Первобытнообщинный строй на территории Македонии 2 страница

Итак, подводя итог, следует сказать, что буржуазной историографии о греко-македонских отношениях в целом не удалось дать правильного, исчерпывающего анализа этой проблемы. Она обычно разрешалась без учёта тех социально-экономических изменений, которые произошли в македонском обществе в результате распада родовых связей и сложения македонской государственности. Македонские завоевания в Греции рассматривались вне связи с рождением Македонского государства. Буржуазные учёные пытались объяснить всякое историческое событие из жизни Македонии и Греции, исходя из деятельности личности, а не из конкретной социально-экономической обстановки, которая выдвинула эту личность. Много искажений и извращений буржуазная историография допустила и допускает в разрешении проблемы афинской демократии и деятельности её вождей. На протяжении всего XIX века среди буржуазных историков существовали две точки зрения на афинскую демократию. Часть из них старательно идеализировала греческую демократию, совершенно игнорируя при этом её классовую сущность и классовую ограниченность; другая часть резко нападала на афинскую демократию, отрицая её прогрессивное значение и противопоставляя ей военизированный строй аристократической Спарты.

Стремление многих буржуазных исследователей к модернизации, отрицание ими законов исторического развития и, наконец, отсутствие общего взгляда на историю Македонии в целом наложили в той или иной мере свой отрицательный отпечаток на все работы буржуазных учёных по греко-македонской истории.

* * *

Более интенсивно разрабатывается история греко-македонского мира в балканских странах: в Болгарии, Югославии и Греции. Это объясняется тем, что история Македонии в известной степени является частью их собственной истории.

Болгарских античников уже давно интересовали вопросы македонской истории и развитие фракийской культуры, без изучения которых нельзя создать историю древней Болгарии.

Первое место в античном балкановедении занимает всемирно признанный болгарский учёный Г. И. Кацаров.65) На протяжении более чем полувека он систематизировал и истолковывал огромный и разнородный фактический материал по истории быта, культуры, религии древних фракийцев и соседних с ними племён и народностей.66) Им были подробно изучены источники и памятники материальной культуры болгарской и северобалканской земли.

В 1922 году Г. Кацаров издал монографию о Филиппе Македонском, которая как по глубине изучения источников, так и по силе своих доказательств оставила далеко позади западноевропейских учёных.67)

Прекрасное знание материала, глубокий анализ фактов, большой интерес именно к македонской истории делают труд Кацарова особо ценным и в настоящее время.68)

В последующие годы проф. Кацаров продолжал свои исследования по истории Македонии, разрабатывая отдельные её проблемы в связи с историей Болгарии. Одновременно с изучением македонской истории им уделялось большое внимание фракийской проблеме.69)

В 1932 г. вышла работа В. Бешевлиева, посвящённая сложному вопросу о происхождении древних македонян.70) Подвергая историко-филологическому анализу известия древних о македонском языке и македонских обычаях, автор приходит к выводу, что македоняне не являются греками.71)

Преимущественное внимание болгарских античников уделено вопросам фракийской истории.72)

Исследования болгарскими античниками наиболее запутанных и сложных вопросов фракийской проблемы дали возможность яснее представить то окружение, в котором находились македоняне, особенно накануне и во время становления македонской государственности.

Особая заслуга принадлежит болгарским учёным в собирании и систематизации античных источников по истории и географии Фракии и Македонии. Результатом большой кропотливой работы было переиздание в 1949 году Болгарской Академией наук капитального труда «Сборник источников по древней истории и географии Фракии и Македонии».73)

Следует, однако, отметить, что болгарские работы написаны до победы марксистско-ленинского мировоззрения в болгарской исторической науке.

Наличие многочисленных памятников археологии и эпиграфики на территории Вардарской Македонии, которая в древнее время была одним из центров взаимодействия культур иллирийцев, фракийцев и македонян, явилось благоприятным условием для успешной работы над македонской историей в Югославии. Усилия югославских учёных сосредоточены, главным образом, на публикации новых эпиграфических и археологических памятников. Кроме этого, они пытаются использовать эти материалы в своих исторических и филологических исследованиях.

Самое важное место в изучении античной Македонии в первой половине XX в. бесспорно принадлежит академику Н. Вуличу, который из года в год собирал большой материал об античных памятниках, систематизировал его и составил археологическую карту. Много занимался материальной культурой Древней Македонии и соседних с ней областей, особенно историей ионийской колонии Винчи, акад. М. Васич.74) Историей колонии Винчи занимается также проф. Р. Марич.75) Проф. Белградского университета Ф. К. Папазоглу работает над историей македонских городов. Хотя интересы её лежат в области изучения македонской истории эпохи римского господства, она в своих работах сообщает важные сведения из жизни македонских городов более раннего периода. В этом отношении интересна статья Папазоглу «Эйон–Амфиполь–Хрисополь», в которой история Амфиполя – предмет спора между афинянами, пелопоннесцами и македонянами конца V и первой половины IV в. до н. э. – излагается совместно с историей соседних городов и населённых пунктов.76) Более обстоятельным является исследование Папазоглу по истории Гераклеи и Пелагонии, которое она завершила в 1954 году.77) Во всеоружии эпиграфических данных и античных источников автор выступает против традиционного мнения большинства исследователей о тождестве Гераклеи линкестов с Пелагонией.

В 1957 году вышел капитальный труд Ф. К. Папазоглу по истории македонских городов в римское время. Эта работа, представляющая докторскую диссертацию, защищённую в 1955 г. на философском факультете в Белграде, является детальным исследованием проблемы возникновения, продолжительности существования и административного положения македонских городов в эпоху римского господства. Оно относится, главным образом, к македонской исторической географии и топографии и имеет большие и важные экскурсы в более раннюю историю Македонии.78) Ф. К. Папазоглу много сделала в области македонской эпиграфики. Она и в настоящее время продолжает работу в этом направлении.79) Македонской эпиграфикой занимаются также М. Д. Петрушевский и Б. Иосифовская.

Проблемами античной Македонии, кроме Белградского университета, занимается также Сербская Академия наук. Её археологический институт в своём органе «Старинар» поместил ряд статей по македонской археологии.

В Македонском университете (г. Скопле) на философском факультете под руководством профессора М. Д. Петрушевского работает семинар по классической филологии. При этом семинаре выходит журнал «Жива антика», который является главным органом филологов и античников Югославии. Македонским научно-исследовательским институтом национальной истории издаются многие источники по истории Македонии; в 1953 г. издана библиография по македонской археологии.80)

За последние десять лет ряд работ по Македонии вышел и в Греции, среди них следует отметить исследования Д. Канацулиса и Ж. Каллериса.

В 1948 г. Канацулис опубликовал интересную работу об Архелае и его реформах.81) Автор собрал в ней весь имеющийся в источниках материал, на основе которого довольно подробно осветил внешнее и внутреннее положение Македонии в последние 15 лет V в. до н. э. Но не со всеми выводами автора можно согласиться. Особенно нельзя принять идеализацию в характеристике Архелая и его деятельности.82)

Небезынтересной является работа Канацулиса и в области изучения городов античной Македонии. Выводы автора дают основание для пересмотра традиционного взгляда о слабом развитии городской жизни в этой стране.83)

В 1954 году доктор Афинского университета Жан Каллерис издал работу «Древние македонцы» (Лингвистическое и историческое исследование, том 1). В этой работе он поставил задачу «без предубеждения изложить спорный вопрос» об этнической принадлежности македонян, который уже «более столетия не перестаёт вызывать споры специалистов и, увы, часто неспециалистов».84) Работа Каллериса насыщена большим фактическим материалом, интересна по своему содержанию и построению, но содержит много спорных, а иногда и неверных положений. Уделив главное внимание вопросу о национальности древних македонян, афинский учёный обещал в своём труде «рассеять всякое недоразумение и всякую путаницу, поставить вещи на то место, которое для них установлено наукой».85) Однако не всегда удаётся ему это обещание выполнить. Нельзя не согласиться с указаниями Каллериса, направленными против модернизаторов древней истории. «Упрекать афинян, – говорит он, – в узости политического ума или в отсутствии патриотизма – это значит забывать политические и социальные условия тогдашней Греции и требовать от них, чтобы они имели нашу психику и наши современные понятия о национальном единстве».86) Но сам Каллерис не избежал модернизации и идеализации исторических событий древности. В Древней Греции и Македонии он находит феодализм; иллирийцев и фракийцев называет национальными македонскими врагами, преувеличивает роль македонской монархии. Вся македонская история связывается у него с историей её царей Аргеадов, которые «сыграли роль объединителей Греции, подчинившейся их гегемонии».87) Филипп, по его мнению, является настоящим основателем Македонской державы. Он остаётся «для беспартийной истории великим царём и гениальным человеком, до сих пор ещё не нашедшим своего достойного биографа».88)

При изучении проблемы этнической принадлежности македонян особенно резко выступает Каллерис против болгарских историков Кацарова, Бешевлиева и Ценова, обвиняя их в несостоятельности и тенденциозности научных выводов. По мнению Каллериса, руководимые личными интересами, болгарские учёные, поддерживаемые другими иностранными исследователями, старались во что бы то ни стало доказать, что македоняне не были греками.89) Вряд ли можно согласиться с такой резкой оценкой крупных исследований болгарских античников. Сам Каллерис в пылу полемики забыл о своём обещании излагать историю объективно и впал в другую крайность. В противовес болгарским учёным он тенденциозно прилагает все усилия, чтобы доказать греческое происхождение македонян.90) Задуманный в широком плане труд Каллериса ещё не закончен, и поэтому судить об окончательных выводах его концепции пока рано.91)

* * *

В советской науке история Македонии и греко-македонские отношения доэллинистического периода разрабатывались далеко недостаточно. За исключением отдельных интересных высказываний в учебной литературе и работ общего характера, мы можем назвать только некоторые исследования, непосредственно относящиеся к данной проблеме. Среди них в первую очередь следует назвать монографию о Демосфене, изданную С. А. Жебелёвым в 1922 году, и статью С. И. Ковалёва о македонской оппозиции, опубликованную в 1930 году.92) В этой статье имеется подробный экскурс в историю Древней Македонии. Для нас имеет особый интерес постановка автором проблем родоплеменных отношений в Македонии до эпохи Филиппа, политической централизации страны, достигнутой в половине IV века, социального состава македонской армии, социальной борьбы в эпоху складывающегося и затем сложившегося Македонского государства.

В 1954 г. в переводе проф. С. И. Радцига вышли речи Демосфена, снабжённые хорошим историко-филологическим комментарием и статьёй об афинском ораторе и политическом деятеле.93) В этой обстоятельной статье биография Демосфена показана на фоне той исторической обстановки, которая характеризовала кризис греческих городов-государств. «Вся жизнь его и деятельность, – пишет С. И. Радциг, – полная упорной борьбы за спасение и свободу родины, имеет глубокий исторический интерес, как живое свидетельство того кризиса, который позднее привёл к гибели античный рабовладельческий строй».94)

Можно указать ещё на статью Т. В. Прушакевич «Договор македонского царя Аминты с городами Халкидского союза», в которой рассматриваются некоторые вопросы социально-экономического положения Македонии в первой половине IV века до н. э.95)

* * *

В большой литературе об античной Македонии нет ни одной работы, которая бы специально ставила себе целью на конкретном материале македонской истории проследить процесс развития македонских племён от первобытной общины до становления македонской государственности. Решение этой задачи требует выяснения процесса социальной дифференциации македонских племён, их взаимных отношений и определения уровня их производительных сил, приведших в конечном счёте к классообразованию и возникновению государства. Возникновение государства в Македонии связывается с эпохой Филиппа и со всеми мероприятиями этого времени, направленными на укрепление сил молодого государства, а также на выполнение этим государством своей внешней функции.

Осуществление Македонским государством своей внешней функции подводит нас к вопросу о взаимоотношениях Македонии с соседями и о столкновении её с Грецией. В связи с этим македонские завоевания Греции должны изучаться на основании социально-экономических сдвигов, происшедших в самой Македонии, а также на основании социально-экономического кризиса самих греческих государств.

Многочисленные исследования по отдельным вопросам македонской истории не затрагивают основных проблем, связанных с переходом от первобытнообщинного строя к государственному периоду, не показывают той роли, которую сыграл этот общественный скачок в судьбах греческого мира.

Данная работа делает попытку осветить ранний период македонской истории от первобытнообщинных отношений до расцвета Древнемакедонского государства.

 

1) Русская наука начала проявлять свой интерес к Древней Греции и Македонии ещё с середины XVIII века. Изучению отдельных проблем греко-македонского мира предшествовал ряд комментированных переводов источников этой эпохи. Так, в 1748 г. М. В. Ломоносов перевёл отрывки из первой и второй речи Демосфена. В 1751 г. С. П. Крашенинников издал перевод Квинта Курция Руфа; в 1768 г. Н. Попов перевёл Трога Помпея в сокращении Юстина; в 1774–1775 гг. И. Алексеевым был осуществлён перевод «исторической библиотеки» Диодора. Эти переводы снабжены подробными историко-географическими замечаниями, в которых сказались отличные познания переводчиков в области древней истории Греции и Македонии.

Во второй половине XVIII в. А. Н. Радищев в «Песне исторической» подчеркивал смену народоправства и демократии в Древней Греции деспотизмом македонских царей (см. А. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 86. Очерки истории исторической науки в СССР. I, 1955, стр. 232).

2) См. об этом в работе А. С. Шофмана «Основные проблемы истории античной Македонии в историографии», Учёные записки КГУ, 1954, т. 114.

3) Изложение истории афинского государства даётся Митфордом лишь попутно, для подтверждения пагубного влияния демократии на греческую жизнь.

4) Mitford, The history of Greece, vol. VII, p. 231.

5) Такой резкий переворот во взглядах на основные вопросы античной истории связан с возникновением в историографии нового, критического отношения к древней традиции. Это отношение, в свою очередь, вызвано тем обстоятельством, что возникшая романтическая историография в период военного разгрома Австрии и Пруссии и господства Наполеона всячески пропагандировала историю прошлого, чтобы с помощью исторического опыта поднять дух своего народа в годину общенародного бедствия. Романтическая историография в разных странах зарождалась по-разному и определялась различными условиями классовой борьбы и неодинаковым уровнем социально-экономического развития этих стран.

Буржуазные политики, юристы, историки и литературоведы в борьбе за буржуазную демократию проявляли большой интерес к демократическим порядкам древнегреческих рабовладельческих государств, в особенности Афин.

В 30–40-е гг. в Германии, а несколько позднее и в других странах романтическая школа уступает место либерально-буржуазной историографии.

6) В. Niebuhr, Vorträge über alte Geschichte an der universität zu Bonn gehalten, в. I, 1847, в. II, 1848, в. III, 1851. Историю Македонии Нибур рассматривает во II томе, стр. 302–415.

7) Т. Н. Грановский, который в своё время подробно ознакомился со взглядами Нибура, а также откликнулся обстоятельной рецензией на его труд, подчеркивал, что Нибур слишком субъективно изучает исторический материал и поэтому даёт несправедливую оценку македонских событий. «Он готов, – отмечает Грановский. – обнажить меч и стать в ряды защитников давно проигранного дела» (Т. Н. Грановский, Соч., т. II, 1892, стр. 96, статья «Чтение Нибура о древней истории»).

Следует, однако, отметить, что сам Грановский, создав ряд ценных обобщений по истории эллинизма, самостоятельно подметив в этой истории черты проявления социально-экономического кризиса в Греции, тем не менее идеализировал личности той эпохи. Эта идеализация получила особенно яркое выражение в характеристике Демосфена и Александра Македонского (Там же, стр. 100).

8) Демосфен провозглашался Гротом панэллинским государственным человеком. Его заслуги перед отечеством оценивались выше заслуг Перикла, а его борьба против Филиппа – наравне с борьбой против Ксеркса (см Историческое обозрение, 1–2, 1890–1891, ст. А. А. Покровского «Новые явления в области разработки древнегреческой истории», стр. 165–199).

9) ЖМНП, январь 1867, ст. В. Г. Васильевского «Взгляд Грота на историю афинской демократии».

10) Дройзен, История эллинизма, т. I, 1890.

11) Kaerst, Die Geschichte d. Altertums in Zusammenhange d. algemeinen entwiklung der modernen historischen Forschung. (N. Jahrb. 1902, IX, 47); Arn. Momigliano, Filippo il Macedone, 1934 (предисловие).

12) Дройзен, указ. соч., стр. 22.

13) Jean N. Kalléris, Les Anciens Macédoniens étude linguistique et historique, Tome I, Athènes, 1954, p. 37, 38.

14) K. O. Müller, Ueber die Wohnsitze die Abstammung und die ältere Geschichte des Makedoniscnen Volkes, Eine ethnographische untersuchung, Berl. 1825.

15) Там же, стр. 49; см. В. Бешевлиев, Към въпроса за народностьта на старите Македонци, София, 1932, стр. 3. Годишник на Софийский университет историко-филологически факултет, книга XXVIII, 8.

16) Ludwig Flathe, Geschichte Macedoniens und der Reiche, welche von macedonischen Königen beherrscht wurden, Leipzig, 1832, Erster teil, 1834, Zweiter teil.

17) Там же, стр. 6.

18) Там же, стр. 8.

19) Там же, стр. 18.

20) Там же, стр. 47.

21) Там же, стр. 65.

22) Там же, стр. 83.

23) Там же, стр. 195.

24) О. Abel, Makedonien vor König Philipp, Leipzig, 1847. Абель указывает, что толчком для написания работы была книга Отфрида Мюллера, с выводами которой относительно иллирийского происхождения македонян он не смог согласиться. В связи с этим Абель написал работу о происхождении македонян, которую в сентябре 1845 г. представил в Тюбингенский университет. Затем он хотел исследовать этот вопрос в более широком аспекте, в результате чего появилась данная работа. Другим поводом к её написанию была противоречивость мнений в литературе об интересующем его предмете исследования.

25) Там же, стр. 91.

26) Абель подчеркивает, что македонский язык явно доказывает греческое происхождение македонского народа (стр. 116–117). Религия греков была религией македонян (стр. 118–119). С точки зрения государственного устройства, Древняя Македония была аристократической монархией, во многих отношениях сходной со Спартой (стр. 123–125).

27) Abel, указ. соч., стр. 238.

28) И. К. Бабст. Государственные мужи Древней Греции в эпоху её распадения, 1851. Следует учесть, что, являясь буржуазным историком и не желая видеть классово-антагонистической сущности античного общества, Бабст не мог дать полной картины Греции IV в. до н. э. Он не был в состоянии вскрыть основные причины кризиса и лишь уловил производные явления его. В основу кризиса Греции этого периода Бабст кладёт кризис политический, хотя заслуживают внимания и экскурсы в экономику греческих полисов, главным образом, Афин и Спарты, в которых историку удаётся подметить некоторые важные моменты выражения кризиса полисной системы.

29) Вполне вероятно, что, сам являясь представителем переходной эпохи в жизни России и подвергая критике отживающий феодально-крепостнический строй её, Бабст не случайно обращается в свои историческом исследовании именно к данному периоду истории Древней Греции. Широкие картины разложения греческой жизни могли навести русского читателя на аналогию с русской действительностью, с её разлагающимся феодально-крепостническим строем. Об общественно-политических взглядах Бабста см. А. С. Шофман «Основные проблемы истории античной Македонии в историографии». Учёные записки Казанского государственного университета, 1954, т. 114, кн. 5, стр. 179; «Изучение античной истории в Казанском университете», 1956, стр. 9.

30) Т. Грановский, Соч., стр. 505–510; П. Кудрявцев, Соч., т. I, 1887, его статья «Последнее время независимости Греции». Статья напечатана в «Пропилеях» за 1852 г.

Более суровая рецензия на труд Бабста написана М. Стасюлевичем, см. «Москвитянин», 1851, ч. III.

31) Кудрявцев в этом вопросе безусловно делал шаг назад по сравнению с Бабстом. Бабст стоял на правильной точке зрения, считая македонское завоевание Греции в тот период выражением исторического прогресса, явлением исторически необходимым.

32) П. Кудрявцев, «Пропилеи» Леонтьева, кн. 2, стр. 169.

33) В связи с этим Кудрявцев писал: «Нисколько не оспаривая верных оснований автора, которые заставляют его видеть в данном времени эпоху упадка, мы желали бы только, чтоб, вместе с несомненными симптомами разложения, более выставлены были на вид и признаки жизненных сил, которые ещё носила в себе Греция и которые даже во времена упадка отличали её от Рима в соответствующую эпоху» (П. Кудрявцев, указ. соч., стр. 162–163).

34) М. Стасюлевич, Ликург Афинский, СПб., 1851. Д. И. Писарев в своей статье «Наша университетская наука», опубликованной в 1863 г., даёт отрицательную характеристику Стасюлевичу. См. об этом И. Н. Бороздин «К вопросу об учёных разногласиях русских медиевистов 40–50 гг. XIX в.», сб. «Средние века», т. VI, стр. 351–356; его же «Д.И. Писарев об университетском преподавании истории». Труды Воронежского государственного университета, т. 51, 1958, стр. 69–79.

Критикуя постановку преподавания исторических дисциплин и их представителей, Писарев, однако, не подвергал критике диссертацию Стасюлевича.

35) Н. Астафьев, Македонская игемония и её приверженцы, СПб., 1856.

36) Там же, стр. 37, сл.

37) Д. И. Писарев в своей статье об университетском преподавании вывел Н. А. Астафьева в образе приват-доцента Ковыляева, читавшего курс истории средних веков и новой истории. Критикуя Ковыляева как лектора, Писарев не подвергал анализу его диссертации.

Резко отрицательно о работе Астафьева отозвался в своей рецензии С. Ешевский. См. «Московские ведомости», 1856, № 97 и 99. Можно согласиться с Ешевским, что труд Астафьева стоит ниже исследования Стасюлевича. Но следует иметь в виду, что это были диссертации на соискание различных учёных степеней, однако посвящённые одной и той же важной и малоизученной проблеме античной истории, разрабатываемой в школе М. С. Куторги.

38) А. Schaeffer, Demosthenes und seine Zeit.B. I–III, Leipzig, 1885–1887.

39) Там же, т. II, стр. 34–43.

40) J. Schwartz, Die Demokratie, erster Band, Die demokratie von Athen, Leipzig, 1882.

41) В. Бузескул. Научная литература по греческой истории, М., 1893, стр. 28.

42) Jean N. Kalléris, Les Anciens Macédoniens étude linguistique et historique, т. I, Athènes, 1954, p. 37.

43) H. Гольдин, Проф. В. П. Бузескул как историк античного мира, Харьков, 1914; С. Жебелёв, Памяти В. П. Бузескула, Известия Академии наук, серия VII, 1931, № 10.

44) В. Бузескул, История афинской демократии, 1909, стр. 464.

45) Kaerst, Geschichte des Hellenismus, 1917.

46) Сlemenceаu G., Demosthène, Paris, 1926.

47) Kаlléris, указ. соч., стр. 38.

48) Geyer, F. Makedonien bis zur Tronbesteigung Philipp II, München, 1930.

49) Для доказательства этого тезиса Гейер приводит факты быстрой эллинизации македонян, преобладания греческого языка в высшем македонском обществе, наличия греков на командных постах в Македонии (Неарх, Эвмен), быстрой эллинизации Востока и т. д. (стр. 33–35).

50) В это время появляется ряд монографий, в числе которых нужно отметить работы итальянского учёного Тревеса и французского историка Поля Клоша (Treves, Demosthene e la liberta greca, Bari, 1933; Р. Cloché, Démosthénes et la fin de la démocratie athénienne, Pajot, Paris, 1937).

51) U. Wilcken, Alexander der Grosse, 1931, стр. 193.

52) Там же, стр. 25–26.

53) Вилькен работал над исследованием греко-македонских отношений особенно интенсивно с 20-х годов. Он разрабатывал эти проблемы как в общих курсах по греческой истории, так и в специальных исследованиях, посвящённых Филиппу и Александру. Но в начале 30-х годов восхваление захватнической политики в древности получило в его трудах более отчётливое выражение. В работе Вилькена об Александре Македонском, опубликованной в начале тридцатых годов, уже чувствуется влияние идеологии шедшего к власти германского фашизма.

54) Momigliano, Arn. Filippo il Macedone, Firenze, 1934. Тaeger F. Das altertum, I–III, 1939.

55) При составлении монографии на автора оказывали сильное влияние современные ему события в Италии. Автору, посвятившему большинство своих трудов Муссолини, импонировала бурная деятельность Филиппа, его широкие экспансивные планы.

56) Momigliano, указ. соч., стр. 1, 37, сл.

57) Momigliano, указ. соч., стр. 178.

58) Там же, стр. 172.

59) В работе Тегера, вышедшей в момент осуществления разбойничьей политики германского империализма, проводится открытое восхваление сильной личности, не видящей никаких преград к достижению своей цели. Филипп Македонский, в изображении автора, должен был быть историческим оправданием современных Тегеру событий.

60) Taeger, указ. соч., стр. 384–385.

61) Там же, стр. 376–377.

62) R. Paribeni, La Macedonia sino ad Alessandro Magno. Milano, 1947.

63) R. Paribeni, указ. соч., стр. 22–23.

64) Там же, стр. 101–102. При общей оценке деятельности Филиппа Парибени усматривает всемирно-историческое значение продвижения Македонии на Восток в том, что на смену отжившим восточным государствам должно было придти новое, здоровое государство аристократической монархии. Поэтому вполне естественно, что автор осуждает Демосфена и других греков, противников Филиппа, как лиц, не понимавших исторического значения дела Филиппа.

65) См. Хр. Данов, Академик Гаврил Илиев Кацаров, «Исторически преглед», 1955, № 1, стр. 112–117.

66) В 1913 г. издаётся его монография «Битът на старите Траки според класическите писатели», в которой впервые с исчерпывающей полнотой использованы данные античных авторов о материальной и духовной культуре древних фракийцев. Вскоре эта работа была переведена на немецкий язык: Beiträge zur kulturgeschichte der Thraker, Sarajevo, 1916. В 1919 г. Кацаров выпустил интересную работу о кельтском нашествии в III в. «Келтите и стара Тракия и Македония»; в 1933 г. он напечатал статью «Земледелието в древна Тракия» и обстоятельную работу «Произход и пръв разцвет на одриското царство в Тракия». В этих работах рассматривались вопросы жизни непосредственных производителей материальных благ у фракийцев, а также возникновение и развитие у них государства. В 1936 г. появилась интересная монография Кацарова «Тракийская религия».

67) Г. Кацаров, Царь Филипъ II Македонски, София, 1922.

68) Однако эта, в общем хорошая книга о Македонии содержит ряд существенных ошибок. Так, нельзя признать правильным стремление автора на основе одного лишь робкого упоминания источника доказать существование феодальных отношений в Древней Македонии. Безосновательна также и характеристика Кацаровым македонской монархии как демократической монархии (стр. 288). Проявляется в книге и тенденция к идеализации македонских царей. Кацаров пытается доказать, что виновником войны с Грецией был не Филипп, а сами афиняне, которые под руководством Демосфена провоцировали военные действия (Там же, стр. 223).

Так, по мнению автора, Филиппу, строго соблюдавшему договор, была навязана война вскоре после Филократова мира, и, стало быть, Афины несли моральную ответственность за трагические последствия войны (Там же, стр. 223). Спорной является и характеристика автором деятельности партийных вождей – Демосфена и Эсхина.

Почти одновременно с этой монографией Кацаров выпустил работу о соседней с Македонией Пеонии: «Пеония – принос към античнама етнография и история на Македония».

69) Археологией и историей Фракии долгое время занимался также Карел Шкорпил (1859–1944) – директор гимназии и директор Варненского археологического музея. См. «Известия на Българския археологически институт», XV, София, 1946, № 9, стр. 162–165.

70) В. Бешевлиев, Към въпроса за народностьта на старите Македонци. София, 1932, стр. 74.

71) В. Бешевлиев, указ. соч., стр. 74–75.