Приговор с отсрочкой исполнения

Речь в данном случае пойдет об известном педиатре, крупном администраторе Тамаре Михайловне Цыгало-вой. Всякий раз, встречаясь сегодня с этой энергичной, цветущей женщиной, вспоминаю как 10 лет назад ее впер­вые привел ко мне сын: ходить без посторонней помощи она практически не могла. Состояние Тамары Михайлов­ны было ужасным: передо мной стояла до предела ис­тощенная женщина с вздутым животом, через тонкие стенки которого с уродливо набрякшими венами («голо­ва Медузы») просматривались бугры измененной печени. Такими были последствия ее двенадцатилетнего лечения после отравления грибами, вызвавшего гипертрофиче­ский цирроз печени. Тамара Михайловна буквально поги­бала, когда созванный в Центральном институте гастро­энтерологии консилиум решил, что продлить ее жизнь может только операция по удалению двух третей из­мененной печени, после чего оставшаяся треть, меньше затронутая болезнью, сможет какое-то время выполнять свои функции. Когда больная со свойственной ей прямо­той спросила: «Ну, а жить-то я буду?», то в ответ ус­лышала, что будет—и не меньше года.

Согласитесь, такой ответ вряд ли улучшит настроение любого из нас: жить в полном сознании того, что смерт­ный приговор вынесен, и только исполнение его отсроче­но на некоторое время,—нагрузка для психики человека непереносимая. К счастью, для Тамары Михайловны ей рассказали о моей лекции, с которой я выступала на биологическом факультете МГУ, поэтому она имела не­которое представление о моих работах.

Поскольку состояние больной ухудшалось с каждым днем, ее в конце концов привезли ко мне. При встрече я сказала, что с подобными случаями не встречалась, но учитывая безвыходность положения готова взяться за лечение, если Тамара Михайловна со своей стороны будет помогать мне. Скажу сразу: результат превзошел все ожидания, но путь к успеху был долгим и трудным. Главная трудность состояла в том, чтобы насколько это возможно, снизить поступление усвоенных пищевых ве­ществ в печень, и тем самым ограничить функции больного органа. Но как добиться этого, если без пищи человек существовать не может, а пищевые вещества обязательно будут раздражать печень.

Выход был только один: насколько возможно ограни­чить количество потребляемой пищи при всемерном улучшении ее качества, что мы и сделали. Оказалось, что Тамара Михайловна нормально существует и ее болезнь не прогрессирует только тогда, когда она съедает в сутки не больше двух столовых ложек пшеницы. Никакие дру­гие продукты в ее суточный рацион не входили. Разумеет­ся, пшеница была пророщенная, т. к. ее отличает богат­ство питательных веществ, а также самых различных витаминов, содержание которых в десятки раз выше, чем в непророщенной.

Здесь, думается, следует упомянуть об одной тонкости, которую мы сразу не учли. Когда нам удалось установить, что для питания Тамары Михайловны лучше всего подхо­дит пшеница, мы вдруг заметили, что моей пациентке стало хуже. Лихорадочно начала работать мысль, пытаясь найти причину: ведь это были первые, а значит и самые трудные и ответственные шаги в процессе лечения. Что же в конце концов оказалось? Да всего лишь то, что пшеница была взята из элеватора, где ее в полном соответствии с технологией хранения протравили. После этого случая я взяла для себя за железное правило: не разрешать для лечебного питания пшеницу и другие зерновые культуры, пока сама не проверю своим биолокационным методом исследований, насколько они съедобны.

При разработке рациона питания Тамары Михайлов­ны пришлось столкнуться и с другой трудностью: несмо­тря на то, что в пророщенной пшенице содержится боль­шое количество разнообразных витаминов, витамина С в ней явно недостаточно, а в нашем организме он не вырабатывается. Надо было найти такой его источник, который не действовал бы отрицательно на поджелудоч­ную железу: у моей пациентки она тоже была поражена.

Врачам известно, что люди, страдающие воспалением поджелудочной железы, не переносят не только овощей и фруктов, но даже соков из них. Организм Тамары Михайловны не принимал и травяных соков, которыми я иногда лечу людей, предписывая пить эти соки букваль­но по каплям. Они исключительно эффективны, но добы­вать их трудно, и еще труднее сохранять их целебные свойства в течение зимы.

Выручила нас в этой казалось бы тупиковой ситуации краса русских лесов—сосна. В ее молодых побегах витамина С содержится в четыре раза больше, чем в пло­дах болгарского перца, считающегося по этому показа­телю рекордсменом. Из свежей хвои и побегов моя паци­ентка готовила волшебный напиток, не причинявший вре­да ее больным органам. С вечера наряду с пшеницей она замачивала на 12 часов в хорошей воде пучок молодых веточек, на следующий день доводила эту воду с замочен­ными в ней побегами до кипения, после чего минут двадцать выдерживала напиток на медленном огне и пи­ла вместо воды. Попутно замечу, что синтезированными «чистыми» витаминами, продающимися в аптеках, я не пользуюсь. Они оказывают на организм человека, осо­бенно больного, слишком резкое воздействие, т. к. долж­ны еще «вписаться» в его внутреннюю среду. Витамины же, содержащиеся в растениях, лишены этого недостатка, поскольку они уже включены в биологический цикл жи­вых организмов.

Я так подробно рассказываю вам о всех особенностях лечения Тамары Михайловны лишь для того, чтобы вы поняли, насколько важен индивидуальный подход к каж­дому больному. Ведь даже одна и та же болезнь протека­ет у разных людей по-разному, и искусство врача в том и состоит, чтобы учесть индивидуальные особенности каждого из них.

Поэтому когда я вижу громадные залы, заполненные фанатичными поклонниками того или иного целителя, ждущими от него мгновенного излечения всех болезней разом, то испытываю сложные и противоречивые чувст­ва. Чисто по-человечески я сочувствую этим людям, же­лаю им здоровья, без которого сама жизнь нам не в ра­дость. Но как врач, ученый, гражданин не могу избавить­ся от чувства вины перед людьми, вины и моей личной, и нас, врачей и ученых в целом, за то, что так ничтожно мало делаем для образования наших соотечественников, для ознакомления их с достижениями современной био­логической науки, которая, избавляя человека от по-детски наивной веры в чудеса, дает ему взамен понима­ние законов, управляющих жизнедеятельностью живых организмов. Зная их, люди получают возможность осоз­нанно следовать им в повседневной жизни, побеждать преждевременную старость, сохранять до последних сво­их дней ясность ума и мудрость суждений.

В своей врачебной практике я никогда не забываю об этом и начинаю лечение с того, что объясняю больному причины его заболевания, смысл тех или иных моих назначений, эффект, который они должны дать. Как только пациент поймет все это, моя повседневная опека ста­новится не просто излишней, а нежелательной. Поэтому все мои больные лечатся, как принято говорить, амбулаторно, а по сути дела—самостоятельно, лишь изредка приезжая ко мне, чтобы я могла проконтролировать ход выздоровления и, в случае необходимости, внести коррек­тивы в стратегию и тактику лечения.

Завершая рассказ об исцелении Тамары Михайловны, хочу сказать, что совместными усилиями нам удалось победить ее смертельно опасную болезнь. Желудочно-кишечный тракт приведен в такую норму, которая недо­ступна сегодня подавляющему большинству так называе­мых «практически здоровых» людей. Желудок уже не растянут, а приобрел свой естественный объем. Как только это произошло, тут же закрылся клапан, отделяющий его от двенадцатиперстной кишки. Полностью восстанови­лись естественные функции тонкого кишечника, который уже не доставляет печени хлопот, ставших в свое время причиной ее заболевания. Печень приняла естественные размеры и вернулась на свое исконное место в подреберье. Нормализовалась и функция поджелудочной железы.

Как только был приведен в норму толстый кишечник, сразу же начал улучшаться внешний вид Тамары Михай­ловны, наладилась и терморегуляция ее организма. Во время болезни она постоянно зябла, т. к. за 12 предыду­щих лет медикаментозного лечения микрофлора ее тол­стого кишечника была практически истреблена. А именно обитающие в нем бактерии, выделяя в процессе жизнеде­ятельности тепло, превращают нашу толстую кишку в своего рода батарею центрального отопления. Она и расположена в брюшной полости так, что согревает все наши внутренние органы. Как только мы восстановили бактериальную флору толстого кишечника, а для этого пришлось засевать ее практически заново, исчезло и по­стоянное ощущение озноба, мучившее мою пациентку.

Богаче стал и рацион питания Тамары Михайловны. Ей было разрешено выпивать в течение дня стакан сока. К кашке из пророщенной пшеницы добавились морковка, петрушка, затем лук, чеснок, а там и немножко свеклы. Когда ей были разрешены не только тертые овощи, но и овощные отвары, ее меню обогатилось вкуснейшим овощным супом. Питается она по-прежнему один раз в день, причем количество потребляемой ею пищи со­ставляет 250—300 г.

В заключение добавлю, что смертельно больная в недавнем прошлом женщина сегодня везет такой воз домашних забот, которые были бы не под силу и более молодой «практически здоровой» хозяйке, ус­певая еще и работать, да так, чтобы не только обеспечи­вать благосостояние семьи, но и всерьез подумывать о приобретении дачи.

Можно до бесконечности спорить, сколько калорий, какое количество белков, жиров и углеводов необходимо человеку для поддержания нормальной жизнедеятель­ности его организма, утверждать, что назначаемые мной рационы питания грозят людям дистрофией и прочими неисчислимыми бедами. Но ведь недаром же говорят, что факты—упрямая вещь. Их не переспорит самый хитроумный полемист.

Поэтому не будем вступать в бессмысленные дискус­сии со сторонниками «полновесного» питания, а сопоста­вим их «достижения» с теми реальными результатами, которые дает людям целебное питание и одна из его разновидностей—питание лечебное.

В первом случае—массовое ожирение и практически поголовное заболевание хроническими болезнями, насти­гающими людей как только исчерпываются их приспо­собительные ресурсы, бездарно растрачиваемые в про­цессе избыточного питания противопоказанными нам продуктами.

Во втором—подлинное, а не практическое здоровье, духовный и физический расцвет человека, исцеление хро­нических болезней, если он успел обзавестись ими, пита­ясь по рецептам теоретиков сбалансированного питания, которые все еще продолжают выдавать себя за храни­телей истины в последней инстанции.