Система административно-судебного управления горскими народами Северного Кавказа

Еще в 1587 г. в вассальные отношения с Россией вступила Кабарда, состоявшая из нескольких княжеских уделов Большой и Малой Кабарды со сложившейся феодальной структурой. Ока­завшись в близком соседстве с Кавказской линией, Кабарда приоб­рела первостепенное значение как стратегически важный регион в условиях постоянной напряженности в русско-турецких отноше­ниях²⁰⁷. Постройка крепости Моздок и появление казачьих поселе­ний вокруг него вызвали сильное недовольство кабардинских кня­зей, использовавших эти земли как пастбища. Местные феодалы не желали допустить расширения российской кордонной линии и по­явления новых укрепленных пунктов на кабардинской территории. Часть князей вместе с зависимыми крестьянами переселилась за Кубань, в верховья реки Кумы. Зрели сепаратистские настроения, более того, готовилось нападение на Моздок²⁰⁸. Провоцирующую роль играла активная протурецкая кампания адептов османских властей. Используя недовольство кабардинских крестьян переселе­нием, командующий войсками на Кавказской линии генерал Н.В. Медем вернул их на прежние земли, "приведя к присяге на подданство российской императрице"²⁰⁹. Командующий учредил также должность главного пристава "для наблюдения за кабардин­скими князьями"²¹⁰. Новое обострение русско-турецких отношений породило именной указ от 20 августа 1766 г., в котором население Кабарды объявлялось "поселенным войском"²¹¹. Было сформи­ровано кабардинское ополчение, принимавшее участие в боевых действиях против Турции и шейха Мансура (лидера религиозного движения в Чечне).

Очередной всплеск недовольства кабардинских князей вызвало строительство Кавказской и Усть-Лабинской крепостей и перенесе­ние Кавказской линии к югу, на территорию их зимних пастбищ. Пристав обнаружил неспособность контролировать обстановку и предотвращать конфликты. Первостепенной задачей российского правительства стало ослабление влияния местных феодалов и ду­ховенства. Екатерина II предлагала ввести новое судопроизводст­во²¹². В 1793 г. в Кабарде открылись суды и расправы для разбора гражданских дел в соответствии с нормами адата (родового права). Родовой суд избирался в составе председателя и семи заседа­телей, включая кадия (из сословия узденей) и подчинялся Верхнему пограничному суду, который рассматривал уголовные дела.

Это подвело юридическую основу под наказания кабардинцев, нападавших на воинские гарнизоны и казачьи станицы. Введение нового судопроизводства встретило всеобщее недовольство, часто выливавшееся в открытые выступления (в 1794, 1795, 1799, 1804 гг.).

Вступивший на пост Главноуправляющего П.Д. Цицианов, бо­лее осведомленный о реалиях Кавказа, чем другие, предложил свою программу усовершенствования системы управления в крае²¹³. Место пристава занял "управляющий делами Кабарды" (генерал-майор Дельпоцо), а в 1807 г. было введено судопроизвод­ство по шариату: открывались два духовных суда (мехкеме). Мул­лы и кадии также получили право судебных разбирательств. Общее управление Кабардой по-прежнему осуществляли военные влас­ти²¹⁴.

В начале 20-х гг. вновь обострились противоречия между Рос­сией и Турцией. В целях укрепления российских позиций на Кавказе А.П. Ермолов принял решение о. строительстве новых крепостей в Кабарде и укреплении безопасности дороги, связывавшей Екатеринодар с Владикавказом. Вступление на территорию Кабарды отряда под командованием Коцарева вызвало в 1832 г. восстание, жестоко подавленное Ермоловым. Он объявил кабардинскую зем­лю собственностью самодержавного правительства и обещал раз­давать ее лишь тем лицам, которые преданы России²¹⁵. Проклама­цией от 29 августа 1822 г. Ермолов огласил решение об учреждении в крепости Нальчик Временного кабардинского суда²¹⁶. Членов суда назначали российские власти (из представителей князей, узде­ней и кадия), для ведения документации привлекался российский чиновник. Уголовные преступления согласно указу от 24 июля 1822 г. подлежали рассмотрению в военных судах.

В 1781 г. в состав России вошла значительная часть территории Чечни. Принципы взаимоотношений с местным населением были оформлены специальной грамотой, согласно которой большинст­во "вайнахских обществ" присягали императрице Екатерине II. Территорию Чечни населяли союзы сельских обществ — мичиковцев, ичкеринцев, ауховцев, качкалыковцев. Административный контроль над чеченскими обществами осуществляли кизлярский комендант и командиры кордонов Кавказской линии. В 1807 г. надзор над чеченцами был препоручен калмыцкому приставу (кал­мыки населяли районы степного Предкавказья), где уже существо­вали свои органы административного управления²¹⁷.

Постоянные набеги горцев на Кавказскую губернию привели к посылке карательных отрядов, которые регулярно наводили порядок в Чечне. Сельские старшины чеченцев выступали в роли связующего звена между властями и местным населением. Кавказ­ская администрация стремилась всячески привлечь старшин на свою сторону, используя для этого любые средства.

29 ноября 1811 г. управление чеченцами (а также и кумыками) перешло к кордонным начальникам²¹⁸. Надо сказать, что никаких иных мер, помимо названных, в отношении чеченцев не пред­принималось. С назначением Ермолова политика царских властей заметно активизировалась. Генерал перенес линию укреплений с реки Терек на реку Сунжа и начал строительство крепости Грозной и укреплений Преградный стан и Назрановское (в 1818 г.). Тогда же было учреждено и приставство, призванное осуществлять полицейский контроль и наказывать нарушителей порядка. Одной из задач пристава стало наблюдение за выполнением чеченцами воинской повинности; сам пристав подчинялся командующему левым флангом Кавказской линии.

Вскоре кавказские власти разработали проект организации так называемого Чеченского народного суда. Его члены, в отличие от кабардинцев, были выборными (из пяти представителей знати и духовенства). В состав суда вводились российские офицеры в долж­ности председателя и секретаря. Наряду со своими непосредственными функциями суд обязан был собирать сведения о податях и повинностях и выдавать билеты для проезда через Кавказскую линию. В дальней­шем, с началом Кавказской войны, административное строительство в Чечне оказалось парализованным на несколько десятилетий.

В 1744 г. в состав России вошла Осетия. В ее восточной части располагалось Тагаурское общество, в бассейне рек Фиагдона и Урсдона — Куртатинское общество, в бассейне реки Ардон — Алагирское общество, а в западных ущельях — Дигорское общество (в свою очередь, дробившееся на три образования). Значительная часть осетин переселилась на равнинные земли и жи­ла вокруг крепости Моздок. Власти разрешили им пользоваться "казенными вольностями"²¹⁹. Контроль над осетинским населени­ем осуществлял комендант крепости.

Важным этапом в процессе административного подчинения осетин стало строительство крепости Владикавказ, с окончанием которого функции надзора были переданы коменданту новой кре­пости²²⁰. Что касается жителей горных районов Осетии, формаль­ный контроль над ними осуществляли командиры небольших ук­реплений (редутов), расположенных вдоль Военно-Грузинской до­роги. Нередко, для привлечения осетинской знати, власти препоручали контроль местным владетелям²²¹.

Ермолов учредил в Осетии в 1816 г. волостное управление. Старшины избирались из "уважаемых народом" лиц²²². По замыс­лу Ермолова, во главе Осетии должен стоять "военный началь­ник", который бы мог побуждать осетин к военной службе В 1818 г. на Осетию распространили дорожную и подводную повинности. Кавказские власти проявляли заинтересованность в переселении горных жителей на равнину, чтобы плотно заселять земли мирным населением и снимать таким образом напряжен­ность в ключевых стратегических пунктах (к примеру, вдоль Воен­но-Грузинской дороги). Из-за нехватки земель приходилось дей­ствовать по специально разработанному плану²²³.

В Осетии лишь в 1828 г. власти приступили к разработке основ судопроизводства. В состав суда должны были войти "почтенней­шие владельцы" из осетин и старшины от назрановских ингушей, а возглавлял его владикавказский комендант или назначенный властями российский офицер. Ингуши отказались от участия в ра­боте Владикавказского суда, ссылаясь на различие норм обычного права, и просили учредить для них свой суд под руководством их пристава майора Щелкачева. Просьба была удовлетворена.

В 1830 г. после карательной экспедиции в Осетию и Ингушетию Владикавказский инородческий суд был реорганизован в окруж­ной, а для осетин и ингушей учреждались должности приставов. На место пристава для осетин назначили хорунжего Константинова и определили ему в помощники четырех местных феодалов. Назрановские ингуши по-прежнему находились в ведении своего приста­ва. Жители Дигорского ущелья относились к Кабарде, а население глубинного Алагирского ущелья подчинялось назначенному влас­тями управляющему. Пристав осуществлял общий надзор над осетинами, помогал в расквартировании войск и следил за сбором податей²²⁴.

Владикавказскому окружному суду было предписано руковод­ствоваться правилами "Учреждения о губерниях" и рассматривать не только гражданские, но и уголовные дела. Это был первый опыт распространения законов Российской империи на кавказские наро­ды, реализованный Главноуправляющим И.Ф. Паскевичем-Эриванским. Он писал императору в 1830 г.: "Везде учреждения вре­менные; странная смесь российского образа правлений с грузин­ским и мусульманским; нет единства ни в формах правления, ни в законах, ни в финансовой системе"²²⁵. Паскевич был противни­ком военного управления и стремился форсировать процесс уста­новления гражданской власти.

Дагестан даже на общем фоне Кавказа поражал своей эт­нической пестротой. Многочисленные этносы края объединяла конфессиональная принадлежность — все они исповедовали ислам. Мусульманская религия пустила, на наш взгляд, наиболее глу­бокие и прочные корни именно в этом регионе, ставшем сре­доточием культовых сооружений и очагом исламского влияния.

К началу XIX в. Дагестан состоял из десяти с лишним крупных владений и нескольких десятков союзов сельских общин. Каждое из его феодальных образований имело свою отдельную предысто­рию взаимоотношений с Россией. В северо-восточной части Даге­стана находились владения Эндереевское, Аксаевское, Костековское. К югу от реки Сулак располагалось шамхальство Тарковское с пятью уделами. Западнее шамхальства находилось Мехтулинское ханство. По соседству с ним — Дербентское ханство, Табасаран (состоявший из майсумства и владения кадия). В Южном Дагеста­не существовали Кюра-Казикумухское и Аварское ханства, Акуша-Дарго и союзы сельских общин: аварских, даргинских и лезгин­ских²²⁶.

Ханы, уцмии, шамхалы, майсумы являлись сюзеренами под­властной им территории и осуществляли свою власть, опираясь на дружины нукеров. Владетели обладали всеми правами судопроиз­водства и самолично разбирали возникавшие конфликтные ситу­ации.

Сложная и запутанная структура общественного устройства в Дагестане препятствовала выработке каких-либо общих установ­лении административного характера и побуждала российское пра­вительство действовать посредством отрывочных частных мер. Первое прямое вмешательство во внутреннюю жизнь дагестанских обществ произошло в 1812 г., когда было учреждено Управление Дербентской и Кубинской провинциями, а сельские союзы Самурской долины поставлены под контроль коменданта, назначаемого военными властями в г. Куба²²⁷. В 1821 г. шамхальство Тарковское признало верховную власть России, и в Тарках (центре шамхаль­ства) появилась российская крепость с администрацией. Табаса­ранские правители (они приняли российское подданство в 1791 г.) в 1823 г. подчинились дербентскому коменданту. Мехтулинское ханство присоединилось к империи в 1821 г. и отныне управлялось с участием русского штабного офицера. Кюра-Казикумухское хан­ство вошло в состав России в 1812 г. и в прежнем виде просуще­ствовало до 60-х гг. Аварский хан принял российское подданство в 1801 г. Однако его ханство постоянно раздирали распри, и в кон­це концов оно оказалось под властью Шамиля²²⁸.

Начавшаяся Кавказская война привела к блокированию многих районов Дагестана, что отодвинуло процесс утверждения рос­сийской административной системы на несколько десятилетий.