Социальная драматургия» И. Гоффмана

Особое место среди представителей ролевых теорий занимает И. Гоффман. Он является весьма оригинальным и многосторонним ученым. Его работам присущ характер эссеистики, ярко выраженная творческая индивидуальность, его труды отмечены литературным талантом [Ионин, 1994]. Будучи антропологом по образованию и человеком энциклопедических знаний, Гоффман занимался самыми разнообразными науками, в том числе социальной психологией, социологией, психологией, психиатрией и др. Для многих ученых он оставался оригиналом. Как справедливо отмечает И. Г. Ионин, его подходу не удалось органически влиться в социологическую традицию, хотя он и избирался президентом Американской социологической ассоциации. Он является весьма популярным автором, выдвинувшим особую концепцию «социальной драматургии». Суть ее заключается в том, что он проводит почти полную аналогию между реальными жизненными ситуациями и театральным представлением. Гоффман рассматривает реальных членов общества как актеров и, пользуясь театральной терминологией, очень подробно исследует «технологию» повседневного ролевого поведения, обращая особенно большое внимание на символические формы ролевого поведения [см.: Гоффман, 1984]. Подобно Г. Блумеру и другим представителям Чикагской школы, Гоффман совершенно не обеспокоен проблемой выбора адекватных методов исследования и неопределенностью используемых им терминов, расплывчатостью определений и употребляемых понятий. Для подтверждения своих положений он в основном использует метод наблюдения. Кроме того, он широко пользуется примерами, взятыми из художественной литературы, мемуаров, автобиографий, газет и журналов и даже из личных бесед.Наиболее полно идеи И. Гоффмана изложены в его монографии «Представление себя другим в повседневной жизни» [Goffman, 1959]. Абстрагируясь от целостных личностных характеристик индивида, Гоффман рассматривает его лишь как носителя самых различных ролей, заданных извне, не связанных ни между собой, ни с особенностями личности, ни с содержанием осуществляемой им деятельности, ни с объективными социально-историческими условиями. При этом Гоффман исходит из того, что человек в процессе социального взаимодействия способен не только смотреть на себя глазами партнера, но и корректировать собственное поведение в соответствии с ожиданиями другого, с тем чтобы создать о себе наиболее благоприятное впечатление и добиться наибольшей выгоды от этого взаимодействия. Сводя весь смысл ролевого поведения, по существу, лишь к созданию определенного впечатления о себе у партнера по взаимодействию или у «аудитории», Гоффман самым тщательным образом анализирует те факторы ролевого поведения, которые служат этим целям [см.: Гоффман, 1984]. Он исходит из того, что для эффективного взаимодействия партнеры должны иметь информацию друг о друге. Средствами такой информации служит их внешность, предыдущий опыт взаимодействия с подобными индивидами и то окружение, в котором находится индивид. Однако наиболее значимая информация содержится в словах и делах партнеров по взаимодействию. Гоффман считает их наиболее важными не только из-за их значимости, но и потому, что индивид в значительной степени способен держать эту информацию под своим контролем. Управляя своими словами и поступками, он может в определенных рамках создавать нужный «имидж» в глазах партнеров по взаимодействию. При описании ролевого поведения Гоффман пользуется в основном понятиями, взятыми из театрального обихода. В отличие от других представителей ролевых теорий И. Гоффман предпочитает говорить не о ролевых ожиданиях и требованиях, а о ролевой «партии». Он вводит понятие «фасад» («front») исполнения роли, под которым понимает стандартные выразительные средства, намеренно или непроизвольно используемые индивидом во время исполнения роли [Goffman, 1959]. Элементами фасада являются окружение, внешность индивида и манера поведения. На многочисленных примерах И. Гоффман пытается доказать, что партнеры по взаимодействию ожидают друг от друга согласованности между окружением, внешностью и манерой поведения. Весьма существнным Гоффман считает место ролевого взаимодействия индивидов, выделяя «авансцену», где непосредственно осуществляется это взаимодействие, и «кулисы», где происходит деятельность, имеющая отношение к исполнителю роли, но недоступная для глаз аудитории. Такая характеристика места ролевого поведения необходима Гоффману для того, чтобы подчеркнуть более строгое следование требованиям роли на авансцене (например, в поведении врача, когда он общается со своим пациентом) и необязательное их соблюдение «за кулисами» (например, поведение врача вне поля зрения пациента). Весь этот понятийный аппарат используется Гоффманом для описания различных тонкостей «технологии» ролевого поведения индивида при исполнении им самых различных ролей - от социальных до межличностных - в его повседневной жизни. При этом весь процесс социального взаимодействия трактуется им как процесс приспособления личности к ситуации и самомаскировки, а индивид выступает как носитель многочисленных разрозненных, чуждых его личности ролей либо в качестве марионетки, либо циничного обманщика. Гоффман считает, что исследователь не должен доверять внешним формам ролевого поведения. «Перед исследователем человеческого театра, - пишет он, - встают следующие вопросы: если мотивация действия внешне социально приемлема, следует ли искать другой, более глубоко лежащий мотив? Если индивид подтверждает свой мотив соответствующими эмоциональными проявлениями, должны ли мы ему верить? Если индивид кажется действующим под влиянием аффекта, не скрывает_ли он таким образом свои истинные намерения?» [Goffman, 1959, с. 85]. Ставя эти вопросы, Гоффман не пытается дать ответ, каким образом исследователь должен их решать. Все его внимание обращено на описание определенных приемов и условий успешного выполнения роли [Гоффман, 1984]. Причем под успешным выполнением роли понимается получение личной выгоды для ее исполнителя независимо от объективных результатов его деятельности для данного общества или для данной группы. Поэтому оценка «правильности» ролевого поведения, по мнению Гоффмана, базируется не на выполнении функциональных требований роли и даже не на сознательности ее исполнения; главное для исполнителя роли заключается в том, чтобы создать у других, у «аудитории», впечатление, что он правильно выполняет данную роль. Однако абсолютизация этих моментов и превращение их в универсальный принцип человеческого поведения настолько неправомерны, что за это Гоффман подвергается критике даже состороны своих коллег [Argyle, 1969; Deutch, Krauss, 1965]. Его также справедливо критикуют за слишком прямолинейную аналогию между социальной действительностью и театральным действием, за нестрогость применяемых методов исследования. Определенный интерес в концепциях Гоффмана представляют его попытки как бы раскрыть механизм ролевого поведения, выявить и проанализировать ряд факторов и условий, которые характеризуют ролевое поведение в повседневной жизни, а также процесс восприятия роли другого и управления собственным поведением. Однако эти моменты никак не могут компенсировать недостатки общеметодологического плана. Вместе с тем Гоффман является очень глубоким автором. Трудно не согласиться с мнением ряда современных исследователей [Абельс, 1999], которые отмечают, что важной проблемой презентации для Гоффмана являются опасности, которые подстерегают человека в повседневном межличностным взаимодействии с другими людьми.Он как бы предостерегает об этих опасностях своим скрупулезным, тонким анализом технологии межличностного взаимодействия в повседневной жизни. Основные идеи Гоффмана выражены в его первой книге «Представление себя другим в повседневной жизни», получившей всемирную известность. Другие его работы не так широко известны. В них он отошел от слишком явной аналогии с театром как в первой книге. Например, в своей работе «Ритуал взаимодействия» [Goffman, 1982], где большое внимание уделяется особенностям межличностного взаимодействия в условиях крайнего риска, Гоффман глубоко анализирует другие ситуации межличностного взаимодействия. Подводя итог анализу ролевых теорий в рамках интеракционистской ориентации, необходимо подчеркнуть, что эти теории заслуживают внимания, во-первых, потому, что в них предпринимается попытка дать социально-психологический анализ такого важного для понимания социального поведения людей феномена, как социальная роль. Интересен большой эмпирический материал, собранный на основе лабораторных и полевых исследований ролевого поведения, а также попытки классификации ролей и ролевых конфликтов, выявления социально-психологических факторов и механизмов ролевого поведения. Однако значимость данных моментов в ролевых теориях значительно снижается из-за их методологических недостатков, характерных для всей интеракционистской ориентации, прежде всего из-за сведения всех социальных явлений к социально-психологическим и игнорирования содержательной деятельности личности в ролевом поведении и объективных социально-исторических условий, детерминирующих в конечном итоге те требования, которые предъявляются к ролевому поведению людей.

 

16. Франкфуртская школа социальной философии: развитие идей неомарксизма, деятельность школы в послевоенный период. Социологические идеи Э Фромма.

Представители данной школы считали, что буржуазное классовое общество превратилось в монолитную бесклассовую тоталитарную Систему, в которой революционная роль преобразования общества переходит маргинальным интеллигентам и аутсайдерам. Современное общество технократично и существует за счет распространения ложного сознания посредством средств массовой информации, а также популярной культуры, и навязываемым культом потребления. Тоталитаризм — это практика стирания грани между приватным и публичным существованиемОсновная тенденция — смешение философских понятий с политэкономическими и социологическими, в результате чего первые утрачивают свою самостоятельность и превращаются в отражение вторых. Основными идейными источниками философии Франкфуртской школы были марксизм, фрейдизм и гегельянство:

У Маркса взяты категория отчуждения, классовая борьба (где пролетариат больше не активная сила). Все противоречия капиталистического сводилось к категории отчуждения. Отчуждение ведет не только к классовому антагонизму, но его содержанием является субстанциональное содержание предметного мира, его предметно-вещественный характер. История капиталистического общества понималась как фатально необходимый процесс прогрессирующего сумасшествия разума. Идея конца истории.

У Фрейда взята идея человека: структура личности и бессознательное. Через фрейдизм — исходя из принципа удовольствия — удовлетворяются все инстинкты, что приводит к контролю над личностью. В борьбе с природой и социальной средой человек подавляет инстинкты, руководствуясь принципом реальности, изменяет их. То есть принцип удовольствия подчиняется принципу реальности, что подчиняет человека обществу.

У Гегеля взята диалектика. Ей заменяется диалектический материализм. Взят закон отрицания отрицания, подмененный абсолютным отрицанием (негативная диалектика, как назвал ее Адорно).

У Лукача взята идея того, что любая идеология есть ложное сознание и должна быть уничтожена + идея овеществления (о возрастании формальной рациональности).

У Вебера взято понятие рациональности, в духе которого интерпретируется категория отчуждения, к которой сводились противоречия капиталистического общества.

У Канта почерпнуты идеи критики традиционного мышления.

Принципы:1Отрицание позитивизма с его размежеванием ценностей и фактов (в Дюркгеймовском смысле).2Непоколебимая приверженность к гуманизму, освобождение человека от всех форм эксплуатации.3Акцент на значимость человеческого начала в социальных отношениях.

Идеи:Изображение позднего капитализма и социализма как разновидности единого современного индустриального общества.Отрицание революционной роли пролетариата.

Абсолютизация диалектической категории отрицания (негации)Критика тоталитаризма и авторитарной личности.

Послевоенный период характерен углублением противоречий среди представителей франкфуртской школы, отразившихся, в частности, в спорах между Фроммом и Маркузе (1950—60-е гг.), в отходе многих молодых представителей франкфуртской школы от идей ее основоположников (эволюция Хабермаса и др.), что привело по существу к распаду школы в нач. 70-х гг. Франкфуртская школа оказала значительное влияние на развитие немарксистской социальной и философской мысли в ФРГ и США и на теоретическое оформление идеологии т. н. “новых левых” (хотя Адорно и Хоркхаймер, а также Хабермас отмежевались от леворадикальных тенденций этого движения)Социологические идеи Э Фромма.

Социально-философские взгляды Э. Фромма представляют кри тическое направление в современной социальной мысли. В своих произведениях с позиций абстрактного натуралистического гума низма он критикует современное западное общество.

Рассматривая процесс исторического развития не иначе как через призму противоречия между потребностями человеческой природы и возможностью их реализации в определенных общест венных условиях, противоречия между необходимостью реализа ции сущности человеческой природы и сдерживающими внешни ми социальными факторами, Э. Фромм пытался на конкретно- историческом материале показать характер этого противоречия.

Анализируя современное капиталистическое общество, Э. Фромм показывает его несовместимость с требованиями человеческой при роды, ценности которой, по его мнению, носят абсолютный гума нистический характер. Свою концепцию человеческой природы он использует в качестве специфического средства для социальной критики этого общества.

Критический подход Э. Фромма к анализу современного буржуазного общества позволил ему показать господство в нем ало гизма, а точнее, «логики навыворот», при котором всеобщность самообмана носит видимость всеобщей правды, ненормальность кажется нормой, болезнь — здоровьем.

Как мыслитель и гуманист, Э. Фромм не мог пройти мимо про блемы кризиса современного общества и путей его преодоления.

Приложив значительные усилия для осознания и развенчания ряда опасных социальных иллюзий, Э. Фромм пришел к выводу, что при чины кризиса предопределены экономическими и психологическими противоречиями самой индустриальной системы. Отдавая должное ее разнообразным достижениям, ученый вместе с тем критически проанализировал великие обещания и большие надежды на безгра ничный прогресс, которые были характерны для ряда поколений индустриальной эпохи. Вывод Э. Фромма был однозначен: большие надежды на достижение материального изобилия, неограниченной личной свободы, счастья для наибольшего количества людей и гос подства над природой потерпели крах. Цивилизация оказалась на грани самоуничтожения. Осуществляя поиск новых альтернатив пла нетарной катастрофе, Э. Фромм пришел к мысли о том, что обяза тельным условием физического выживания рода человеческого является создание нового человека («радикального изменения челове ческого сердца») и нового общества, соответствующего потребностям «неотчужденного и ориентированного на бытие индивида».

Э. Фромм разработал довольно подробную программу измене ния человека и общества. Согласно данному проекту в общих чертах спасение человечества от психологической и экономической катас трофы предполагает коренное изменение характера человека, выра жающееся в переходе от доминирующей установки на обладание к господству установки на бытие, а также переход от индифферентно го и патологического потребления к здоровому, максимальную де централизацию промышленности и политики, осуществление индустриальной и политической демократии соучастия и замену бюро кратического способа управления гуманистическим.

17. Герберт Маркузе (1898—1979), немецко-американский социальный философ и социолог, родился в Берлине. Из гимназии был призван в армию в 1916 г. После войны, в 1919 г., поступил в Берлинский университет, затем через два года продолжил обучение на философском факультете Фрайбургского университета. Поработав в книжном бизнесе, Маркузе вернулся в 1929 г. в университет г. Фрайбурга для того, чтобы стать преподавателем. Однако после прихода к власти фашизма он теряет такую возможность, переезжает во Франкфурт-на-Майне (в 1933 г.), а затем вместе с Институтом социальных исследований, где работал, едет сначала в Женеву, а вслед за этим — в Нью-Йорк и в 1934 г. оказывается в Колумбийском университете.

Начинается новый, американский период жизни, который длится уже до ее конца. Во время Второй мировой войны Маркузе занимается антифашистской контрпропагандой, сотрудничая с информационной службой американской разведки. С 1950 г. работает в Русском институте Колумбийского университета, с 1952 г. - в Русском центре Гарвардского университета. В 1954—1965 гг. был профессором Брандейского университета, с 1965-го по 1970 г. (т.е. до выхода на пенсию) был профессором философского факультета Калифорнийского университета в г. Сан-Диего. Несмотря на то, что значительную часть своей жизни он провел в США, где написал большинство своих главных работ, тесных идейных связей с Франкфуртской школой и ее наиболее крупными представителями он никогда не порывал. Что же касается характера его собственных концепций, то они были весьма близки критическому духу школы и создавались в русле идей неомарксизма.

Маркузе является автором ряда популярных книг: "Разум и революция" (1941), "Эрос и цивилизация" (1955), "Советский марксизм" (1958), "Одномерный человек" (1964), "Эссе об освобождении" (1969), "Конец утопии", "Контрреволюция и бунт" (1972) и др.

Подвергая в этих работах критическому анализу индустриальное ("позднекапиталистическое") общество, ученый считает, что благодаря характерным для него технологиям оно зашло в тупик тоталитаризма. Технология не может быть безразличной по отношению к обществу и личности: в условиях капитализма она способствует подавлению индивидуальности и свободы. Происходит выравнивание людей на уровне их "усреднения", что облегчает осуществление власти и господства одних над другими. Именно при таких технологиях возникает "одномерное общество". Поскольку в нем индивид не в состоянии критически оценить ни общество, ни свое место в нем, ни тем более перспективы собственного развития, он становится "одномерным человеком". Его многомерное культурное, социальное, моральное, чисто человеческое, индивидуальное (антропологическое) развитие становится невозможным.

Такой подход есть не что иное, как продолжение "критической теории" М. Хоркхаймера. Согласно Маркузе, современное индустриальное общество обеспечивает нейтральные позиции и молчаливое с ним согласие своих членов тем, что сначала способствует формированию у них определенной структуры элементарных жизненных ("витальных") потребностей ("влечений", как он их характеризует), соответствующих требованиям этого общества и не выходящих за его социокультурные пределы; затем создает необходимые условия для удовлетворения этих потребностей или по крайней мере не препятствует их реализации. Главными среди них, вслед за З. Фрейдом, оказавшим глубокое влияние на идеи Маркузе, последний считал сексуальные потребности ("влечения").

Все это означает, что революция против такого "одномерного" общества может быть успешной лишь тогда, когда она выйдет на уровень витальных антропологических потребностей. Речь идет о том, чтобы создать необходимые предпосылки, способствовать превращению социальной революции в антропологическую, т.е. сексуальную, или, точнее говоря, соединению их в единую революцию.

Таким образом, Маркузе был поставлен один из центральных социологических вопросов: "Как возможна революция в позднекапиталистическом обществе?". Эту проблему он решал многие годы. В конце концов социолог пришел к выводу, что такое решение может иметь трехуровневый характер. Первым уровень оказался сугубо индивидуальным, антропологическим; предполагалось, что революция должна была стать сексуальной, поскольку речь идет об "освобождении" подавленных капиталистическим обществом эротических влечений. Второй уровень имел уже культурный характер. Здесь главным является борьба против "репрессивной культуры" индустриального общества. Суть же "культурной революции" состоит в победе авангардистского сюрреалистического искусства, в котором выражается бунт названных выше влечений.

Наконец, на третьем социальном уровне ряд общественных групп, не интегрированных в современное индустриальное общество (представители стран "третьего мира", люмпенизированные слои, бунтующие, не согласные с истеблишментом, интеллектуалы, студенты, сексуальные и этнические меньшинства и т.д.), осуществляет социальную революцию, направленную против "Позднекапиталистического общества", стремящегося к тоталитаризму, репрессивной культуры этот общества и господствующего авторитарного типа личности.

В этой связи специально следует отметить отказ Маркузе (и других представителей Франкфуртской школы) видеть в рабочем классе главную революционную силу (как полагал Маркс, с идеями которого поэтому вопросу шла активная полемика). Основной аргумент состоял в том, что рабочим классом стали успешно управлять с помощью "массовой культуры" и он перестал представлять угрозу для индустриального общества. Поэтому на авангардные революционные позиции выдвигаются названные выше новые социальные силы.

Таким образом, к концу 1960-х гг. у Маркузе сложилась трехуровневая социологическая концепция революции, соединившая в себе сексуальную, культурную и социальную составляющие. Эта концепция получила большой резонанс у новых левых, молодежного (студенческого) движения, объявивших "тотальную революционную войну" против капиталистического общества. Концепция обеспечила социологу огромную популярность среди различных групп и движений, и прежде всего среди экстремистов.

Однако, увидев практическое воплощение своих идей в терроризме, нигилизме, аморализме, он испугался такого резонанса своих идей и их последствий, а потому отмежевался от левых экстремистов, что привело к резкому падению его авторитета в левых кругах. Особенно заметно это стало после выхода в свет его работы "Контрреволюция и бунт", в которой экстремистские и террористические действия в 1968—1969 гг. получили осуждение. Идея "Великого Отказа" от "репрессивной тотальности" капиталистического общества, на основе чего только и можно построить свободное сообщество людей, — а это была одна из центральных социологических идей Маркузе — не нашла в его творчестве необходимых и реальных механизмов и средств для своего осуществления.

 

19. Теория структурации Гидденса послужила в определенной мере толчком для появления в 1990-х гг. работ польского социолога, профессора Ягеллонского университета Петра Штомпки, посвященных комплексному и целостному анализу социального становления и социального изменения. Прежде всего, следует отметить, что рассматриваемая теория социальных изменений удивительно четко вписывается в те трансформации современной теоретической социологии, которые были обозначены нами выше в ходе анализа позиции В.А. Ядова. Назовем их еще раз в лаконичном варианте. По мнению российского социолога, в новейшей теоретической социологии совершаются (совершены) два принципиальных поворота: а) переосмысление масштабов социального пространства в сторону его глобализации; 6) перенос центра внимания с изучения социальных структур на социальные процессы и изменения.

Эти повороты хорошо просматриваются в теории социальных изменений Штомпки, за счет чего она оказывается вполне адекватной современным процессам и общественным реалиям. Необходимо сделать лишь одно небольшое уточнение. Сами социальные структуры рассматриваются польским социологом "процессуально", что составляет одну из главных особенностей его подхода. Именно здесь и сказывается влияние теории структурации Гидденса

Основными составляющими теоретической модели Штомпки являются четыре категории: структуры, деятели (агенты), деятельность, действие. Уже здесь нетрудно обнаружить определенное сходство с "дуальностью" структуры Гидденса, по крайней мере в стремлении соединить два условых понятия: структуру и действие. Но дальше дискурс (стиль мышления и способ аргументаций) Штомпки приобретает иную направленность.

Главным становится анализ взаимодействия структур друг с другом по отношению к субъектам действия. Оказывается, что структуры проявляют себя совершенно независимо и неожиданно (эмерджентно). Польский социолог говорит о трех формах независимой динамики структур, которые он рассматривает в виде трех принципов: инерции, момента, последовательности. Принцип инерции означает, что "обычно предпочтительнее, чтобы функционирование продолжалось в том же режиме, без радикальных поворотов (например, в странах "реального социализма" в течение долгого времени типичной реакцией на экономические трудности было скорее повышение цен и налогов, нежели переход от планируемой к рыночно-ориентированной экономике...)". Принцип момента состоит в том, что за определенной стадией чаще всего наступает следующая (если, к примеру, сделаны инвестиции в какую-то определенную сферу экономики, это влечет за собой и инвестиции в другие сферы, с ней связанные). Наконец, принцип последовательности заключается в том, что "следующие одна за другой фазы не могут быть пропущены (например, экономику нельзя модернизировать без предварительного обучения рабочей силы...)". Все эти примеры Штомпка приводит для того, чтобы показать: структуры в обществе могут проявить себя относительно индивидов самым неожиданным образом.

Несмотря на то, что структуры независимы от агентов и в этом смысле могут "вести себя" неожиданным образом, они не в состоянии существовать без субъектов деятельности. В свою очередь, сами агенты в реальной действительности обязательно включены в структуры. "Мы, - пишет Штомпка, — не найдем ни одного примера в общественной жизни, в котором не было бы слияния структур и агентов, операций и действия. Покажите мне агента, который не встроен в какую-нибудь структуру, или структуру, которая существует отдельно от индивидов, или действие, которое не включено в социальные операции, или, наконец, социальное оперирование, которое не распадается на действия. Нет бесструктурных агентов, и нет 6е-загентных структур".

То, что было сказано, — лишь исходный момент модели социального становления, разработанной Штомпкой. Чтобы она "не повисла в воздухе", социолог помещает ее в двуединую среду, включающую природу и сознание. Первую он рассматривает как неизбежный "контейнер", в котором "помещается" социальная жизнь. Это внешние природные условия, в которых действуют люди и оперируют структуры. Природная среда включает в себя и внутренние черты индивидов, в целом же она влияет на общество не только извне, но и изнутри — через биологическую конституцию и генетический багаж популяции. Что касается второй среды — сознания, среды мыслей, верований, идей, то оно (социолог рассматривает сознание в трех видах — как индивидуальное, коллективное и социальное) не только воздействует на практику, но и является "посредником" между природной средой и человеком (обществом).

Наконец, еще один элемент модели социального становления, без которого се нельзя понять, — фактор времени. Как пишет Штомпка, "и природа, и сознание вступают во взаимоотношения с обществом, которое формирует и формируется одновременно". Несмотря на эту одновременность, исторический процесс рассматривается им как смена различных временных точек самопреобразования общества. Схематично социолог предлагает пять таких точек: общество в далеком прошлом, общество в прошлом, общество сегодня, в настоящем, общество в будущем, общество в отдаленном будущем.

Процесс исторического развития осуществляется, согласно модели социального становления, благодаря наличию четырех типов причинных узлов: структурных воздействий, способностей субъектов, "очеловеченной природы", видоизменяющегося сознания. Эти узлы и составляют, по мнению ученого, механизм социального становления исторического процесса. Сам исторический процесс непрерывен, ничем не предопределен и не необходим. История имеет множество альтернативных путей развития.

Рассматривая исторические изменения, польский социолог доказывает, что они "охватывают не только действия и практику, не только природу и сознание, но и связи между всеми ними, способы, которыми они объединяются и своими действиями порождают социальную динамику". Таким образом, к своей модели Штомпка добавляет самый последний, наиболее сложный узел обратной связи: "дело не только в том, что деятельность агентов (субъектов) изменяется в процессе их собственной практики, но и в том, что само социальное становление изменяет свой облик в ходе истории".

Завершая анализ концепции социального изменения, следует отметить как ее реалистический, так и в целом оптимистический характер. Социолог видит в качестве общего знаменателя основных тенденций исторического процесса растущий контроль над природной средой, управление ею и обособление от нее. Общество, с одной стороны, постепенно подчиняет природные ресурсы потребностям людей, с другой — стремится к собственной защите от негативного воздействия природы. Что касается сознания, то благодаря росту знаний, развенчанию всякого рода мифов, иллюзий и других продуктов "ложного сознания", становится возможным точнее предвидеть, планировать и целенаправленно изменять социальную жизнь

 

.20. Энтони Гидденс (род. в 1938 г.), профессор Кембриджского университета, член Совета его Королевского колледжа, является одним из наиболее известных и авторитетных современных социологов. Многочисленные работы ученого свидетельствуют о его широких научных интересах в области социальной теории. В первую очередь следует отметить его труды, связанные с интерпретацией классической социологической теории: "Капитализм и современная социальная теория" (1971), "Политика и социология в учении Макса Вебера" (1972), "Э. Дюркгейм" (1978). Главным направлением в творчестве Гидденса на протяжении многих лет была и остается разработка теорий социального действия, социальной организации, социальной структуры и социальных институтов. Проблемам этих теорий были посвящены такие его работы, как "Новые правила социологического метода" (1976), "Изучение социальной и политической теории" (1977), "Центральные проблемы социальной теории" (1979), "Контуры и критика в социальной теории" (1983), "Конституирование общества: очерк теории структурации" (1984).

В 1980-х гг. Гидденс начал интенсивную критику теоретической ограниченности исторического материализма ("Современная критика исторического материализма", 1981). В последние полтора десятилетия английский социолог ратует за интеграцию социологии с другими науками, разрабатывающими проблемы государства и права, социальных конфликтов и глобализации, модернизма и постмодернизма (начало этим объединительным идеям было положено в книге "Национальное государство и насилие", 1985). Большое внимание он уделяет анализу понятия современности и ее актуальных проблем ("Последствия современности", 1990; "Современность и самоидентичность", 1991).

Особое место в творчестве ученого занимает написание учебников по социологии (1982,1989,1991,1993), которые по справедливости считаются одними из лучших в мире.

Отправной пункт предлагаемой им парадигмы достаточно прост. Гидденс считает, что ни структура, ни действие не могут существовать независимо друг от друга. Социальные действия создают структуры, и только через социальные действия осуществляется воспроиз-водство структур. Для описания взаимодействия структур и со-циальных действий Гидденс использует термин `structuration` (структурация). Он обращает внимание на `дуальность структуры`, имея в виду, что структуры делают возможным социальное действие, а социальное действие создает эти же самые структуры. Это положение Гидденс иллюстрирует на примерах языка и речи. Язык - это структура, состоящая из правил общения, которая кажется независимой от любого индивида. Чтобы язык сохранился, на нем должны говорить и писать сообразно существующим правилам. Язык постепен-но изменяется. Появляются новые слова, забываются старые. Таким образом, люди своими действиями могут трансформи-ровать и воспроизводить структуры. В социальной жизни Гид-денс различает два вида структур: `правила` и `ресурсы`. Под правилами имеются в виду процедуры, которым индиви-ды могут следовать в социальной жизни. Иногда интерпрета-ции этих правил обретают письменную форму - например, законы или бюрократические правила. Структурные правила могут воспроизводиться членами общества или меняться пу-тем создания новых образцов правил через иптеракцию, че-рез действия. Второй вид структуры - ресурсы - также воз-никает только в результате человеческой деятельности и мо-жет изменяться или поддерживаться людьми. Ресурсы могут быть локализированными или властными. `Локализирован-ные ресурсы` включают в себя полезные ископаемые, землю, инструменты производства и товары. По Гиддеису, эти ресур-сы не существуют вне человеческой активности. Так, земля не является ресурсом до тех пор, пока ее кто-то не обрабатыва-ет. `Властные ресурсы` (нематериальные ресурсы) проявля-ются в способности одних индивидов доминировать над дру-гими, заставлять их выполнять свои желания, и в этом смысле люди становятся ресурсами, которые могут быть использованы другими людьми. `Властные ресурсы могут существовать лишь в том случае, если они воспроизводятся в процессе человечес-кой интеракции. Власть не является чем-то, что человек имеет, до тех пор, пока он ею действительно не пользуется`.

Определив в общих чертах, что есть система, Гидденс пере-ходит к объяснению природы социальных систем, институтов. В его представлении социальная система - это образец соци-альных отношений, существующий в определенное время и в определенном пространстве. Такие институты, как государство или бюрократия, рассматриваются социологом как образцы поведения, существующие какой-то промежуток времени.

Ввиду `дуальности структуры` системы и институты тесно связаны с деятельностью людей, которых Гидденс зача-стую называет `агентами`, подразумевая при этом их изна-чально активную позицию в обществе. По Гиддепсу, структура влияет на человеческое поведение благодаря знанию об об-ществе, которым располагают агенты. В обществе есть боль-шое количество `общего знания` о том, как вести себя и как поступать с вещами. Это позволяет агентам ориентироваться в повседневной жизни и оперировать с окружающими пред-метами. В своем поведении агенты используют знание правил общества, которые существуют в его структуре. Они также пользуются материальными и властными ресурсами, являю-щимися частями структуры общества.

Гидденс полагает, что люди наделены стремлением к опре-деленной степени стабильности в социальной жизни. У них есть потребность в том, что он называет `онтологической безопас-ностью` или `уверенностью в том, что природа и социальный мир останутся такими, какие они есть`. Он предполагает, что это может быть связано с естественной заботой о физическом сохранении тела. По Гидденсу, `существование общего знания и потребность в онтологической безопасности способствует производству предписанных образцов в социальной жизни. Образцы поведения повторяются, и таким образом структуры общества, социальная система и институты воспроизводятся. Однако в этом процессе заключена всегда присутствующая возможность того, что общество может меняться. Агенты не должны вести себя так, как это делают другие, не обязательно они должны всегда и во всем действовать сообразно своим пре-жним установкам`. Люди постоянно думают, что они делают, и оценивают, достигаются ли их цели. Если они не достигаются, агенты могут начать вести себя иначе. Образцы взаимодействия при этом могут меняться, а с ними и социальная структура. Для социолога само понятие `агент` предполагает людей, способ-ных трансформировать окружающий их мир посредством своих действий, а также воспроизводить его, что, впрочем, не связано с обязательной трансформацией всего общества.

Представление о двойственности структуры, по мнению Гидденса, позволяет разрешить спор между детерминистами, которые верят, что человеческое поведение всецело зависит от внешних сил, и волюнтаристами, считающими, что люди, обла-дая свободной волей, действуют только в соответствии со сво-ими желаниями. Социолог считает, что ни первые, ни вторые в принципе не правы, но в каждой позиции есть элементы исти-ны. Он полагает, что только в исключительных обстоятельствах, когда против них используется непосредственная физическая сила, люди не свободны в своих действиях. Во всех остальных случаях, даже тогда, когда люди заявляют, что у них нет выбора, на самом деле у них есть возможность сделать что-то иначе.

В обществе поведение людей, по Гидденсу, безусловно, сдер-живается наличием властных отношений, ибо все социальные действия так или иначе связаны с этими отношениями. При этом он рассматривает власть как инструмент, с помощью которого люди-агенты могут изменить положение вещей или действия других людей (сдерживать их или ограничить их сво-боду). В то же время власть увеличивает свободу действий тех агентов, которые ею обладают, - то, что ограничивает од-ного, позволяет другому действовать более разнообразно.

Для того, заявляет Гидденс, чтобы социология развивалась в направлении преодоления разграничения между действием и структурой, потребуются новые исследования относительно воспроизведения структурой, потребуются новые исследования относительно воспроизведения структуры под влиянием целенаправленных действий людей-агентов.

 

21. Нейл Смелзер - профессор Калифорнийского университета в Беркли, вице-президент Международной социологической ассоциации, один из патриархов современной американской социологии, автор многих научных трудов. В своей книге «Социология» Смелзер затрагивает многие проблемы, присущие современному обществу, в том числе он анализирует и систему образования.

Нейл Смелзер: шесть условий социальных движений

В качестве основы любого коллективного действия, в частности, социального движения, Смелзер выделяет шесть условий. Структурное благоприятствование — это общие социальные факторы, стимулирующие создание социальных движений различного типа либо препятствующие ему. Например, с точки зрения Смелзера, социально-политическая система Соединенных Штатов оставляет некоторые направления открытыми для мобилизации вследствие отсутствия четкого государственного регулирования в соответствующих сферах. Так, например, в Америке не существует государственной религии, и люди сами вольны, выбирать религиозную группу (если они вообще хотят этого). Политическая власть относится терпимо ко всем религиозным социальным движениям до тех пор, пока они не нарушают уголовные и гражданские законы.

Подобные условия благоприятствуют появлению социальных движений, однако, не порождают их. Структурные напряжения — или, по терминологии Маркса, противоречия — возникают как следствие конфликтных интересов в обществе. Неопределенность, тревога, двусмысленность или прямое столкновение целей — все это выражения подобных напряжений. Источники напряжений могут быть как достаточно общими, так и специфическими для данной частной ситуации. К примеру, постоянное неравенство между этническими группами может вызвать общее напряжение; последнее может сфокусироваться в виде частных конфликтов, когда, например, черные начинают селиться в когда-то исключительно белом районе.

Третьим условием, по Смелзеру, является распространение обобщенных верований. Социальные движения — это не просто ответная реакция на смутно ощущаемую угрозу или опасность. Они формируются под влиянием определенных идеологий, в которых кристаллизуется недовольство и которые предлагают определенный образ действий для его разрешения. Революционные движения, например, основываются на идеях поиска причин существования несправедливости и способов политической борьбы, позволяющей от нее избавиться. Ускоряющими факторами являются события или происшествия, служащие пусковым механизмом, началом действий участников движения. Так, случай, произошедший в 1955 году в Монтгомери, Алабама, когда Роза Парке отказалась перейти в часть автобуса, отведенную для негров, послужил толчком для начала американского движения за гражданские права.

Комбинация этих четырех факторов, утверждает Смелзер, может иметь следствием уличные беспорядки или всплеск насилия. Однако такого рода инциденты не приведут к возникновению социального движения, если не будет организованной группы, готовой к мобилизации действий. Для того чтобы возникло социальное движение, необходимо наличие лидера, средств регулярного сообщения между участниками, а также финансовых и материальных ресурсов.

Наконец, на характер формирования социального движения сильное влияние оказывает процесс социального контроля. Правящая власть может вмешаться в структурные факторы и напряжения, которые стимулируют возникновение движения. Например, в ситуации этнических напряжений могут быть предприняты шаги по устранению наиболее явных сторон этнического неравенства, бывших генератором недовольства и конфликта. Другой аспект социального контроля связан с реакцией полиции и вооруженных сил. Как мы видели, степень раскола внутри силовых институтов может оказаться решающим фактором исхода конфронтации между революционными движениями и существующими властями.

Модель Смелзера может быть полезной при анализе последовательности этапов формирования социальных движений и коллективного действия. Согласно его точке зрения, каждое звено в данной цепи как бы “добавляет вес” в общий результат и является условием для осуществления последующих шагов. Однако его теория небезупречна. Иногда социальное движение крепнет без каких-либо “активирующих” событий, понимаемых в смысле открытых публичных конфронтации. Наоборот, серия инцидентов может привести к необходимости организовать движение, которое бы изменило обстоятельства, его же породившие. Движение может вскрыть противоречия, а не просто развиваться как ответ на них. Например, женское движение активно добивается равенства и устранения гендерной дискриминации, хотя ранее такой проблемы не существовало. Теория Смелзера интерпретирует социальные движения как “реакции” на ситуации, не допуская возможности того, что члены этих движений могут организоваться спонтанно для совершения определенных социальных перемен. В этом отношении его идеи контрастируют с подходом Алена Турэна.

 

21. Социология П Бурдье: основные понятия, концепция габитуса, теория социологического поля.

Пьер Бурдьё (фр. Pierre Bourdieu, 1 августа 1930, Франция — 23 января 2002, Париж, Франция) — французский социолог и философ, представитель постструктуралистского направления социальной теории, создатель теории социального поля (фр. champ), теории габитуса.Родился в 1930 г. в семье почтового чиновника в деревне на границе Франции и Испании.

В 1955 г. закончил Высшую педагогическую школу в Париже, начал преподавать в лицее в г. Мулен. В 1958 г. переезжает в Алжир.С 1964 г. — директор-исследователь в Высшей практической исследовательской школе в Париже. В 1975 г. возглавил Центр Европейской Социологии и организовал журнал «Учёные труды в социальных науках».В определении и изучении сути социальных отношений Бурдьё предложил использовать одновременно два принципиальных подхода:

1) структурализм — в социальной системе существуют объективные структуры, не зависящие от сознания и воли людей, но способные стимулировать те или иные их действия и стремления;

2) конструктивизм — действия людей, обусловленные жизненным опытом, процессом социализации, «формируют социального агента как истинно практического оператора конструирования объектов».

Теория Бурдьё считается интегральной социологической теорией и представляет собой попытку преодоления противоречий между макро- и микро- анализом, агентом и структурой, которое порождает так называемые «парные понятия» (англ. paired concepts). В основании теории Бурдьё лежат, в первую очередь, фундаментальные идеи классиков, выражающие два противоположных подхода к определению объекта социологии: это исследовательская программа Маркса, исходным пунктом которой полагается широко понимаемая структура (общественно-экономическая формация), и программа Вебера, который исходит из концепта социального действия. Постольку, поскольку агент и структура связаны диалектически, Бурдьё пытается снять противоречие между ними и вводит ряд своих концептов.

Центральными в социологической теории Бурдьё являются понятия «габитус» и «социальное пространство», посредством которых преодолевается разрыв между макро- и микроанализом социальных реалий.

По Бурдьё, объективная социальная среда производит габитус — «систему прочных приобретённых предрасположенностей»; в дальнейшем они используются индивидами как исходные установки, которые порождают конкретные социальные практики индивидов.

Социальное пространство — это логически мыслимый конструкт, своего рода среда, в которой осуществляются социальные отношения. Социальное пространство — это не физическое пространство, но оно стремится реализоваться в нем более или менее полно и точно. Социальное пространство можно описать как совокупность полей, специфических однородных «под-пространств» (например, поле литературы, экономическое поле и т. п.), власть над которыми дает обладание дефицитными благами — капиталом. Именно распределение различных видов капитала (экономический, культурный, социальный, символический) в социальном пространстве и структурирует его.

труды: Социология политики,Дух государства: генезис и структура бюрократического поля,Социология и демократия,О символической власти

23. Немецкий социолог Никлас Луман (1927—2000). Занимая достойное место в ряду объединительных концепций 1980—1990-х гг., социологическая теория Лумана стоит несколько особняком, продолжая традиции общетеоретических построений 1930—1960-х гг. с их попытками объяснить многие социальные проблемы общества, не выходя за его пределы.

В начальный период своего творчества Луман создавал научные труды, на которые наложило отпечаток его юридическое образование и соответствующая ему профессиональная деятельность. К ним относятся: "Функции и следствия формальной организации" (1964), "Понятие цели и рациональность системы" (1968), "Легитимация посредством действия" (1969).

Основная работа социолога, в которой развернуто изложены идеи его теории самореферентной системы и общей теории общества — "Социальные системы: очерк общей теории" (1984). Целый ряд его трудов был посвящен исследованию как общества в целом, так и его отдельных функциональных систем. Это: двухтомник "Структура общества и семантика" (1981—1982), трехтомник "Социологическое просвещение" (вобравший в себя статьи, написанные в период 1970—1984 гг.), "Общественная экономика" (1988), "Общественная наука" (1990), "Очерки самореференции" (1990), "Экологическая коммуникация" (1992), "Общественное право" (1993) и др. На русский язык переводились и издавались отдельные статьи и фрагменты из работ Лумана.

Коммуникация у Лумана выступает важнейшим элементом социальной системы. Сама по себе она незаметна, обнаруживает же себя лишь в процессе действия. Коммуникация безлична и означает установление связи и взаимодействия как минимум между двумя людьми. Поэтому она не принадлежит ни одному из субъектов отношений, стержнем которых на самом деле является. Она изначально социальна, поскольку "не может быть... вменена ни одному отдельному сознанию". Сама коммуникация оперативно функционирует как единство различия информации, сообщения и понимания. Информация, сообщение и понимание — это, по существу, структурные элементы коммуникации.

Здесь следует специально отметить, что, по признанию социолога, понятие коммуникации имеет ключевое значение для теории общества. В свете сказанного становится понятным предложение Лумана: "...положить в основу (понятия общества. — Г.З.) понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию па базе понятия системы вместо понятия действия. Это позволяет представить социальную систему как оперативно закрытую систему, состоящую из собственных операций, производящую коммуникации из коммуникаций".

Рассуждения социолога о коммуникации являются важнейшим шагом на пути к созданию теории общества и в целом его трактовки. Он различает три разных уровня анализа общества. Первый предполагает его осуществление в границах общей теории систем, а в ней — в рамках общей теории аутопойетических систем. Второй уровень означает рассмотрение общества в теории социальных систем. Наконец, третий предполагает рассмотрение теории системы общества как особого случая социальных систем.