Влияние Византии на педагогическую мысль и школьную практику Древней Руси

Отечественная культура начала формироваться в процессе интеграции различных языческих традиций. В связи с этим остро встала необходимость поиска основы для их объединения в общерусскую культуру, без которой не могло существовать единое государство.

Идеологической платформой для формирования общегосударственной культуры, охватывающей все сферы жизни человека, стало крещение Руси, начавшееся в 988 году и сопровождавшееся принятием христианской веры в её православной греко-византийской разновидности. Данное религиозное учение оказалось близким традиционному образу жизни и мышлению русских людей, стремящихся к братскому единению и получившим для этого новую основу. Так, если у языческих славян общинное мировосприятие формировалось в процессе совместной практической жизнедеятельности, то с приходом христианства оно продолжило своё становление и развитие уже в духовной плоскости вокруг православной церкви-общины, содержательно воплотившись в итоге в понятие «соборность», характеризующее специфику отечественного менталитета.

Очень важным для будущего страны стало и то, что принятие нового религиозного вероучения позволило Древней Руси соприкоснуться с культурным миром западноевропейских стран, принявших христианство несколькими веками раньше в его римско-католическом варианте, а также открыло дверь к достижениям мировой цивилизации, в том числе и в области образования.

Главным носителем этих достижений в те времена (Х-ХI вв.) была переживавшая свой расцвет Византия. Она являлась прямой наследницей античной культуры и связывала её со Средневековьем. Кроме того, через Византию проходил своеобразный культурный мост, соединявший цивилизации Востока и Запада. Переплетение различных ветвей мировой культуры способствовало появлению византийского культурного феномена, характерными чертами которого были православная христианская религия, интерес к античной философии, высокая образованность, престижность книжных знаний, развитость светского образования и педагогической мысли, подчинение школы и церкви власти кесаря и др.

Установление и укрепление тесных контактов с Византией положило начало активному усвоению Древнерусским государством византийского культурного опыта, которое происходило на основе сложившихся древнеславянских традиций с учётом социальной специфики того периода. Особо благотворно византийское влияние сказалось на образовании, дав толчок развитию и школьного дела и религиозно-педагогической мысли.

Как и в Византии, первые школы на Руси подчинялись руководителю светской власти. Уже в год крещения (988) князь Владимир открыл в Киеве школу «учения книжного», после чего подобные учебные заведения появились в Великом Новгороде и некоторых других древнерусских городах. Главной отличительной особенностью этих школ и в целом древнерусского образования стало то, что языком обучения здесь был не греческий, как в Византии, и не латинский, как в Западной Европе, а славянский. Получение же знаний на родном языке делало их более осознанными и увеличивало возможности для демократизации и гуманизации педагогического процесса. Этому способствовали сложившиеся в веках народно-педагогические традиции умственного воспитания и наличие собственной письменности, созданной в IХ веке византийскими миссионерами Кириллом и Мефодием на основе греческого алфавита с учётом фонетической специфики славянских диалектов.

Благодаря появлению письменности, начиная с XI века, педагогическая мысль концентрируется не только в устном народном творчестве, но и в произведениях древнерусской литературы, несомненное влияние на которую оказали нахлынувшие из Византии сборники сочинений иностранных авторов.

Широкое распространение в Древнерусском государстве получили Изборник 1073 года, Изборник 1076 года, «Златоструй», «Пчела», «Златая цепь», «Измарагд», «Пролог», «Физиолог», «Шестодневы» и др., в которых содержались сочинения и высказывания авторитетных византийских богословов (Василия Великого, Иоанна Богослова, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Иоанна Дамаскина и др.), фрагменты из работ по логике и математике Аристотеля, изречения Демокрита, Сократа, Пифагора, Плутарха, Эврипида, эпизоды из биографий Александра Македонского, спартанских царей Агесилая и Леонида, восточных правителей Дария, Кира, Креза и других великих людей. Эти произведения были популярны и имели большое хождение на Руси в течение нескольких веков, став своеобразной хрестоматией по истории зарубежной религиозной, научно-философской и педагогической мысли. Благодаря им, русские люди, отчасти, приобщились к гуманистическим античным идеалам и миросозерцанию, познакомились с некоторыми педагогическими идеями Древнего Востока и в полной мере восприняли христианское православное учение о воспитании.

Однако сильное влияние византийской культуры на развитие педагогической мысли и образования в Древнерусском государстве не лишило их самобытных черт. Восходящие от язычества народно-педагогические воззрения постоянно переплетались с идеями христианской педагогики и, то противореча, то дополняя друг друга, совместно торили путь к пониманию смысла и накоплению опыта воспитания растущего человека. Ещё Ярослав Мудрый, славящейся своей любовью к книгам и собравший одну из самых больших библиотек в Европе, в то же время был очень разборчив по отношению к иностранным произведениям и, стремясь освободиться от излишне сильного влияния ортодоксальной религиозной литературы Византии, не отражавшей в полной мере духовную атмосферу Киевской Руси, раскрепощал сознание отечественных книжников, освобождая их от жесткого следования требованиям церковных канонов.

Так, уже начиная с первых Изборников, наши соотечественники, которые самостоятельно читали, переписывали и переводили иностранные сочинения, по обыкновению подвергали содержание таких текстов стилистической и языковой правке, вводили новые слова и выражения, характеризующие русский быт, народно-педагогические традиции, открывая тем самым данные источники своему социуму, приближая их к особенностям мировосприятия и реалиям жизни русских людей. Не случайно, что отдельные материалы переводной литературы использовались русскими писателями той поры в собственных произведениях, главной чертой которых была поучительность в духе христианской этики и гуманизма. Наглядным примером тому может служить признаваемое многими высшим достижением педагогической мысли Киевской Руси «Поучение Владимира Мономаха», в котором автор опирается как на свой жизненный опыт и опыт своих предков, так и на известные сочинения византийских «отцов церкви», такие как «Шестоднев» Василия Великого, «Поучение детям» Ксенофонта, «Стословец» Геннадия и др.

Ярким примером критического осмысления византийско-христианских постулатов является специфическое древнерусское произведение «Вопрошание» (сер. ХII в.), написанное диаконом, доместиком (руководителем церковного хора) Антония Римлянина Рождество-Богородичного монастыря в Великом Новгороде Кириком Новгородцем (1110 -?), в дальнейшем, видимо, занимавшим более высокий пост на иерархической лестнице церковной службы. Изложение текста осуществляется им в характерной для эллинских времен вопросно-ответной форме, что подтверждает знакомство автора с античной литературой. Это видно и из того, что Кирик порой цитирует дохристианские и раннехристианские произведения, отвергаемые официальной церковью. В целом же, «Вопрошание» можно считать религиозно-педагогическим произведением призванным помочь русским людям найти ответы на волнующие их жизненные вопросы, осознав и примирив языческие традиции с требованиями христианской морали, наполнив ежедневную бытовую жизнь нравственным содержанием и показав образцы нравственного поведения.

Одна из наиболее интересных, с педагогической точки зрения, проблем, над которой размышлял Кирик Новгородец, касалась того, можно ли наступать на валяющиеся на мостовых берестяные грамоты или же это грех. С одной стороны, здесь мы имеем косвенное подтверждение того, что к середине ХII века грамотность на Руси и, в частности, в Великом Новгороде, была вполне обыденным делом, а с другой – видим нравственные сомнения русского человека, навеянные пришедшим с Византии культом книжного знания и уважения к письменному слову.

Нужно отметить, что византийская социально-педагогическая идея престижности и важности образования была воспринята русским народом легче и быстрее, чем в странах Западной цивилизации. Подтверждением тому служат русские былины Х-ХI веков об Илье Муромце, Добрыне Никитиче и других богатырях. Все они были грамотными людьми, так как, видимо, иначе в представлении простых людей той поры идеальный облик народного героя не мог быть полным. Это выгодно отличает русских исполинов от рыцарей средневековой Западной Европы, для которых умение читать и писать не входило в число обязательных добродетелей. К тому же названные персонажи отечественного эпоса не принадлежали к привилегированному сословию, по чему можно судить, что стремление к книжным знаниям являлось характерной чертой различных слоёв населения Киевской Руси. В условиях, когда получение образования не было государственно-обязательным и отсутствовала развернутая сеть учебных заведений, этот факт можно объяснить лишь тем, что в среде русского населения были сильны народно-педагогические традиции умственного воспитания, имевшие еще языческие корни.

Недавняя уникальная находка (13 июля 2000 г.) на Троицком раскопе в Великом Новгороде трёх вощённых дощечек с псалмами Давида относящихся к первой четверти ХI века, показывает и доказывает, что ещё до открытия Ярославом Мудрым в 1030 году в этом городе школы «учения книжного», там уже существовали определённые образовательные традиции и опыт обучения грамоте.Археологические находки многочисленных берестяных грамот (помимо Великого Новгорода, где их насчитывается уже более 1000, они также были обнаружены в Старой Руссе, Смоленске, Пскове, Торжке, Твери, Звенигороде Галицком, Москве, Рязани, Витебске, Мстиславе) и граффити свидетельствуют, что грамотность в нашей стране в первые века её существования охватывала все слои населения, а потому можно вполне объективно считать, что по этому критерию образованности Древнерусское государство приближалось к Византии и опережало Западную Европу.

Учебная и религиозно-педагогическая литература Древней Руси

Обучение грамотности на Руси осуществлялось модифицированным Кириллом и Мефодием буквослагательным методом, широко применяемым в византийских школах и уходящим своими корнями в античную образовательную практику. Универсальной учебной книгой долгое время был Псалтирь, служивший первоосновой для толкования библейских текстов. Кроме того, по нему изучались грамматика, риторика и философия. В качестве учебных пособий также использовались вышеупомянутые в главе переводные сборники, в которых содержались сведения по истории, географии, астрономии, минералогии и др.

В ходе археологических раскопок в Великом Новгороде, Киеве и других древнерусских городах найдено много писал – заострённых приспособлений, сделанных из бронзы, кости, железа или меди, которые в древности использовались для письма на вощённых дощечках (церах) или бересте. Самые ранние из подобных находок относятся к середине Х века, то есть к дохристианским временам, что позволяет говорить о наличии письменности у славян еще до начала Крещения Руси. Об этом свидетельствуют и договоры Руси с Византией 907, 911, 944, и 971 годов, а также обнаруженная на стене Софийского собора в Киеве славянская азбука, относящаяся к периоду язычества. Писала применялись в процессе обучения и бытовой переписки жителей древнерусских городов вплоть до XV века.

Конкретные представления о средневековой методике обучения дают, найденные в 1956 году в Новгороде в культурном слое относящимся к XIII веку, уникальные по своему содержанию берестяные грамоты мальчика Онфима. На одной из них представлена полная азбука, рядом с которой согласно алфавиту прописаны слоги ба, ва, га, да и далее до ща, затем слоги бе, ве, ге и т.д., после би, ви, ги и т.д. Всё это ничто иное, как наглядный пример основного способа овладения чтением и письмом, который использовался на Руси до начала ХХ века. Сущность данного метода состояла в поочерёдном соединении каждой из двадцати согласных букв со всеми гласными по отдельности. Показав своё умение писать и, видимо, читать, Онфим, скорее всего, тогда не владел ещё счётом, так как среди выцарапанных им писалом на бересте учебных упражнений нет цифровых выражений, кроме одного не вполне удачного и незаконченного.

Обучение счёту было следующим этапом в постижении знаний. Дело в том, что цифры на Руси вплоть до петровских времён записывались при помощи букв. А это значит, что до начала арифметических занятий необходимо было прежде хорошо овладеть азбукой. Для записи числовых значений использовалось 27 букв (б, ж, ш, щ, ь, ъ, в данном случае не применялись). Первые девять из них, согласно алфавитного порядка, обозначали единицы, следующие девять - десятки, а оставшиеся девять - сотни. Тысячи и десятки тысяч обозначались такими же буквами, что и единицы, но с дополнительными специальными значками.

Что касается освоения математических знаний, то здесь использовались абаки, «Русская правда», а начиная с ХII века «Учение о числах» уже упоминавшегося Кирика Новгородца. Последнее произведение датировано и подписано автором. Отсюда точно известно, что Кирик написал его в 6044 году «от Адама», или в 1136 году от рождества Христова, и было ему тогда 26 лет. Благодаря этому научно-методическому трактату, который впервые был издан в печатном виде в 1828 году одним из зачинателей изучения новгородских древностей митрополитом Евгением (Евфимием Болховитиновым), российские и зарубежные ученые называют Кирика и первым русским математиком, ни в чём не уступавшим лучшим византийским и западноевропейским ученым Средневековья, и основоположником русской научной теории календаря и хронологии, и древнерусским астрономом, знакомым с античными взглядами (в частности, пифагорийской школы о круговой модели движения времени), и талантливым литератором. С полным правом его можно назвать и замечательным педагогом, предугадавшим основные принципы современной дидактики: системность, последовательность, наглядность и прочность. Это явно прослеживается в структуре и содержании «Учения о числах», имеющего четкую, дидактически выверенную логику построения и обучающую направленность изложения, ориентированную на сознательное, самостоятельное усвоение и практическое применение полученных знаний в реальной жизни.

Надо отметить, что в быту для «гимнастики ума» на Руси издревле использовались шахматы, которые, развивая логическое мышление, давали простор для интеллектуального творчества. Так, в Великом Новгороде во всех культурных слоях, начиная с ХI века, археологи находят большое количество шахматных фигур, изготовленных из дерева, камня и кости. Такое разнообразие материалов, а также различная художественная ценность данных находок позволяют сделать предположение, что в шахматы играли все слои населения, включая посадский люд и холопов. Нет сомнения, что и дети, благодаря природной любознательности и пытливости ума, также приобщались к этому полезному времяпрепровождению, развивая тем самым свой умственный потенциал.

Сведения о развитии религиозно-педагогической мысли Древней Руси можно получить из сохранившихся поучительных произведений того периода. Древнейшим из дошедших до наших дней отечественных произведений духовной литературы (правда, лишь в поздних списках XV-XVI вв.) является «Поучение» новгородского епископа Луки Жидяты (? - 1059). Характерной чертой этого сочинения, значительно усиливавшей его педагогический эффект, была простота и доступность изложения, благодаря чему мудрые и понятные слова легче доходили до сердца и сознания людей. Лука учил, как и почему нужно соблюдать христианские заповеди, призывал не заниматься «москолудством» (ряжением), «мзды не емлити» (взяток не брать), «в лихву не давати» (не заниматься ростовщичеством), не употреблять «срамные» слова, почитать «стара человека и родителя», не прелюбодействовать, не пянствовать, быть не злопамятным, справедливым и милосердным. В подтверждение своих слов он приводил нравоучительные цитаты из Библии, которые не столько навязывали новые нравственные нормы, сколько уточняли и объясняли с христианских позиций, сложившиеся в веках, народные представления о добродетели.С достаточной долей уверенности можно говорить о том, чтоЛука Жидята предложил новгородцам не только свод этических правил, наиболее отвечающий социокультурной ситуации того периода, но и посеял первые зёрна христианского гуманизма на благодатную почву сложившихся на Руси народно-педагогических традиций.

Одними из наиболее популярных и часто цитируемых древнерусских произведений являются религиозно-педагогические, поучительные сочинения первого русского митрополита (до него этот пост в Киеве занимали лишь приезжавшие из Византии греки) Иллариона (? - ок. 1055), князя Владимира Мономаха (1053-1125) и епископа Кирилла Туровского (1130 - ок. 1182).

Так, Илларион в своём «Слове о законе и благодати» (сер. XI в.), сопоставляя между собой Ветхий и Новый Заветы, отдаёт преимущество последнему, так как он освобождает человека от жёстких рамок формального закона, открывает путь к свободному общению с Богом, к Благодати. К тому же, Евангелие свободно от племенной ограниченности, так как учение Христа обращено не к одним иудеям, а ко всему человечеству, что особо важно для Руси, объединившей в себе много различных народов. Важное значение «Слова» состоит в том, что в нём раскрываются горизонты общечеловеческих начал, присущих православной вере, звучит призыв поступать по совести, то есть по собственному внутреннему убеждению (воле), а не по навязанному извне формальному закону и утверждается приоритет нравственной оценки любой деятельности, что в дальнейшем стало характерной чертой отечественной философской и педагогической мысли.

Взгляды Иллариона развивает в своём «Поучении» (сохранилось в единственном списке в составе Лаврентьевской летописи под 1096) Владимир Мономах, говоря, что закон должен совпадать с «правдой», в понимание которой вкладывается особый этический смысл, отличающий это чисто русское слово от принятого у других народов слова «истина». Именно «правдоискательство» стало своеобразным двигателем отечественной духовной эволюции и специфическим атрибутом индивидуального и социального сознания на долгие века. Кроме того, киевский князь продолжает отстаивать гуманистическую направленность православной веры, отвергая ортодоксальные постулаты византийской церкви, возвеличивающей не добрые дела человека, главными из которых являются покаяние («признание своих недостатков, стремление избежать ошибок, честность перед собой и людьми»), слёзы («сокрушение о своих неблаговидных поступках, понимание бренности человеческой жизни») и милосердие («внимание к бедным и слабым»), а аскетический образ жизни и сопутствующие ему монашество, отшельничество, соблюдение поста и т. п. Не принимает Владимир и религиозных догматов по поводу того, что каждый должен быть обеспокоен лишь поиском верного пути к своему личному спасению. Это, по его мнению, противоречит традиционному укладу жизни и мировосприятию русских людей, приводит к вражде и междоусобице. Призывая, в данной связи, к братскому единению, он, по сути, отстаивает идею соборности, в основе которой лежит забота о благополучной и праведной жизни для всех.

Вслед за Илларионом и Владимиром Мономахом заметный вклад в развитие отечественной гуманистической традиции вносит епископ Кирилл Туровский, прозванный в народе «русским златоустом». В своей «Притче о человеческой душе и о телеси» он поднимает антропологическую проблему и, разрешая её, рассматривает важные для педагогики вопросы гносеологии и этики. Как истинный гуманист, отечественный мыслитель защищает значимость телесного начала, которое называет первичным, из-за того, что создано оно было Богом раньше, чем душа. А потому, чтобы познать духовную сущность человека нужно сначала познакомиться с его соматической организацией. В такой же логике Кирилл предлагает познавать мир, то есть сначала изучать строение «дивных божественных созданий», и только затем постигать сущность Бога. При этом он одним из первых в средневековой философии пытается обосновать опытное происхождение разума, который, по его мнению, во многом формируется на основе информации получаемой при помощи внешних чувств.

Особую роль в развитии педагогической мысли Древней Руси сыграла житийная литература. Традиции данного жанра вместе с образцами подобного рода сочинений пришли из Византии и быстро пустили корни на русской земле. По своей сути, жития – это агиографические повести о жизни самых великих и достойных христиан. В отличие от народных былин и абстрактных поучений и наставлений в них представлены идеализированные образы реально существовавших людей, что повышало воспитательную силу подобных произведений.

Одним из первых и самых распространённых житийных памятников древнерусской литературы стала «Повесть о житии Александра Невского». В ней наиболее ярко показан гуманистический воспитательный идеал на примере жизненного пути популярного народного героя, оставившего славный след в отечественной истории. Художественный образ Александра Невского несёт в себе черты и былинных и библейских персонажей, почитаемых русскими людьми. Он добродетелен, внешне прекрасен, силён, умён, бесстрашен, горячо любит свою Родину, крепко верит в Бога и имеет от него небесное покровительство. В сложных ситуациях Александр Невский всегда обращается к Всевышнему, который помогает ему утвердиться в правильности собственного выбора, после чего князь-полководец действует свободно и решительно. Такой пример был безусловным идеалом для многих поколений русских людей, заставляя искать педагогические пути его достижения на основе гуманизации воспитательного процесса, исходя из сложившихся народных и религиозных (православных) представлений.