ее ногам, сорвал один башмак и помчался в типографию, где его и арестовали по обвинению в уличном грабеже. Он утверждает, что решительно не помнит, что сделал, при виде башмака в его мозгу блеснула как молния мысль, что башмак ему, безусловно, нужен, для чего — он сам не знает. По его словам, он действовал в состоянии полной потери сознания, полной невменяемости. Башмак, согласно его показанию, найден был в кармане его пальто. Во время ареста он был до такой степени возбужден, что опасались взрыва помешательства. Выпущенный на свободу, он и у жены своей в то время, когда она спала, похитил ее обувь. Его нравственный облик, как и образ жизни, безупречен. Это интеллигентный рабочий, но чересчур быстрые и нерегулярные занятия приводили его в смущение и делали неспособным к труду. Суд оправдал его {Nichols. — American J. J., 1859; Beck. — Medical Jurisprudence, 1860, vol. 1. P. 732).

Доктор Паскаль (указ. соч.) приводит еще несколько совершенно аналогичных случаев. Другие случаи такого же характера были мне сообщены коллегами и больными.

в) Отвратительные поступки, символизирующие самоуничижение и предпринимаемые, очевидно, с целью удовлетворения мазохистских влечений, — скрытый мазохизм, копролагния

В то время как в до сих пор описанных формах проявления мазохизма эстетическое чувство в общем могло сохраняться и желаемая, окрашенная ощущением сладострастия ситуация могла оставаться совершенно символической или мысленной, встречаются случаи, в которых стремление к половому удовлетворению путем самоуничижения перед женщиной находит себе выражение в формах, в высшей степени оскорбляющих как эстетическое, так и этическое чувство нормального человека.

Условия для этого имеются тогда, когда обонятельные и вкусовые представления, нормально вызывающие чувство глубочайшего отвращения, на почве психического вырождения вызывают ощущение сильнейшего сладострастия, причем половая сфера приходит в состояние глубокого возбуждения, доводящего данное лицо до оргазма и даже семяизвержения.

Аналогия с эксцессами религиозной экзальтации может быть проведена и здесь. Мистически одержимая Антуанетта Бувиньон де ла Порт с целью умерщвления плоти между прочим примешивала к своей пище фекальные массы (Циммерман. Указ. соч., с. 124). Канонизированная Мария Алакок в целях «умерщвления» слизывала языком извержения больных и высасывала гной из язв, покрывавших их пальцы! Интересна также аналогия рассматриваемых случаев с садизмом, при котором, равным образом из-за извращенной окраски обычно вселяющих отвращение вкусовых и обонятельных представлений ощущением сладострастия возможны явления типа вампиризма и антропофагии (ср. на с. 101—102 случаи Бишеля, Менесклу, далее наблюдения 19, 20, 23). Это влечение к отвратительному в рамках мазохизма можно было бы назвать копролагнией. Отношения его к мазохизму, как подвида к виду, слегка намечены уже в наблюдении 51. Нижеследующее наблюдение сделает их вполне явственными.

Некоторые случаи производят такое впечатление, будто мазохистские влечения остаются для извращенного субъекта совершенно бессознательными и в сознание вступает только влечение к действиям, вселяющим отвращение (скрытый, замаскированный мазохизм). Характерный пример мазохистской копролагнии (в сочетании с превратным половым ощущением) являет нам наблюдение 114 8-го издания настоящей книги, где больной не только мысленно представлял, что он раб любимого мужчины, и ссылался при этом на «Венеру в мехах» Захер-Мазоха, но даже просил своего друга разрешить обнюхивать его влажные от пота ботинки и есть его кал. Позже он рассказывал, что, не владея собой, не знает, как появилась у него мысль и страстное желание обнюхивать пропитанные потом ботинки и есть кал, но что при этом он испытывал половое возбуждение и наступало семяизвержение.

Наблюдение 80. Мазохизм, копролагния. Ц., 53 лет, принадлежит к высшему классу общества, единственный сын, из наследственно * не отягощенной, как он утверждает, семьи (отец — чахоточный), однако с малолетства нервный. Уверяет, что уже на 7-м году испытывал своеобразное возбуждение каждый раз, когда ему случайно приходилось видеть, как служанки в доме, готовясь мыть комнаты, снимали с себя башмаки и чулки. Однажды он обратился к одной из них с просьбой показать ему перед мытьем полов свои подошвы и в особенности пальцы. Когда он научился читать и стал посещать школу, его неудержимо влекло к чтению книг, содержащих описание сцен утонченнейшей жестокости, мучительнейших пыток, причем особенно сильно занимали его воображение те ужасы, которые совершались по повелению женщин. Он буквально проглатывал романы, посвященные описанию рабства, крепостничества и т. п., и при чтении их приходил в такое сильное половое возбуждение, что в конце концов начал мастурбировать. Особенно действовало на него представление, будто он раб юной красавицы из его общества, приказывающей ему после совместной продолжительной прогулки облизывать ее ноги, прежде всего ступни и места между пальцами². При этом он представлял себе соответственно молодую даму очень жестокой, рисуя в своем воображении сцены пыток и мучений, которым она, к своему величайшему удовольствию, подвергает его. Созидание этого рода фантастических образов сопровождалось мастурбаторными актами. На 15-м году ему пришла в голову мысль в такие минуты давать пуделю лизать свои ноги. Однажды ему пришлось быть случайным свидетелем того, как этот же пудель в их доме лизал пальцы ног хорошенькой горничной, читавшей в это время книгу. Сцена эта привела Ц. в сильное половое возбуждение, завершившееся извержением семени. Тогда он убедил девушку почаще доставлять ему такое зрелище, а затем, не довольствуясь и этим, сам заступил место пуделя, что неизменно имело своим следствием эрекцию и излияние семени. От 15 до 18 лет он находился в пансионе, где, конечно, был лишен возможности проделывать подобные вещи. Поэтому он ограничивался тем, что приблизительно каждые две недели возбуждал себя чтением о жестокостях, совершаемых женщинами, причем мысленно представлял себе, что должен сосать пальцы ног у такой кровожадной женщины; это представление вызывало у него сильнейший оргазм, за которым следовало извержение семени. Женские половые органы никогда не представляли для него ни малейшей притягательной силы; не чувствовал он и полового влечения к мужчинам. Когда он возмужал, он предпринял половые сношения с проститутками, всегда, однако, предпосылая акту совокупления облизывание, сосание их ног. Во время акта он делал то же самое и заставлял девушку рассказывать ему, каким ужасным пыткам и мучительной смерти она подвергла бы его, если бы он не вылизал дочиста пальцы ее ног. Ц. уверяет, что он бесконечное число раз достигал своей цели и что это лизание доставляло партнерше исключительное наслаждение. Ноги интеллигентных дам, прижатые и искривленные тесной обувью, притом несколько дней немытые, имели для него совершенно особую прелесть, хотя он допускал только «незначительное естественное отложение, какое встречается у чистоплотных, приличных женщин», а также следы краски от чулок, тогда как ножной пот, возбуждавший его в образах фантазии, в действительности вызывал в нем отвращение. Точно так же и «жестокие пытки» существовали для него в качестве возбудителя лишь в воображении, на самом же деле он страшился их и ни разу не делал попытки претворить их в действительность. Как бы то ни было, они играли значительную роль в игре его фантазии, и симпатичным ему женщинам, с которыми он поддерживал мазохистские отношения, он всегда давал подробные и точные инструкции относительно того, как они должны были ему писать угрожающие письма (заранее заказанные и внушенные). Из коллекции таких писем, предоставленной больным в мое распоряжение, позволяю себе здесь привести одно, так как оно вполне раскрывает нам все помыслы и чувства этого мазохиста: «Вылижи пот с моих ног!» «С чувством неизъяснимой сладости я вижу мысленными очами то время, когда вы будете вылизывать мне пальцы ног, особенно после продолжительной прогулки... слепок моей ноги вышлю в ближайшем будущем. Лизание вами пота моих ног опьянит меня, как нектар. Если же вы не захотите, то я вас заставлю, я вас буду бичевать, как своего последнего раба. Я тебя заставлю смотреть, как другой избранник лижет пот с моих ног, ты же, словно собачонка, будешь визжать под ударами бича, которыми тебя будут осыпать мои рабы. Я буду испытывать кровожадную радость при виде твоих страданий, при виде того, как в ужаснейших муках душа покинет твое тело, и в предсмертной агонии ты будешь лизать мои ноги... Вы вызываете меня на жестокость; хорошо, я буду немилосердна, я раздавлю вас, как червяка... Вы требуете от меня чулок. Я буду носить их дольше, чем делаю это обыкновенно. Но я потребую, чтобы вы целовали их, чтобы вы лизали, их, чтобы вы положили пятку чулка в воду и затем выпили ее. Если вы не сделаете всего, чего я требую от вас в своем сладострастии, я осыплю вас ударами бича. Я требую безусловного послушания. В противном случае я велю вас хлестать кнутом, заставлю пойти через помост, усаженный железными остриями, прикажу бить по пяткам и бросить в клетку львам, с наслаждением любуясь тем, как эти звери будут лакомиться вашим мясом».

Несмотря на эти нелепые и заказные тирады, Ц. высоко ценит такое письмо как средство для удовлетворения превратного полового влечения. По его уверению, его половое уродство, которое он считает прирожденной аномалией, не представляется ему противоестественным, хотя он в то же время признает, что нормальному человеку оно должно внушить отвращение. Во всем остальном это человек порядочный и тонко чувствующий, но его эстетический багаж, и без того небольшой, намного перевешивается чувством сладострастия, которое доставляет ему удовлетворение его извращенного влечения.

Ц. дал мне также возможность познакомиться с корреспонденцией, которую он поддерживал с представителем мазохизма в художественной литературе — Захер-Мазохом.

Одно из этих писем, помеченное 1888 г., имеет своим девизом изображение пышной женщины с властным выражением лица, наполовину лишь закутанной в шубу, с бичом в руке, которая как бы протянута для удара. Захер-Мазох утверждает, что «страсть играть роль раба» сильно распространена, в особенности среди немцев и русских. В письме сообщается история одного русского вельможи, который любил заставлять нескольких красивых женщин связывать его и осыпать ударами бича. Однажды он встретил молодую красивую француженку, которая в такой степени воплотила в себе его (садистский) идеал, что он взял ее с собой на родину.

По Захер-Мазоху, одна дама, датчанка, не дарила своей благосклонностью ни одного мужчину, пока он не позволял обращаться с ним в течение известного времени как с ее рабом. Любовники должны были лизать ее ноги и ягодицы. Она приказывала заковывать своих любовников в цепи и хлестать плетью до тех пор, пока они не соглашались лизать ее ноги. Однажды один из ее «рабов» был прикован цепью к ее кровати и должен был быть свидетелем ее любовных утех с другим любовником. После того как последний ушел, она велела своим служанкам бить плетьми прикованного «раба» до тех пор, пока он не изъявил согласия лизать ягодицы госпожи.

Если бы эти сообщения отвечали действительности — принять их на веру трудно в виду того, что они исходят от певца мазохизма, — то они явились бы примечательным доказательством садизма женщин. Во всяком случае, они представляют собой весьма интересные с психологической точки зрения образчики своеобразия мазохистских идей и ощущений. (Собственное наблюдение. Zentralblatt fur die Krankheiten der Harn- und Sexualorgane, VI, 7).

Наблюдение 81. Ц., 24 лет, русский чиновник; отец — психопат, мать — невропатическая женщина. Сам больной — интеллигентный, тонко чувствующий человек, нормального сложения, симпатичной внешности, с приятными манерами; тяжких болезней не имел. Он утверждает, что с раннего детства был нервен, как и его мать, имел невропатические глаза; в последнее время испытывает церебрально-астенические расстройства. Горько сетует на извращение своей половой жизни, которое часто его повергает в полнейшее отчаяние, является причиной того, что он сам себя перестает уважать, и способно довести его до самоубийства.

Кошмар, давящий его, это — противоестественное влечение к тому, чтобы женщина мочилась ему в рот, посещающее его довольно регулярно каждый месяц. На вопрос о возникновении этого извращения он сообщает следующие интересные по своему важному генетическому значению факты. 6-летним ребенком, когда он ходил в школу, где обучались совместно мальчики и девочки, он случайно провел рукой по ягодицам сидевшей с ним рядом маленькой девочки. Он испытал при этом очень приятное ощущение и через некоторое время с тем же результатом повторил это движение. С этого момента воспоминание о подобных приятных ситуациях стало играть известную роль в образах его фантазии.

Когда ему было 10 лет, развратная воспитательница, крепко прижав его к своему телу, заставила ввести палец себе во влагалище. Поднеся случайно после этого палец к носу, он ощутил запах, доставивший ему большое удовольствие.

Под влиянием безнравственного проступка, на который его склонила эта женщина, у него стали появляться окрашенные сладострастным ощущением представления, будто бы он закованный, зажатый между бедрами женщины, должен был спать под ее ягодицами и пить ее мочу.

С 13 лет эти фантастические представления бесследно исчезли. В 15 лет он предпринял первый половой акт, в 16 — второй, оба раза вполне нормально и без содействия подобного рода представлений.

При отсутствии денег и при сильном половом возбуждении он удовлетворял себя мастурбацией³.

В 17 лет превратные представления появились снова. Представления эти становились все сильнее и сильнее, и на этот раз борьба с ними была уже безуспешна.

На 19-м году он отказался окончательно от надежды побороть свое половое извращение. Когда однажды женщина помочилась ему в рот, он испытал самое большое наслаждение¹. После того он совершил половой акт с этой женщиной. С этого времени с удивительной периодичностью через каждые 4 недели он испытывал неудержимое влечение повторить описанную ситуацию.

После удовлетворения своего извращенного влечения он стыдился самого себя и испытывал чувство сильного отвращения. До семяизвержения дело доходило из-за этого лишь в исключительных случаях, но тем не менее налицо была сильная эрекция и оргазм и тогда, в случае отсутствия семяизвержения, он удовлетворял себя половым актом.

В промежутки между проявлениями своего влечения он был совершенно свободен от такого рода представлений и точно так же от мысленного мазохизма. Столь же мало проявлялись и фетишистские склонности. В эти периоды половое влечение было выражено слабо и удовлетворялось нормальным путем, без участия превратных представлений. Неоднократно бывало так, что, чувствуя приближение болезненного приступа, он уезжал далеко от дома, чтобы побороть влечение к повторению извращенного акта.

Не один раз пациент, отличавшийся тонкими чувствами и сам гнушавшийся своей аномалии, пытался противостоять патологическому влечению, но тщетно, так как в этом случае мучительное беспокойство, тоска, общие подергивания и бессонница усиливались до невыносимой степени и он чувствовал необходимость какой бы то ни было ценой освободиться от этого крайнего психического напряжения, разрешавшегося только путем удовлетворения болезненного влечения. Но вслед за этим он опять начинал упрекать, презирать себя, и в результате развилось настоящее отвращение к жизни. Эта душевная борьба вызвала у Ц. развитие сильной неврастении, в последнее время порядком терзающей больного: он жалуется на ослабление памяти, рассеянность, умственную неспособность, давящие боли в голове. Его единственная и последняя надежда, что врачебному искусству удастся избавить его от его ужасного влечения и, таким образом, он нравственно реабилитируется в собственных его глазах.

Эпикриз. В 6 лет сладострастная окраска акта, который сам по себе был в этом возрасте индифферентен для больного.

В 10 лет сладострастно окрашенное, во всяком случае, извращенное обонятельное представление.

Развитие скрытых до того времени мазохистских представлений с особым содержанием, обусловленным извращенными впечатлениями, полученными в возрасте между 6-м и 10-м годами. Перерыв, наступивший под влиянием нормального совокупления.

Новое пробуждение полового извращения, вызванное воздержанием и мастурбацией, а быть может, также и условиями пубертатного периода.

Извращение это выражается эквивалентной половому акту копролагнией, с течением времени приобретающей импульсивный характер, возвращающейся периодически и носящей сладострастную окраску (при наличии достаточно возбудимого эякуляционного центра).

В промежуточные периоды нормальное состояние половой жизни.

Я потерял больного из виду. В конце 1893 г. он однажды снова явился ко мне в сильно угнетенном состоянии и жаловался, что дальше переносить такую жизнь не в состоянии. Он проделал муки медленной эффеминации, потерял совсем способность владеть собой, сделался рабом своего ужасного влечения, которое овладевало им внезапно, заставляло добиваться удовлетворения, а затем приводило его в угнетенное состояние, вызывало глубокий стыд, оставляло в нем крайне мучительное чувство. Он носит при себе постоянно револьвер, но у него не хватает силы воли покончить с собой; он. уже тщетно просил проституток оказать ему эту услугу. Последняя его надежда на меня. Я должен путем гипноза освободить его от его ужасного влечения или, если это не удастся, прибегнуть к веселящему газу и не разбудить его. Попытка гипноза имела успех. Но спустя три недели он снова явился: был рецидив. 20 дней чувствовал он себя вполне хорошо, как будто в него вдохнули его «второе, лучшее я», которое и победило первое. Под влиянием полового воздержания и мазохистского сна третьего дня явился рецидив, и с того времени в течение 48 часов он заставил сделать себе 25 раз мочеиспускание или дефекацию в рот, при этом он испытывал величайшее сладострастие, но тотчас после этого отвращение; копролагнистический акт удовлетворял его, если сопровождался, как и половой акт, извержением семени. Только 4 раза из-за отсутствия семяизвержения он под конец прибегал к совокуплению.