Становление древнейшего человека

Лекция 9

 

Итак, на прошлой лекции мы говорили о том, что само по себе открытие доисторического человека – даже не его религии, а сам факт наличия доисторического человека, факт наличия иных homo, не homo sapiens, а других видов существ рода человекообразных (гоминидов) – стало фактом европейской культуры не в чисто научном плане. С самого начала это стало одним из важнейших моментов в полемике между верующими и неверующими и между сторонниками и противниками творения мира. И мы показали на прошлой лекции, что на самом деле этот вопрос в таком плане ставился неверно. Убеждения противников эволюции человека – это убеждения людей, скорее, связанных не верой, а привычным предрассудком, и она никак не противоречит христианской вере и учению о грехопадении и спасении. Ведь мы должны определять нашу веру этими основополагающими вещами, а не какими-то мелкими частностями, которые имеют отношение, скорее, к потенциальному читателю Священного Писания. То есть, когда Господь глаголал к Моисею с Синая, Он, соответственно, не рассказывал ему историю происхождения австралопитека от рамапитека, потому что это не имело отношения к миссии еврейского народа, который творился тогда, и к миссии Моисея. Но нам сейчас, по нашему маловерию, необходимо знать некоторые вещи, которые Он не знал. И по сути говоря, в этом плане полезна любая естественная наука: и физика с её учении о первоначальном взрыве, и лингвистика с её учением о праязыке, и философия с её очень интересной динамикой гносеологических. Если у вас хорошо читают философию, вы, наверно, знаете, какой интересный путь прошла философская гносеология от, скажем, Локка до Анри Берсона и Николая Лосского, то есть, от фактического отрицания божественного даже у Беркли, потому что то, как Беркли допускал божественное, это именно допущение, а не доказательство, до реального доказательства божественного через сознание человека у Лосского и Бергсона, особенно у Лосского старшего. Если бы вам читали гносеологию как надо, вы бы эти вещи хорошо знали и поразились бы даже этому, не говоря уж о естественных науках. Так же и наука о человеке, которая показывает, что на самом деле – да, люди были не такие, как их изображают в Сикстинской капелле, как их изображает, скажем, Мазаччо («Изгнание из рая»), но это были люди, имевшие навык труда, имевшие веру и, соответственно, мы видим, что духовное состояние человека намного глубже, намного полнее его физического образа. И это, надо сказать, не ослабляет, а утверждает веру.

И вот сегодня мы с вами продолжим этот разговор и посмотрим, какой же была вера самого древнего человека – человека древнего палеолита. Я напомню вам, что доисторическое человечество делится на две большие эпохи: палеолит и неолит. И уже в доисторическое время происходит переход к металлу. Оба «лита» - и палеолит, и неолит – это то, что называется каменным веком. Об этом мы подробно говорили на прошлой лекции, да? Но палеолит – это время присваивающей экономики. Нам немножко смешно говорить про экономику австралопитека, но на самом деле формально мы имеем на это право, потому что любая деятельность, направленная на производство или добычу средств к существованию и организацию своей жизни, - это экономика. И вот первый период развития человечества, палеолит – это эпоха присваивающей экономики, когда человек не производил сам пищи – самого главного до сих пор, потому что, согласитесь, для человека нет ничего важнее пищи, в материальном смысле. Так вот, он не производил, а присваивал пищу, которая была в природе, которую ему давал Бог. То есть, он занимался охотой и собирательством, но не занимался скотоводством и земледелием. Вся эпоха палеолита – это эпоха присваивающей экономики.

Эпоха палеолита начинается вместе с человеком. Как только мы замечаем первые признаки трудовой, а следовательно, интеллектуальной деятельности человека, мы говорим, что вот: человек состоялся, потому что понятно, что труд – результат интеллекта (об этом будем чуть позже говорить). До этого – человекообразное существо, но труд – и человек состоялся. И об этом свидетельствуют самые ранние памятники, связанные с орудиями труда, или, как говорил Анри Бергсон, tools for making tools, то есть, с орудиями для производства орудий, потому что орудия как таковые могут брать и животные. Скажем, обезьяна может палкой сшибать бананы, а бобр может перегрызать брёвна и из них строить свою хатку. Но чтобы делать орудия для производства орудий, нужно иметь, как мы бы сейчас сказали интеллектуальный дизайн, проект. Ведь самое примитивное орудие, самое примитивное рубило, которое представляет собой разбитую пополам гальку и один край её отбит (так называемые «галечные чопперы»), уже предполагает, что существо, которое его делало, прекрасно понимало, что для того-то, для того-то и для того-то необходимо иметь острый край камня, а чтобы сделать у камня острый край, надо кругляк, гальку, разбить и один её край, недостаточно острый, заточить ударами. То есть, оно уже имело проект. Вот этот индивидуальный проект первого чоппера на самом деле и начинает цивилизацию. И по сути говоря, между этой первой галькой и самым последним современным компьютером разница меньше, чем между зубами какого-нибудь тигра и этой галькой. То есть, эта галька на самом деле – уже начало того пути, на котором есть и Парфенон, и компьютер, и сталеплавильные печи, и атомная бомба, и реактивный самолёт, и всё прочее. То есть, уже появился проект! И вот это орудие для производства орудий – это именно то, что отличает человека абсолютно от всех живых существ, потому что орудия для производства других орудий не делает никто, кроме человека. Только у человека есть интеллект, чтобы воспроизводить свой дизайн в материале.

Так вот, совершенно очевидно, что первые орудия произошли не от того, что некая обезьяна просто тупо била камнем о камень, а потом, хохоча, увидела, что получилось. Понятно, что этот человек или древняя южная обезьяна уже была интеллектуально ориентирована, и поэтому она уже была человеком, кем бы она ни была анатомически. Анатомически она может сильно отличаться от homo sapiens, и отличается, но интеллектуально это уже человек. Это для нас, людей, занимающихся историей религии, и для вас, верующих ребят из Православного университета, конечно, самое важное – не физический облик. Когда-то в XVIII веке американские плантаторы доказывали, что у негров нет души. Книги писали на этот счёт, чтобы оправдать своё мерзостное отношение к рабам! Ну как, собственно, и наши крепостные владельцы. Правда, они таких трактатов не писали, к чести их будет сказано. А для нас самое главное то, что это существо, каким бы оно ни было анатомически, уже имеет интеллект, следовательно, имеет душу, потому что интеллект – это, конечно, проявление духовного процесса.

Так вот, первые орудия, которые известны нам сейчас, произведены где-то 2,5 млн. лет назад. Не исключено, что мы найдём что-то более раннее. Это данные на начало 2000-х гг.: на наше время, 2003, 2004 годы, пока я следил за новыми данными науки. Возможно, что-то найдено и более раннее. Совсем недавно мы говорили, что самое древнее орудие – это 1-1,2 млн. лет назад. Теперь на Олдувайской стоянке, о которой я буду говорит более подробно, найдены орудия 2,5-миллионолетней давности. Так вот, нижний палеолит начинается с первыми орудиями 2,5 млн. лет назад и завершается появлением настоящего homo sapiens и homo neanderthalensis, потому что большинство учёных сейчас считают, что неандерталец – это подвид homo sapiens, то есть это тот же homo sapiens, но только другой подвид. И появление homo sapiens и homo neanderthalensis – это опять же где-то приблизительно 250 тыс. лет назад. Вот это – эпоха раннего палеолита. Сам же палеолит кончается где-то 12 тыс.лет назад. И только 12 тыс. лет в мире существует производящая экономика. Представьте себе 2,5 млн. лет и 12 тыс. лет! Вы видите разницу между современной производящей и древней присваивающей экономикой. Человек жил бесконечно больше в присваивающей экономике и был, с нашей точки зрения, дикарём. На самом деле дикарём он ни в малой степени не был, хотя его экономика отличается от нашей.

Однако в научном мире существует мнение (особенно существовало оно в прошлом, но существует и до сих пор и среди профанов, и даже среди специалистов), что тип хозяйства, тип экономики в этом старом смысле слова определяет духовный мир человека. Это мнение восходит к известному французскому определению материалистов «Бытие определяет сознание». Исходя из этого мнения, если у какого-то современного примитивного народа, у современных дикарей, экономика подобна, скажем, экономике палеолита, то следовательно, и религиозный строй древних палеолитических народов подобен религиозному строю современных народов, находящихся на этом уровне экономического развития. У нас есть целый ряд народов, которые застыли на уровне, правда, не раннего, а верхнего палеолита, которые не совершили того, что называется неолитической революцией, то есть, не перешли к производящему хозяйству. Это, в первую очередь, аборигены Австралии (кстати говоря, их было немало – их было около четверти миллиона до прихода европейцев; о них я буду говорить уже в других лекциях). Это жители Огненной Земли, называемой по-испански Tierra del Fuego – вы помните, что это самая южная оконечность Южной Америки, ныне разделённая между Аргентиной и Чили. Эти народы к сожалению для этнографа, но, наверно, к счастью для этих народов, ассимилировались к настоящему времени и их уже нет, уже никто не ведёт там такое присваивающее хозяйство. Они уже растворились, но они ещё существовали где-то до 20-30-х гг. ХХ века, и этнографы очень хорошо исследовали их языки и их хозяйство. Это тоже были очень низко развитые народы. И, наконец, это некоторые африканские племена, которые отчасти, как готтентоты, тоже исчезли, а некоторые, как например, пигмеи, сохранились до настоящего времени. Так вот, делается вывод, что если палеолитический тип экономики у этих народов есть, соответственно, мы можем сказать, что и религия палеолита такая же, как у этих народов. А религию этих народов мы изучить можем, и её изучили.

Так утверждали в XIX веке. Например, уже известный вам Джон Леббок писал: «Изучая современных дикарей, мы можем получить правильное представление о человеке в древнейшую эпоху и о стадиях эволюции, через которые прошла наша цивилизация». Это его знаменитая книга, которая называется Social and Religious Conditions of the Lower Races («Общественные и религиозные условия низших рас»), издана в 1869 году в Великобритании. Согласитесь, что даже такое название сейчас невозможно – политически некорректно. Но тогда вот так писали. И удивительно, что эта точка зрения воспроизводится, вы её встретите. Те из вас, кто запаслись «Историей религиозных идей» Мирчи Элиаде, встретят её у него. Мирча Элиаде в первом томе своей «Истории религиозных идей» пишет: «Позволительно восстанавливать некоторые черты доисторических религий, изучая обряды и верования, присущие слаборазвитым охотничьим племенам. Эти племена, остановившиеся на уровне, сходном с верхнепалеолитическим, в некотором роде являются живыми ископаемыми (living fossils)». Вот это мнение уже современного и самого авторитетного учёного.

И однако оба эти мнения неверны. Они неверны по простой причине. Палеолитический человек совершенствует свою цивилизацию, свою экономику, свою жизнь. Я не говорю слово культура, обратите внимание, об этом другой разговор. Но он совершенствует свою цивилизацию, орудия. Орудия верхнего палеолита намного более мастерски сделаны, чем орудия раннего палеолита. Кстати говоря, одна оговорка, но может быть она важна. Когда мы говорим ранний и поздний палеолит, это более-менее понятно. Но когда мы говорим «верхний» и «нижний», это может быть не всем понятно. Речь идёт о чисто археологическом методе. Понятно, что нижний палеолит ниже, глубже в земле, потому что, естественно, культурные слои наслаиваются. И поэтому нижний палеолит – это самый древний, верхний палеолит – это для нас самый новый. Имейте в виду: оба эти термина используются, и в английском языке вы найдёте более распространёнными lower paleolithic и upper paleolithic – соотвественно, верхний и нижний.

Так вот, одно дело – медленно совершенствовать свою цивилизацию и в итоге прийти к палеолитической революции, производящей экономике, государству и так далее – к письменности и, наконец, к компьютеру и ядерной энергии, а другое дело – не прийти ни к чему этому за те же сотни тысяч лет и остаться таким, какими другие племена тоже были, скажем, 50 тысяч лет назад. Но они потом превратились в высоко цивилизованные сообщества, а живущие рядом с ними остались дикарями. Согласитесь, что это разные вещи. И поэтому современный дикарь – это вовсе не хранитель того, что имел древний человек. По сути говоря, справедливы слова ещё сравнительно давно, в 1960 г., сказанные лучшим, наверно, исследователем религии доисторического человека Йоханнесом Марингером, автором книги – по-датски я не читаю, а по-английски это The Gods of Prehistoric Man. Она во многом устарела: за полвека найдена масса новых данных, но это лучший компендиум, который я знаю к сегодняшнему дню. Он писал: «Древнейший человек из-за его творческих разработок, которые были поистине совершенно новаторскими, существенно опережает интеллектуально современного нам дикаря». Это абсолютно верное умозаключение, потому что должен быть совершенно разный тип сознания у человека, который на протяжении сотен тысяч лет изобрёл всё, и у человека, который отказывается от изобретений и продолжает жить в мире, от которого передовое человечество ушло десятки тысяч лет назад. Это совершенно разные типы интеллекта. Я не говорю, какой лучше, какой хуже, но это, безусловно, разные типы интеллекта, Одно дело – изобрести колесо, другое дело – сказать: «Нет, никогда не буду пользоваться колесом, проще так, ногами ходить и на спине таскать». Понимаете? Это два разных типа интеллекта. Исходя из этого мы можем твёрдо сказать, что древний, доисторический человек, видимо, и религиозно, и культурно отличался от современного дикаря.

В этом смысле мы с вами, опять же, должны подвергнуть переосмыслению весьма распространённую точку зрения, которую высказывали в XIX веке многие. В ХХ веке её высказывает знаменитый теоретик религии Фрэзер и поддерживает, опять же, известнейший религиовед-социолог Макс Вебер. Фрэзер говорил: «Жить и давать жизнь, поедать пищу и зачинать детей – в этом основные потребности человека прошлого; в этом же будет его основные потребности и в будущем, до скончания мира. Всё остальное может добавляться для украшения и обогащения человеческой жизни, но если эти первичные потребности не будут удовлетворяться, сама человеческая жизнь исчезнет». Примерно то же самое писал Вебер, который предполагал, что религия – это такая художественная настройка, появляющаяся в тот момент, когда у человека обнаруживается досуг – время для того, чтобы отдохнуть и подумать о вечности.

Это неправильно. И вот чтобы, опять же, понять, почему это неправильно, дорогие друзья, мы должны вернуться к самому простому. Мы должны себе представить, что такое первое орудие человека. Первое орудие человека, как я уже сказал, это результат исполнения определённой идеи, определённого дизайна. Пусть это исполнение ещё очень плохое, ещё очень несовершенное. Из тысячелетия в тысячелетие, из эпохи в эпоху человек будет совершенствовать именно реализацию проекта, но не проект. Идея сама по себе совершеннее реализации. Это всегда так, понимаете? Пусть вы ещё неумело шьёте себе платье. Но у вас в голове прекрасное платье! Вы представляете себя в совершенно очаровательном платье, и все молодые люди оглядываются на вас. Но когда вы переходите к швейной машине, то обнаруживаете, что вы многого не умеете. И швы не ложатся, и выточки не получаются, и в итоге получается некий такой балахончик вместо элегантнейшего платья. Но дизайн-то у вас есть! Вы просто не умеете его реализовать! Что вы делаете, если вы последовательны? Вы упорно учитесь. Вы идёте на выучку к кому-то, вы сами изучаете модные журналы или ходите на курсы кройки и шитья. И в итоге вы достигаете (или не достигаете, если у вас нет способностей) определённого успеха. То есть, идея есть, а для того, чтобы она реализовалась, надо постараться. То же самое и с самым первым каменным орудием. Идея была, а её реализация пока очень примитивна. Но идея была.

И вот здесь, дорогие друзья, и лежит принципиальное опровержение Фрэзера и Вебера, потому что любое животное, так же, как и человек, имеет потребность в добывании пищи и в продолжении рода. В этом смысле человек ничем не отличается от мышки-норушки и лягушки-квакушки. Но отличие человека в том, что он реализует эти свои потребности не инстинктивно, а имея идею их реализации. Поэтому он создаёт вокруг себя искусственный мир, искусственную среду, в которой он реализует свои потребности. А эта идея сама по себе обязательно возвращается к человеку новыми вопросами. Коль человек, в отличие от животного, имеет дар мысли (а без этого не может быть проекта, не может быть самого элементарного орудия!), то он, соответственно, задаёт себе не только вопрос «зачем я изготавливаю это орудие?».(понятно: чтобы выскоблить шкуру, или чтобы убить зверя), а «зачем вообще я добываю пищу и продолжаю род?» Зачем? Вот эти вопросы «зачем» - это главные человеческие вопросы. И никто никогда не смог сказать, что человек способен делать первое, то есть, интеллектуально проектировать свои экономические задачи, и не задаваться вопросом вторым: «зачем он это делает?». Интеллект обязательно требует постановки этого глобального вопроса.

И в этом смысле нам очень важны находки последнего времени, которые показывают, что ещё не человек, не человек рода homo, а более древнее существо имело этот интеллектуальный дизайн. Следовательно, мы можем почти с твёрдой уверенностью предположить, что оно задавалось и вопросом более глобальным: вопросом «зачем быть?». Этот вопрос, конечно же, известен и каждому из вас. Более того, современная опытная психология прекрасно знает, что, по крайней мере, два раза в процессе развития индивидуальной личности – в период так называемого первого взросления (это где-то 6-8 лет) и в период второго взросления, полового созревания (это где-то 13-16 лет) – по крайней мере, два раза любой человек, даже самый примитивный, задаётся этим вопросом: «зачем он есть?», «зачем он существует, если жизнь пресекается смертью, если всё относительно, если всё разрушимо?». И ребёнок всегда задаёт этот вопрос родителям. И вы задавали, безусловно. И беда тех родителей (а вы все будете когда-то родителями, поэтому знайте), которые не ответят честно, правдиво и вразумительно на этот вопрос. Согласитесь, что честный, правдивый и вразумительный ответ на этот вопрос может быть только разговором о Боге. Любой ответ неверующего человека будет примерно таким: «Да, все помрём, все разрушимся, Вселенная перейдёт в плазмоидное состояние. Но всё равно, давайте всю жизнь, добывая средства к существованию, потому что ты живёшь моментом. Надо ловить этот момент, получать удовольствие от жизни. А что будет дальше – помрёшь ли ты, погибнет ли земной шар – это уже неважно». Согласитесь, что даже с точки зрения нравственной такое воспитание создаст из ребёнка чудовище, от которого первым погибнет тот, кто его так воспитывает. Поэтому единственный правильный ответ – это разговор о вере, о Боге, о вечности Пусть даже не о христианской вере – это может быть любая вера, в какой человек родился: индуизм, ислам. Но это обязательно разговор об абсолютных ценностях. И вот точно так же и древний человек задавался этим вопросом. И мы не знаем, как он получал этот ответ – непосредственно ли от Бога, или получал его каким-то другим образом, или же это было знание, которое он имел ещё от изгнания из рая, если мы – люди авраамического круга, мы так можем предположить. Но безусловно, он получал ответ о цели и смысле, потому что трудная, тяжёлая жизнь интеллектуального существа, которым было доисторическое человекоподобное существо, не давала возможности гедонистического расслабления, какая иногда даётся сейчас. Она требовала полного сосредоточения сил для решения задач продолжения рода и выживания. Но продолжение рода и выживание обязательно требовали ответа на вопрос, зачем так много трудиться для того, чтобы продолжать род и выживать, не лучше сразу помереть и от всего отойти, если всё равно помрёшь через 10-20 лет, а сколько ещё попотеть до этого без толку придётся, да и дать жизнь детям, которые тоже будут гнобиться всю свою дальнейшую жизнь.

Именно это и говорит о том, что древнейшее человекообразное существо, если оно делало орудия материальные, оно с необходимостью имело и орудия духовные. И этим духовным орудием была его вера. Как с помощью примитивного рубила древний человек овладевал природой окружающего мира, точно так же верой он овладевал жизнью и смертью. Он овладевал смыслом своего бытия. Вера была таким же точно орудием, но орудием духовным. И единственное отличие заключается в том, что орудия материальные мы находим, потому что то, что сделано из кремня, может сохраняться и 2,5, и 25 миллионов лет, а вот то, что было духовным орудием, мы, понятно, так просто найти не можем. Мы сможем найти эти орудия только тогда, когда древний человек научится писать. И когда мы прочтём его тексты, мы скажем: «Да, вот так он верил, так он побеждал смерть, так он обретал смысл жизни». Когда мы с вами возьмём первые письменные тексты, написанные всего-навсего 5 тысяч лет назад – по сравнению с этими миллионами это вообще секунда, как мы говорили на прошлой лекции – тогда мы увидим, что да, это был не просто человек, имевший какие-то там религиозные суждения. Мы увидим, что это был глубочайшей и напряжённейшей, и мудрейшей веры. И не в смысле откровения, которое нам дано, а в смысле нашего переживания этого откровения, дай Бог нам иметь религиозное переживание такой глубины и силы, какое имел человек эпохи ранней письменности. Соответственно, мы можем предположить, что и до этого он тоже не был чуркой бездушной с глазами.

Что же касается орудий, то я вам зачитаю буквально самое последнее суждение. Это суждение содержится в «Истории человечества», изданной ЮНЕСКО в 2003 году. То есть это, можно сказать, самый последний край науки. «История человечества», том 1. И вот один из исследователей, Жан-Поль Моэ, пишет: «Недавняя находка в Кении ряда великолепных и разнообразно обработанных камней, часть которых получена из одного ядра [это один нуклеус, одна галька, а по ней так бьют, чтобы получилось несколько – то есть, надо иметь очень мощный интеллектуальный дизайн, чтобы сразу представить, как правильно разбить гальку, требуется немалый ум; пойдите предложить это сделать шимпанзе!] свидетельствует о существовании «гранильной мастерской» 2,3 млн. лет назад и доказывает, что уровень сложности технологического процесса, а не только инстинктивное использование случайных предметов, попавших под руку, был полностью достигнут значительно раньше появления homo habilis (человека умелого) [то есть, первого homo ]. Констатация этого факта ставит под сомнение существовавшую до сих пор гипотезу, что появление орудия сделало человека человеком. Некоторые австралопитеки [«южная обезьяна»], которых считают более близкими к обезьянам, чем «человека умелого» [ homo habilis ], занимались гранением камней, что также подтверждается наличием каменных орудий в некоторых слоях Када-Хоно и Када-Хадар близ долины реки Аваш в Эфиопии. Их возраст – 2,6-2,4 млн. лет, и их находят с останками австралопитеков в Эфиопии. Так как количество этих находок увеличивается, то возможно, изготовление орудий не является одной из специфических особенностей представителей рода homo, как и прямохождение».

То есть, не только человек, но и человекообразное существо с биологической точки зрения уже было человеком с духовной точки зрения.

И здесь мы с вами выходим, может быть, не на основополагающий, но на методически очень важный момент. Если мы суммируем, что такое орудие, и чем орудие отличается от всего остального, чем пользуются живые существа, то мы скажем просто следующее. Все живые существа приспосабливаются под среду обитания. То есть, они обладают так называемой адаптивной физиологией. Они все приспосабливаются под среду. Очень простой пример: когда наступил ледниковый период, одни слоны отступили на юг, в тёплые края, а другие в результате эволюции получили шерсть и превратились, грубо говоря, в мамонтов. Скажем, когда лес в Африке сменился саванной, тогда лесной жираф окапи, который до сих пор существует в тропических лесах Конго, постепенно эволюционировал в современного жирафа с длинной шеей, поскольку для степи очень важны две вещи: высоко видеть, не приближается ли хищник, и объедать листья с отдельных деревьев, которые растут высоко, а внизу травы, пригодной для питания, может не быть. Поэтому эволюционируют животные.

Так вот, человек – единственное существо, которое пошло прямо противоположным путём. Оно не приспосабливалось к среде обитания, а приспосабливало среду под себя. Самое первое орудие – это средство для приспосабливания среды под себя. У человека нет зубов, как у тигра, и нет когтей. И чтобы компенсировать отсутствие зубов и когтей, он создаёт, грубо говоря, искусственные зубы и когти: это – орудия. У человека, скажем, нет естественных мест, где он может жить, и он начинает строить хижины. Человек не может бегать со скоростью гепарда, и он уже 2,5 миллиона лет назад изобретает метательные шары, которые найдены как раз в Олдувае: это шар на какой-то верёвке, может, из лианы, кстати, тоже свитой (верёвки, понятно, не остались, но метательные шары остались). Это были шары, которые раскручивали и швыряли, чтобы они убивали животных, убегающих от охотников, скажем, антилоп. То есть, человек начинает подчинять среду себе.

И по сути говоря, этим занимается вся наша цивилизация, начиная с этого самого примитивного каменного орудия и кончая самыми современными формами жизни. Вот мы сейчас живём в абсолютно искусственной среде. За окном может быть холодно, снег. У нас здесь уютно и светло, а на улице может быть темно и мрачно. Мы создали себе искусственную среду, в которой мы благополучно живём. Мне, как человеку, много занимающемуся палеолитом и доисторическим человеком, иногда кажется, особенно когда я иду вечером, что наши огромные каменные дома – это искусственные пещеры, в которые уютно и комфортно подведена вода, выведена канализация, подведён свет. Но по сути, это огромная каменная рукотворная пещера, в которой в отдельных её отсеках живут отдельные нуклеарные семьи. То есть, человек создал совершенно искусственную среду. И если мы будем говорить о цивилизации, то вся история человечества – это создание всё более и более автономной среды обитания. Мы сейчас более автономны от Божьего мира, от природы, чем, предположим, сто лет назад, и тем паче, чем тысячу лет назад, и тем паче, чем десять тысяч лет назад. Хотя Бог не даёт нам забыть, что мы всё же не полностью автономны, и то куриным гриппом, то катастрофой в Таиланде, то чем-нибудь ещё, да и самой смертью, конечно же, врывается в нашу жизнь и показывает, что наша жизнь на самом деле не отделена. Но мы стараемся её отделить. И именно из-за того, что мы стараемся отделить нашу жизнь всё больше и больше, у нас освобождается всё больше и больше интеллектуальных сил, которые мы можем тратить и на цивилизацию, и на нечто иное, потому что нечто иное – это культура.

Между цивилизацией и культурой, как я вам уже говорил, есть огромная разница. И опять же повторю очень кратко, что «если цивилизация – это приспосабливание окружающего мира к телесно-душевному запросу человека, то культура – это восстановление человеческого духа в меру его божественного абсолютного совершенного первообраза». Культура – это то, что позволяет нам восстанавливать себя к абсолютному. Если мы посмотрим, что такое культура, это, по сути говоря, реализация наших представлений о благе, красоте и должном, в отличие от цивилизации, которая есть реализация наших представлений об удобном и нужном. И если цивилизация – это вечно развивающийся процесс, то культура – иное. Культура зависит не от того, насколько мы освоили, организовали внешний мир. Культура зависит от того, насколько мы раскрыли себя Богу. Если не хотите упоминать слово Бог в данном контексте – насколько мы себя раскрыли этим абсолютным принципам красоты, блага и совершенства, которые реализуются в искусстве, в праве и в нравственности – этика, эстетика и аксиология.

Так вот, цивилизационно, то есть, во внешнем культура может проявляться более или менее. Мы можем иногда не уметь нарисовать то, что мы видим мысленным взором. Некоторые иконы очень примитивны.Но при этом мы говорим, что они духоносны. Некоторые картины (какого-нибудь Шилова) с точки зрения изобразительности очень точные, но духоносности в них нет ни на йоту. То есть, мастерство и цивилизационно-техничесское может быть, но оно может не совпадать с культурным моментом. А вот в те редкие моменты, когда культурное и цивилизационное выражение этой духовной потребности человека совпадает, тогда появляются абсолютные шедевры культуры – будь то в слове, будь то в живописи, будь то в праве, в государственности, в эпосе, в чём угодно.

Поэтому мы можем сказать, что цивилизация постоянно развивается, а культура пребывает. И в какие-то периоды подъёма человеческого духа она достигает предельных уровней совершенства. А потом, когда дух опадает, пламя этого горения духа оседает, умаляется, тогда, соответственно, деградирует и культура. Может деградировать культура и развиваться цивилизация – это мы должны знать. Может развиваться культура, и при этом на очень низком уровне находиться цивилизация. Эти вещи не связаны прямо, хотя некая опосредованная связь у них есть. Если культура долго деградирует, цивилизация начнёт деградировать тоже, но далеко не сразу. Вот у нас сейчас, например, период подъёма цивилизации и покамест деградации культуры. Я имею в виду не у нас в России, а во всём постхристианском мире. И как будет дальше, мы не знаем. Но скорее всего, такая деградация культуры, то есть, деградация этого предстояния пред Богом, духовного переживания, приведёт в конечном итоге, как всегда приводила раньше, к цивилизационному слому. Или к новому подъёму духа, на что мы с вами и надеемся, сидя сейчас в этой аудитории.

В этом смысле очень правильна мысль Джозефа Кэмпбелла, человека, с которым я, в общем, не во всём согласен, что «история человеческого рода с самой первой своей страницы – это не просто повествование о постепенном совершенствовании человека, изготовителя орудий труда, но в намного большей степени это история излияний огненных откровений в души провидцев и трагически напряжённых усилий земных сообщества к воплощению этих небесных заветов». Я считаю, что это прекрасные слова из его книги The Masks of God: The Primitive Mythology (Нью-Йорк, 1991). Это очень крупный религиовед, человек глубокий, но далеко не во всём, как я уже сказал, мне близкий.

Итак, мы видим, что грубость орудий вовсе не свидетельствует о грубости духа, о грубости интеллекта. Грубость цивилизации вовсе не свидетельствует о примитивности внутренней культуры. И коль уж этот изготовитель примитивных орудий стал изготавливать эти орудия, коль уж он стал человеком в смысле этого духовного, интеллектуального дизайна, мы можем предположить, что его духовный мир был глубок и разнообразен. Но просто мы не можем о нём много узнать, потому что всё, что связано со сферой духа, археологически обнаружить практически невозможно, особенно если мы примем во внимание, что от человека раннего палеолита до нас дошли в большей степени совсем мизерные остатки костей, пепла от костра. Совсем-совсем немного до нас дошло, и поэтому как тут можно что-то говорить о религии, если там несколько костей, несколько каменных орудий и зола от костра? Какая там религия?

И вот, дорогие друзья, вы увидите сейчас, что современные археологи умеют сказать многое. Конечно, далеко не всё. Конечно, мы не можем восстановить богословскую систему человека раннего палеолита. Но сказать о том, что это была вера, и хотя бы некоторые линии, параметры этой веры определить мы можем буквально по следам от пылинок, потому что материальная деятельность человека не совсем отделена от его духовной способности.

Мы с вами будем говорить о двух комплексах стоянок. Первый и наиболее древний, как я уже сказал, - это комплекс стоянок в Олдувайском ущелье на границе Кении и Танзании. Олдувайский археологический слой – это огромный период времени: 2,2 – 0,9 млн. лет назад. В Олдувае обитали австралопитеки. Найдены останки австралопитеков – зинджантропа Бойса вместе с homo habilis (человеком умелым), и на поздних, верхних слоях homo habilis обнаруживается уже с homo erectus. Напомню, что homo erectus – это питекантроп и синантроп, а homo habilis – это более ранняя форма рода homo. Ну а зинджантроп и австралопитек – это ещё не род homo, это семейство hominidae (семейство человекообразных). Вторым местом анализа находок, о котором я уже упоминал, будет китайский Чжоукоудянь под Пекином, где найдена стоянка уже homo erectus, видимо, где-то около 500 тыс. лет назад.

Здесь нам с вами необходимо заметить следующие вещи. Поскольку мы будем говорить о человеке, то самый древний в процессе эволюции человек действительно есть результат и дитя цивилизации. То есть, если мы себе представим современного человека, нас с вами, без всех средств цивилизации, в том числе без спичек, без одежды, брошенным в дикий лес, то, скорее всего, он очень скоро помрёт от холода и голода. То есть, человек сейчас совершенно не приспособлен к жизни в окружающей среде без искусственного окружения. Это совершено ясно. Мы практически не можем выжить без каких-либо цивилизационных средств. Вспомните «Таинственный остров» Жюль Верна. Многие его, я думаю, читали. Всё же Жюль Верну понадобился капитан Немо с его ящиками с ружьями, с какими-то другими средствами. Наконец, у людей были часы, из которых они взяли стёкла, соединили их вместе и таким образом добились производства огня. Постепенно они создали цивилизацию даже с электричеством, телеграфом и всем прочим. Но они были не голыми, без всего выброшенными где-нибудь там в сибирскую тайгу. Если бы Жюль Верн поставил перед собой такую задачу, я думаю, что роман получился бы значительно короче. То есть, человек сейчас намного меньше приспособлен к жизни в окружающей среде, чем австралопитек или homo habilis (человек умелый) 2 млн. лет назад. Но есть какие-то элементы, которые в нём, тем не менее, развиваются. И по сравнению с австралопитеком и homo habilis мы видим развитие некоторых элементов человека даже по его скелету.

Это структура и объём мозга, который постоянно возрастает. Мозг постоянно увеличивается. Мозг олдувайского homo habilis ­– это 725 см³, мозг homo erectus – это уже 1100 см³, мозг современного человека – 1400 см³, а мозг несчастно погибшего неандертальца – 1600 см³ (то есть, на самом деле он больше, чем у современного человека, но я об этом говорил вам на прошлой лекции – там несколько иная структура, там менее развиты лобные доли и более развиты, чем у современного человека затылочные анализаторы). То есть, явно, что мозг развивается. Человек деградирует как животное, то есть, он всё хуже и хуже приспособлен к окружающей среде, а мозг развивается.

Второе – это кисть руки. Большой палец всё больше и больше встаёт в перпендикулярное положение относительно четырёх других пальцев. Кисть руки обретает всё большую и большую подвижность. Таким образом, именно такое расположение пальцев руки позволяет человеку осуществлять тончайшие манипуляции. Человек одновременно может рукой ломать толстые ветки деревьев, так как мышечная сила велика, и делать мельчайшие операции, поскольку его пальцы способны к самым тонким действиям. И это развитие идёт постепенно от австралопитека к современному человеку.

Третья особенность – это постановка тела. Всё, что мы знаем по форме скелета австралопитека, потом homo habilis,потом homo erectus, говорит, что постепенно человек встаёт на ноги вертикально. Ещё австралопитек передвигался, по всей видимости, в таком состоянии, когда ему удобно было время от времени бежать на четырёх ногах, но иногда он уже вставал на две ноги, которые были, как у современных обезьян, как правило, согнуты в коленях. Homo habilis уже не прибегает к передним конечностям для движения. Homo erectus потому и назван homo erectus, что ходит прямо, хотя корпус ещё наклонён вперёд. Homo sapiens и homo neanderthalensis ходят уже как гвардейские офицеры: плечи назад, грудь вперёд, голова высоко поднята. То есть, мы видим постепенное выпрямление тела.

Кстати говоря, есть одна таинственная находка. В местечке Лаэтоли в Танзании примерно 3,8-3,5 млн. лет назад было извержение вулкана. Естественно, выпало большое количество пепла. Этот вулканический пепел после первого же дождя, когда он соединился с водой (а дождь пролился, видимо, или сразу же, или через 2-3 дня), превратился в бетон, который сохранился до сегодняшнего дня. За тот период, пока дождь не пролился, а тёплый пепел лежал на земле, по нему прошли трое – двое взрослых и ребёнок. И они прошли на двух ногах. Да, большой палец ноги сильно отставлен. Да, это не homo sapiens. Это, скорее, или какой-то австралопитек, или очень древний homo habilis. Но он шёл на двух ногах, и, поскольку нажим на пятку больше, чем нажим на переднюю часть стопы, он шёл прямо. Вот это таинственная находка, которая обошла все археологические журналы и которая говорит, что мы ещё многого не знаем о развитии доисторического человека.

Четвёртый элемент нам менее ясно виден, но по ряду моментов, хотя бы из-за постановки глаз, которая меняется, мы можем предположить, что у человека возникает всё более и более объёмное и, по всей видимости, всё более и более цветное зрение, чего нет у животных.

Все эти четыре момента, опять же, говорят об одном: всё это необходимо для интеллектуальной деятельности, для создания искусственной среды. То есть, человек даже там, где он анатомически совершенствуется, он развивается не для того, чтобы подстроиться под среду, а для того, чтобы даже чисто физиологически всё лучше и лучше эту среду подчинять себе.

И вот, дорогие друзья, находки в Олдувае говорят о многом. Уже в самом нижнем слое, где homo habilis жил с австралопитеком, учёные обнаруживают остатки круглых хижин. От хижин остались только круги камней, которые закрепляли шесты, а на шестах, видимо, лежали ветки, трава. Но ясно, что это уже искусственные постройки. Найдены, как я уже вам читал, орудия, в том числе каменные шары для охоты. Многие орудия сделаны из вулканического стекла – обсидиана, которого нет в районе стоянок. Ближайшие залежи обсидиана находятся примерно в 20 км от Олдувайской стоянки. То есть, эти древние человекообразные существа имели ещё дизайн добычи нужного материала (а обсидиан – это очень крепкая порода; это вулканическое стекло, и оно при сколе даёт очень острый край) и специально отправлялись в эти далёкие походы за необходимым материалом. Наконец, само место стоянки выбрано тоже не случайно. Это место, где полноводная (пресная, понятно) река вливается в слабо солёное озеро, и где поэтому есть и обилие пресной воды, а в слабосолёном озере полно рыбы и болотной птицы. То есть, это великолепные места для рыболовства и охоты. Видите, это тоже дизайн – дизайн обнаружения оптимального места жизни.

И наконец, самое, пожалуй, интересное и самое таинственное: среди отдельных очень фрагментарных находок несколько лет назад в районе озера Туркана был найден череп молодого homo habilis, лет 16-18. Какой его номер – не так важно, это KNMPR470. Этот череп сохранился почти целиком. Какая важна находка? Оказалось, что у него внутри черепной кости, в районе третьей восходящей извилины лобной доли, есть выемка, которая говорит о том, что в мозгу этого существа был некоторый, как мы бы сказали, бугор. А это тот самый бугор, который у современного человека называется полем Брока. Поле Брока руководит речью, движением языка и мышц, когда человек говорит. И поскольку абсолютно в том же месте, что и у современного человека у этого homo habilis с маленьким мозгом, с плоским черепом, с низким лбом, в районе третьей восходящей извилины лобной доли мозга всё равно есть выемка, это говорит о том, что это существо имело способность к развитой членораздельной речи. А что ещё более удивительно, так это то, что анализ его нижней челюсти и костей гортани говорит о том, что оно не могло артикулировать слова. То есть, механический речевой аппарат был развит ещё очень слабо, а аппарат мозга был уже развит. Вы понимаете, о чём это говорит? Это говорит о том, что сознание и способность опережали их реализацию. Так же, как и в культуре дизайн вашего платья в вашей голове не соответствует умелости ваших рук. Но понятно, что намного хуже, когда есть умелость рук, а никакого дизайна в голове нет – тогда и научиться ничему невозможно. То есть, человек сначала становится существом, способным к интеллектуальной деятельности, и лишь благодаря этой способности он постепенно развивает в себе физиологический аппарат – и руку, и речь, и всё – необходимый для реализации этой интеллектуальной способности. Вот это, пожалуй, величайшее открытие. То есть, человек ещё говорил мало и с трудом, но способность к речи у него уже была заложена. Этому черепу чуть меньше 2 млн. лет.

И надо сказать, что в районе озера Туркана сейчас недавно найдены самое раннее кострище – самый ранний участок обожжённого костром грунта. «В Кении у озера Туркана известен участок обугленного костром грунта возрастом 2,5 млн. лет». Это к настоящему времени самое раннее место, где горел огонь. Конечно, возможно, это не костёр. Возможно, это попадание молнии. Но учёные по ряду признаков говорят, что, скорее всего, это рукотворный огонь. Там была сложена стенка из камней, чтобы защищать огонь от ветра. Это самая ранняя находка огня.

А о том, что же такое религиозный мир человек Олдувая и синантропа, который, как мы с вами убедились, уже был человеком духовно, мы поговорим на следующей лекции.