Русь и Золотая Орда: проблемы взаимодействия.

После ликвидации интервенции продолжалось развитие сословно-представительной монархии. Земские соборы, как наиболее характерный признак этой формы верховной власти, в первой половине XVII в. достигли своего расцвета. Во второй половине столетия земские соборы отмирают и начинается переход к абсолютной монархии. Однако для установления абсолютизма необходима была ликвидация политического влияния не только земских соборов, но и Боярской думы, которая в период сословно-представительной монархии в известной мере разделяла власть с царем (1). Наличие рядом с царем в XVII в. Боярской думы представляет собой отличительную черту русского самодержавия XVII века с Боярской думой и боярской аристократией (2).

Слагавшийся в XVII в. абсолютизм носил далеко не завершенный характер. Еще во многом притязания русского царизма в XVII в. были далеки от действительного воплощения в жизнь. В частности, эта незавершенность абсолютизма обнаруживается во взаимоотношениях царизма с церковью. Притязания последней на превосходство над светской властью или на равенство с нею ("Премудрая двоица") потерпели поражение, но сила церкви как самостоятельной организации и мощь ее огромного землевладения еще сохранились.

По идее только царю принадлежали право законодательства и вся полнота исполнительной власти. Царь был верховным судьей. Он командовал всеми вооруженными силами. Вся приказная система в принципе была основана на предположении личного участия царя в управлении. В действительности, однако, реализация этих теоретических принципов самодержавия и единовластия далеко не была обеспечена соответствующей системой бюрократических учреждений.

***
Развитие самодержавия в XVII в. в направлении абсолютизма выразилось и в том, что на новую династию, хотя она имела источником своей власти "избрание" царя Михаила Федоровича "всей землей", было очень быстро перенесено старое, давно выработанное идеологическое обоснование царской власти. Идеология феодальной монархии XV—XVI вв. держалась на двух положениях: божественном происхождении власти и ее преемственной передаче в роде российских "скиптродержавцев". Выбранные цари тотчас после занятия престола спешили восстановить старое представление о "богоизбранном" государе, получающем власть от "своих прародителей" в силу родственных связей с законной династией Рюриковичей. Идеологи новой династии Романовых постарались истолковать акт избрания на царство Михаила Федоровича на Земском соборе как проявление воли божьей. "Грамота утвержденная об избрании на Российский престол царем и самодержцем Михаила Федоровича Романова" — литературно-публицистическое произведение официального происхождения — доказывает, что только Михаил Федорович Романов мог быть избран на престол.

С наибольшей полнотой апология самодержавия была развита в "Новом Летописце", появившемся около 1630г. и описывающем события конца XVI -начала XVII в. В этом произведении источником власти царя объявляется божественная воля; отсюда делается вывод о наследственности самодержавной власти и избранной династии. Всенародное признание (через Земский собор) лишь подтверждает решение божественного промысла.

Таким образом, "Новый Летописец" нисколько не скрывает, а, напротив, очень ярко показывает классовую природу самодержавия, говоря о том, что последствием пресечения законной династии было движение социальных низов, направленное против своих господ: "Пострадахом и убиени быхом ни от неверных, но от своих раб и крестьян поругаеми и убиваеми". "Боярский человек" и "пашенный мужик" стали выступать претендентами на царский престол. Иноземное вторжение — это второй вид божьей кары. Освободительное движение рассматривается в "Новом Летописце" как борьба за православие, феодально-асболютистский режим и восстановление законной династии (3).

В написанной дьяком Федором Грибоедовым в конце 60-х годов "Истории о царях и великих князьях земли Русской" обосновывается преемственность царей новой династии от династии Рюриковичей. В этом сочинении особенно подчеркивалось, что царь Михаил приходился внучатым племянником первой жене Ивана Грозного Анастасии Романовне, чем подтверждаются кровные связи Романовых со старой династией. Отсюда царь Иван IV был объявлен "прадедом" царя Алексея Михайловича. В окончательной редакции "Истории" было выброшено замечание, имевшееся в первоначальном варианте о пресечении "царского корени" со смертью Федора Ивановича. Таким образом, "История о царях и великих князьях земли Русской" перенесла старую концепцию Степенной книги эпохи царя Ивана Грозного на династию Романовых и установила непрерывную династическую линию от князя Владимира Святославича, "сродника Августа, кесаря Римского", до царей из дома Романовых (4).

Царь Алексей Михайлович широко пользовался теорией божественного происхождения царской власти. В письме к князю Г. Г. Ромодановскому он писал: "бог...благословил и предал нам, государю, правити и разсуждати люди своя на востоке, и на западе, и на юге, и на севере в правду, и мы божия дела и наши, государевы, на всех странах полагаем, смотря по человеку..." (5). Идеалом для царя Алексея Михайловича в этом отношении был Иван IV.

Образ жизни царя, лишь в редких торжественных случаях появлявшегося перед народом в окружении пышного великолепия, должен был поставить его в глазах подданных на недосягаемую высоту. С еще большим великолепием, демонстрировавшим власть и богатство московского государя, происходил официальный прием иностранных дипломатических представителей. Необычайно пышный титул, усвоенный Алексеем Михайловичем, свидетельствовал о больших притязаниях царя на внешнеполитическое влияние.

В Соборном Уложении царской власти посвящены особые главы. Глава II ("О государевой чести"), трактовавшая об охране жизни и чести царя, не делала никакого различия между преступлениями против государства и действиями, направленными против личности государя; и то и другое подводилось под одно понятие "государева дела и слова". Глава III устанавливала охрану порядка внутри царского двора или вблизи местопребывания царя. Строго воспрещалось появляться на царском дворе с оружием — пищалями и луками. Виновный в ношении оружия подвергался наказанию батогами и недельному заключению в тюрьму. Если же кто-либо в присутствии царя обнажал оружие, хотя не действовал им, то подвергался более суровому наказанию: у виновного отсекалась рука. За убийство или ранение в присутствии царя или на его дворе виновный подвергался смертной казни. В этой же главе вводилось понятие особой "чести государева двора". За оскорбление кого-либо словами (брань) в присутствии государя виновный подлежал двухнедельному заключению в тюрьме, причем пострадавший сохранял право требовать с оскорбителя штраф за бесчестие.

***
Боярская дума, выросшая из совета "бояр введенных" удельного периода, при своем возникновении была феодальной курией великого князя. Но феодальная курия была мало пригодна для обслуживания потребностей образовавшегося к концу XV в. централизованного государства. Поэтому в течение XVI в. Боярская дума превратилась в правительственный орган сословно-представительной монархии. Попытки боярства превратить Боярскую думу в орган, ограничивавший царскую власть, запоздали и реального значения иметь не могли.

В состав Боярской думы входили думные люди четырех степеней: бояре, окольничии, думные дворяне и думные дьяки. Все они назначались царем пожизненно, но думные люди низшей степени, также по воле царя, могли переходить в высшую. Представители первостатейной знати входили в Думу прямо в боярском чине, менее знатные — в чине окольничего, рядовое дворянство получало чин думного дворянина. Из разрядных и боярских книг, сохранившихся, впрочем, не в полном составе, видно, что к первому боярскому слою Думы в XVII в. принадлежали 23 фамилии, из которых 18 происходили от потомков князей из рода Рюрика или Гедимина (князья Воротынские, Мстиславские, Голицыны, Куракины и др.) и пять — от старых московских боярских родов (Романовы, Морозовы, Шереметевы, Шеины и Салтыковы), т.е. княжеских фамилий среди первостепенного боярства было 78%. В течение XVII в. аристократические роды занимали еще видное положение в Думе, хотя и были несколько потеснены вследствие выдвижения неродовитых родственников цариц, Стрешневыми, Милославскими и Нарышкиными, а также другими царскими фаворитами.

Вторая степень думных чинов — окольничество — в XVI в. заполнялось потомками московских бояр. По подсчетам В.О. Ключевского, среди окольничих в этот период было только 23% лиц с княжеским титулом (6).

Но в XVII в. и здесь преобладали потомки удельных князей (Барятинские, Львовы, Лыковы, Пожарские и др.). По данным разрядных книг и боярских списков, из 56 фамилий, посылавших своих представителей в Боярскую думу в чине окольничего, 29 фамилий, т.е. более половины, были княжеские.

С первой половины XVI в. в состав Думы, в целях противодействия политическим притязаниям родовой знати, стали вводиться дети боярские и дворяне. Таким "думным дворянином" начал свою карьеру Алексей Адашев. Думные дворяне представляли собой выходцев из рядового дворянства, получавших свое высокое звание обычно в силу личных заслуг.

Так, Л.Т. Голосов получил чин думного дворянина после 30 лет службы дьяком и думным дьяком; В.М. Тяпкин имел за собой 30 лет военной и дипломатической службы и т. д. Думные дворяне обладали административной опытностью. В XVII в. не было ни одного думного дворянина с княжеским титулом. Большинство думных дворян заканчивало свою карьеру в этом звании, и лишь немногие, как А.Л. Ордин-Нащокин или А.С. Матвеев, достигали боярского чина. Думные дворяне все вышли из мелкого дворянства, по подсчету за XVII в., — из 85 дворянских родов.

Думные дьяки назначались из выслужившихся приказных дьяков. При царе Михаиле их было три — четыре, потом число их постепенно увеличивалось и доходило до 13 думных дьяков одновременно. Всего за XVII в. думных дьяков было 45—46. В аристократическом окружении Боярской думы думные дьяки вместе с думными дворянами представляли собой бюрократический элемент. Значение их было велико, так как по многим делам они были докладчиками и, кроме того, формулировали решения Думы. Некоторые из думных дьяков достигали высоких чинов, как, например, И.А. Гавренев, получивший окольничество, и С.И. Заборовский, окончивший свою карьеру в чине боярина.

Общее число членов Боярской думы в течение XVII в. менялось, причем постепенно увеличивался удельный вес думных дворян и думных дьяков. По переписным книгам 1678 — 1679 гг., в Боярской думе числилось 97 человек, из них 42 боярина, 27 окольничих, 19 думных дворян и 9 думных дьяков (7).

Видное место, которое занимала в Боярской думе боярская аристократия, не противоречило беспрерывному в течение XVII в. усилению царской власти, так как положение боярства в Думе значительно изменилось. Знать XVII в. уже не была похожа на боярство времен Грозного. В течение второй половины XVII в. наплыв в Думу лиц невысокого происхождения, из числа преимущественно родственников цариц, и назначение большого числа думных дворян несколько снизили аристократический характер Думы, но этот процесс прервался при Петре, который сохранил в числе бояр представителей высшей знати и мало пополнял состав думного дворянства до упразднения Думы вообще.

Думные чины давались ("сказывались") от имени царя, формально ничем не ограниченного в своих назначениях. Однако обычай требовал, чтобы сан боярина или окольничего предоставлялся преимущественно представителям известных аристократических родов. Представителя рода Голицыных или Шереметевых нельзя было назначить думным дворянином или окольничим. Зато царь был волен неугодного ему человека совершенно не пускать в Думу, даже если за ним числились значительные служебные заслуги. Так, князь М.В. Прозоровский в 1615 г. был стольником, воеводствовал в Торопце, Вятке, Переяславле-Рязанском и Вязьме, а в 1649 г. все еще оставался в звании стольника и так и не дождался назначения в Думу; другой князь Прозоровский, Петр Семенович Меньшой, также состоял в звании стольника 24 года и умер в этом звании и т. д.

Думный чин часто давался лишь после продолжительной службы. Для родственников цариц и фаворитов этот срок был гораздо короче. Если большинство представителей первостепенной знати должно было ждать пожалования в бояре 10—15 лет, то отец царицы К.П. Нарышкин через год после пожалования в думные дворяне был сделан окольничим, а еще через год и боярином; его сын И.К. Нарышкин получил боярство в возрасте 22 лет. А.С. Матвеев в пять лет прошел через думное дворянство и окольничество до боярского чина. От воли царя зависело дать боярство второстепенному дворянину даже с нарушением последовательности прохождения чинов. Так, в 1682 г. боярство было "сказано" стольнику М.Л. Плещееву, между тем как из многочисленного рода Плещеевых не было ни одного, который в XVII в. имел хотя бы низший думный чин.

Лишение думных людей их звания было явлением редким и случалось в порядке царской опалы за преступления политического характера.

На заседаниях Боярской думы обыкновенно присутствовали не все пожалованные в думные чины. Значительная часть их находилась нередко вне Москвы, выполняя различные служебные поручения — на воеводствах в более значительных городах, выезжая за границу в посольствах и т. д. Но большое число думных людей было занято в Москве в приказах и в то же время заседало в Боярской думе, так что иногда заседание Думы превращалось в собрание начальников приказов. Все это могло быть только во второй половине XVII в., так как в XVI в. и в первой половине XVII в. важнейшие приказы находились под управлением недумных чинов. При Алексее Михайловиче и его преемнике думные чины управляли почти всеми приказами, что было одним из проявлений централизации управления.

Заседания Боярской думы происходили в кремлевском дворце под председательством царя или наиболее родовитого из бояр. Начиналось заседание летом с восходом солнца, а зимой еще до восхода солнца и продолжалось с перерывами иногда до позднего вечера. Когда царь выезжал из Москвы в подмосковные дворцовые села или монастыри, и его сопровождало много думных людей, то заседания устраивались и вне Москвы, где находился царь. На заседаниях Боярской думы происходили нередко горячие и длительные прения (8).

Большинство дел, восходивших в Боярскую думу, возникало по инициативе центральных правительственных учреждений, которые не знали, как решить то или другое дело по отсутствию соответствующего закона, неясности его, сложности и запутанности самого казуса и т. д. Дело могло возникнуть и по жалобе частного лица на решение приказа. Приговор Думы в дальнейшем служил прецедентом при разборе в приказах аналогичных дел, и потому некоторые приговоры имели такое прибавление: "да и впредь бояре приговорили...". Таким образом, приговор Думы являлся законом или разъяснением закона. По инициативе царя Боярская дума разрабатывала законодательные акты, обсудив их самостоятельно или вместе с царем.

Было бы ошибкой полагать, что деятельность Думы при всем ее разнообразии имела только законодательный характер. Дума очень часто выступала как учреждение распорядительное, действовавшее по поручению верховной власти, даваемому не на каждый отдельный случай, но на целый круг дел. Дума была и высшим контрольным учреждением в государстве. Она могла собирать сведения о служилых людях, начиная от простого рейтара до боярина, следить за приказными расходами, интересоваться даже тем, сколько в приказе затрачено на свечи, чернила и дрова и т. д. Дума могла исполнять функции распорядительного учреждения по военным делам, т. е. она часто и глубоко входила в дела Разрядного приказа.

Большую роль играла Боярская дума в области дипломатических сношений. Поэтому во главе Посольского приказа почти всегда стоял не боярин, а думный дьяк как секретарь Думы по внешним сношениям. Через Думу проходила дипломатическая переписка. Для переговоров с иностранными послами Дума выделяла из своей среды бояр в "ответную" палату — временную комиссию, докладывавшую Думе о ходе переговоров и получавшую от нее инструкции.

Круг деятельности Боярской думы намечен двумя законодательными актами. В Судебнике 1550 г. значится: "А которыя будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела, с государева докладу и со всех бояр приговору, вершатся, и те дела в сем Судебнике приписывати" (9). Статья 2 главы Х Уложения гласит: "А спорныя дела, которых в приказех зачем вершити будет не мощно, взносити из приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичи всеа Русии и к его государевым бояром и окольничим и думным людем. А бояром и окольничим и думным людем сидети в палате, и по государеву указу государевы всякия дела делати всем вместе" (10). Государев доклад — это запрос приказа на имя государя, как надо решать то или другое дело, подробности которого приводятся в этом запросе с обычной формулой: "и о том великий государь как укажет?". На докладе ставилась помета (резолюция), решать ли запрос боярам с царем или боярам самостоятельно. Упоминаемое в статье Уложения: "по государеву указу", относится именно к помете. Вместо пометы о направлении дела могла быть помета о разрешении вопроса государем единолично.

Наиболее важные вопросы обсуждались большею частью на совместных заседаниях царя с Думой; в таких случаях решение начиналось формулой: "царь указал и бояре приговорили". Если царь считал дело для себя ясным и не нуждался в совете опытных лиц или же ограничивался советом близкого лица, то указ издавался без упоминания об участии бояр в его составлении. Нечто среднее между формулами "царь указал и бояре приговорили" и "царь указал" была формула "царь, слушав с бояры, указал". В 1622 г. из разоренных русских областей многие крестьяне и посадские люди бежали в Литву. На воеводской отписке относительно одного случая бегства была наложена такая помета: "Указал государь о том доложити себя, государя, на Москве при боярех, дай об иных таких поговорити, чем то в городех унять" (11). Можно предположить, что царь, выслушав мнение Думы, вынес свое решение не тотчас, а через некоторое время, может быть, посоветовавшись еще с кем-либо из доверенных лиц. Указанная формула, по-видимому, близка к такой, которая была в ходу при царе Михаиле: "бояре приговорили: что государь укажет", т.е. приговор, вынесенный боярами без царя, передавался ему на его усмотрение.

Формула "бояре приговорили" совсем не значит, что Боярская дума без царя могла выносить постановления, имевшие силу закона; боярский приговор имел значение проекта постановления, который подлежал дальнейшему обсуждению. Бояре выносили окончательные постановления, но только по особому распоряжению царя, что могло выражаться формулой: "по указу великого государя бояре приговорили". Если, выполняя такое поручение, бояре находили, что по каким-либо причинам им вынести своего постановления "немочно", то за решением обращались к царю. Обо всех распоряжениях Думы царь ставился в известность согласно присяге, приносимой думными чинами: "самовольством без государева ведома никаких дел не делати".

Обширная и еще сохранившая в основном аристократический характер Дума не могла вполне удовлетворить потребности развивавшегося абсолютистского государства, которое нуждалось в небольшом по числу членов и бюрократическом по существу центральном органе. При первых Романовых наравне с Думой "всех бояр" действовала "ближняя" или "тайная" дума из немногих доверенных лиц по приглашению царя, иногда даже не облеченных думным званием. Ближняя дума, первоначально не имевшая определенного состава, начала формироваться в учреждение во второй половине XVII в., когда стало практиковаться пожалование бояр "в комнату" (12).

В случае выезда из Москвы царь назначал временную комиссию из членов Думы разных степеней под председательством одного из старших по службе и родовитости бояр. Эта комиссия следила за текущими делами, получала отписки от городовых и полковых воевод, самостоятельно решала мелкие дела, а о более серьезных посылала за указаниями к царю "в поход". С 1681 г. начала действовать единственная постоянная комиссия Думы — Расправная палата, в состав которой входило 11 или более членов Думы. Это была высшая инстанция по гражданским судебным делам, уже рассмотренным в приказах или воеводских избах, но обжалованным одной из тяжущихся сторон. С некоторыми перерывами Расправная палата просуществовала до марта 1694 г., когда был издан указ, предписывавший дела невершенные и спорные рассматривать боярам всем, т.е. в Боярской думе (13).

Как бы ни изменялись состав Боярской думы и взаимоотношения ее с царской властью в течение XVII в., Дума представляла собой власть крупных феодалов. Боярская дума действовала нераздельно с царем, который сам был крупнейшим землевладельцем. Вместе с царем она осуществляла политическое господство класса феодалов над эксплуатируемыми массами. По росписи, составленной на основании подписных книг 1678 г., видно, что 88 бояр, окольничих и думных дворян владели 45 тыс. крестьянских дворов. В дворцовых владениях, которыми управлял царь, было 88 тыс. крестьянских дворов (14). Необходимость для царской власти опираться на Боярскую думу, в которой аристократический элемент был еще силен, свидетельствует о незавершенном еще развитии абсолютизма, а также о живучести остатков сословно-представительного строя.