Универсальный эволюционизм как мировоззренческое кредо современной глобалистики и синтетическая исследовательская позиция.

1. Понятие глобальных процессов и их типология.

В первой теме, при обсуждении предмета глобалистики, уже акцентировалось внимание на включенности глобальных процессов в структуру такового. Здесь же следует развернуть само представление о глобальных процессах, их структуре и специфике в содержательно более полную версию. Тем более что одно из основных заданий современной глобалистики, состоит в изучении «глобального развития как совокупности коэволюционирующих глобальных процессов и систем» и «выявлении закономерностей и тенденций их динамики»[580]. Т.е. данная категория приобретает важнейшее стратегическое значение.

Безусловно, такой эволюционно-системный подход к развитию как раз и требует концептуального и методологического уточнения[581]. Во-первых, потому, что оно позволит по-новому взглянуть на основания сегодняшних мировых проблемных ситуаций и уже кристаллизовавшихся проблем; во-вторых, более определенно очертить природу глобальных проблем, их генезис и форматирование за счет логической и содержательной экспликации, по-видимому, располагающихся вблизи «полярных векторов» (В.И. Вернадский), в соответствии с которыми вообще можно уяснить феноменологию «живого вещества». Для этого великий русский ученый – в разные периоды своего творчества – использовал язык геобиохимии, язык натурфилософии, и, наконец, синтетический физико-химио-биолого-социологический язык[582].

Нужно заметить, что такая диспозиция вполне соответствует наиболее молодому направлению в глобалистике, формализованному под названием «эволюционная социоприродная глобалистика». Между прочим, оно распадается на две взаимосвязанные конструкции: 1) социоприродное и экологическое направление; 2) естественно-научное направление. Здесь вопросы эволюционной социоприродной глобалистики рассматриваются как с точки зрения высоких абстракций, так и с точки зрения прикладных задач биологии, физики, химии, климатологии и др. научных дисциплин[583].

Тем не менее, следует напомнить, что уже в советской глобалистике сложились все предпосылки для интерпретации глобальных процессов в связном эволюционном ключе. Так, академик Н.Н. Моисеев, опираясь на эволюционные идеи в области биологии (Ламарк – Лайель – Дарвин – Докучаев), а также на ноосферное учение академика В.И. Вернадского, писал: «Единый процесс развития охватывает неживую природу, живое вещество и общество. Эти три уровня организации материального мира – звенья одной цепи»[584]. Причем, весь связно-дифференцированный процесс развития должен быть описан единым языком и в рамках единой схемы. По сути дела, все работы академика Н.Н. Моисеева, вышедшие в постсоветский период, можно рассматривать как решение этой сложнейшей задачи. В одной из последних своих работ он настаивал на информационном взаимодействии между элементами Универсума как единой системы. Прежде всего, на взаимодействии человека и Вселенной, взятых в едином эволюционном контексте: «каждый элемент системы, обладающий сознанием, способен получать информацию о системе лишь в тех пределах, которые определяются его положением в системе и уровнем его эволюционного развития...»[585].

Сегодня эту идею связно-дифференцированной логики космо-планетарного развития Вернадского – Моисеева используют и другие авторы. К примеру, А.Д. Урсул утверждает, что «уже исследуемые и пока не включенные в познание глобальные процессы (и глобальные системы) разделяются на три основные группы: социальные, социоприродные и природные существующие и проявляющиеся в общепланетарном масштабе»[586]. Иначе говоря, перед нами грандиозная панорама космо-, гео-, био-, и антропосоциогенеза. Применительно к ней и должна быть задействована процедура типологизации, основанная на представлении о субстанции (качестве) протекающих в мире процессов.

Однако такая расчлененность целого имеет свой смысл тогда, когда она просматривается на трех этапах глобальной эволюции: космической, планетарной и социоприродной планетарно-космической. В свою очередь на этом эволюционном пути можно проследить генезис трех миров: мир неживой природы, живого вещества и социального развития (разумных существ) [587]. Естественно, что каждый из них имеет свои законы организации и развития, но они по-настоящему синергируют после «Большого Соцального Взрыва», или расширения социоприродной сферы до планетарно-космических пространственно-временных масштабов. Но такой ракурс рассмотрения переводит нас в плоскость Большой истории (Big History).

Замечу, что данная категория фиксирует путь, которым прошла Вселенная от большого взрыва (Big bang) и образования нашей галактики – до текущего момента в истории человечества, прежде всего, глобализации, о которой предметный разговор пойдет в следующей теме. Тем не менее, уже сейчас нужно внести ясность в характер исторических трансформаций, приобретших, как мы помним, с 1500 года определенные формы и направленность.

Так, известный российский исследователь Л.Е. Гринин полагает, что ситуацию можно описать, прибегая к известной марксистской категории производительных сил. В истории человечества производительные силы соотносились со следующими структурными уровнями: 1) природным; 2) социально-природным; 3) социально-техническим; 4) научно-информационным [588]. На двух последних уровнях, по сути, человечество и проявляет себя как геологическая сила. Спрашивается: в каких направлениях действует эта сила, если пройдены эры архея, раннего и позднего протерозоя, палеозоя, мезозоя и кайнозоя?

Ответ на этот вопрос только кажется простым: во-первых, на геосферу; во-вторых, на биосферу; в-третьих, на антропосферу или на самое себя. В перспективе – на космос. Но формы и интенсивность этих воздействий неодинаковы, тем более, в свете принципа социального опосредования. И тут правомочен взгляд, в соответствии с которым глобальные процессы четко дифференцированы на:

1) процессы, возникающие в результате научно-технического и технологического прогресса;

2) производственные процессы, получившие форму транснациональной кооперации;

3) экономические глобализационные процессы, выражающиеся в расширении и укреплении мировых экономических связей, свободном движении капитала, усилением мирового влияния ТНК, движении на мировом рынке труда;

4) экологические глобальные процессы, связанные с использованием природных ресурсов, с выбросами предприятиями вредных веществ, другими воздействиями человека на окружающую среду;

5) политические процессы, проявляющиеся в новых реалиях взаимодействия государств (объединенная Европа), ослаблении государственных границ, увеличении свободы передвижения граждан, капиталов, услуг, возникновении межгосударственных мировых общественных организаций, усилении их роли в мировой политике, влиянии ТНК, выработке новых форм принятия мировых политических решений, большая открытость мировой политики благодаря глобальной Интернет-сети;

6) социальные процессы, часто возникающие на локальном уровне и перерастающие в общемировые социальные процессы, например социальные движения в защиту окружающей среды, объединение людей в единую глобальную сеть общения, расширение культурного, духовного и познавательного кругозора, рост толерантности, обретение большей экономической, политической и духовной свободы, принятие общих стандартов в жизненном стиле (мировая мода, тенденции в питании и здоровом образе жизни и т.д.), протестные движения и террористические угрозы;

7) все природные явления, оказывающие глобальное воздействие на живую и неживую природу, и, конечно же, на Человека[589].

Разумеется, данная схема не исчерпывает количественного и качественного разнообразия глобальных процессов, подтверждением чему служат следующие доводы. Первый состоит в том, что все глобальные процессы можно редуцировать к феномену глобализации, как главной магистрали социоприродных взаимодействий. Причем, как конструктивных, так и деструктивных (подробнее см. следующую тему). Второй заключается в акцентуации внимания на противоречии между информационным вектором нынешней ступени развития и происходящей на ней вещественно-энергетической динамикой. Третий связан с планетарно-космическим расширением планетарной ступени, т.е. переводом названных процессов в иные масштаб и качество. Но если первые два варианта вполне реалистичны, то третий может рассматриваться как гипотетический, из-за отсутствия объективных предпосылок для его полноценной реализации.

Итак, существует мнение, о том, что сегодня все глобальные процессы можно свести к ноосферным. Именно последние, согласно отечественному автору В.В. Буряку, и определяют темпы и характер динамики глобальных трансформаций[590]. Аргументация здесь следующая. Науки, технологии и экономика – в их глобальном измерении – дают экспоненциальный рост цефализации[591]. Прежде всего, развития информационных сетей в планетарном масштабе. Отсюда и трактовка глобального пространства как продукта тотальности технологий и экономической стандартизации, правда, имеющего свою «теневую сторону»[592]. О ней речь шла ранее. Здесь же хотелось бы подчеркнуть несколько важных аспектов.

Считается, что информационная революция минимизировала «индустриальный труд», место которого занял «неовеществленный» или «нематериальный труд». Последний предстает в двух ипостасях: а) как труд интеллектуальный или лингвистический, направленный на решение конкретных проблем, символических или аналитических задач, а также на конструирование лингвистических выражений; б) как труд «аффективный», корреспондирующий с технологиями создания определенных состояний (непринужденности, благополучия, удовлетворения, беспокойства, страсти), а также манипуляцией ими. Но самое важное, что продуктами этого труда являются нематериальные объекты, статус и значение которых возрастает с каждым днем[593].

В отношении такой прогрессии как раз и существует серьезный скепсис, если не сказать больше. Так, российский философ Кутырев В.А. в своем триптихе описал разворачивающуюся глобальную драму, заключающуюся в противостоянии: 1) естественного и искусственного [594]; 2) культуры и технологии [595]; 3) человеческого и иного [596]. В этом контексте вполне справедливо мнение о том, что демиургом всего искусственного стал человеческий разум, проекты которого опредмечены в технике. Отсюда структурное отождествление ноосферы и техносферы. Далее, культурная история людей больше не отождествляется с религиозными чувствами и моралью, образностью искусства и литературы, наконец, живым общением. Напротив, Духу предпочтен Разум, ныне способный только расчету, калькулятивности, технологической функциональности и эффективности, кибернетичности и манипулятивности. Перспектива здесь очевидна: ноо-техно-инфо-интеллектоцентризм задает новый регистр бытия, и, прежде всего, «бесчеловеческого, слишком бесчеловеческого» (В.А. Кутырев).

Эти рассуждения, между прочим, небезосновательны. В ХХ веке критикуемые Кутыревым идеи стали «нормативными» в научно-фантастических произведениях А. Кларка, А. Азимова, Ст. Лема. Более того, фильм братьев Вачовски «Матрица» дал художественное обобщение многих из существующих ныне тенденций. Эта конструкция стала предметом острых дискуссий[597]. Но предлагается также и научное видение «эскалации антропогенеза», в т.ч. за счет «виртуального антропогенеза»[598]. Но самое поразительное состоит в том, мудрость человечества, на которую так надеялся академик В.И. Вернадский, остается за пределами высоких технологий. Если конечно не считать под мудростью идею трансгуманистов о сверхразуме[599], или, например, идею Internet + человечество = Гиперорганизм с новым интеллектом[600]. Отсюда призыв к такому мышлению, которое способно учитывать реальную многофакторность, разнонаправленность и многополярность современного мира, его интервальную структуру и сверхсложную, нелинейную логику развития[601].

В конце концов, вопрос о коэволюции естественного и искусственного, культуры и текстуры, человеческого и постчеловеческого остается открытым.

Конечно, приведенные выше точки зрения концептуально и методологически вполне состоятельны. Но существует и более универсальный, связанный с мировоззренческим уровнем взгляд на согласованность тех или иных глобальных процессов. Он реализует идею универсального эволюционизма.

2. Универсальный эволюционизм как мировоззренческое кредо современной глобалистики и синтетическая исследовательская позиция.

Переходя к рассмотрению заявленного вопроса, следует определить методологические рамки его формулировки и обсуждения. Эти рамки на первый взгляд строги, но если прибегнуть к анализу существующих позиций, то окажется, что современное миропонимание – принципиально не завершено. Более того, оно, несмотря на весомые успехи отдельных наук, находится в поиске адекватной формулировки аксиоматики, на основе которой может быть воспринят мир в его генерализирующей эволюционной логики. Речь идет о проблеме «абсолютного наблюдателя» и о его претензиях на «абсолютную истину» (абсолютное знание).

Прибегнув к помощи поэзии:

Вселенная всегда так рассуждала: «Проверьте,

О счастье и горе, рождении и смерти

Всегда я толкую правдиво, понятно,

Но вы понимаете суть их превратно»[602],

можно почувствовать некоторое несоответствие наших рационалистических опытов проникновения в генезис, структурную организацию и «механизмах» развития мироздания.

Данная проблема имеет свою историю. В средние века Творец мира был Абсолютным наблюдателем и деятелем. Затем эпоха Возрождения, научная революция Нового времени (Н. Коперник – Г. Галилей – И. Ньютон), а также просвещенческая мысль подготовили мировоззренческий сдвиг, связанный с идеей о невозможности Творца вмешиваться в ход мировых событий (деизм). Тем не менее, со времен П.С. Лапласа было выработано и закрепилось убеждение о том, что субъект научного познания может знать всю совокупность мировых причин и на этом основании может предсказывать все события (следствия) ближайшего и отдаленного будущего. Такая позиция презентировала точку зрения механистического детерминизма и получила название «демон Лапласа». В дальнейшем она была преодолена в ходе научной и мировоззренческой революций XIX – XX ст. (термодинамика, дарвинизм, электродинамика, квантовая механика, космология). Историзм и уникальность развивающихся объектов были познаны и формализованы на примере биосферы, Метагалактики, Земли как системы взаимодействия геологических, биологических и технологических процессов. Так постепенно возникло иное представление о месте человека во Вселенной.

Оно связано с тем, что люди не только зрители, но и участники мирового эволюционного процесса. «Живое вещество» вовсе не протагонист «костного», а полноправный член единой эволюционной системы. Причем, член настолько активный, что из разряда атрибутивных факторов эволюции, человек и человечество превратились в решающий фактор эволюции не только на нашей планете и галактике, но и возможно во Вселенной. Что говорит в пользу такого утверждения?

Вселенная построена таким образом, что начальные условия её генезиса, равно как и законы эволюции дают гарантию появления жизни («живого вещества»). Иначе говоря, возникает представление о человекоразмерности Вселенной, которое формализовано в антропном приципе[603].

Антропный принцип как космологическое обобщение гласит: «строение физического мира неотделимо от обитателей, его населяющих»[604]. При этом различают его слабую и сильную версии. «Слабый» вариант принципа выражается так: «то, что мы предполагаем наблюдать, должно удовлетворять условиям, необходимым для присутствия человека в качестве наблюдателя»[605]. В свою очередь, «сильный» вариант трактовки принципа выглядит следующим образом: «Вселенная должна быть такой, чтобы в ней на некоторой стадии эволюции допускалось существование наблюдателя»[606]. Однако развитие знаний о Вселенной и человеке все явственнее говорит о корреляции свойств наблюдателя и свойств мира, которые он наблюдает.

Кроме того, антропный принцип иногда трактуют в телеологическом ключе. Такая трактовка содержится не только в работах классика космофизики С. Хокинга[607], но и ряда богословов. Так, епископ Василий (Родзянко) указывает на целеустремленность космоса к Земле и человеку: «Большой взрыв (Big Bang) произошел тогда, когда он произошел (именно столько понадобилось времени, чтобы могли развиться разумные существа); звезды переработали первоначальные газы – водород и гелий – в углерод и кислород; сами звезды превратились в «сверхновые» и их осколки образовали обычные звезды и планеты (в т.ч. нашу солнечную систему); оставшиеся три миллиарда лет пошли на биологическое развитие, которое из простейших живых существ создало постепенно тех, кто сумел мысленно «вернуться» своими расчетами в большой взрыв»[608]. Причем, не только теоретически, но и пытаясь на Большом адронном коллайдере проверить факт рождения Вселенной.

В этих концептуальных и методологических контекстах и утверждается образ глобальной эволюции, как эволюции синтетической (гео-био-антропо- и социосистемы), взятых в прицеле мета-системы. Причем, усилия научного сообщества сосредоточены на открытии общеуниверсальных закономерностей, знание которых обязательно для управления глобальными процессами, их корректировки в сторону коэволюционной логики. И здесь свое слово играют как отдельные направления науки, такие как кибернетика, системология, синергетика и теория катастроф, ритмология, и др., так и попытки создания теории самоорганизующейся Вселенной. Таким образом, разрабатываются модели универсального эволюционизма с опорой на частные модели самоорганизации в неживой и живой природе,

Итак, Универсальный эволюционизм (глобальный эволюционизм) есть прежде всего, философско-мировоззренческий и научно-методологический принцип, обеспечивающий экстраполяцию эволюционных идей, изначально получивших обоснование в биологической науке, на все сферы действительности и рассмотрение материи как единого универсального эволюционного процесса. Другими словами универсальный эволюционизм представляет собой соединение идеи эволюции с идеями системного подхода. В его конституировании определяющее значение сыграли три направления в науке: теория биологической эволюции, теория нестационарной Вселенной и синергетика.

В наиболее связном виде позицию универсального эволюционизма пытался в свое время изложить академик Н.Н. Моисеев. В его работе «Пути к созиданию» (1992) дан перечень общих закономерностей, справедливых для всего существующего во Вселенной, т.е. процессов, протекающих в мертвой материи, в живом веществе и обществе. В их число, согласно Моисееву, нужно отнести: стохастичность[609] и неопределенность; зависимость настоящего и будущего от прошлого; существование принципов отбора как объективных законов природы, вроде закона сохранения количества движения, так и субъективных, которые определяют свободу выбора, дарованную Природой Разуму; существование бифуркационных[610] механизмов, кардинально перестраивающих весь эволюционный процесс с принципиально непредсказуемыми последствиями; цефализацию, или непрерывный рост разнообразия возможных форм организации и ее сложности, несмотря на существование и противоположных интегративных тенденций[611]. Т.е., перед нами набросок модели самоорганизующейся Вселенной, внутри которой происходит развитие природных, антропологических и социальных систем на основе общих для всех принципов.

Более глубокий анализ возможностей синергетической парадигмы, лежащей в основе объяснения самоорганизации любых систем, дает более-менее четкую картину их развития. Вспомним, что синергетика изучает открытые, нестационарные и нелинейно развивающиеся системы, которые в отличие от равновесных систем (с превалирующими в их жизни адаптационными механизмами), отличаются эмерджентными[612] эффектами. Такие системы (структуры) называются диссипативными, т.е. существующими за счет постоянного обмена с внешней средой, т.е. веществом, энергией и информацией. В ходе этого обмена структура стремиться к поддержанию своей собственной упорядоченности за счет усиления беспорядка во внешней среде («сбрасывания» лишней энтропии во внешнюю среду). В свою очередь среда стремится к её погашению энтропии и поглощению системы. Тем самым наблюдается сложная диалектика «порядка» и «хаоса»[613]. Причем, как в микромире (ячейки Бернара), в живой природе (экологическая модель «хищник – жертва – пища»), в социуме (социодинамические модели В. Вайдлиха и демографические модели С.П. Капицы) и культуре («взрывные», бинарные культуры в интерпретации Ю.М. Лотмана). В последнее время также начато исследование глобальной сети, как некоторой целостности, состоящей из сложных нелинейных объектов, включающих в себя «полимагистральную структуру», по которой циркулирует стремительно растущий объем информации (между «партнерской архитектурой», социальными сетями, рекламными и другими объектами и субъектами)[614].

Но все названные аспекты рано или поздно должны быть объединены в общую схему. Собственно так и должна быть ориентирована глобалистика, если она желает определить свой объект и предмет, как системно-динамические целостности.

Любопытно, что одну из версий общей эволюции, отвечающей уровню сложности этой задачи, предложил российский ученый А.П. Назаретян. Так, мир прошел палеолитическую революцию (0,7 – 1,2 млрд. лет назад), верхнепалеолитическую революцию, или революцию кроманьонцев (30 – 35 тыс. лет назад), неолитическую революцию (X – VIII тыс. лет до н.э.), городскую революцию (V – III тыс. лет до н.э.), революцию Осевого времени (сер. I тыс. до н.э.), промышленную революцию (XIX в.) и информационную революцию (сер. ХХ в.)[615]. Эти важнейшие события-флуктуации поворачивали русло эволюции в один из множества возможных каналов. Выбор системой этого канала (аттрактора[616]), как правило, совершается в точке бифуркации и ломает привычную, линейную логику развития систем. Здесь траектория будет весьма замысловатой, не похожей на известные нам процессы и явления.

Но возможна и иная, диалектическая схема толкования глобальной эволюции, которая развивается российскими учеными Т.А. Акимовым и В.В. Хаскиным. Она имеет спиралевидную форму:

 

Схема 1. Взаимосвязь всеобщей деятельности природы и искусственного порядка деятельности человека (структура состояний: Ф-Х – физико-химическая; Б – биологическая; С – социальная; Т – техническая; А - продуктивная)[617]

 

Однако важно понимать, что синергетика настаивает на нелинейности бытия и мышления. В первом аспекте она призывает увидеть нелинейности 1-го рода (задаваемые точкой бифуркации), 2-го рода (задаваемые диспропорцией между следствием и причиной), 3-го рода (способность самоорганизующейся системы к самодействию)[618]. Мыслительные процедуры, между тем, должны исходить из неопределенности и использовать «семантический фонд языка диссипативных структур и квантовой механики»[619]. Отсюда приоритет «симметричных нестабильных дуальностей» – «вещество - физический вакуум», «порядок - хаос», «бытие - небытие», «причина - следствие» и т.д.[620]

Кроме того, современное универсально-эволюционистское миропонимание стремится обосновать ряд принципов. Чаще всего в рамках развиваемой учеными концепции универсального (глобального) эволюционизма подчеркивается важнейшая закономерность мироцелостности – направленность развития мирового целого на повышение своей структурной организации. Вся история Вселенной – от момента сингулярности до возникновения человека – предстает как единый и направленный процесс эволюции материальных систем, самоорганизации, саморазвития материи. Причем, как правило, позитивный, поскольку цефализация в природе и обществе дополняется коэволюционными и конвергентными тенденциями. Тем более что эти процессы уже не стихийны, а подотчетны «коллективному разуму». А значит, в число таких принципов включен и принцип управления.

Не секрет, что Н.Н. Мосеев поначалу связывал рост организованности и эффективности управления мировых процессов с проблемой принятия коллективных решений. Ссылаясь на теорию Ю.Б. Гермейера, он полагал, что структура многих кооперативных механизмов, методика их анализа и алгоритмическая реализация зависят от адекватного понимания структуры целей и интересов участников той или иной ситуации[621]. Позже он возлагал надежды по самоогранизации всех процессов на Рынок, под которым понималась самоорганизация как таковая[622]. Но если в неживой и живой природе Рынок был относительно прост и эволюционировал вместе со всей материей, то «включение» Разума в Рынок привело живое вещество (и возможно Вселенную) в качественно новое состояние. Прежде всего, речь идет о человечестве, активность которого складывается из активности каждого и все, и оттого разнообразие и вариабельность бытия растет. В этом смысле Рынок получает новую базу для поиска новых каналов эволюции.

Однако есть и другая точка зрения, в соответствии с которой каждый объект Вселенной (планета, органический мир, общество) имеет волнообразное течение эволюционной активности, которая может как увеличиваться, так и уменьшаться. При этом управление эволюцией в варианте идеологического форсажа не годится, поскольку оно рано или поздно приведет современную цивилизацию к гибели[623]. Поэтому вопрос о суператтракторе мегасистемы, а тем более современной земной цивилизации остается открытым. Какой из перечисленных, а именно: сугубо земной (экономоцетрический «мир как Супермаркет» большинства экономистов и обывателей), трансцендентный (теологический – «точка Омега» П. Тейяра де Шардена и «Эдем» о. Павла Флоренского) или космический (космический интеллект русских космистов и В.И. Вернадского) идеал довлеет современному человечеству? Ответ на этот вопрос может дать обращение к феномену глобализации и тем глобальным процессам, которые включены в его форму и коррелируются с его содержанием.

Вопросы для самоконтроля:

Что такое глобальные процессы?

Какова структура глобальных процессов с точки зрения современной глобалистики?

Можно ли говорить об унификации глобальных процессов?

Что такое эволюция и коэволюция?

Имеет ли смысл говорить о самоорганизации мира?

Что такое универсальный (глобальный) эволюционизм?

Каковы постулаты универсального эволюционизма?

Что такое антропный принцип?

Литература:

 

Основная

1. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера / В.И. Вернадский. – М.: Наука, 1989. – 261 с.

2. Рузавин Г.И. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов / Г.И. Рузавин. – М.: ЮНИТИ, 2000. – С. 33 – 55, 122 – 160, 163 – 226, 229 – 251.

3. Федотов А.П. Глобалистика: начало науки о современном мире. Курс лекций. – 2-е изд., испр. и доп. / А.П. Федотов. – М.: Аспект Пресс, 2002. – С. 105 – 129.

4. Основи стійкого розвитку: Навчальний посібник / За заг. ред. д.е.н., проф. Л.Г. Мельника. – Суми: ВТД «Університетська книга», 2005. – С. 17 – 268.

5. Прыкин Б.В. Глобалистика: учебник для студентов вузов / Б.В. Прыкин. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. – С. 115 – 157, 361 – 422, 423 – 452.

6. Ильин И.В. Теоретико-методологические основы глобалистики / И.В. Ильин. – М.: Изд-во МГУ, 2009. – С. 65 – 74.

7. Ильин И.В., Урсул А.Д. Эволюционная глобалистика (концепция эволюции глобальных процессов) / И.В. Ильин, А.Д. Урсул. – М.: Изд-во МГУ, 2009 // Режим доступа: www.fgp.msu.ru/content/blogsection/15/154/

8. Устойчивое развитие: теория, методология, практика: учебник / под. ред. проф. Л.Г. Мельника. – Суми: Университетская книга, 2009. – С. 545 – 565.

9. Урсул А.Д. Глобальный эволюционизм: Учебно-методическое пособие. – М.: МАКС Пресс, 2010. – 48 с.

10. Журавлев В.И. Современное миропонимание: стратегия нелинейного мышления: учебное пособие / В.И. Журавлев. – Донецк: Изд-во «Ноулидж», 2011. – С. 95 – 124, 125 – 143, 144 – 165.

11. Минасян Л.А. Антропный принцип / Л.А. Минасян // Глобалистика. Энциклопедия. Гл. ред. И.И. Мазур, А.Н. Чумаков; Центр научных и прикладных программ «Диалог». – М.: ОАО Издательство «Радуга», 2003. – С. 36 – 38.

12. Крушанов А.А. Глобальный эволюционизм / А.А. Крушанов // Глобалистика. Энциклопедия. Гл. ред. И.И. Мазур, А.Н. Чумаков; Центр научных и прикладных программ «Диалог». – М.: ОАО Издательство «Радуга», 2003. – С. 266 – 267.

Дополнительная

1. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера / Н.Н. Моисеев. – М.: Мол. гвардия, 1990. – 351 [1] с.; ил.

2. Моисеев Н.Н. Универсальный эволюционизм (позиция и следствия) / Н.Н. Моисеев // Вопросы философии. – 1991. – № 3. – С. 3 – 28.

3. Урсул А.Д. Путь в Ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации / А.Д. Урсул. – М.: Луч, 1993. – 275 с.

4. Глобальный эволюционизм (философский анализ) / Отв. ред. Л.В. Фесенкова. – М.: ИФ РАН, 1994. – 150 с.

5. Моисеев Н.Н. Мировоззрение современного рационализма. Введение в теорию самоорганизации / Н.Н. Моисеев // Моисеев Н.Н. Расставание с простотой. – М.: Аграф, 1998. – С. 9 – 353.

6. Жданов Ю.А. Антропный принцип и «космология духа» / Ю.А. Жданов, Л.А. Минасян // Научная мысль Кавказа. – 2000. – № 4. – С. 3 – 22.

7. Витол Э.А. Планетарная эволюция: прошлое, настоящее, будущее. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского гос. строит. университета, 2002. – 359 с.

8. Попов В.П. Глобальный эволюционизм и синергетика ноосферы / В.П. Попов, И.В. Крайнюченко. – Ростов-на-Дону: АПСН СКНЦ, 2003. – 333 с.

9. Трубецков Д.И. Введение в синергетику. Хаос и структуры / Д.И. Трубецков. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – С. 100 – 174, 176 – 229.

10. Молостов В.Д. Старение и гибель цивилизации / В.Д. Молостов. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. – 416 с.

11. Лесков Л.В. Синергизм: философская парадигма ХХI века / Л.В. Лесков. – М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2006. – С. 19 – 84.

12. Урсул А.Д., Урсул Т.Д. Универсальный эволюционизм / А.Д. Урсул, Т.Д. Урсул. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 325 с.

13. Универсальный эволюционизм и глобальные проблемы / Отв. ред. Е.А. Мамчур, В.В. Казютинский. – М.: ИФ РАН, 2007. – 253 с.

14. Эволюция: космическая, биологическая, социальная / Отв. ред. Л.Е. Гринин, А.В. Марков, А.В. Коротаев. – М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – 368 с.

15. Кочубей Н.В. Синергетические концепты и нелинейные контексты: монография / Н.В. Кочубей. – Сумы: Университетская книга, 2009. – 236 с.

16. Моделирование нелинейной динамики глобальных процессов / Под ред. И.В. Ильина, Д.И. Трубецкова. – М.: Изд-во ИГУ, 2010. – 412 с.

17. Муза Д.Е. Устойчивое развитие на перекрестке глобальных процессов: в поисках оптимальной модели / Д.Е. Муза // Ноосфера и цивилизация. – Випуск 1 (13). – Донецьк: ДонНТУ, 2012. – С. 118 – 127

Тема 6. Глобализация,
парадигмы современной экономики

и
новая конфигурация глобальных проблем