Вот моя обязанность здесь. 3 страница

Мы подходим по очереди к каждой нише и внимательно читаем краткие и ясные формулы Учения, провозглашённого каждым из Учителей. Изложение Учений просто и доступно всем приходящим. К концу осмотра нам становится совершенно ясно, что Истина — одна и что все Учителя черпали свои заветы из одного и того же космического источника Истины и говорили одно и то же. А по мере роста сознания человечества расширялись и размеры даваемого единого Учения и всё та же великая Истина выявлялась в её различных аспектах и гранях.

Сердце радовалось тому, что вместо религиозных раздоров и антагонизма в этом Храме выявлено вмещение и объединение всех существующих и существовавших религий и Учений и ни в чём не найдено повода для вражды и разногласий. Так в век всеобщего объединения и сотрудничества произошло и самое великое и значительное из них — объединение всех религий в величественном Храме единой Истины и через него в сознании людей.

Здесь не бывает богослужений, но в те часы, когда открыт Храм, там находятся сотрудники Института Живой Этики и дают желающим нужные разъяснения и отвечают на их вопросы. Множество людей посещает ежедневно Храм Истины.

Многие приезжают сюда из других стран, чтобы увидеть и ознакомиться с этой воплотившейся мечтой человечества. Много трактатов и статей наиболее выдающихся людей всего мира посвящено идее и значению Храма Истины. Наглядно показанное в нём единство основ всех религий не может не убедить в этом даже наиболее узко мыслящих представителей церквей. Сердца же простых людей горячо сочувствуют идее Храма, способствующей не ограниченному никакими религиозными разногласиями единению между всеми народами мира.

 

Две свечи

 

«Жаль мне тебя, — сказала незажжённая свеча своей зажжённой подруге. — Короток твой век. Ты всё время горишь, и скоро тебя не станет. Я много счастливее тебя. Я не горю и, следовательно, не таю; лежу спокойно на боку и проживу очень долго. Твои же дни сочтены».

Отвечала горящая свеча: «Я нисколько не жалею об этом. Моя жизнь прекрасна и полна значения. Я горю, и воск мой тает, но от моего огня зажигается множество других свечей, и мой огонь от этого не убывает. И когда воск и фитиль сгорят, то огонь мой — душа свечи — соединится с огнём пространства, частицей которого он являлся, и я снова вольюсь в свой великолепный и сияющий огненный дом. А здесь я светом своим разгоняю мрак ночи; радую глаз ребёнка на праздничной ёлке; оздоровляю воздух у постели больного, ибо возбудители болезней не выносят живого огня; возношусь символом молитвенного устремления перед священными изображениями. Разве короткая жизнь моя не прекрасна?! И мне жаль тебя, незажжённая моя сестра. Жалка твоя участь. Ты не выполнила своего назначения; и где душа твоя — огонь? Да, ты пролежишь в сохранности долгие годы, но кому ты нужна такая и какая радость и польза от тебя?

Право, ''лучше гореть, нежели почивать'', потому что в горении жизнь, а в спячке смерть. И ты жалеешь меня, что я скоро сгорю и перестану жить, но ты, в твоём сохранном бездействии, и не начинала существовать, и так и умрёшь, не начав. А жизнь пройдёт мимо».

Так говорили две свечи.

 

Сказ о молитве

 

Высокий Дух сказал своему Собрату: «Великий Брат, сегодня день Твоего праздника. Многие тысячи людей заполнят храмы, чтобы почтить Тебя и порадоваться сердцем о Тебе. Тысячи свечей зажгут они перед Твоими изображениями, как символ их горящих сердец; и огни духа, зажжённые во имя Твоё, разгонят окружающий мрак. Какой радостный день для Тебя сегодня!»

«Брат мой, — отвечал Великий Дух, — не радует Меня этот день. Ибо, воистину, не Меня вспоминают в этот праздник люди, но думают лишь о себе. Они тщательно собирают и приносят в храмы груды своих бед, горестей и забот и нагромождают горы их перед Моими изображениями. Они просят Меня о помощи и молят о заступничестве, но никто из них не пытается отрешиться от себя и подумать обо Мне. Потому не зажигается радость в храмах и нет её в сердцах людей. Если хочешь убедиться в этом сам, пойдём со Мной, и Ты всё увидишь».

Из высших огненных сфер стали спускаться Великие Братья в плотные слои, близкие к Земле. Перед их взором стала вырисовываться внутренность большого храма, до отказа заполненного людьми. Одни стояли на коленях, другие плакали или вздыхали и клали земные поклоны. Психическая атмосфера храма была заполнена клубами тяжких дум, исходящих от молящихся. Тусклые, давящие облака печалей и тревог окутывали присутствующих.

«Почему они не радуются?» — спросил первый Брат.

«Потому что они думают о себе, — отвечал Великий Дух. — Если бы только они дерзнули отбросить все свои земные беды и вспыхнуть радостью обо Мне, атмосфера очистилась бы и луч Духа Моего дошёл бы до их сердец. Но они просят о благодеяниях и отвергают истинную Благодать общения. Не Я им нужен, а благополучие земное. И потому нет радости в них».

В это время первый Брат заметил, что в одном из углов храма, неподалёку от изображения Почитаемого Великого Духа, воздух как будто разредился. На некотором пространстве не было серого тумана и сиял ровный яркий свет. Он исходил от человека, спокойно стоявшего посреди толпы с выражением торжественной радости на лице. Взгляд его был сосредоточен на чём-то, не видимом для других. Казалось, он созерцал нечто прекрасное, что переполняло его сердце восторгом. Он не клал поклонов, не крестился, не опускался на колени, и только губы его по временам еле слышно шептали что-то.

«О чём он молится?» — спросил первый Дух.

«Он ни о чём не молится, — ответил второй, — он беседует со Мной. Послушай».

Первый Брат направил своё внимание на заинтересовавшего его человека и услышал, как тот почти беззвучно говорил: «Какое счастье, что Ты есть! Ты — Солнце Духа! Ты — Свет миру! Ты — Источник Благодати! Благодарю Тебя за всё. За Твою великую помощь людям. Радуйся, Сподвижник Ангелов и Помощник человеков! Да уподобимся мы в нашей малой мере Тебе!» Потом он замолкал, и только сердце его вспыхивало ярким огнём, и множество искр разлеталось от этого пылающего сердца во всех направлениях. Они пронизывали душную атмосферу, оставляя в ней светящиеся полосы. Некоторые из этих искр достигали до сердец других молящихся, и тогда в озабоченных глазах людей начинала теплиться робкими огоньками непривычная радость. Они облегчённо вздыхали и с новой надеждой обращались к своему Святому.

Великий Сподвижник с любовью глядел на беседовавшего с Ним человека, и из очей Его струились ослепительные лучи, окутывавшие того, на кого Он смотрел, белоснежным одеянием. И видно было, как всё существо устремлённого к Нему расцветало и наполнялось силами от благого воздействия этого светового потока.

«Как это прекрасно! — тихо сказал первый Дух. — О, если бы все так устремляли свои сердца к Миру Света!»

«Если бы они все вместе сделали это хотя бы только на одно мгновение, — ответил второй, — то тёмная, удушливая атмосфера вокруг них сразу рассеялась бы и лучи света Нашего проникли бы к ним и принесли им радость и оздоровление. О, если бы они все захотели сделать это!» И Великий Дух со скорбью сердца взглянул на клубы серого дыма горьких, безрадостных молитв, поднимавшихся к куполу храма вместе с облаками ладана из курящихся в руках священнослужителей кадильниц.

 

Сказ о янтаре

 

Земля наша очень древняя. Такая древняя, что не нашлось ещё человека, который мог бы точно сказать, сколько ей лет. Бесчисленное множество зелёных детей вырастила и вскормила она. И все они были разные, и не было никогда двух одинаковых травинок или двух точно схожих листков на дереве. А деревья-то какие на земле перебывали за весь её долгий век! Были и такие породы, о которых уже никто и не знает — какие они были и как назывались. Вот об одной такой породе и будет сказ.

Очень давно, в незапамятные времена, росли на земле мощные, красивые деревья. Были они горды собой, и было чем гордиться: высоко возносились они к небу, стройные, крепкие и долговечные, в богатом зелёном уборе. Любили они Солнце и считали его своим отцом, и Солнце любило их и через лучи посылало им свою огненную силу. А сила эта собиралась в крови деревьев: в золотистой, пахучей и целебной смоле, которая в избытке своём проступала сквозь кору и прозрачными каплями стекала на землю. И была жизнь этих деревьев прекрасна, и жили они очень долго. И вот однажды призадумались деревья: «Как бы долго мы ни жили, а всё равно умирать придётся. Умрём мы, нарастут другие, но порода наша будет постепенно меняться, как меняется всё на земле, и в конце концов от нас не останется ни следа, ни памяти. И уйдём мы бесследно, как ушли с земли мириады других её насельников. И к чему тогда вся наша сила, красота и великолепие и весь тот солнечный огонь, который был на нас затрачен?!» И обратились деревья за ответом к отцу-Солнцу, протянули к нему свои ветви и в молчании ждали. И послало им Солнце такой ответ по проводам своего света: «Не горюйте, дети, и знайте, что по закону жизни ничто не исчезает бесследно, но только меняет видимость свою. Знайте также, что ни один мой луч не пропал зря, но остался в том или ином предмете на земле. Его не видно в растении, но он есть жизнь растения; его не видно в звере, но он есть его сила. И во всех вещах сохраняются мои лучи, видоизменяясь бесконечно. И вы не исчезнете, но через много веков выявитесь в новом чудесном виде, на радость тем, кто будет жить тогда».

Успокоились деревья и продолжали жить своей душистой зелёной жизнью, и переливалась в них драгоценная кровь-смола и, выбиваясь наружу, крупными каплями стекала по стволам и погружалась в землю.

Прошло много-много веков, и настали для Земли очередные сроки обновлять поверхность свою.

Почернело небо, поднялись ураганы, засверкали молнии, хлынули потоки ливней, затряслась земля, загудела, задвигалась, заволновалась. И сошли с мест горы, и часть суши ушла под воду и покрылась морями, а другая часть выдвинулась из воды и образовала новую твердь. Так перестроился вид планеты, что и узнать её было нельзя. Точно и не она была. Омылась, очистилась, обновилась Земля и, когда ушли тучи и засверкало солнце, улыбнулась ему новым лицом своим. А прекрасные деревья тоже ушли под воду вместе с каплями смолы, упавшей с них в землю, и не осталось от них следа, будто их и не было. Но если чего-то не видно глазу, это не значит, что его уж и не существует больше. Драгоценная кровь деревьев — смола, ушедшая в землю, — продолжала и там свою таинственную, незримую жизнь.

Много веков прошло, не считанных и не отмеченных. И вот наконец стали всплывать на поверхность синего моря в тех местах, где были когда-то наши деревья, как будто кусочки затвердевших солнечных лучей. Море качало их на волнах и выбрасывало на берег. Рыбаки того побережья первые заметили лёгкие, плавучие камни, так отличавшиеся от тусклых и тяжёлых прибрежных камней своей красотой и часто правильной формой большой застывшей капли. Они стали ловить их сетями в море, собирать на берегу и приносить домой своим жёнам и детям для забавы. И глаз женщины, чуткий к красоте, оценил прелесть вышедших со дна моря необычных по цвету минералов, и рука её ощутила от прикосновения к ним живое тепло. Потянулось к затвердевшим лучикам женское сердце. Стали женщины собирать их и делать из них ожерелья и разные поделки и украшать себя ими. Приятно им было носить эти живые, излучавшие тепло камни. Надевали женщины по праздникам свои ожерелья и выходили в солнечный яркий день погулять и покрасоваться в своих лучших нарядах и уборах. Увидело Солнце маленькие, радостно блестевшие жёлтые бусинки и сказало им по струнам своих лучей: «Ничто на свете не пропадает и не исчезает бесследно. И вот вы, застывшие капли смолы моих исчезнувших детей-деревьев, упавшие в землю, покрытые морем-океаном и пролежавшие в двойной могиле несчётные века, опять вышли к жизни солнечного мира в виде прекрасных камней, сохранивших в себе неприкосновенно мои лучи и всю силу и тепло их. И снова вы радуете окружающих своей красотой и целительной силой. И будут носить вас, и любоваться вами, и оздоровляться вашей солнечной энергией люди. Это ли не прекрасное возвращение в жизнь!»

Возрадовались камни, что приятны и полезны они, и, когда их долго носили на себе люди, становились блестящими и прозрачными, как будто солнечная энергия, заложенная в них, начинала проявляться всё сильнее от соединения с живой силой человека.

И полюбили люди этот дар давно ушедших с земли прекрасных друзей-деревьев и дали этим солнценосным камням благозвучное и необычное имя — «янтарь».

 

Ларец сокровищ

 

Дал отец своему сыну, перед уходом последнего в дальний путь, небольшую шкатулочку и сказал: «Много будешь ты странствовать по свету, много увидишь, услышишь, почувствуешь и поймёшь. Запомнить всё и удержать в памяти не дано. Но вот даю тебе на дорогу ящичек, называемый ''ларец сокровищ''. Понесёшь его неотлучно с собой, и всё, чем обогатишься, будет откладываться туда на вечное сохранение, а когда придёт срок — извлечёшь оттуда нужное и воспользуешься. И помни — ничто не пропадает. Иди, учись и собирай». И пошёл сын в дальнее-дальнее странствие, взяв с собой завещанный ларец.

И был каждый день его странствий как целая жизнь, так много узнавал, видел и совершал он. Он не отказывался в пути ни от какой работы и жил, сообразуясь с обстоятельствами и бытом той страны, куда он приходил. В одной стране он был земледельцем и изучал основы агрикультуры; в другой был мастеровым и осваивал ремёсла; в третьей был художником и изучал живопись, скульптуру и архитектуру; в четвёртой был учёным, посвятив долгое время изучению наук и исследованиям. Невозможно перечислить всё, кем он был и что он узнал и освоил и сделал. Всё узнанное и понятое откладывалось в его сокровенный ларец, который был всегда при нём. Все знания, вся красота, все звуки, цвета и ароматы, весь опыт великой Жизни, состоящей из множества жизней, — всё сохранялось в ларце. Неоднократно, во время своих странствий по миру, этот человек богател, потом разорялся, был много раз бедняком и богател опять, но накопленное сокровище ларца было всегда при нём, независимо от того, был ли он беден или богат, знатен или ничтожен, здоров или болен, счастлив или несчастлив. Много раз его нажитая собственность отнималась или воровалась у него, но ларца никто взять не мог, и человек начал постепенно понимать, что это — его единственная неотъемлемая собственность, которую ни разрушить, ни украсть нельзя. И чем больше понимал он это, тем больше стремился познавать и накапливать ценный опыт в непрестанной работе. Было радостно думать, что ни одна способность, ни одно самое маленькое знание не пропадёт, но будет сохранно отложено в ларец. И всё прекраснее и богаче становилась жизнь его. Он уже так много умел и знал, что люди начинали считать его талантом и даже гением и удивлялись его разносторонним способностям и познаниям. И он учился и работал, видя, какую большую пользу он приносит людям своими знаниями и опытом и как сам, в труде и достижениях, продолжает пополнять сокровища своего ларца.

И вот настал наконец сыну срок возвращаться к отцу в свой родной дом. Далеко ушёл он от дома в своих неисчислимых странствиях. Трудно было возвращение. Нужно было идти через непроходимые леса, высочайшие горы, моря и бездны. Много было и опасностей на пути. И хотелось сыну принести любимому отцу как можно больше ценных подарков. Долго отбирал он лучшее, что у него было, и наконец собрал и упаковал самые ценные свои сокровища. Тут было и золото, и драгоценные камни, и богатая одежда, и ценная утварь, и редкие книги, и многое другое. И с этим тяжёлым грузом отправился человек в обратный путь, к своему родному дому. И вот, по мере продвижения к цели, начал он терять одну за другой все свои вещи. Часть груза затонула во время плаванья по морю в жестокую бурю. Драгоценности отняли напавшие в узком ущелье разбойники с большой дороги; во время перехода через безводную пустыню часть каравана погибла и не на чем было нести наиболее тяжёлый груз и пришлось бросить его в песках; наконец, уже совсем недалеко от родной страны, надо было пересечь высочайший снежный хребет, и перед восхождением пришлось оставить все остальные вещи, так как взобраться на вершину можно было лишь без всякой поклажи. Так пришёл сын в родной дом с пустыми руками, и горько было у него на сердце, что ничего не сумел доставить он отцу, порадовать его и показать, что недаром он так долго жил и работал в чужих краях. Так предстал он перед отцом.

Велика была радость встречи после такой долгой разлуки. Долго рассказывал он отцу, что он делал в чужих краях, как работал, жил и учился. Наконец отец спросил сына: «Что же ты принёс с собою?» Смутился сын и в печали поведал отцу обо всех своих злоключениях и о том, что в результате столь тяжёлого пути приехал он с пустыми руками. «А ларец ты сохранил?» — спросил отец. «Ларец всегда при мне», — ответил сын. «Открой его и покажи мне», — велел отец. И был открыт сокровенный ларец, хранилище сокровищ, и там было всё, что накопил человек за все свои бесчисленные странствия, труды и постижения. Там был весь опыт многообразной жизни, через которую проходил он, все знания, вся красота, все таланты, приобретённые упорными трудами, все способности и навыки, все впечатления и картины всего виденного, все лучшие качества, выкованные в многочисленных испытаниях жизни, — одним словом, всё то, что создаёт из человека существо полноценное, тот идеал, к которому в глубине сердца стремится каждый.

«И ты говоришь, что ты ничего не принёс мне? — воскликнул отец. — А сокровища ларца?! Ведь именно за этим я и посылал тебя в долгий путь Жизни. Ты принёс то, что всегда твоё и в то же время всегда общее, твоя часть вклада в великую Чашу сокровищ Вселенной. И ты будешь раздавать из ларца сокровища без числа, но богатство твоё будет от этого только расти и приумножаться. И делясь неиссякаемым, ты вступишь в другие миры и другую жизнь, вернее, в другой этап единой Жизни, и будешь приобретать новые сокровища опыта и знаний и совершенств. Ибо завершение есть только начало, и в этом радость Беспредельности. Познай же радость вечного Пути!»

И вспыхнул человек всеми огнями своих накоплений, и окружился светом радуги. И понял в мгновенном озарении всю свою жизнь, всё, что было и для чего всё свершалось. И с ларцом, полным ценностей прошлого, взошёл на новую ступень Жизни, чтобы продолжать собирать сокровища во всевмещающее хранилище нетленных накоплений.

 

Сказ о благом камне

 

Испокон веков искали люди счастья. И жила в народе молва и вера, что есть на свете такой камень благой, который может весь род человеческий осчастливить. Но раздобыть камень этот нелегко. Находится он у Старца Горы, а живёт этот Старец далеко-далеко, за морями, за горами, за безлюдными пустынями и непроходимыми лесами, несметное число лет в пещере на высокой скале, куда лишь орлы взлетают да где тучи гуляют. Но, однако, находились и такие люди, взыскующие Общего Блага, которые отваживались на дальние пути, чтобы раздобыть камень счастья и принести в мир свет и радость. Многие не доходили до заветной скалы — или погибали в пути, или, устав от всех дорожных тягот, унывали и возвращались назад, или просто путь найти не могли. Но были и такие удачники, которые до скалы добирались и самого Старца лицезреть удостаивались.

Вот о таких двух удачниках и будет сказ.

 

I

 

Прямым каменным столбом, упиравшимся в небо, предстала скала, на которой жил Старец, перед дошедшим после долгих мытарств до цели отважным искателем счастья. Закинул путник голову, чтоб вершину её рассмотреть, а вершина в облаках купается, и сквозь облака будто пещера проглядывает. Закружилась голова на такую высоту глядеть, а добраться до пещеры нечего и думать — прямы и отвесны скалистые стены, не за что ухватиться, не на что опереться. Как туда Старец взбирался и как оттуда спускался — уму непостижимо.

Думал-думал путник, что ему делать, как Старца повидать. Не идти же с пустыми руками обратно! И начал он звать громким голосом: «Отец, Отец! Отзовись!» Долго звал он и уже отчаиваться начал, есть ли там на заоблачной вершине кто, как вдруг раздался оттуда голос, звучный и сильный, на старческий ничуть не похожий: «Что тебе надобно, сын мой?»

«Слыхал я, — говорит путник, — что есть у тебя такой камень волшебный, который всех людей осчастливить может и жизнь сказкою сделать. И вот пришёл я просить у тебя этот камень. Уж очень темна наша жизнь и очень несчастны люди».

И отвечал после долгого молчания голос: «Есть у меня такой камень, и предназначено ему счастье на землю принести. Но велик и тяжёл камень. Большое мужество и решимость иметь нужно, чтоб его принять и донести, а главное — любовь к людям».

«Отец, — возразил ему путник, — я прошёл через горы и моря, через пустыни и леса, трудностей не убоялся, опасностей не устрашился. За камнем шёл и камень принять готов».

«Ну, быть по-твоему. Во благе отказа у нас нет. Получи то, что просишь».

И вдруг с вершины горы полился такой ослепительный белый свет, что показалось человеку, точно второе солнце из пещеры взошло и всё вокруг озарило. И благоухание такое распространилось, будто все лучшие цветы свои ароматы соединили и разом выдохнули.

Закрыл путник глаза руками, ослепнуть испугался. Стоит в трепете и взглянуть боится. «Не бойся, — раздался уже рядом с ним чудный, звучный голос. — От благого камня никакого вреда тебе не будет».

Раскрыл глаза искатель и увидел перед собой самого ' великого Старца. В белой, как лилии, одежде стоял перед ним Отшельник, ростом был высок и осанкой величав, борода седая, а глаза молодые, огневой силою полны. Смотрят прямо в душу, всё до дна видят. И держит он в руках белый камень, огнём полыхающий, лучи излучающий, и камень тот очень велик и по виду тяжёл. А как спустился дивный Старец с камнем с вершины скалы, так того путник не видел и представить себе никак не мог. Посмотрел он на камень, и страх его обуял. Уж очень велико сокровище, как донести такую ношу через горы и океаны, леса и пустыни?! А Старец говорит ему: «Смотри, камня из рук не выпускай, наземь не клади, высоко держи. Потеряешь — не воротишь!»

Взял человек тот камень в руки, спина согнулась, колени задрожали. Тяжела ноша! «И как я его понесу? — думает он. — Руки будут заняты, ничего другого уж не возьмёшь, и защитить себя с такой поклажей невозможно. Да и надорвусь ещё, пожалуй. Ведь не близок путь!»

И обратился он тут к Старцу и говорит ему: «Не под силу мне твой камень снести, тяжёл очень и неудобен. А ты разреши мне взять от него частицу. С ней я легко управлюсь и людям донесу в сохранности, а свету и добра и в осколке немало. Разреши разделить камень счастья!»

Посмотрел на него Старец долгим взглядом, и показалось человеку, будто Старец глядит на него с сожалением. «Что ж, воля твоя, — тихо сказал он. — Мы никого не принуждаем, бери частицу. Но, истинно, лучше было бы тебе принять весь камень!»

Не понял человек, почему лучше было бы взять весь камень, но очень обрадовался соизволению Старца. Ударил Старец пальцем по краю камня, и откололась от монолита частица-сколок, сверкающая, как кусочек солнца.

«Получай свою частицу, — промолвил он. — Да смотри не потеряй, с другими вещами не смешай, чужим, неверным людям в руки не давай, не затри, не загрязни. Иначе не донесёшь блага до людей ждущих и во тьме сущих. А теперь прощай».

Взял путник осколок благого камня, положил его в дорожную суму, поклонился Старцу и отправился в обратный путь. Торопился скорей дойти до своей страны и принести людям долгожданное благо. Но тяжёл и долог был обратный путь. Высокие снежные горы предстали перед идущим. Холод вечных ледников и суровые вихри леденили кровь и захватывали дух. Но от осколка камня исходило тепло, и когда озябший, усталый путник прижимал его к груди, теплота и бодрость разливались по телу. Но однажды пришлось путнику карабкаться по скалам, руками и ногами цепляться, чтоб не сорваться вниз, и тут подумал он: «А хорошо, что не взял я всего камня. Пропал бы я с ним!» И вдруг показалось ему, будто частица камня, в мешке на его груди висевшая, меньше стала. На привале вынул он осколок из мешка, чтобы погреться и на его лучи полюбоваться, а камень и впрямь уменьшился и не так сильно сияет и тепла меньше даёт. «Устал я, видно, очень и промёрз, потому и видеть хуже стал, и согреться, как прежде, не могу», — решил путник и отправился дальше. После горных хребтов, скал и пропастей пошли леса тёмные, дремучие, неезженые и нехоженые. Шаг за шагом надо было сквозь чащу продираться, от диких зверей отбиваться, да и пищу себе добывать. Набрал он лесных орехов и ягод, накопал кореньев, да и положил в суму вместе с камнем. Помнил наказ Старца не смешивать камень с другими вещами, да куда было положить еду — сума-то одна. И стал тускнеть и затираться дивный осколок среди всяких съестных припасов в дорожном мешке. Видел это путник, каждый вечер вынимавший камень, чтобы освещать себе путь в кромешной мгле густого леса и при свете его ночлег устраивать, но значения тому не придавал. «Не беда, — думал он. — Вот донесу камень до места, ототру, отчищу, и снова заблестит сокровище. А в пути где уж его уберечь». Так и шёл дальше.

Напали как-то раз на него дикие звери. Отчаянно стал отбиваться человек, а чтобы дорожная сума не мешала, бросил её на землю, вместе с камнем. С большим трудом и уроном отбился путник — изодрали ему звери одежду и его поранили, но всё же удалось спастись. Поднял он мешок и пошёл дальше. А вечером как взглянул на камень, так и ахнул — вдвое меньше осколок стал. Потужил искатель счастья, но тут же подумал: «Что ж мне было делать-то? Надо было жизнь спасать. Не бросил бы мешка, не освободил бы рук, так звери тут бы меня и прикончили, и совсем ничего бы я людям не донёс». На том и успокоился.

Кончились наконец и дремучие леса, и вышел путник на луга зелёные, цветами изукрашенные. А между лугами речка текла, голубая да тихая, а на той стороне селенье стояло. «Не мешало бы мне передохнуть и сил набраться, — подумал странник. — Зайду-ка я в село, остановлюсь у добрых людей, одежду починю, запасы возобновлю, покойно поживу, в тепле отосплюсь, да и дальше. Немало ещё идти ведь придётся. А место для отдыха подходящее, лучше и не найти». Как решил, так и сделал. Переправился через речку, зашёл в село и пошёл вдоль улицы искать, куда бы ему постучаться. И видит — стоит изба, новая да высокая, резьбой по крыше и наличникам изукрашенная, на окнах цветы цветут, вокруг всё прибрано и чисто; видно, хозяева не бедняки и порядок любят. И решил путник зайти туда и попроситься на ночлег. В это время открылась дверь избы, и на крыльцо вышла девушка-красавица, высокая, румяная, приветливая. Посмотрела она на путника, улыбнулась и спросила ласково: «Ищешь кого?» «Переночевать хотел попроситься, — ответил он. — Уж очень твоя изба мне приглянулась». «Милости просим, — с поклоном отвечала девушка. — Место для странника у нас всегда найдётся». А странник смотрел на неё и глаз отвести не мог — так хороша была молодая хозяйка новой избы. И поселился он у приветливых людей в чистой, тёплой горнице.

Гостеприимны были радушные хозяева, вкусны пироги, удобна лежанка, а девица-красавица — как заря утра, век бы глядел — не нагляделся. По вечерам, после трудового дня, собиралась молодёжь за околицей, песни пели, игры играли, хороводы водили. И не было голосистей певуньи, и не было лучшей плясуньи, чем та девушка. Потом гуляли они вдвоём по берегу тихой речки, и ночь пролетала как на крыльях, и хотелось, чтобы никогда она не кончалась. Вспоминал иногда путник о заветном камне, спохватывался и начинал в путь собираться, и каждый раз отговаривала его девушка: «Поживи да поживи ещё, успеешь дойти куда надо, не уйдёт твоё от тебя». А камень всё будто худел и тусклее становился. Как ни вынет его путник посмотреть, всё он ему меньше да меньше кажется. Но был ещё свет в камне. И вот вынул он однажды осколок драгоценный поздним вечером, сидя один на завалинке, и стал на него любоваться, а тут, откуда ни возьмись, красавица появилась. «Что это у тебя в руках горит? — спрашивает. — Огонь, что ли?» Нагнулась посмотреть, да так и ахнула. «Да это ж алмаз, камень-самоцвет, ему цены нет! Что же ты его от меня прятал, таил, не показывал?! Али я тебе не друг?» — и потянулась к камню. Спохватился путник, начал камень прятать, а девушка в слёзы: «Я ли тебя не привечала, я ли тебя не ублажала, как родного приютила, кормила, поила, пуще всех любила, а ты от меня камушек прячешь, жалеешь, в руки дать не хочешь!» Не выдержал он слёз своей любимой и дал ей в руки камень. Только взяла девушка священный сколок в свои руки, как вдруг погас его свет, и на ладони у неё остался лежать простой, серый и холодный кусочек камня. «Бери назад своё сокровище! — сказала она холодно своему другу. — Я думала, что это настоящий алмаз, а это простой камень, и проку в нём никакого нет. Непонятно мне, чего ты с простым камушком, словно с невидалью какой, носишься». Повернулась и ушла недовольная.

И остался путник один, и в руках его был тёмный, холодный осколок камня. Вспомнил он тогда слова Старца и заплакал горько. А наутро девушка сказала: «Загостился ты у нас, не пора ли и честь знать». Собрался странник и ушёл своей дорогой. Уныло шёл он в родную страну, зная, что ничего не принесёт людям ждущим и во тьме сущим, и безрадостной стала его жизнь. Не радовало ни солнце ясное, ни небо лазурное, ни цветы душистые, ни травы изумрудные. Потускнел прекрасный мир, стал сер и беден. И судьба человека, избравшего частицу разделённую, стала такой же, как тот потухший осколок — тусклой и холодной, как будто от целой великой жизни отколол он себе частицу малую и с малым остался.