Подходы к культуре и умозаключениям

Можно без преувеличения сказать, что одной из основных проблем, стоящих пе­ред учеными, которые занимаются воздействием культуры на умозаключения, яв­ляется проблема независимой переменной. «Что такое культура?» Ответы на этот вопрос давались множеством дисциплин и отличались чрезвычайным многообра­зием: общая система понятий, обусловленные культурой особенности личности или нравственного облика, обычаи и привычки, институты и социальные структу­ры, артефакты и орудия труда, а также все, что происходит в сфере психологиче­ской жизни и взаимодействия людей, за исключением того, что предопределено наследственностью. Однако, чтобы достичь прогресса в понимании умозаключе­ния, психологам необходимо «распаковать» культуру, определиться с ее дефини­цией и учесть фактор культуры в своей работе (Ames & Peng, 1999b; Betancourt & Lopes, 1993; Rohner, 1984; Whiting, 1976).

Вероятно, нет одного безупречного определения культуры, как нет одного спо­соба изучения ее воздействия. Специалисты, занимающиеся психологическими исследованиями, выдвигают на передний план различные аспекты культуры, пользуясь неминуемо несовершенными, однако приемлемыми в рабочем порядке определениями сущности культуры. На протяжении последних 20 лет ^психо­логических исследованиях, касающихся умозаключений, существовали две основ­ные традиции подхода к культуре: одна из них'определяла культуру в соответствии с присущей ей системой ценностей, а другая сравнивала культуры с точки зрения концепции, касающихся личности. В последние годы сформировался еще один подход, который определяет культуру с точки зрения неявно разделяемой предста­вителями данной культуры системы взглядов. Мы рассмотрим поочередно каждый их этих подходов, отметив при этом, что в их утверждениях и методах много обще­го; отдельные ученые, и даже отдельные исследования, порой одновременно ис­пользуют два или все три этих подхода.

Ценностный подход

Многие из тех, кому приходилось путешествовать или жить за пределами родной страны, чувствовали, что представители иной культуры имеют систему ценно­стей, которая отличается от их собственной. В каком-то смысле система ценностей определяет культуру, а различия в ценностных ориентацпях, причем речь идет об ограниченной совокупности базовых ценностей, дают возможность структу­рировать осмысление культурных различий. Так в самом общем плане можно определить подход с точки зрения ценностей, сторонниками которого являются множество специалистов по культурной психологии (например, Р. В. Smith & Bond, 1999, р. 69).

Основоположником данного подхода является Хофстеде (Hofstede, 1980), ко­торый около 20 лет назад собрал единственный в своем роде банк данных: он ис­следовал ценностные ориентации почти 120 000 служащих IBM в 40 странах. Хоф­стеде осуществил факторный анализ собранных данных по отдельным странам (то есть по культурам) и выявил четыре параметра, которые обозначил как дистанция по отношению к власти (готовность допустить различия, связанные с властью и правами), индивидуализм (как оппозиция коллективизма, установки по отноше­нию к индивиду или группе), маскулинность (оппозиция фемининности, первая предполагает ориентацию па достижения и материальный успех, вторая делает акцепт на гармонии, заботе и участии) н избегание неопределенности (готовность допустить неопределенность). Подхода Хофстеде придерживались многие другие ученые, в том числе Шварц (Schwartz, 1991; Schwartz & Sagiv, 1995), который утверждал, что 10 основных ценностей (таких, как традиция, безопасность, власть и стимуляция) образуют универсальную структуру двухмерного характера: ори­ентацию на изменение/сохранение и ориентацию на выход-из-себя/пребывание-в-себе. Согласно Шварцу, по этим параметрам, которые можно определить для лю­бой культуры, все культуры сравнимы между собой.

Ряд ученых исследовал кросс-культурные различия в умозаключениях н суж­дениях, уделяя первоочередное внимание анализу отдельных ценностных устано­вок. Шведер (Shweder, 1995), например, исследовал ценность духовной чистоты для нидийцев-индуистов. Лейпг (Leung, 1997) между тем изучал, как у жителей Восточной Азии ценность гармонии влияет на осознание справедливости и распре­деление вознаграждения. Однако наибольшее распространение получили прово­димые в рамках данного подхода исследования, которые занимались одним из па­раметров, выделенных Хофстеде, а именно индивидуализмом—коллективизмом. Данный параметр отражает преимущественную ориентацию культуры на потреб­ности и желания индивида (индивидуализм) или на потребности социальных групп, таких как семья или иная общность (коллективизм).

Специалисты, занимающиеся кросс-культурными исследованиями, уделяют индивидуализму-коллективизму самое пристальное внимание, некоторые счита­ют данную модель наиболее полной теорией культурной психологии (Triandis, 1995). Ученые пользовались этим параметром как при изучении отдельных стран (определяя «показатели индивидуализма» по странам), так и на личностном уров­не (оценивая в процессе исследований ценностные ориентации испытуемых). Чаще всего полагают, что представители восточноазиатских культур в большей

степени склонны к коллективизму, тогда как североамериканцы и европейцы счн -таются индивидуалистами.

Каким образом ценностный подход может помочь нам осмыслить культурны^ различия, связанные с умозаключениями? Здесь есть три основных момента. Во* первых, при рассмотрении индивидуализма-коллективизма как центрального па­раметра культуры данный подход заостряет наше внимание на умозаключениях, касающихся групп и взаимоотношений индивида и группы. Если основным источ­ником культурных различий является отношение индивида к группе, членом ко­торой он является, и взаимоотношения в группе, весьма вероятно, что мы обнару­жим ощутимые расхождения разных культур в умозаключениях, связанных с груп­пами и принадлежностью к ним.

Во-вторых, в более широком плане, данный подход подчеркивает важность пре-скриптивных установок в интерпретациях и оценках. Сторонники этого подхода не просто делают предположения о причинно-следственной связи, благодаря ко­торой одни ценности влияют на выбор других (такие, как утверждение, что общая позиция индивидуализма определяет установку на то, чтобы ставить себе в заслугу позитивные результаты). Правильнее было бы сказать, что их утверждения связы­вают ценности с умозаключениями и формирующимися в результате этого убеж­дениями (например, связь индивидуализма и убеждения в том, что успешное вы­полнение задачи зависит исключительно от отдельной личности). Какова связь прескрпптивных и дескриптивных установок? Каким образом нормы влияют па умозаключения на основании имеющихся сведений? Вопросам такого рода и уде­ляет внимание ценностный подход.

В-третьих, есть еще одно соображение, связанное с данным подходом, которое имеет прагматический или функциональный характер: каковы последствия опре­деленных умозаключений, скажем, в коллективистской культуре? Если коллекти­визм определяет систему норм, данные нормы предполагают определенные вне­шние условия, в которых умозаключение должно обладать жизнеспособностью. Таким образом, данный подход подводит к необходимости оценки того, каким об­разом влияют на умозаключения их последствия в конкретном культурном кон­тексте. К этой проблеме, как и к вопросу предписания-описания (прескрппции-дескрипции), мы вернемся в процессе итогового анализа трех подходов.

Личностный подход

Уже более 100 лет, начиная с Джеймса (James, 1890), понятие личности (эго), по мнению многих ученых, играет ключевую роль в психологической проблематике (см. обзор в работе Markus & Cross, 1990). Хотя Джеймс и многие его западные пос­ледователи говорили о том, что эго может по-разному восприниматься в разных культурных системах, до недавнего времени немногие психологические исследо­вания обращались к этой теме. Определяется ли концепция личности культурой? На этот вопрос исследователи хором отвечают «да», утверждая, что это, вероятно, одна из самых важных концепций, определяемых культурой.

Представляя авангард современных взглядов на культуру и эго, Маркус и Кита-яма (Markus & Kitayama, 1991) не только предположили, что разные культуры формируют разную психологию эго, но и высказали мысль о том, что Я-концепции,

возможно, во многом определяют характер культуры. Маркус, Китаяма и др. оха­рактеризовали обусловленные культурой возможности «существования» эго, осо­бо выделив два его вида: независимое Я и взаимозависимое Я (находящееся в от­ношениях взаимозависимости с другими людьми). Независимое Я, которому свойственно ощущение автономии и относительной обособленности от окружаю­щих людей, имеет более широкое распространение на Западе. Взаимозависимое Я преобладает в Азии. Последнему присущ акцент на взаимосвязи индивида с окру­жающими; самоидентнчность не ограничена личностью индивида, а распределена в социальном аспекте и включает значимых окружающих. Просматривается явное подобие данных Я-концепций и индивидуализма-коллективизма. Тем не менее стоит определить как декриптивный,*так и прескриптивпый характер установок, связанных с Я-концепциями и с индивидуализмом-коллективизмом. Девиз коллек­тивизма можно сформулировать примерно так: «Группа, к которой я принадлежу, важна», девиз взаимозависимого Я: «Я — это группа, к которой я принадлежу».

Многие исследования Маркуса и Китаямы (например, Markus & Kitayama, 1991), Хайне и Лемана (например, Heine & Lehman, 1995,1997), Сингелис (напри­мер, Singelis, 1994) и др. посвящены изучению данного культурного параметра личности. Появились и другие научные работы по проблеме «культура и эго», в том числе сеставленное Шведером (Shweder, 1995) описание божественного начала личности у индийцев, исповедующих индуизм; в данном случае эго не столько рас­пределяется в социальном плане, включая других людей (как происходит с эго, находящимся в отношениях взаимозависимости с окружающими), сколько пере­распределено в духовном плане, с учетом реинкарнаций и всего живого.

Какими научно-методическими принципами для анализа культурных различий в умозаключениях вооружает нас личностный подход? Здесь возникают два основ­ных соображения. Во-первых, весьма важным становится осмысление схемы соци­альных связей, которая может оказывать потенциальное влияние на осмысление индивидом Я-концепции. Внимание, которое индивид уделяет окружающим, включенным в данную схему, также может определяться Я-концепиией; кроме того, скорее всего Я-концепция повлияет на отношение к окружающим при выне­сении суждений. Во-вторых, анализ Я-концепции способствует более широкому взгляду на умозаключения, при котором учитывается фактор Я. Иными словами, воздействие Я-концепции можно обнаружить за рамками самооценки как таковой. Например, может показаться, что когнитивный диссонанс не связан с эго, однако Хайне и Леман (Heine & Lehman, 1997) доказывают, что японцы реже сталкивают­ся с проблемой диссонанса, чем канадцы, и причина этого — в ином осмыслении социального контекста и эго.

Когнитивный подход

Ценностный и личностный подходы привлекали специалистов по культурной пси­хологии на протяжении последние 20 лет. Благодаря им было сделано и делается немало открытий. Однако все большее количество научных работ опирается не на представления личности о самой себе или о системе ценностей, а на разнообраз­ные народные воззрения и верования, которые объединяют представителей дан-

ной культуры. Этот новый подход нельзя однозначно связать с каким-либо содер­жательным аспектом или темой (как, например, «индивидуализм»), его можно опре­делить скорее как стремление выявить и оценить бытующие в народе скрытые си­стемы взглядов, на конкретном уровне, а именно — на уровне непосредственной связи с умозаключениями и суждениями. Исследования в рамках этого подхода не пытаются оценить культуру во всей полноте, они сосредоточены на отдельных ее областях и пытаются описать суждения с точки зрения установок данной культуры.

Представителей определенной культуры объединяет множество общих убеж­дений, которые ученые описывали как культурные модели (Holland & Quinn, 1987); космологию (Douglas, 1982); социальные представления (Moscovici, 1984; Wagner, 1997); культурные представления (Воуег, 1993; Sperber, 1990); наивную онтологию и гносеологию (Ames & Peng, 1999; Peng & Nisbett, 1999); и народную психологию, биологию, социологию и физику (например, Ames, 1999; Atran, 1990; Fiske, 1992; Lillard, 1998; Peng & Knowles, 2000; Vosniadou, 1994).

Эти убеждения можно рассматривать как неоформленные системы взглядов (Dweck, Chiu & Hong, 1995; Vallacher & Wegner, 1987) на мир, до определенной степени разделяемые представителями конкретных сообществ. Изучавшиеся сис­темы такого рода весьма разнообразны. Чиу, Хонг и Двек (Chiu, Hong & Dweck, 1997), например, исследовали взгляды на изменение личности. Американцы обыч­но считают, что личность в значительной мере стабильна, тогда как китайцы из Гонконга считают ее достаточно податливой. В другой работе Эймс и Пенг (Ames & Peng, 1999a) показали, что китайцы придерживаются более холистического по сравнению с американцами взгляда на производимое впечатление, когда знакомят­ся с новым человеком. Исследование Менона, Морриса, Яиу и Хонга (Мепоп, Morris, Chiu & Hong, 1999) говорит о том, что взгляды американцев на группы не в такой степени ассоциируются с причинно-следственными связями и обязатель­ствами на групповом уровне, как у китайцев.

Когнитивный подход к культуре охватывает широкий круг тем, но оперирует общепринятыми исходными посылками и методологическими принципами, это сближает его с возникающим аналогичным направлением в общей психологии (Dweck, 1996; Wegner & Vallacher, 1977). Некоторые из этих посылок свойствен­ны и ценностному и личностному подходам, но при этом когнитивный подход от­личает использование специфических конструктов и разнообразие доменов.

Что дает когнитивный подход для понимания связи культуры и психологии умозаключений? Внимания заслуживают два момента. Во-первых, данный подход дает несравнимые с другими возможности для описания разнообразных особенно­стей личностей и групп, а также изменений, которые происходят с течением вре­мени. Специалисты, занимающиеся психологией личности, все чаще принимают во внимание имплицитные знания, чтобы уловить различия в индивидуальных особенностях (например, Dweck, 1996); ряд специалистов по возрастной психоло­гии описывают ход когнитивного развития как процесс усвоения и использования таких знаний (например, Gopnik & Meltzoff, 1997). В том, что касается культуры, данный подход предлагает динамические модели, описывающие процесс переда­чи, расцвета и увядания верований, а также позволяющие определить, каким веро-

ваниям предстоит эпоха расцвета (Воуег, 1993; Moscovici, 1984; Sperber, 1990; Straus & Quinn, 1997). Когнитивный подход может успешно использоваться в рамках отдельного географического региона или страны.

Второй позитивный момент состоит в том, что этот подход ведет к созданию сравнимых, точных моделей психологических процессов с учетом фактора куль­туры. Культура рассматривается на уровне представлений, как структура знания (народная теория), на которую опирается и в рамках которой делается умозаклю­чение. Как отмечают Эймс и Пенг (Ames & Peng, 1999b), имплицитные знания могут оказывать непосредственное влияние на умозаключения; при этом, обраща­ясь к таким знаниям, индивид выхоДит за пределы имеющейся в его распоряже­нии информации (например, опирается на стереотипное представление, вынося суждения о склонности человека к агрессии в зависимости от его половой при­надлежности). Имплицитные знания могут управлять умозаключениями, опре­деляя пути привлечения и использования различной информации (Ames & Peng, 1999b). Например, эпистемологическое убеждение в ценности данных, связанных с контекстом, само по себе не позволяет сделать какие-либо выводы, однако мо­жет обратить внимание субъекта восприятия на определенные аспекты внешних условий. Без сомнения, воздействие культуры может рассматриваться на обоих уровнях.