Глава VII. Психология обыска и осмотра

Обыск и осмотр принадлежат к числу весьма ответственных и в психологическом отношении близких друг другу следственных действий. Их роднит поисковый характер выполняемой следователем работы. Вместе с тем каждое из этих действий имеет и свои психологические особенности, требующие раздельного освещения.

Психология обыска

В психологическом содержании обыска важное место принадлежит наблюдению1. Однако нужно сразу оговориться, что здесь имеются в виду не только зрительные восприятия.

Неправильно было бы полагаться на данные какого-либо одного органа чувств, например зрения. Конечно, взглядом можно охватить одновременно намного больше того, что удастся ощутить рукой. Но при такой широте охвата мелкие детали ускользают от зрения. Кроме того, далеко не все качества предмета можно определить на глаз. Наиболее полное представление о нем достигается в результате комплексного изучения. Поэтому при производстве обыска далеко не всегда достаточно только рассмотреть объект; во многих случаях необходимо проделать с ним различные манипуляции: проверить в косопадающем свете и на просвет, ощупать, взвесить, прослушать, понюхать и т.д. В результате подобных операций удается выявить скрытые, невидимые свойства.

Эти свойства становятся доступнее благодаря применению при обыске научно-технических средств (оптики, ультрафиолетовых и инфракрасных лучей, поисковых приборов), а также созданию наиболее благоприятных условий для восприятия. Так, например, в обыскиваемом помещении рекомендуется установить освещение, по яркости намного превосходящее обычное для данного места. В результате могут быть обнаружены те признаки и следы, которые не заметил и не мог в свое время уничтожить обыскиваемый.

1 Психологическое рассмотрение обыска наглядно показывает «игровой» характер этого следственного действия, поэтому психологические особенности обыска излагаются применительно к его основным участникам. Речь идет о психологии обыскивающего (ищущего) и психологии обыскиваемого (прячущего).

Распространенной ошибкой обыскивающих является пренебрежение к «мелочам», особенно когда разыскиваются довольно крупные предметы. У многих практиков существует ироническое отношение к лупе. Между тем некоторые невидимые признаки спрятанного удается обнаружить именно методом микрообыска. Многократное увеличение позволяет заметить характерные помарки, затертые следы и результаты различных операций, связанных с созданием тайника.

Важную роль при обыске играет умение лица, его производящего, подмечать мелкие детали, факты и явления, то есть наблюдательность, о значении которой в следственной работе уже говорилось.

Наблюдение в процессе обыска должно быть выделено в самостоятельную задачу. Нередко эту сторону деятельности понимают ограниченно, считая, что наблюдение как средство изучения места обыска должно быть направлено лишь на отдельные предметы. Однако цели его в процессе обыска много шире.

Помимо обыскиваемых объектов, наблюдение может охватывать поведение животных и птиц, которые нередко указывают на присутствие скрывающегося человека или местонахождение спрятанных вещей. Известно, например, что многие из домашних животных проявляют беспокойство в близком соседстве от трупа, собаки возбужденно ведут себя, когда на территории двора находится посторонний, и так далее.

Еще более важным объектом наблюдения является поведение участников обыска. В психологическом плане такое наблюдение имеет двоякую цель: во-первых, контроль за действиями лиц, ведущих поиски, за полнотой и тщательностью обыска; во-вторых, обнаружение в поведении заинтересованных лиц признаков, указывающих на место сокрытия искомых предметов.

Что касается производящих обыск, то следует иметь в виду ту общеизвестную истину, что со стороны заметней многие промахи и упущения человека, увлеченного определенной работой. Это объясняется тем, что самоконтроль как психическое действие является задачей более трудной, чем контроль за деятельностью другого лица. Поэтому очень желательно при обыске иметь стороннего наблюдателя, который фиксировал бы промахи ищущего и незаметно указывал на них, например, подойдя к обыскивающему, незаметно, заранее обусловленным способом, обратил

внимание на предмет, который нуждается в дополнительной проверке (выдвинуть ящик, открыть дверцу).

Однако роль такого наблюдения окажется неполной, если лица, производящие обыск, упустят из поля зрения обыскиваемых. В поведении последних тонкий и вдумчивый наблюдатель может почерпнуть в высшей степени ценные указания, о чем подробнее будет сказано ниже.

Эффективность наблюдения во многом зависит от устойчивости внимания следователя.

В процессе обыска требуется в течение длительного времени сохранять устойчивое внимание на одном объекте, а также распределять внимание на несколько предметов и быстро переключаться с одного объекга на другой. Причем не следует без острой необходимости отвлекаться до полного окончания всех необходимых действий с данным предметом. Если следователь, занимаясь одним предметом, будет обдумывать приемы обыска соседнего помещения, он рискует пропустить что-либо важное. Когда в голову приходят посторонние соображения, лучше сделать пометку в блокноте и вернуться к этим мыслям на соответствующем этапе обыска.

Недопустимо, чтобы сами участники обыска отвлекали друг друга. Известен такой факт. При обыске в доме лица, занимавшегося подпольными абортами, когда следователь рассматривал шкаф, сотрудник милиции, проверявший надворные постройки, отвлек его сообщением о безрезультатности своих поисков. После этого следователь механически закрыл дверцу шкафа и перешел к этажерке. В шкафу хранился чемодан с инструментарием и медикаментами.

На месте обыска должна быть установлена строжайшая дисциплина, запрещены посторонние разговоры, ненужное хождение и иные отвлекающие внимание действия, которые не вызываются необходимостью. Полезно предусмотреть порядок решения текущих вопросов и обмена информацией между участниками обыска.

Установлено, что лишь одно из нескольких действий выполняется человеком при достаточно полном отражении того, что требуется для его осуществления, все же остальные действия протекают при ограниченном отражении. Вследствие этого неумелое распределение и неоправданное переключение внимания незаметно приводят к упущениям и ошибкам. Вот почему в про

изводстве сложных обысков должны участвовать несколько лиц, которые точно распределяют между собой обязанности.

На внимании следователя отрицательно сказывается его утомление.

Трудно сохранить устойчивое внимание на одном действии, если оно однообразно и продолжительно. Происходит ослабление внимания, человек утомляется, притупляется острота восприятий. Поэтому обыскивающему нужно чаще варьировать характер своих действий. Например, после просмотра книг не следует заниматься изучением переписки, а лучше, сохраняя избранное направление обыска, перейти к обследованию предметов мебели, отложив ознакомление с бумагами на другое время. Исследование мелких вещей полезно перемежать действиями с более крупными предметами. Если же прерывать начатое занятие нежелательно, можно обменяться работой с другим участником обыска.

Наконец, когда обыск носит длительный характер и сопряжен со значительной физической нагрузкой, необходимо устраивать перерывы для отдыха.

Следует иметь в виду, что преступники нередко специально строят расчеты на утомлении следователя.

По одному делу производился обыск в комнате, все стены которой были от пола до потолка устланы стеллажами с книгами. Следователь искал могущие изобличить хозяина квартиры документы. После длительных поисков, проверки каждой из нескольких тысяч книг, документы были найдены. Они оказались заклеенными в переплеты двух книг, стоящих посредине третьей полки сверху и второй полки снизу. На допросе обыскиваемый объяснил, что, предвидя возможность обыска, он полагал, что следователь будет просматривать книги в определенном порядке: либо сверху вниз, либо снизу вверх, либо начнет с тех полок, которые находятся на уровне протянутой руки, и каждая полка будет проверяться от левого или правого края. Исходя из этих соображений, он и спрятал бумаги в книги, которые расположил так, что дойдя до них, следователь (по мысли прячущего) не мог сохранить должного внимания, или вообще отказался бы от поисков.

Целеустремленность и волевое поведение следователя при производстве обыска могут оказаться решающими для достижения успеха.

Следователь не может быть абсолютно свободен от эмоционального воздействия, которое оказывает на него обстановка

71f,

обыскиваемого помещения. Сталкиваясь при обыске у расхитителя с обилием предметов роскоши и другими признаками достатка, следователь, естественно, укрепляется в надежде на успех, который придает ему силы, способствует поискам. Но если по аналогичному делу он видит скудную обстановку, то, помимо своей воли, может заранее настроиться на неудачу, испытывать сомнения не только относительно исхода обыска, но и даже по поводу обоснованности обвинений.

Такое влияние внешнего впечатления оказывается, бесспорно, демобилизующим. Чтобы обезопасить себя от него, нужно помнить, что практика знает множество примеров умышленного создания ложных признаков, указывающих на бесполезность поисков.

Производство обыска требует проявления максимума морально-волевых качеств. Здесь нельзя рассчитывать на легкий успех. Не следует опускать руки при первых неудачах. Нередко искомые предметы удается обнаружить в самый последний момент. Поэтому важно сохранить «творческий подъем» до конца обыска. Неверие в успех крайне отрицательно сказывается на поисковой деятельности. Потеряв надежду, следователь ищет поверхностно, без энергии, формально.

Иногда обыскивающих отпугивает объем работы. Встретившись, например, с необходимостью перекопать приусадебный участок, переложить несколько кубометров дров или разобрать копну сена, человек, лишенный терпения, выдержки, готовности преодолеть препятствия, оставляет поиски. Между тем разыскиваемые предметы часто удается найти именно благодаря выполнению таких длительных и трудоемких работ. Известно немало удачных обысков, которые продолжались несколько суток и привели к успеху после того, как лицо, ранее производившее обыск в том же месте, признало поиски безнадежными. Недопустимо также отказываться от исследования труднодоступных, неудобных мест (шахта колодца, труба дымохода), ибо очень часто прячут именно там, стремясь трудностями поисков подорвать решимость обыскивающих.

Нельзя гнушаться при обыске грязной работы. Нередко прячущий специально рассчитывает на брезгливость лиц, производящих обыск, помещая те или иные предметы среди грязного белья, в мусоре или навозе.

Следователь не должен отступать перед необходимостью проверки постели и вещей ребенка или больного. Обыскиваемый часто полагается на то, что производящий обыск из соображений гуманности ограничится поверхностной проверкой.

Аналогичные мотивы руководят теми, кто использует в качестве укрытия иконы, книги религиозного содержания, молитвенные принадлежности, рассчитывая, что следователь не будет их осматривать, чтобы не оскорбить религиозные чувства обыскиваемого. Памятуя о подобных уловках, нельзя отказываться от проверки каких бы то ни было предметов. Естественно, при этом надо соблюдать должный такт.

Удовлетворившись скромными результатами первых поисков, недостаточно опытные работники иногда прекращают обыск. Этого делать нельзя, если нет уверенности в том, что найдено действительно все, а не часть искомого.

При обнаружении тайника рекомендуется тщательно проверять, не спрятано ли в нем помимо того, что найдено, и еще что-нибудь.

В практике автора был такой случай. При обыске у лица, занимавшегося изготовлением подложных документов, в шкафу было обнаружено двойное дно. Там находилась дамская сумка, а в ней 8000 руб. Деньги как будто объясняли назначение тайника, однако вызвала сомнение необходимость водворения в тайник сумки. Это побудило вскрыть подкладку, под которой оказалось два шелковых лоскута, которые, судя по конструкции сумки, были совершенно излишними. Лоскуты ткани подверглись исследованию и выявили тайнопись.

Следователь не должен отклоняться от выполнения намеченных действий, какие бы важные обстоятельства не побуждали к этому.

Весьма поучительный в этом отношении случай имел место в Ленинградской области. В поселке Подпорожье пропали сестры Бессоновы, проживавшие совместно со своим племянником. Последний был заподозрен в убийстве. При обыске в их доме были обнаружены затеки крови между досками пола, а среди золы в печи - застежки от резинок, пряжки от обуви, несгоревшие частицы ткани и кожи. Были осмотрены все строения и пустующие участки поселка, выгребные ямы, канавы и пустыри. Один мальчик сообщил, что в день исчезновения сестер он видел подозреваемого, который направлялся из дома в лес с большим мешком

•>78

на плече. В дальнейших поисках приняли участие много жителей поселка. Построившись цепью, они под руководством следователя стали прочесывать лес. Когда проческа леса подходила к концу, был обнаружен висящий на дереве труп человека. Это оказался душевнобольной из соседнего поселка, покончивший жизнь самоубийством. Неожиданная находка прервала поиски, и в дальнейшем они не возобновлялись. Лишь много позднее выяснилось, что трупы сестер Бессоновых зарыты буквально в нескольких метрах от того места, где были прекращены поиски.

Обыск нередко ставит следователя перед такими ситуациями, при которых чрезвычайно важно сохранить выдержку и самообладание. Подчас обыскиваемый старается вызвать следователя на конфликт, затевает ссору, устраивает провокации, чтобы вывести его из равновесия, понимая, что взволнованному, раздраженному человеку намного труднее выполнять свою работу. В этих случаях очень важно сохранить спокойствие, не дать себя увести по желаемому для преступника пути. Если не удается призвать такое лицо к порядку на месте обыска, его нужно удалить.

В то же время производящие обыск должны избегать действий, которые могут вызвать справедливое неудовольствие, например высказывать какие-либо оценки по поводу уклада жизни обыскиваемых. Не следует проявлять радость или огорчение, комментировать результаты поисков. Всем своим поведением надо стремиться внушить обыскиваемым убеждение в том, что обыск будет доведен до конца, несмотря ни на какие помехи. Подобная решимость в сочетании с методичностью обыска не раз приводила к тому, что, убедившись в тщетности своих уловок, обыскиваемые сами выдавали разыскиваемые предметы.

Значение для дела могут иметь предметы как хранящиеся открыто, так и специально запрятанные обыскиваемым. Иногда преступники рассчитывают в дальнейшем воспользоваться этими предметами, а иногда удаляют их, как улику, не мысля прибегнуть к ним вновь.

В последнем случае они стремятся спрятать предметы так, чтобы сделать их объективно недоступными для посторонних, заботясь только о том, чтобы их не нашли. Подобным образом поступают обычно с различными вещественными доказательствами, не представляющими для прячущего никакой ценности.

Вещи же, которыми в дальнейшем рассчитывают воспользоваться, стараются спрятать так, чтобы они были субъективно недоступны для обыскивающего, скрыть там, где их не догадаются искать.

Следовательно, местонахождение искомых предметов зависит от определенных расчетов обыскиваемого. Лицо, производящее обыск, стремится разгадать планы обыскиваемого и установить, куда он мог спрятать имеющие значение для дела предметы.

Учитывая обстоятельства расследуемого дела, характер искомых предметов, особенности личности обыскиваемого, следователь должен представить себе, какие возможности для прячущего таятся в данной обстановке и как эти возможности могли быть реализованы именно данным лицом.

Здесь нужно снова напомнить о том, что если следователь, производя обыск, попытается представить себе, как бы он сам спрятал ту или иную вещь, то он рискует впасть в ошибку. Ему надо думать не о том, как он действовал бы сам в данной ситуации, а о том, как должен был действовать обыскиваемый.

Предвидя возможность обыска, человек, желающий спрятать те или иные предметы, как правило, не использует для этой цели места обычного хранения (шкаф, ящик, чемодан, портфель). Зачастую он избирает в качестве укрытия такие места, назначение которых далеко от того, чтобы быть хранилищем, рассчитывая, что следователю не придет в голову искать в столь неподходящем месте.

Иногда обыскиваемые, чтобы добиться нужного эффекта, специально обставляют место предполагаемого обыска, создают своеобразную инсценировку.

Известен, например, случай, когда следователь застал семью обыскиваемого за завтраком. На столе находились чайная посуда, остатки пищи. Тщательные поиски оставались безрезультатными до тех пор, пока следователю не пришло в голову проверить содержимое стоявшей на столе сахарницы. В ней под сахарным песком были обнаружены искомые драгоценности.

В ряде случаев преступники, основываясь на понимании психологических особенностей обыска, весьма тонко подходят к сокрытию вещей, рассчитывая на создание их субъективной недоступности для ищущего.

Каждый следователь теоретически допускает возможность того, что разыскиваемые предметы могут по разным причинам

(внезапность обыска, легкомыслие преступника) находиться в легко доступных местах. Однако преимущественная установка на поиски спрятанного, возникающая под влиянием практики и литературных данных, оказывается настолько прочной, что в известном смысле препятствует правильному анализу обстановки: следователь обращает внимание главным образом на то, что не бросается в глаза, не лежит на поверхности.

В квартире обвиняемого по одному крупному делу о хищениях было проведено три обыска, которые не дали желаемых результатов. Во время четвертого обыска следователь, уходя, решил осмотреть ржавую банку из-под чая, валявшуюся в коридоре под вешалкой среди галош, обуви и сапожных щеток. В банке находились туго свернутые 25 предъявительских сберкнижек на сумму 25000 рублей.

Не забывая о возможности подобных приемов, нужно иметь в виду, что преступники чаще прибегают к изощренным способам сокрытия уличающих предметов, стремятся их тщательно замаскировать и объективно затруднить доступ к ним. Но даже самая тщательная маскировка спрятанного не может быть вовсе безукоризненной. Полностью устранить демаскирующие признаки практически невозможно. Значит, задача следователя состоит в том, чтобы уловить неизбежные промахи обыскиваемого.

Прячущий нередко старается учесть методы, применяемые при обыске вообще, а иногда стремится собрать информацию об образе действий данного следователя и в соответствии с этим принимает контрмеры.

В практике ленинградской милиции имел место следующий случай. По одному из дел было установлено, что находившиеся на свободе участники преступной группы после обыска и ареста своих сообщников получили от родственников арестованных исчерпывающие данные о том, как производились первые обыски. В частности, им стало известно, что следователь, применив миноискатель, обнаружил на приусадебном участке одного из арестованных ценности зарытые в металлических банках. Соучастники немедленно заменили металлическую упаковку спрятанных ценностей на глиняную и стеклянную.

Возможность подобных действий со стороны обыскиваемых обусловливает необходимость использования при обыске всех воз

можных поисковых средств, в противном случае известная ограниченность приемов может быть с успехом использована прячущим.

Спрятать, как правило, намного легче, чем найти. Происходит это потому, что прячущий решает задачу лишь с одним неизвестным: он не знает, как будут искать, хотя нередко располагает многими данными также и по этому вопросу. Все же остальное, что необходимо для решения: характер и свойства предметов, подлежащих сокрытию, особенности того участка, в пределах которого их предполагается спрятать, и так далее ему заранее известны.

Между тем ищущий стоит перед многими неизвестными и вынужден черпать материал, необходимый для решения, главным образом в самом ходе обыска, при ограниченных времени и возможностях. Ему приходится исходить из очень большого количества вариантов. Поэтому суждения ищущего носят весьма предположительный характер1.

Возникновение и проверка этих предположений протекает при обыске так быстро и неуловимо, что следователь зачастую даже не замечает, как его мысль останавливалась на тех или иных возможностях. Зарождаясь, они немедленно проверяются на месте и приводят к обнаружению искомого, а в случае неподтверждения тут же отбрасываются.

Весь ход обыска, конкретные результаты поисков, данные наблюдения и анализ обстановки определяют и обратное влияние полученной информации на постановку задач и требований к дальнейшим действиям обыскивающего.

Указания для дальнейших поисков обнаруживает ищущий и в таких находках, которые важны не сами по себе, а играют промежуточную роль. Речь идет о различных данных, указывающих с большей или меньшей определенностью на место укрытия.

Легче всего улавливаются признаки, доступные простому наблюдению, которые можно назвать демаскирующими. Их характер зависит от конкретных условий, в которых действовал пря

' По своей логической природе предположения лица, производящего обыск, о местонахождении искомых предметов являются разновидностью частных версий. Их целесообразно называть розыскными версиями. Построение и проверка розыскных версий происходит в том же порядке, который установлен вообще для использования версий в процессе расследования. (И.М. Лузгин. О следственных версиях. «Вопросы криминалистики», № 5, 1963).

чущий, от особенностей места укрытия, скрываемых предметов, действий прячущего и других обстоятельств.

Так, например, на открытой местности демаскирующими признаками служат повреждение почвы и растительности, остатки материалов, использованных при создании хранилища, частицы спрятанных веществ. В закрытых помещениях место укрытия выдает различие в окраске предметов, характерные помарки и т.д. Причем в ряде случаев имеют значение не только имеющиеся признаки, но и отсутствие того, что должно быть налицо, судя по обстановке, полученным объяснениям и другим данным, то есть негативные обстоятельства. Производящий обыск должен подмечать и учитывать отсутствие (или наличие) определенных признаков, а также детали изучаемой обстановки, которые находятся в противоречии с другими данными.

Некоторые криминалисты трактуют негативные обстоятельства в узком смысле, утверждая, что негативно только то, что должно быть налицо, исходя из определенного объяснения, но чего не обнаружено при осмотре. Например, отсутствие следов на пыльном подоконнике взломанного окна.

Весьма продуктивен для обнаружения демаскирующих признаков метод сравнения. В результате сравнения наглядно выступают асимметрия предметов, неоднородность окраски и оклейки, отсутствие свойств, присущих другим таким же предметам и участкам (например, отсутствие пыли или грязи).

Сталкиваясь при обыске с парными вещами, следует их изучать не только порознь, но и в сравнении друг с другом.

Известен случай, когда следователь, производя обыск в разных комнатах, осмотрел две фарфоровые статуэтки, которые не вызвали у него никаких подозрений. По окончании обыска, перейдя к наложению ареста на имущество, следователь собрал вместе ценный фарфор, приступил к его описи и, взяв в руки обе статуэтки, заметил, что одна из них намного тяжелее. Выясняя причину этого, он установил, что изнутри полая часть ее в отличие от другой залита гипсом. Там были запрятаны бриллианты.

Осмысливая промежуточные результаты обыска, нужно строго контролировать обоснованность своих решений и выводов. В этом помогает предварительное изучение свойств и признаков

искомых предметов, с учетом возможных попыток со стороны прячущего их изменить и сделать неузнаваемыми (разборка, перекраска, перешивка, раскрой, удаление ярких примет и т.д.).

Очень важно с возможной полнотой изучить личность обыскиваемого. Данные о ней могут многое подсказать производящему обыск.

Выбирая место и способ укрытия, человек решает своеобразную творческую задачу, оперируя знакомыми образами и представлениями, используя свои знания, опыт, воображение. А практически осуществляя свой замысел, он, как правило, использует ранее освоенные приемы и умения. Поэтому полезно знать профессиональные навыки обыскиваемого.

Оборудуя тайник, преступник обычно прибегает к приемам, которыми он лучше всего владеет, пользуется привычными производственными методами и отказывается от выполнения несвойственной ему работы. Это неизбежно отразится на выборе места, укрытия, конструкции тайника, способе маскировки. Тот, кто, например, занимается плотницкими работами, вероятнее всего использует для укрытия деревянные части здания и вряд ли прибегнет к каменной кладке.

Устройство некоторых тайников не требует большого умения. Приемы, материалы и инструменты, необходимые, например, для создания укрытия в ножках стола, просты и весьма распространены в быту. Однако и в этих случаях требуется минимальный запас навыков. Женщина, никогда не выполнявшая подобных работ, скорее воспользуется давно освоенными приемами: зашьет те же предметы в одежду или спрячет их каким-нибудь другим образом, не прибегая к выполнению специфически «мужской» работы. Мужчина, напротив, иголке предпочтет сверло и молоток.

Конечно, не исключена и возможность того, что мужчина был когда-то портным, владеет другими навыками так называемого женского труда или, наоборот, женщина владеет навыками «мужского» труда.

Влияние профессиональных навыков нельзя понимать упрощенно. Профессия в этом смысле не равнозначна роду занятий, служебному положению. Неразумно действовать, основываясь, например, на следующем утверждении: если обвиняемый - работник умственного труда, то ему чужды ремесленные

приемы; обыскивая сапожника, ищи тайник в обуви, столяра -в мебели и т.д.

При устройстве тайного хранилища может сыграть роль общеобразовательный и культурный уровень, а также степень специальной подготовки данного лица.

Иногда оборудование тайника требует наличия глубоких знаний в той или иной области. Так, приспособить под тайник производственный агрегат может лицо, располагающее сведениями о взаимодействии частей этого механизма.

Имея в виду несомненное значение профессиональных навыков при создании тайных хранилищ, необходимо учитывать, что у людей смежных и даже разных профессий бывают одинаковые или сходные производственные приемы. Кроме того, в быту многие осваивают несложные профессиональные приемы, которые несвойственны их основным занятиям: ремонтируют жилище, мебель, предметы домашнего обихода. Интересующее следствие лицо могло владеть такими приемами в прошлом и сохранить необходимые навыки. Наконец, навыками, чуждыми обыскиваемому, могут располагать его близкие, способные выполнить работу по созданию тайника.

Определенные навыки, необходимые для устройства тайника, могут быть приобретены в результате некоторых любительских занятий на досуге. Известно, например, что в свободное время многие увлекаются охотой, рыбной ловлей, садоводством, разведением птиц, радиотехникой, изобретательством.

Человек, занимающийся музыкой, даже если это и не профессиональный музыкант, обычно умеет разбирать инструмент, ремонтировать его. Поэтому нужно быть особенно внимательным при осмотре музыкальных инструментов и принадлежностей к ним.

Известно несколько случаев сокрытия разыскиваемых предметов любителями-голубятниками в голубятнях. Преступники, имеющие собак, часто прячут нужные вещи в собачьей будке, чем обеспечивают и необходимую маскировку, и надежную охрану спрятанного.

По одному из дел было установлено, что обвиняемый занимался садоводством, имел в пригороде участок, на котором проводил все свободное время. Там под корнями одного из плодовых

деревьев был найден тайник, где оказалось 110000 руб., заклеенных в кусок резиновой шины.

Другой случай был описан в «Следственной практике». При расследовании дела о хищении денежных средств из кассы колхоза стало известно, что кассир увлекается пчеловодством, имеет несколько ульев. Правильно оценив наклонности обвиняемого, следователь в одном из ульев нашел спрятанные деньги.

Необходимо учитывать при обыске и физические свойства обыскиваемого, поскольку от них также зависит возможность или невозможность совершения конкретных действий, направленных на сокрытие разыскиваемых вещей.

Для оборудования тайника необходимы те или иные инструменты, материалы, приспособления. Поэтому при подготовке к обыску и в процессе его проведения надлежит выяснить, какие инструменты и материалы имелись или имеются в распоряжении обыскиваемого и могли быть им использованы.

Наиболее полное представление об этом удается получить уже в момент обыска, когда следователь имеет возможность тщательно изучить все подручные средства, находящиеся у обыскиваемого. Найденное может указывать на то, какими навыками владеет обыскиваемый и где, по всей вероятности, могут находиться спрятанные предметы.

Нередко прячущий, создавая тайник, перенимает опыт своих знакомых, и поэтому соучастники подчас используют одни и те же приемы сокрытия ценностей, оружия и других уличающих предметов. Производя расследование по групповому делу, нужно проверить, не пользуется ли обвиняемый теми методами, которые уже известны следователю по предыдущим обыскам у сообщников данного лица.

Поскольку прячущий зачастую отдает предпочтение каким-то излюбленным методам, следует, обнаружив при обыске один тайник, проверить, нет ли аналогичных хранилищ в других сходных предметах и местах.

Место сокрытия разыскиваемых предметов и характер маскировки спрятанного в известной степени зависят от характера, вкусов, привычек лица, подлежащего обыску. Жадный, недоверчивый человек подчас стремится спрятать ценности поблизости, чтобы иметь возможность постоянно проверять их неприкосновенность. Трусливый и мнительный постарается укрыть уличающие предме

ты подальше. Аккуратный, осторожный преступник проявит максимум предусмотрительности и тщательно скроет необходимые вещи. Напротив, рассеянный, недальновидный способен допустить серьезные погрешности, а ленивый, легкомысленный человек нередко не станет тратить усилий на создание тайника.

На основании вкусов и привычек обвиняемого можно составить некоторое представление и о наиболее вероятном характере искомых предметов. Так, расхитители имеют обыкновение вкладывать крупные средства в изделия из драгоценных камней и металлов, скупают золото, монеты, коллекционируют антикварные вещи, проявляют склонность к хранению денежных знаков, преимущественно новых, не бывших в употреблении.

Полезно также ознакомиться с образом жизни и распорядком дня обыскиваемого. Конечно, было бы наивным полагать, что, хорошо изучив личность обыскиваемого, можно сразу «угадать», куда тот спрятал оружие, документы или деньги. Однако бесспорно, что чем яснее представление об обыскиваемом, тем легче решать вопросы, возникающие при производстве обыска.

Подвергающийся обыску человек не может остаться равнодушным. Он остро переживает сам факт обыска и, кроме того, чутко воспринимает и реагирует на отдельные этапы этого события. Следователь должен уметь, судя по поведению заинтересованных лиц, разбираться в их сложных переживаниях, улавливать признаки, указывающие на близость ищущего к цели и, сообразуясь с этим, направлять поиски.

Отличительной особенностью таких эмоциональных реакций является их избирательность, эпизодический характер и связь с отдельными этапами обыска. Проявляясь совершенно непроизвольно, эти реакции вместе с тем различны в смысле возможности их подавления.

Непроизвольные реакции организма, вызванные высокой степенью нервного возбуждения, внешними признаками которых являются заикание, хрипота, модуляция голоса, дрожание рук, подергивание частей тела, потливость, изменение цвета лица (покраснение или побледнение), аритмия дыхания и тому подобное не поддаются сознательному контролю и управлению1.

' Бывают исключения, когда в результате длительной специальной выучки удается, если неполностью подавить такие реакции, то во всяком случае устранить их внешнее проявление.

Но есть и такие реактивные действия и состояния, которые, бессознательно проявляясь во вне, поддаются волевому контролю и могут подавляться. Они выражаются, например, в том, что человек комкает платок, грызет ногти, постукивает рукой или ногой, вертит в руках вещи, крошит спички, тяготеет к определенным предметам, останавливается на них взглядом, делает глотательные движения, жестикуляцией и мимикой выражает различные чувства: волнение, огорчение, страх, радость, облегчение и т.д.

Все указанные признаки служат определенным сигналом для производящего обыск, но нужно иметь в виду, что явления, зависящие от сознания человека, могут подавляться и поэтому их обнаружение требует особой наблюдательности. Однако они могут быть и симулированы для того, чтобы отвлечь следователя, утомить его бесплодными поисками, направить на ложный путь.

Прежде всего рекомендуется следить за появлением описанных признаков в зависимости от перемещения следователя по обыскиваемому помещению или участку местности. Подобно тому, как в известной игре, когда ищущий узнает о приближении к цели по репликам играющих «холодно», «тепло», «горячо», так по реакциям обыскиваемых можно судить о приближении к месту, где спрятано искомое или удалении от него. Такую же роль играют признаки волнения при изучении отдельного предмета, указывая на какую-то особую его значимость, возможно, на сокрытие в нем чего-либо.

Однако надо иметь в виду, что эмоциональные проявления могут быть вызваны, например, боязнью огласки каких-либо обстоятельств или чисто личными ассоциациями, относящимися к данному предмету, а также причинами, которые вовсе не связаны с этим частным эпизодом обыска. Для того чтобы проверить, не является ли та или иная реакция обыскиваемого следствием посторонних причин, следует вернуться к тому же месту или предмету и убедиться в возобновлении внешних проявлений нервозности, а иногда повторить такой опыт несколько раз.

Конечно, обыскиваемый может взять себя в руки, особенно, если догадается, что его испытывают, и тогда необходимо самое пристальное внимание, чтобы обнаружить подавляемые признаки.

Иногда неплохие результаты приносит так называемая «словесная разведка». Прежде чем приступить к обыску очередных объектов, нужно объявить о следующей стадии обыска и просле

дить за поведением присутствующих. Словесный раздражитель, усиливая возбуждение, может вызвать соответствующую реакцию со стороны обыскиваемого. Следователь ничего не теряет и в случае неудачи такой «словесной разведки».

Рекомендуется в ходе обыска беседовать с обыскиваемым, ставить ему вопросы о расположении помещений, назначении, принадлежности и свойствах тех или иных предметов. Не исключено, что при этом тембр голоса и манера говорить выдадут волнение собеседника, вызванное приближением следователя к спрятанной вещи.

Если следователь не опасается каких-либо эксцессов со стороны обыскиваемого, можно поручить ему открывать хранилища и перекладывать отдельные вещи. Таким путем в случае приближения обыскиваемого к «заветному месту» иногда удается вызвать и распознать его волнение. Кроме того, при этом создается дополнительная возможность выявить тенденции заинтересованного лица, стремление увести от данного места, заторможенность и неадективность его действий, то есть несоответствие их данной обстановке (например, попытка открыть замок неподходящим ключом).

Значение непроизвольных реакций обыскиваемого покажем на следующем примере. При обыске в спальне у спекулянтки Собо-левой было обнаружено множество ценностей. После этого Соболева продолжала сильно нервничать, но, когда обыск перешел в столовую, обвиняемая заметно успокоилась.

Разбираясь в причинах этой перемены настроения, обыскивающие пришли к заключению о необходимости повторить обыск в спальне. Вторичные поиски вначале не дали результата. Но когда еще раз была осмотрена внутренность платяного шкафа, внимание следователя привлекла массивная задняя стенка.

Несмотря на возражения обыскиваемой, обшивка была снята и под ней оказалась полость, в которой хранились изделия из драгоценных металлов и камней.

Во время оформления протокола один из участников обыска вспомнил, что, когда заканчивался обыск в спальне, Соболева часто поглядывала в один угол комнаты и даже всплакнула при этом. Было замечено, что Соболева старалась постоянно находиться около тех мест, где впоследствии обнаруживали наиболее ценные вещи. Поэтому было решено заново обследовать и тот

угол. В стене оказалась незначительная неровность. После удаления нескольких кирпичей обнаружили узелок с большим количеством золотых изделий и монет.

Обыскивающий должен дифференцировать реакции заинтересованных лиц, разобраться в том, какие из них вызваны событием в целом, а какие носят локальный характер, то есть относятся к определенному участку или предмету.

Однако нельзя и переоценивать значения таких реакций. Являясь известным указателем для ищущего, поведение обыскиваемого в ряде случаев значительно облегчает поиски, но, разумеется, не устраняет необходимости обследования всех других участков и предметов.

Следователь, чтобы не дать ввести себя в заблуждение, должен знать уловки, на которые нередко пускаются заинтересованные лица в процессе обыска.

От непроизвольных реакций обыскиваемых нужно отличать сознательные действия, имеющие целью:

- отвлечь производящего обыск от определенных участков и предметов;

- внушить ему представление о несущественности этих объектов или невозможности их использования в качестве хранилища;

- замаскировать и закрыть к ним доступ обыскивающего.

В некоторых случаях обыскиваемый, в связи с определенными действиями обыскивающих, пытается отвлечь их от конкретных участков и предметов, прибегает к имитации волнения и других чувств или проявляет готовность помочь ищущему, указывая на необходимость проверки различных мест и предметов («Вы еще в шкафу не смотрели», «Не забудьте, что у нас есть погреб, я вам могу посветить»).

Следует весьма критически относиться к подобным услугам. Лучше всего не реагировать сразу на такие действия, сделать вид, что они остались без внимания. Если это лишь отвлекающий маневр, обыскиваемый постарается его повторить. В таких случаях надо учитывать, на каком этапе он прибегнул к ложной

' В.И. Попов утверждал, например, что поведение обыскиваемого указывает на тайник с той же определенностью, как стрелка компаса показывает на север. (Обыск. Алма-Ата, 1959, стр. 59).

демонстраций или другим обманным действиям, что именно могло вызвать опасение обыскиваемого, его желание изменить направление обыска.

Нередко заинтересованные лица стараются своим поведением склонить следователя к мысли о том, что поиски в данном месте лишены смысла: подают сочувственные и иронические реплики, а иногда и прямо уговаривают его не затруднять себя бессмысленной работой.

Чтобы внушить представление о несущественности тех или иных предметов, невозможности их использования в качестве хранилища, обыскиваемые порой прибегают к различным инсценировкам. Поскольку в таких случаях трудно бывает сохранить чувство меры, обыскиваемый чаще всего проявляет неуместное усердие, трудолюбие, начинает заниматься уборкой, поливкой растений и другой домашней работой, подчеркнуто используя определенные предметы.

Так, явившись вместе со следователем для производства обыска, обвиняемый задержался на пороге, долго и тщательно вытирая ноги о подстилку. Это насторожило следователя, ибо погода была сухой, улицы чисты, а комната прибрана довольно неряшливо. Распоров подстилку, он обнаружил спрятанные деньги.

Действия заинтересованных лиц, направленные на то, чтобы затруднить доступ обыскивающего к спрятанным предметам или замаскировать их, могут иметь и иной характер.

При обыске у обвиняемого в хищениях было раскрыто несколько тайников, в которых хранились золотые изделия, бриллианты и деньги. Часть найденного находилась в банках с вареньем и топленым маслом. Когда обыск подходил к концу, жена обвиняемого, симулируя истерический припадок, стала швырять эти банки на пол в один угол комнаты. Оценив эти действия, как попытку замаскировать нечто, вызвавшее ее опасение, работники милиции вскрыли в этом месте паркет и обнаружили три килограмма золотых монет.

Вообще попытки создать помехи обыскивающему, закрыть что-либо, удалить, перепрятать, замаскировать более надежно, нередки в практике. Поэтому должен быть понят и правильно оценен каждый шаг, каждое движение заинтересованного лица.

Психологического подхода требует и оценка предметов, обнаруженных в результате обыска, особенно тех, которые следователь специально не искал и которые не имеют видимой или предполагаемой связи с делом. В их числе также могут находиться имеющие значение для дела. Чаще всего они связаны с неизвестными еще обстоятельствами данного дела либо каким-то другим преступлением, новым эпизодом преступной деятельности. Выделить такие предметы и придать им должное значение помогает ход самого обыска.

Указаниями для обыскивающего в подобных ситуациях могут служить следующие признаки:

- поведение заинтересованных лиц в отношении определенного предмета (попытки спрятать или уничтожить его, отвлечь от него внимание обыскивающих, особая нервозность обыскиваемых, связанная с этим предметом);

- сомнительность объяснений по поводу того или иного предмета.

В этих случаях рекомендуется специально опрашивать обыскиваемых о просматриваемых вещах и документах, об их свойствах, назначении, происхождении, времени и обстоятельствах приобретения. Причем вопросы следует ставить так, чтобы не показать заинтересованным лицам, что от их объяснений зависит решение следователя об изъятии данного предмета. Для этого, в частности, одни и те же вопросы могут быть заданы членам семьи обыскиваемого, в том числе детям, в разное время обыска и, по возможности, порознь;

- подозрительное сочетание предметов, обнаруженных на месте обыска. Так, должно привлекать внимание обыскивающего чрезмерное количество однородных предметов, превышающих нормальные потребности семьи. Иногда отдельные вещи сами по себе не могут иметь значение для дела, но, находясь в распоряжении конкретного лица, рождают серьезные подозрения. Например, связки ключей, найденные у лица, подозреваемого в краже, конечно должны привлечь к себе внимание. Обыскивающим нужно удерживать в памяти, какие предметы уже прошли через их руки, и обмениваться информацией с другими участниками поисков;

- несоответствие характера найденных предметов личности обыскиваемого. Случается, что материальный уровень, легальные доходы, образование, занятие и вкусы обыскиваемого не вяжутся

с тем, что находят в его жилище. Нельзя проходить мимо таких фактов, ибо, может быть, следователь столкнулся не с тем, за кого выдает себя данное лицо, либо найденное связано с каким-либо другим преступлением.

При обыске в доме старого холостяка оказались различные детские вещи, одежда, игрушки, сладости. Выясняя это обстоятельство, не имевшее, казалось бы, значения для расследуемого дела, следователь установил, что обвиняемый систематически завлекал в свой дом малолетних детей, занимался их развращением;

- признаки, свидетельствующие о том, что найденные предметы не принадлежат обыскиваемому. Кроме несоответствия характера найденных предметов личности обыскиваемого, могут быть подмечены признаки, прямо указывающие на то, что какие-то предметы занесены извне и обыскиваемому не принадлежат. В подобных случаях, чтобы убедиться в том, что найденное принадлежит другим лицам, не следует немедленно предъявлять его содержимое обыскиваемому и осведомлять его о том, что там находится. Рекомендуется предварительно опросить и даже зафиксировать показания обыскиваемого, а затем уже, вскрыв упаковку, проверить, насколько эти объяснения соответствуют действительности;

- подозрительный способ хранения обнаруженных предметов. Люди не прибегают к тщательному сокрытию предметов, если их обнаружение ничем им не угрожает. Поэтому каждый предмет, обнаруженный в потайном месте, заслуживает пристального внимания. Должно также настораживать обнаружение того или иного предмета в неподходящем для него месте или признаков уничтожения вещей и документов;

- необычные свойства отдельных предметов. Нужно быть особенно бдительным, сталкиваясь на обыске с предметами необычными, незнакомыми, неизвестного назначения, непонятными записями и тому подобным. В таких случаях не следует особенно доверяться объяснениям обыскиваемого. Если следователь доподлинно не уяснил на месте, что из себя представляет данный предмет или документ, лучше его изъять.