Доклад о внешнем и внутреннем положении Советской республики

Товарищи! Мой доклад о внешнем и внутреннем положении Советской республики мне приходится начинать с того, что как раз теперешние месяцы, с наступающей вес­ной, мы опять переживаем чрезвычайно трудное положение. Я думаю, что условия войны как гражданской, так и войны с Антантой позволяют нам, во всяком случае, рас­суждая даже с наибольшей осторожностью, — я еще об этих условиях буду говорить, когда дойду до международного положения, — позволяют нам даже при наибольшей осторожности рассуждений сказать, что это полугодие, в самую середину которого мы вступили, будет последним тяжелым полугодием, потому что французские и англий­ские капиталисты не в силах будут выдержать повторение такого натиска, который они сейчас развивают изо всех сил. А с другой стороны, все завоевания, которые наша Красная Армия сделала на Украине и на Дону и которые мы имеем возможность закре­пить, дадут самое существенное облегчение для внутреннего положения, дадут хлеб и уголь, продовольствие и топливо. Сейчас же, пока борьба не кончилась, пока еще при­ходится действовать в условиях величайших затруднений при сборе хлеба на Украине, — теперь, в весеннюю распутицу, положение весьма трудное.

Мы не раз говорили, что все силы Советской власти покоятся на доверии и созна­тельном отношении рабочих. Мы не раз доказывали, что, как ни многочислен враг, ко­торый нас окружает, и шпионы, которых посылает

246__________________________ В. И. ЛЕНИН

к нам Антанта и которым помогают люди, быть может, и не считающие себя помощни­ками, но помогающие белогвардейцам, мы нисколько не закрывали глаза на то, что всякое слово, которое будет здесь произнесено, будет перетолковываться, что к нашим признаниям будут прислушиваться агенты белогвардейцев, — но мы говорим: пусть! Мы гораздо больше пользы извлечем из прямой и открытой правды, потому что мы уверены, что если это и тяжелая правда, то, когда она ясно слышна, всякий сознатель­ный представитель рабочего класса, всякий трудящийся крестьянин извлечет из нее единственный верный вывод.

Они извлекут, в конце концов, тот единственно возможный вывод, что наше дело близко к победе во всем мире и что, как ни отчаянно тяжело положение трудящихся масс, уставших, изголодавшихся, истерзанных за четыре года империалистской войны, а теперь еще и за два года самой страшной гражданской войны, — как ни тяжело это положение, как ни обострилось оно в данный момент, — мы имеем самые серьезные шансы на победу не только в России, но и во всем мире. И поэтому мы, несмотря на то, что очень тяжелы эти 4— 5 месяцев, которые нам предстоит пережить, сумеем еще и еще раз эти затруднения победить и показать таким образом врагам, показать соеди­ненным капиталистам всего мира, что их натиск на Россию не удастся.

А они как раз сейчас, несомненно, по заранее обдуманному плану, и с запада и с вос­тока, делают попытки военным путем раздавить нас, чтобы спасти гибнущие банды Краснова. Вчера было известие о взятии Мариуполя. Ростов, таким образом, оказыва­ется окруженным полукругом. Словом, все усилия страны Согласия направляют на то, чтобы выручить Краснова и чтобы как раз нынешней весной нанести нам сильный удар. Они действуют, несомненно, по соглашению с Гинденбургом. Товарищ из Латвии говорил о том, в какое положение попали тамошние товарищи. Большая часть страны переживала такие бедствия, о которых московские рабочие не имеют представления, — бедствия нашествия и многократного опустошения деревень

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 247

движущимися толпами войск. Теперь немцы идут на Двинск, чтобы отрезать Ригу. С севера им помогают эстонские белогвардейцы на деньги, которые посылает Англия, при помощи добровольцев, которых посылают шведы и датчане, насквозь подкуплен­ные миллиардерами Англии, Франции и Америки. Они действуют по совершенно яс­ному для нас общему плану, пользуясь тем, что в Германии они кровавыми подавле­ниями ослабили движение спартаковцев и революционеров. И хотя они чувствуют, что дышат на ладан, они все же сочли момент достаточно удобным для использования, для того чтобы предоставить Гинденбургу часть войск и усилить натиск с запада на истер­занную, измученную Латвию и угрожать нам. С другой стороны, Колчак одержал ряд побед на востоке и, таким образом, подготовляет условия для последнего и самого ре­шительного натиска стран Согласия.

И, как всегда, не ограничиваясь внешним натиском, они действуют внутри страны путем заговоров, восстаний, попыток бросания бомб и взрыва водопровода в Петрогра­де, о чем вы читали в газетах, в виде попытки разобрать железнодорожные пути, кото­рая была сделана недалеко от Самары, — это главный железнодорожный путь, достав­ляющий нам сейчас хлеб с востока. Часть этого хлеба погибла, захвачена Колчаком. Были попытки разобрать железнодорожный путь по Курско-Харьковской железной до­роге, по которой начался подвоз угля, отвоеванного Красной Армией в Донецком бас­сейне. Когда мы берем все это вместе и рассматриваем, для нас ясно, что страны Согла­сия, что французские империалисты и миллиардеры делают последнюю попытку воен­ным путем раздавить Советскую власть.

И меньшевики и правые и левые эсеры, которые до сих пор не поняли, что борьба идет к концу, что вопрос стоит о самой отчаянной, беспощадной войне, — они продол­жают проповедовать не то забастовку, не то прекращение гражданской войны. Как бы дело ни обстояло с ними, они помогают белогвардейцам, — я об них буду говорить дальше, я хотел только выяснить сейчас, что положение действительно трудное.

248__________________________ В. И. ЛЕНИН

Все силы международных капиталистов хотят нам дать этой весной последний бой. К счастью, это силы дряхлеющего, умирающего, безнадежно больного старика — меж­дународного капитализма. Но, как бы то ни было, сейчас военные силы, скопленные против нас, чрезвычайно велики. В частности, Колчак двинул теперь все свои резервы, он имеет у себя добровольцев-белогвардейцев, банды очень внушительных размеров, он имеет помощь Англии и Америки оружием и припасами в громадных размерах. Вот почему создавшееся положение требует от нас ясного сознания трудности положения Советской республики.

Мы уверены, что трудящиеся массы поняли из-за чего идет война. Они знают, что эти несколько месяцев решат судьбу и нашей революции и, в значительной степени, международной революции, что эта попытка капиталистов сломить Советскую Россию потому так обострилась, потому они с таким бешенством нападают на нас, что они знают, что внутри у них стоит тот же враг — большевистское движение. Оно у них также быстро и неудержимо растет.

Что делает наше положение особенно трудным, что заставляет еще и еще раз при­звать на помощь всех сознательных рабочих, так это затруднения в продовольствии и транспорте. Транспорт четыре года разрушался империалистической войной, и в стра­не, столь отсталой, как Россия, следы этого разрушения до сих пор не поправлены и поправить их иначе, как долгими месяцами или, может быть, даже годами самой упор­ной работы — нельзя. А работать без топлива нет возможности. Лишь в последнее вре­мя мы начали получать уголь из Донецкого бассейна. Вы знаете, что в Баку нефть у нас отбили англичане. Они, захватив часть судов на Каспийском море и завладев Грозным, мешают нам воспользоваться нефтью. Без топлива же ни промышленность, ни желез­ные дороги не могут работать. Приходится напрягать все усилия.

Мы еще раз говорим всем товарищам: на работу по продовольствию и транспорту нужно привлечь больше сил. Работа по транспорту стоит так, что на востоке

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 249

России, за Волгой, у нас несколько миллионов пудов хлеба, — 10—20 миллионов уже ссыпано и заготовлено, но мы не можем его подвезти. Часть этого хлеба мы потеряли благодаря последнему продвижению колчаковских войск, захвативших Уфу и выну­дивших к отступлению наши войска. Эта потеря чрезвычайно чувствительна и тяжела. Работа по транспорту требует величайшего напряжения. Нужно, чтобы рабочие на ка­ждом собрании ставили себе вопрос: чем мы можем помочь транспорту? Не можем ли мы заменить мужчин женщинами на здешних работах и двинуть мужчин либо в ре­монтные мастерские, либо на помощь железнодорожникам? Как это сделать — виднее рабочим, которые знают, кого и на какую специальность поставить. Это виднее людям практики, которые должны изыскивать новые и новые средства помощи. Мы надеемся и мы уверены, что в последнее время наш Комиссариат путей сообщения вместе с Ко­миссариатом продовольствия известных успехов уже добились. Товарный месяц — прекращение пассажирского движения, как ни клевещут наши враги, улучшение уже дал, но надо напрячь в десять раз больше усилий, чтобы добиться больших успехов. Вчера в «Известиях» были напечатаны цифровые данные. Я приведу главные. В начале марта в Москву прибывало в среднем 118 вагонов с продовольствием в день, из них 25 были с хлебом. В конце марта в день стало прибывать по 209 продовольственных ваго­нов, в том числе 47 с хлебом. Это значит почти удвоение. Это значит, что такая тяжелая мера, как запрещение пассажирского движения, была принята правильно. Это значит, что мы помогли голодному населению Москвы, Петрограда и всей промышленной об­ласти. Но это далеко еще не все, что можно сделать. А дальше, когда распутица станет полной, предстоит гораздо более трудное и голодное время. Вот почему мы говорим, что тут нужна работа самая неослабная и энергичная. Нам нужно, главным образом, рассчитывать не на работников из интеллигенции, которые хотя и пошли к нам на службу, но среди которых все-таки много работников негодных, а на массы рабочих.

250__________________________ В. И. ЛЕНИН

Нам нужно считаться и с положением на Украине. В продолжение года, когда вся Украина была под немцами и весь Дон был в таком тяжелом положении, мы испытали слишком много. Сейчас наше положение улучшается. На Украине у нас есть 258 мил­лионов пудов хлеба, из которых 100 миллионов пудов уже пущены в разверстку, но все дело в том, что на Украине крестьяне страшно запуганы немцами и немецкими грабе­жами. Я слышал, что крестьяне там до того запуганы немцами, что до сих пор, несмот­ря на то, что они знают о положении Советской власти здесь, они не смеют взять по­мещичьи земли. Между тем уже наступает время весенней обработки земли. Украин­ские же крестьяне до такой степени испробовали на своей спине все ужасы немецких грабежей, что до сих пор они крайне нерешительны. Нужно сказать, что там все время шла партизанская война. Эта война идет на юге и сейчас. Там нет регулярных войск. Благодаря отсутствию регулярных войск, там до сих пор нет полной победы. Мы дви­нули туда наши регулярные войска, но этого мало. Нужно работу усилить значительно, и поэтому я должен вам сказать, что каждое рабочее собрание должно ставить опреде­ленно вопрос о продовольствии и вопрос о транспорте. Нам нужно в ближайшее время решить вопрос, как помочь положению и как использовать то, что мы можем сейчас использовать.

Мы должны твердо знать, что только при помощи силы рабочего класса мы можем твердо стать на ноги, можем одержать наши блестящие победы, и поэтому все лучшие силы нашего пролетариата мы должны посылать туда, на фронт. Мы должны посылать на фронт ответственных работников. Если здесь пострадает какое-нибудь учреждение, мы потерпим, конечно, известный ущерб, но мы от этого не погибнем, а если у нас бу­дет недостаток рабочих в армии, мы, несомненно, погибнем. У нас до сих пор армия страдает от того, что она недостаточно сплочена, недостаточно организована, и в этом отношении вся помощь должна быть от рабочих и на них должна быть вся надежда. Только те рабочие, которые пережили всю борьбу, которые могут поде-

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 251

литься всем своим пережитым, своим выстраданным, только эти рабочие могут воздей­ствовать на армию и превратить крестьян в сознательных и нужных нам борцов.

Поэтому мы еще раз пришли сюда и решили собрать всех вас и указать на то тяже­лое положение транспорта, которое существует в связи с тяжелым общим положением. Мы подчеркиваем, что должны еще 3—4 месяца продержаться, и только тогда на на­шей стороне будет полная победа. Но для этого нужны силы. Где же взять эти силы? Но разве мы не видим, что только рабочие, вынесшие на себе всю тяжесть нашей раз­рухи, когда борьба сменялась белогвардейскими нашествиями, когда они вследствие этого на себе испытали всю тяготу и приобрели этим большой опыт, — только эти ра­бочие, только эти наши передовые отряды могут нам помочь! Мы знаем прекрасно, что они измучены неимоверно, что они переутомлены той нечеловеческой работой, которая выпала на их долю. Мы все это знаем, но мы все-таки говорим вам сейчас здесь, что все силы надо напрячь, что нужно подумать о том, чтобы все силы собрать для революции, для ее блистательной победы. Сейчас наступает самое трудное, самое тяжелое время, и мы должны поступить как революционеры. Мы должны черпать силы из трудящихся масс.

Вчера состоялось здесь собрание влиятельных деятелей профессионального движе­ния — московского и всероссийского. И на нем все сошлись на необходимости привле­чения к работе в настоящий момент середняка, которого мы все до сих пор не считали способным на такую работу. Но теперь совершенно ясно, что для замены утомленных работников нам нужно ставить середняков на работу, но перед тем, как это делать, не­обходимо, чтобы их инструктировали работники, которые были до сих пор в деле. Мы должны сохранить наши силы, и на время мы должны заменить наших ответственных работников работниками из середняков. Ведь нам нужно двинуть десятки тысяч таких работников. Мы не должны бояться того, что они могут сделать свою работу не так хо­рошо, как это сделали

252__________________________ В. И. ЛЕНИН

бы опытные работники. Если поставить их на ответственные места, то те ошибки, ко­торые они сделают в первое время, не страшны. Для нас важно двинуть их на передо­вые ответственные посты. Они сумеют там развернуть свою силу и развернуть свою работу, потому что они будут действовать уверенно, они будут знать, что за ними стоят большие опытные работники, у которых уже имеется годичный опыт в России. Они знают, что их более опытные товарищи в критический момент облегчат им задачу. Этот новый слой рабочих сможет вести дело хорошо, если передовые рабочие двинут их на передовые посты. Мы можем это сделать без ущерба, потому что у этого обширного слоя есть пролетарский инстинкт, пролетарское понимание и сознание долга. На них можно положиться и про них можно сказать, что они в трудное время нам помогут. Россия отличалась тем, что в самое трудное время у нее всегда находились массы, ко­торые можно было двинуть вперед, как запас, в котором находили новые силы, когда старые начинали иссякать. Да, передовой рабочий переутомлен, и следующий слой бу­дет вести дело хуже, но это не беда, и от этого не будет ущерба, и мы не погубим дела, если двинем эти новые силы, направим их и не дадим делу погибнуть.

В этих условиях нельзя не упомянуть про эсеров и меньшевиков. В последнее время Советская власть стала закрывать их газеты и арестовывать их самих. Некоторые това­рищи рабочие, наблюдая это, говорят: «Значит, были неправы те большевики, — к их числу принадлежу и я, — которые вовлекли нас в известную уступку мелкобуржуазной демократии. Для чего мы делали уступки, если мы теперь должны закрывать газеты и арестовывать их? Разве в этом есть последовательность?».

На это я отвечу следующее. В такой стране, как Россия, где мелкобуржуазные эле­менты ведут все сельское хозяйство, в такой стране без поддержки мелкобуржуазного слоя мы долго продержаться не можем. Этот слой в настоящий момент идет не прямы­ми путями к цели, а зигзагами. Если я преследую неприятеля,

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 253

который идет не прямыми путями, а зигзагами, то и я, чтобы настигнуть неприятеля, должен идти зигзагами. Говоря языком политическим, мелкобуржуазные массы стоят между трудом и капиталом, и эти массы нужно сто раз побить для того, чтобы они по­няли, что необходимо уяснить себе одно: возможна либо диктатура буржуазии, либо диктатура рабочего класса. Кто учитывает это, тот знает положение настоящего момен­та. И рабочие это знают. В их сознание проникло из опыта и целого ряда наблюдений понимание того, что только эти два вида власти и возможны: или полная власть рабоче­го класса или полная власть буржуазии, — середины нет, третьего пути нет. Рабочий класс давно понял это из стачечной и революционной борьбы. Мелкая буржуазия не может этого понять сразу; сотни жизненных указаний не могут научить и приучить мелкую буржуазию к этой мысли, и она не перестает думать об объединении с крупной буржуазией, так как не может понять, что нельзя обойтись без диктатуры пролетариата или диктатуры буржуазии.

Эсеры и меньшевики из опыта Колчака учли и поняли, что это не случайность, что при самой бешеной, отчаянной борьбе, при иностранной помощи, демократия ничего не дала. На них действуют две силы, — и кроме этих сил нет ничего — либо диктатура буржуазии, либо власть и полная диктатура рабочего класса, нигде середина не могла ничего дать, и нигде из нее ничего не выходило. Ничего не вышло и с учредилкой. Это испытали на себе эсеры и меньшевики и мелкая буржуазия.

Когда эсеры и меньшевики говорили: «Мы уйдем от Колчака и от всех, кто за него и за вмешательство Антанты», они говорили это не только лицемерно. Это не была толь­ко политическая хитрость, хотя часть этих людей и рассчитывала на то, что «мы, дес­кать, большевиков надуем, лишь бы дали нам возможность повторить старое». Мы эту хитрость учли и, конечно, приняли меры против нее, но когда меньшевики и эсеры го­ворили это, — то это не было только лицемерием и хитростью, а и убеждением многих из них. Среди них мы имеем не только литературную группу, но и мелко-

254__________________________ В. И. ЛЕНИН

буржуазные слои техников, инженеров и т. п. Когда в момент объявления меньшевика­ми, что они против вмешательства союзников, мы предложили им работать у нас, они согласились охотно на наше предложение. Но теперь, преследуя их, преследуя мелко­буржуазный слой, мы вполне правы, так как этот слой на понимание туп до чрезвычай­ности. Это он обнаружил и в период керенщины и в теперешних своих поступках. По­сле того как они пошли к нам на службу, они говорят: «Мы от политики отказались, мы охотно будем работать». Таким людям мы отвечаем: «Нам чиновники из меньшевиков нужны, так как это не казнокрады и не черносотенцы, которые лезут к нам, записыва­ются в коммунисты и нам гадят». Если люди верят в учредилку, мы им говорим: «Верь­те, господа, не только в учредилку, но и в бога, но делайте вашу работу и не занимай­тесь политикой». Среди них растет число людей, которые знают, что в политике они оскандалились: они кричали, что Советская власть — уродливая выдумка, которая воз­можна только в дикой России. Они говорили, что разгон учредилки, это — действие варваров, воспитанных царизмом. И в Европе это повторяли. Теперь из Европы прихо­дят известия, что Советская власть идет на смену буржуазной учредилке во всем мире. Это — уроки, которые преподаются всей интеллигенции, которая идет на службу к нам. У нас работает сейчас чиновников вдвое больше, чем полгода тому назад. Это вы­игрыш, что мы получили чиновников, которые работают лучше, чем черносотенцы. Ко­гда мы приглашали их поступать к нам на службу, они говорили: «Боюсь Колчака, я — за тебя, но помочь тебе не хочу. Я буду рассуждать, как чистейший парламентарий, как если бы я сидел в учредилке, а ты меня не смей тронуть, потому что я демократ». Мы говорим этим группам, рассказывающим об учредилке: «Если вам угодно рассказывать еще долго, мы вас отведем к Колчаку и в Грузию». (Аплодисмент ы.) Создается полемика, оппозиция легальной группы. Оппозиции мы не допустим. Нас империали­сты всего мира берут за горло, всеми силами военного натиска

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 255

стараются победить нас, мы должны бороться, тут борьба не на живот, а на смерть. Ес­ли ты пришел сюда помогать нам — пожалуйста, а если ты будешь печатать газеты и подстрекать рабочих на забастовки, а от забастовок наши красноармейцы гибнут на фронтах, и от каждого дня забастовки десятки тысяч людей на наших фабриках терпят лишения, муки голода, те муки, из-за которых мы волнуемся, — то ты, может быть, и прав с точки зрения учредилки, но с точки зрения нашей борьбы и ответственности, ко­торую мы несем, ты не прав, ты не можешь нам помогать, убирайся в Грузию, убирайся к Колчаку, или ты будешь сидеть в тюрьме! И это мы сделаем.

Товарищи! Я надеюсь, что мы все примем единодушно ту резолюцию, которая в конце собрания будет предложена и в которой мы пытаемся дать необходимые указа­ния, которые я хотел в своем докладе обосновать. Я хотел бы теперь перейти к двум вопросам: к положению крестьянина-середняка и к вопросу международному, который имеет громаднейшее значение.

О крестьянине-середняке мы говорили на партийном съезде и решили, какую линию должна вести наша партия по отношению к среднему крестьянству. Наша партия вы­брала на ответственнейший пост, на пост председателя ВЦИК, на пост тем более ответ­ственный, что его до сих пор занимал исключительно талантливый организатор, тов. Свердлов, наша партия избрала на этот пост тов. Калинина, петербургского рабочего, который до сих пор поддерживает связь с деревней. Сегодня в газетах опубликовано, что один тов. Калинин убит эсерами, — это не тот Калинин. Это показывает, к каким средствам эсеры обращаются. Тов. М. И. Калинин — средний крестьянин Тверской гу­бернии, и каждый год ее посещает. Среднее крестьянство — это самый крупный слой, который увеличился после нашей революции благодаря тому, что мы уничтожили по­мещичью частную собственность на землю. Крестьянство испытало улучшение от на­шей революции, потому что оно взяло все помещичьи земли, и от этого число средних крестьян увеличилось значительно. Если среди

256__________________________ В. И. ЛЕНИН

него замечается недовольство, то мы говорим, что это недовольство причиняется свер­ху, и надо знать, насколько оно законно при недостатке наших сил. Вы здесь, в столице, знаете, как трудна борьба с волокитой, канцелярщиной. Мы должны брать старых чи­новников, потому что других нет. Их надо перевоспитывать, учить, а это требует вре­мени. Мы можем вливать новых рабочих в продовольственные организации на ответст­венные посты, но в Государственном контроле до сих пор сидит непомерное число ста­рых чиновников, и мы страдаем от волокиты, от канцелярщины. Мы стремимся давать новых рабочих, чтобы они участвовали в работе контроля, в Комиссариате путей сооб­щения, рядом со специалистами. Таким образом мы боремся с волокитой и канцеляр­щиной. Но и здесь, в Москве, каких трудов это стоит! А что делается в деревнях? — Там люди, которые называют себя партийными, нередко являются проходимцами, ко­торые насильничают самым бессовестным образом. А как часто приходится бороться с неопытными людьми, когда они смешивают кулака со средним крестьянином! Кулак — тот, который живет чужим трудом, который грабит чужой труд и использует для себя нужду; средний крестьянин — тот, который не эксплуатирует и сам не подвергается эксплуатации, который живет мелким хозяйством, своим трудом. И у мелкого хозяина ни один социалист в мире никогда не предполагал отнимать собственность. Мелкий хозяин будет существовать долгие годы. Тут никакими декретами ничего сделать нель­зя, тут нужно ждать, когда крестьянин приучится считаться с опытом. Когда он увидит, что коллективное хозяйство гораздо лучше, тогда он будет с нами. Мы должны завое­вать его доверие. Тут нужна борьба со злоупотреблениями. Мы можем бороться только силою городских рабочих, так как у них связь с крестьянином громадная, они могут дать сотни тысяч работников. Мы прекрасно знаем, что ни назначение товарищей на высокие посты, ни циркуляры, ни декреты не помогут, а что рабочие каждой группы, каждого кружка должны сами взяться за дело, — у них есть особая связь с деревней.

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 257

Я сказал, что у рабочих первым пунктом должно быть: помочь всеми силами на вой­не; вторым пунктом должно быть: помочь среднему крестьянину связью, чтобы не ос­тавлять безнаказанным ни одного серьезного натиска врага в деревне. Нужно указы­вать, что городской рабочий несет помощь среднему крестьянину, как своему товари­щу, потому что средний крестьянин такой же трудящийся, но только он в иных услови­ях вырос, он живет разобщенно, в деревенской темноте, и выбиться ему неизмеримо труднее. И мы должны знать, что настойчивостью товарищей мы добьемся связи со средним крестьянином. Ничтожное число крестьян будет уходить в кулачество, будет делать восстания, — это мы знаем. И если это существует, то как содействовать, как завоевать доверие среднего крестьянина, как помочь ему против всяких злоупотребле­ний? Если мы сделали тут мало, то не по своей вине: нам мешала борьба против бур­жуазии. Надо это сознать, надо каждому рабочему этот вопрос поставить и сказать: мы, рабочие, в целом имеем связь со средним крестьянством и эту связь мы используем, мы добьемся, чтобы каждый крестьянин-середняк не только из назначения тов. Калинина узнал о нашей помощи, а чтобы он на деле получил хотя бы маленькую, но помощь, хотя бы маленьким, но товарищеским советом. И крестьянин будет сейчас ценить больше всего такую помощь. Ему надо понять, почему трудность нашего положения мешает нам оказать ему помощь, которая ему нужна, которая лежит в городской куль­туре. Крестьянину нужны городские продукты, городская культура, и мы должны ему это дать. Только тогда, когда пролетариат окажет ему эту помощь, — крестьянин уви­дит, что рабочий помогает ему не так, как помогали эксплуататоры. Помочь крестьяни­ну подняться до городского уровня, — эту задачу должен поставить себе каждый рабо­чий, имеющий связь с деревней. Городской рабочий должен сказать себе, что теперь, весной, когда особенно обострилось продовольственное положение, он должен пойти крестьянину на помощь, и если каждый сделает хотя маленькую долю этой работы, то­гда мы увидим, что наше здание имеет

258__________________________ В. И. ЛЕНИН

не один только фасад, и что наше дело в смысле обеспечение Советской власти будет сделано, ибо крестьянин говорит: «Да здравствует Советская власть, да здравствуют большевики, долой коммунию!». Он ругает «коммунию», которую устраивают глупо, которую ему навязывают. Ко всему навязанному он относится с недоверием, с закон­ным недоверием. Мы должны идти к середняку, помогать ему, учить его, но только в области науки и социализма, а в области сельского хозяйства мы должны учиться у не­го. Вот задача, которая выдвигается перед нами особенно сильно.

Теперь мы переходим к вопросу о международном положении. Я говорю, что импе­риалисты Англии, Франции и Америки делают последнюю попытку наступить нам на горло, но она им не удастся. Как ни тяжело положение, но мы с уверенностью можем сказать, что мы победим международный империализм. Мы победим миллиардеров всего мира. Мы можем победить их по двум причинам. Во-первых, потому, что это зве­ри, которые так зарвались в борьбе между собой, что продолжают кусать друг друга, не видя, что они на краю пропасти. А во-вторых, потому, что Советская власть растет бес­прерывно во всем мире. Не проходит ни одного дня, чтобы мы не читали об этом в га­зетах. Сегодня мы читаем сообщение из Лиона американского радиобюро печати, что эти люди, которые заседали в комиссии из 10 человек, сузили комиссию, и теперь раз­говаривают 4 человека: Вильсон, Ллойд Джордж, Клемансо и Орландо⁵⁹. Вожди четы­рех наций, и те не могут договориться: Англия и Америка не согласны отдать Франции прибыль с добычи угля. Это — звери, которые награбили добычу со всего мира и те­перь не могут помириться. Эти четыре человека замкнулись в группе четырех, чтобы, боже упаси, не посыпались толки, — все они великие демократы, — но они сами вызы­вают толки и посылают радио о том, что они не согласны отдать прибыль от угля. Мне рассказывал один французский товарищ, который видел французских пленных, что эти пленные говорят: «Нам сказали, что в Россию надо ехать, чтобы бороться с немцами,

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 259

потому что немцы задушили нашу страну. Но ведь теперь с Германией перемирие, с кем же я еду бороться?». Об этом ему не сказали ни слова. И вот число таких людей, которые задают себе этот вопрос, растет с каждым днем на миллионы и миллионы. Эти люди пережили ужасы империалистской войны, и они говорят: «За что же мы идем воевать?». Если раньше их учили большевики подпольными листками, за что они идут воевать, то теперь империалисты посылают радиотелеграммы: Англия не согласна от­дать Франции прибыль от угля. Таким образом, по выражению одного французского журналиста, они делают скачки из одной комнаты в другую в тщетных попытках раз­решить вопрос. Они решают, кому больше дать, и пять месяцев дерутся между собою; они дошли до того, что не владеют собой, и додерутся эти звери до того, что останутся только одни хвосты. И мы говорим, что наше международное положение, которое в первое время было настолько слабым, что они могли задавить нас в несколько недель, теперь, когда они не могут поделить между собой добычи, потому что они сами себя начали грызть, — теперь наше положение лучше. Они обещают солдатам: победи Гер­манию и получишь неслыханные выгоды. Они спорят, взять с Германии 60 или 80 мил­лиардов. Вопрос чрезвычайно принципиальный, чрезвычайно интересный, особенно если это сказать рабочему или крестьянину. Но если они долго будут спорить, они не возьмут ни одного. Вот что всего интереснее!

Вот почему мы говорим себе, нисколько не преувеличивая, даже не как социалисты, а просто трезво взвешивая силы, идущие против нас, что положение Советской респуб­лики улучшается не по дням, а по часам. Враги не могут помириться между собой. Пять месяцев прошло с тех пор, как они победили. И они не заключают мира. Французская палата недавно вотировала новые сотни миллионов на военные приготовления. Они сами роют себе могилу, а там у них уже есть люди, которые их в эту могилу опустят и хорошенько закопают. (Аплодисменты.) Это потому, что советское движение растет во всех странах, и венгерская

260__________________________ В. И. ЛЕНИН

революция показала, что когда мы говорим, что боремся не только за себя, а за Совет­скую власть во всем мире, что здесь проливается кровь красноармейцев не только из-за голодных товарищей, а за победу Советской власти во всем мире, — пример Венгрии показал, что это не одно только предвидение и обещание, а это самая живая непосред­ственная реальность.

В Венгрии революция произошла необыкновенно оригинально. Венгерский Керен­ский, которого там зовут Карольи, сам вышел в отставку, и венгерские соглашатели — меньшевики и эсеры — поняли, что нужно пойти в тюрьму, где сидел венгерский това­рищ Бела Кун, один из лучших венгерских коммунистов. Они пришли и сказали ему: «Вам придется взять власть!». (Аплодисмент ы.) Буржуазное правительство по­дало в отставку. Буржуазные социалисты, меньшевики и эсеры Венгрии, влились в пар­тию венгерских большевиков и образовали единую партию, единое правительство. Тов. Бела Кун, наш товарищ и коммунист, полностью прошедший практический путь боль­шевизма в России, когда я с ним разговаривал по радио, говорил: «У меня нет боль­шинства в правительстве, но я одержу победу, потому что массы за меня, и созывается съезд Советов». Это — всемирно-исторический переворот.

До сих пор всем европейским рабочим лгали, говоря про Советскую Россию: «Там нет никакой власти, а просто анархия, это просто драчуны». Недавно французский ми­нистр Пишон заявил про Советскую Россию: «Это — анархия, это — насильники, узурпаторы!». — «Посмотрите на Россию, — говорили немецкие меньшевики своим рабочим: — война, голод, разорение! Этого ли вы хотите для социализма?» И они запу­гали этим рабочих. А Венгрия показала пример революции, которая рождается совер­шенно иначе. Венгрии, несомненно, придется пережить тяжелую борьбу с буржуазией — это неизбежно. Но факт тот, что, когда эти звери, английские и французские импе­риалисты, предвидели в Венгрии революцию, они хотели ее уничтожить, не дать ей ро­диться. У нас затруднительность положе-

___________ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 261

ния была в том, что нам приходилось рождать Советскую власть против патриотизма. Пришлось ломать патриотизм, заключать Брестский мир. Это была самая отчаянная и бешеная кровавая ломка. В соседних странах буржуазия увидела, кому нужно управ­лять. Кому же, как не Совету? Это как в старое время, когда короли, царьки и князья видели, что власть их слабеет, они говорили: «Нужна конституция, пускай буржуазия идет править!». А если король ослабевал, он получал пенсию или теплое местечко. То же самое, что переживали короли и царьки 50—60 лет тому назад, теперь переживает всемирная буржуазия. Когда английские и французские империалисты предъявили не­слыханные требования венгерским капиталистам, последние сказали: «Мы воевать не можем. За нами народ не пойдет, но мы, как венгерские патриоты, хотим дать отпор. Какая же власть должно, быть? — Власть Советов». Буржуазия венгерская признала перед всем миром, что она добровольно подает в отставку и что есть только одна власть в мире, которая способна руководить народами в тяжелую минуту, — это власть Советов. (Аплодисмент ы.) Вот почему венгерская революция тем, что она со­вершенно иначе родилась, чем наша, покажет всему миру то, что по отношению к Рос­сии было скрыто: именно, что большевизм связан с новой пролетарской, рабочей демо­кратией, которая выступает на место старого парламента. Это было время, когда рабо­чих обманывали, закабаляли их капиталистически. На место старого буржуазного пар­ламента идет всемирная Советская власть, которая завоевала сочувствие всех рабочих, потому что она есть власть трудящихся, власть миллионов, которые сами господству­ют, сами управляют. Может быть, они управляют плохо, как мы в России, но мы и в условиях находимся неимоверно трудных. В том государстве, где буржуазия не окажет такого бешеного сопротивления, задачи Советской власти будут легче, она сможет ра­ботать без того насилия, без того кровавого пути, который нам навязали господа Ке­ренские и империалисты. Мы пройдем и через более тяжелый путь. Пускай на

В. И. ЛЕНИН

Россию пали большие жертвы, чем на другие страны. Это неудивительно, когда нам в наследство осталась старая разруха. Другие страны приходят другим путем, более че­ловеческим, приходят к тому же — к Советской власти. Вот почему пример Венгрии будет иметь решающее значение.

Люди учатся из опыта. Словами доказать правоту Советской власти нельзя. Пример одной России не был понятен для рабочих всего мира. Они знали, что там Совет, — они все за Совет, но их пугали ужасы кровавой борьбы. Пример Венгрии будет решающим для пролетарских масс, для европейского пролетариата и трудящегося крестьянства: в трудную минуту некому править страной, кроме как Советской власти.

Мы вспоминаем пример, когда старые люди говорят: «Выросли детки, детки вышли в люди, можно умирать». Мы умирать не собираемся, мы идем к победе, но когда мы видим таких деток, как Венгрия, в которой уже Советская власть, мы говорим, что мы уже свое дело сделали не только в русском, но и в международном масштабе, и что мы все отчаянные трудности выдержим, чтобы одержать полную победу, чтобы к русской и венгерской Советским республикам прибавилась — и мы увидим, как она прибавится — международная Советская республика. (Аплодисмент ы.)

«Правда» ММ 76и77,9и10 апреля 1919 г.

Печатается по стенограмме, сверенной с текстом книги «Стенографические отче­ты заседаний Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов. Первое по­лугодие 1919 года (13-го января — 1919 г. — 10-го июня)». М, 1919

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА__________ 263