Бытие (онтология) сознания

Втрадиционных психологических исследованиях представ­ляется естественным начинать разговор о сознании с того, что оно «в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и со­стояния... В этом стихийном реализме заключается настоящая, хотя и наивная правда» [17]. К сожалению, эта «наивная правда» всегда была и продолжает оставаться исходным представлением в анализе феномена сознания. Принципиальные расхождения начинаются лишь с момента объяснения самой возможности и происхождения этой «картины».

Традиционные психологические исследования сознания не вы­ходят за границы классического гносеологического (субъект-объ ектного) отношения: первичен ли субъект относительно данной «картины» (идеализм), первичен ли объект (наивный реализм или созерцательный материализм) или же истинным основанием этого отношения является предметная деятельность (диалектиче­ский материализм). Но в пределах гносеологического (познава­тельного) отношения можно что-либо говорить лишь о самом отно­шении (его адекватности, точности, полноте и т.д.)- Здесь субъ­ект изначально мыслится как субъект познания, а человек пони­мается как человек теоретический, созерцающий, недеятельный.

Плодотворная постановка проблемы сознания возможна лишь в том случае, если мы будем рассматривать человека как существующего реально и практически, как включенного в структуру бытия со своим способом существования. Согласно этому подходу, человек выступает как часть бытия, но как часть, которая преобразует все бытие. «Вселенная с появлением челове­ка, — писал С.Л.Рубинштейн, — это осознанная, осмысленная Вселенная, которая изменяется действиями в ней человека... Осознанность и деятельность выступают как новые способы су­ществования в самой Вселенной, а не чуждая ей субъективность моего сознания» [18].

С возникновением человека сознание становится присуще бы­тию, оно обретает статус бытия. С.Л.Рубинштейн писал, что «существует не только материя, но и сознание: сознание «не меньшая» реальность, чем материя»; обычно говорят, что «раз материя существует вне и независимо от сознания, значит, и бы­тие существует вне и независимо от сознания. Но эта абсолюти­зация гносеологического отношения отрицает то, что сознание существует в бытии» [19].

Очевидно, что содержание, механизмы, структуры сознания возникают, существуют и реализуются не в собственно познава­тельной сфере (не в плане субъект-объектного отношения), а в самой практике реальной жизни и для целей этой жизни.

Все дело в том, что традиционная трактовка сознания состо­ит в отождествлении его с самосознанием — с знанием субъекта о мире и своем месте в нем. Например, в психологическом сло­варе сознание определяется как «отношение к миру со знанием его объективных закономерностей» [20]. Однако такое понимание, как мы уже убедились, не более чем гносеологическая редукция, подмена реально практических отношений человека с миром, одной их стороной — познавательной.

Обыденная «очевидность» отделенности человека в своем самосознании от собственного жизнен­ного мира не может служить исходным философским основанием в анализе проблемы сознания, так как мы нигде не находим человека до и вне его связанности с миром. Мир субъективности входит в состав самой объективной реальности (в качестве определяющего ее элемен­та), а не располагается где-то над ней в качестве фантома или эпифеномена. Но и наоборот — в опре­деление субъективности входят не про­сто «внутренние», беспредметные си­лы», тенденции, нужды, влечения, по­требности, а сам — во всем многообра­зии — «очеловеченный» мир.