Метод эвристического моделирования 12 страница

Попытку объединить в одной цифре «Качество жизни», которое примерно соответствует созреванию, предприняли специалисты ООН. Для этого они предложили «Индекс Человеческого Развития» (ИЧР; новое название 2000 года — «Индекс развития человеческого потенциала»), объединяющий четыре коэффициента: 1. Реальный доход на душу (тысячах долларов, с учетом их покупательной способности в стране). 2. Продолжительность предстоящей жизни. 3. Грамотность взрослых. 4. Обобщенный показатель состояния внешней среды («экология» включается не всегда).

Показатели 1-2-3-4 с коэффициентами объединены в один — ИЧР. Каждый год ООН выпускает книгу статистики и комментариев на 174 страны. Из них: 1-я группа: «развитые» (45 стран, 19 % населения планеты); 2-я: «развивающиеся» (94 страны, 72 % населения) и 3-я — «менее развитые» (35 стран, население — 9 %. Их постеснялись просто назвать: «бедные»!). До распада СССР отдельно выделяли «социалистов». По показателям экономики некоторые из них попадали в развитые, но по другим пунктам ИЧР всегда оказывались во второй группе. В ней они и остались на сегодня.

Привожу таблицу основных данных для сравнения стран, опубликованную в 1999 г.

 

 

Важны сведения по динамике созревания. Приведу такие. Экономика: прирост ВВП на душу, в среднем за 30 лет — в 1-й и 2-й группах — 2,3 %, в 3-ей —1,4 %. Это — хорошо. Плохо — рост населения. В 1-й группе — 0,5 %, во 2-й — 1,7 %, а в 3-й — совсем плохо — 3 %! Это мешает их прогрессу. Прирост образования закономерен: по 1 году за пять лет. В бедных странах — это половина грамотных, в развивающихся — подбирается к 10 классам, в развитых — половина молодежи учится в колледжах и университетах. Эволюция власти — от диктатур — к демократии. К сожалению, часто — только формальной.

Созревание идет всюду, но неравенство в мире огромно. Сообщу еще несколько цифр по крайним группам: богатая пятая часть населения земли владеет 86 % ВВП. Бедная — пятая часть — 1 %. Почти такие же соотношения по экспорту товаров и услуг. По внешним инвестициям — чуть лучше — 68 и 1 %. А по Интернету — вообще ужасно: 99,3 и 0,2 %! «Средние» страны (где и мы с вами) не привожу, чтобы не перегружать цифрами — их легко подсчитать по остатку…

Самоорганизация в созревании непредсказуема. Годовые приросты экономики, даже усредненные для всего мира, колеблются от 1 до 3 %. Разброс приростов ВВП по странам — еще больше. Особенно отстают бедные страны. Во многих из них за период с 1965 по 1999 гг. доход на душу даже уменьшился. Найти закономерности не удается. Например: советский социализм плох, но почему китайский за 20 лет повысил экономику в 8-10 раз и обогнал Россию по темпам роста ВВП на душу? Почему в соседней Индии прирост в три раза меньше? Или возьмем две Кореи — народ один, но на юге — бум, на севере — застой. Или наш постсоциализм: в Чехии ВВП на душу 10500, на Украине — 2190 (с учетом паритета покупательной способности доллара). Может быть, главный фактор — традиции трудолюбия и религия? Протестантская этика или конфуцианство?

Трудно дать рецепты бедной стране, как двигаться вперед — у каждой свои беды. Но кое-что общее есть. На первое место нужно поставить необходимость сильной власти. Широкая демократия и полный набор гражданских прав при бедности, отсутствии культуры, объединяющей идеи и традиции, не позволяют разрешить противоречия между ветвями власти, партиями, профсоюзами, кланами и группами: страна погрязнет в преступности, раздорах и забастовках, инвестиций не будет, даже свой капитал уйдет за границу (то, что мы имеем в СНГ).

Вторая горькая правда: затраты на социальную сферу должны соответствовать уровню экономики.

Третье: начальный быстрый рост экономики невозможен без эксплуатации. То есть — до достижения богатства народу приходится пережить бедность.

Так или иначе — с разной скоростью, но созревание идет во всех странах и по всем параметрам.

Сделаю к показателям динамики созревания небольшие пояснения по отдельным «координатам», чтобы использовать их для оценки уровня созревания конкретных стран.

Власть: шкала от тирании до плюралистической демократии с одновременным расширением гражданских прав на все слои населения. Обобщенный показатель условный «уровень прав и свобод».

Экономика: главный показатель — ВВП/д. Добавочные показатели: неравенство личных доходов, доля государства в экономике и социальной защите. Государственное регулирование рынка.

Техника: уровень (процент) тонких технологий в составе промышленности. Они питают экономику и требуют образованности народа.

Мораль: общечеловеческая, то есть насколько выполняются заповеди, независимо от социальных различий. Оценка — по преступности, коррупции, религиозности.

Дополнительные, но очень важные показатели: уровень образования, здоровья (обобщенный по долголетию). Экология.

Методика подсчета обобщенных показателей такая: каждый разбивается на несколько частных факторов, они оцениваются экспертами, затем соединяются с весами по важности.

С помощью представленных характеристик можно определить обобщенный условный «уровень созревания» каждого конкретного общества, описав его перечнем показателей, взятых в процентах к зрелому обществу (из графиков рис. 20) и просуммированных с весами значимости. Получим нечто подобное ИЧР. Нужно учесть, что веса эти будут различны в зависимости от «стрелы времени», отражающей рост экономики, НТП и даже изменение «идеологической моды» (для примера: «мода на социализм» заняла половину двадцатого столетия, а теперь прошла). Разумеется, все эти построения довольно искусственны, и общество с «неполной зрелостью» может быть вполне благополучным. Все зависит от соотношения: на что граждане притязают и что они имеют. Примером мог служить наш социализм времен застоя.

 

Идеалы зрелого общества

 

На идеалах для зрелого общества следует остановиться. Разобраться, как они взаимодействуют с противоречивой биологией человека.

Власть удовлетворяет потребность в лидерстве, но только у тех, кто правит. Подчиненный, естественно, испытывает чувство ущемленности, в зависимости от места в иерархии престижа и в той мере, в какой у него представлено собственное достоинство, идущее от лидерства. Правда, этому чувству (у слабого) противостоят потребность в авторитете и понимание необходимости власти как воплощение порядка и защиты. Поэтому подчиненный — не обязательно несчастный.

Так или иначе, любая система власти являет собой компромисс, всех она удовлетворить не может. Демократия как раз более удачна: власть дают избранным и только на время, пока им доверяют. Вершиной является «народная демократия», когда по важным поводам голосуют все. Пример — Швейцария. Но плебисциты сложны, дороги и требуют от граждан высокого уровня культуры. Поэтому и существуют представительства — парламенты, для того, чтобы народ участвовал в Коллективном Разуме государства. А также для противостояния главе исполнительной ветви власти — президенту, чтобы его не заносило на самоуправство. Партийные парламенты надежнее личностных, поскольку партия большинства является коллективным поручителем за парламент перед всем народом, который продемонстрировал ей свое доверие преимуществом на выборах. Конечно, если партий много, то ни одна не добьется большинства, и парламент будет недееспособен. Получается, что созревание демократии, кроме хорошей конституции, выражается в создании двух- трех ведущих партий, при высоком уровне общественного сознания граждан. Кстати, демократию тоже не нужно переоценивать: власть большинства может быть и несправедливой и жестокой. Поэтому и говорят о «гражданском обществе», в котором демократия дополняется строгими законами, защищающими индивидуальные права граждан от посягательств государства.

Третьим участником «системы сдержек и противовесов» властей является судебная система во главе с Конституционным судом. Он должен быть независимый, несменяемый, противопоставляющий свою мудрость и «вечность» шатким эмоциям народа, парламентариев и правительства.

Четвертая власть представлена свободной прессой и телевидением, выражающими обратные связи от общественности на правительство. Без нее нет демократии, хотя журналистов и не избирают. Это компенсируется свободой конкуренции в борьбе за умы граждан.

Значение компонента власти, так же как и его прирост, и содержание в интегральном показателе «степени зрелости» идеологии зависит, прежде всего, от богатства общества, от его ВВП/д. Голодному гражданину свобода не важна. Наоборот, большой средний доход обязательно сочетается с образованием и потребностью в правах, свободе, демократии. Неграмотным людям трудно разобраться в партийных списках при голосованиях в парламент, для них, дай Бог, выбрать одного президента или мэра, больше ориентируясь на его физиономию с телеэкрана. Впрочем, ни высокий доход, ни демократия еще не гарантируют гражданский мир в государстве. Поляризация по идеям или религиям может лишить народ ощущения счастья.

Понятие «власть» прочно связывается со словом «политика», а дал ее следуют бранные слова. Это закономерно в силу специфики власти: подавление и ограничение личных желаний граждан, которые весьма противоречивы и нацелены на максимум. Только в странах со зрелой демократией регламентация поведения чиновников в сочетании с высоким общественным сознанием граждан обеспечивает ей необходимый уровень морали. Соответственно, процесс созревания демократии тесно связан с экономическим развитием, да и просто со временем. Динамика этого процесса только на картинке выглядит стройно, в действительности, на первой и второй стадиях созревания общества имеют место провалы и отступления — в диктатуры, тирании, тоталитаризм, с последующим мучительным выходом на правильный путь эволюции.

Важнейшим дополнением к координате «власть» является уровень морали. Никакая демократия (и судебная власть) не работают в аморальном обществе, с высокой коррупцией чиновников и должостных лиц разного ранга, с высокой общей преступностью населения. Именно такой вариант мы имеем в России и на Украине. К сожалению, повысить уровень морали гораздо труднее, чем изменить систему власти.

Экономика. Ее высокий уровень (ВВП/д) важен потому, что определяет все другие компоненты идеологии. В то же время не существует идеального распределения собственности между гражданами, государством и корпорациями. Идеальное — это такое, что исключает «эксплуатацию человека человеком». В той или иной форме эксплуатация присутствует всегда, она в психологии стадного человека: сильный подавляет и использует слабого. При Советах государство эксплуатировало больше капиталиста. Весь вопрос в убежденности граждан, что принятое распределение богатства — справедливо. Для этого важно различие между богатством и личным доходом. Деньги богатого, вложенные в производство, работают на общество, а полученные в карман и затраченные на виллу — раздражают бедного человека. Их нужно ограничить налогами, чтобы установить норму «личного» неравенства. Она должна лишь не очень много превышать биологическое неравенство возможностей сильных и слабых. Это примерно 1:5–7. Чем общество свободнее, культурнее, тем сильнее требование (личного?) равенства. Созревание общества по фактору экономики (кроме роста ВВП) выражается в повышении роли государства в распределении благ, то есть процента потребления, обеспечения социальных прав, устойчивости и прироста.

Значимость экономики в оптимизации идеологии велика всегда — в богатых и бедных странах. Она отражает приоритет пищи в инстинкте самосохранения.

О морали зрелого общества, пожалуй, говорить не стоит: заповеди. А вот ценности — предмет серьезный. Альтернативы я уже перечислял. Конечно, нужны доброта, трудолюбие, «духовность». (Как надоело это слово! Сказали бы просто: Бог!) Труднее найти равновесие между личным и коллективным, между свободой и равенством. Думаю, что компромисс определится сам по себе, если будут высокие доходы, образование, хорошая демократия, обеспечивающая гражданские права, свободу общественной жизни и зарегулированные налогами и льготами личные доходы. Внешним выражением этого компонента зрелого общества могут служить два измеряемых показателя: благотворительность и преступность. А также отношение к религии. Разумеется, цифровое выражение показателя «мораль» очень относительно. Получить его можно только через экспертные оценки.

Показатель «здоровье» выражается в демографии и, в частности, в продолжительности жизни. Цифра уверенно приближается к 75 годам. Больше всего влияет богатство страны, но также и общее благополучие народа, мораль, устойчивость общества, социальная защита.

Образование необходимо для технологии, наращивание его может идти довольно быстро, примерно по одному году обучения за 6–8 лет истории, если считать по молодому возрасту. Другое дело — культура. Здесь требуются десятилетия, но без нее не может быть истинной демократии и морали.

О значении культуры и науки спорить не приходится, их прогресс не только сопутствует, но и определяет созревание общества. Так же и защита природы, поскольку от нее зависит само существование человечества. Обеспечить баланс «человек — природа» в планетарном масштабе очень трудно. Однако многое можно достигнуть в пределах государства, что уже доказали передовые страны Европы.

Есть еще один показатель зрелости идеологии, важный, хотя и трудно определимый: дух единства народа, чувство «принадлежности» к отечеству, государству, строю. Называют: объединяющая идея. Или хотя бы «патриотизм». Его можно составить из таких факторов: близость убеждений среди граждан по главным чертам идеологии, достаточное доверие к властям, минимум противоречий между группами населения и различий в удовлетворенности условиями жизни. Разумеется, ни один из этих факторов не достигнет 100 %, но цифра 60–70 очень желательна.

Гармоничное созревание предусматривает некоторое соотношение обязательного прироста экономики с развитием техники, нарастанием образованности и массовой культуры, постепенной демократизацией власти, уменьшением неравенства, расширением гражданских прав и социальной защиты, улучшением здоровья. Что касается состояния морали и экологии, то в этих сферах дело идет сложно: сначала имеет место падение, потом намечается подъем. Количественные различия показателей зрелости варьируются в сравнительно небольших пределах 10–20 %.

Процесс созревания планомерно совершается во времени, причем скорость его как раз зависит от соотношения компонентов. Искусственно вызванные активными деятелями скачки в сферах политики, экономики или морали, то есть революции, чаще всего приводят к последующему застою и даже к деградации. Впрочем, процесс созревания содержит большую долю самоорганизации, поэтому не может быть идентичным для всех стран. Примерами является новейшая история стран дальнего и ближнего Востока, а также и России после Октябрьской революции. Религия или идеология значительно извратили соотношение компонентов созревания и его темпы. Казалось даже, что и нет никакой закономерности в эволюции общества, что можно обогнать сложившиеся уже к XX веку тенденции созревания в странах Запада. Но последние десять лет перестройки все поставили на свои места: есть порядок в мире!

Пару слов в дополнение: большинство граждан привыкают к государственной идеологии, если она держится долго. Но в то же время всегда существует в умах меньшинства (и в книгах) гамма других идей. Я уже сравнивал их с генами организма: в составе генома они содержатся в большом избытке, задействована лишь малая часть, но потенциально любой ген может проявиться при изменении условий. Подобным же образом можно говорить о некоем «поле идей» в обществе, когда «дремлющие идеи» отражены условными коэффициентами распространенности. При изменениях в положении страны эти гены-идеи активируются, относительное единодушие смещается в сторону беспорядка, начинается эволюция государственного строя или даже революция. Все это касается и зрелого общества, поскольку ему присущи самоорганизация и колебания, как всякой сложной системе. Зрелость эволюцию не останавливает, поскольку не прекращается творчество.

К сожалению, самоорганизация предусматривает не только эволюцию, но и конфликты. На базе противоречивых генов-идей возникают активные центры влияния со своими лидерами, привлекающие сторонников. Создается и обособляется организация, формируется «образ врага», «свои» теряют способность воспринимать «чужих», и дело доходит до открытой борьбы, которая может поддерживать себя в течение десятилетий. Вспомните хотя бы Северную Ирландию.

Обычно слово «идеология» связывалось у нас с понятиями капитализм, социализм, национализм и прочие «измы». Как же в этом плане выглядит зрелое общество? Не под одно традиционное определение оно не подходит, поскольку содержит признаки (гены!) из разных идеологий. Например, такие: рынок, но со значительной долей государственного регулирования. Собственность наполовину управляется государством. В такой же приблизительно степени оно регулирует доходы граждан и отвечает за их социальную защиту. О гражданских правах, морали, демократии не приходится и говорить. В целом зрелое общество определяет уменьшение материального неравенства до уровня биологического, то есть примерно 1: 5–7. При этом подразумеваются три группы потребностей: материальные (собственность, доход, социальная защита), общественные (гражданские права, общение, свобода, достоинство), информационные (образование, высокие технологии в труде, искусство).

Детали государственного устройства разных сообществ будут определяться самоорганизацией. Например, традициями, культурой.

Одно ясно уже сейчас: не нужно переоценивать существующие в настоящее время различия между странами — они постепенно уменьшаются. Для доказательства этого достаточно взглянуть на Японию и «тигров». Их конституции и стиль жизни по мере НТП и повышения уровня экономики быстро приближаются к американским.

 

Моделирование общества

 

Я попытался подойти к оптимизации идеологий через модели социальных систем. Использовались три типа моделей: структурные, статистические и экспертные. В первой делалась попытка воспроизвести экономику, государственный строй страны и психологию граждан в количественной модели, состоящей из структур, во второй — воспользоваться статистиками из публикаций ООН и в третьей — выразить модель общества в системе факторов, оцениваемых экспертами. Все подходы оказались ненадежными, что и следовало ожидать, учитывая сложность систем и самоорганизацию. Поэтому и выводы из моделей имеют ограниченную ценность.

Всякая модель — это разные степени упрощения. Важно только не перейти предела потери качества, присущего системе.

На рис. 19 была показана самая упрощенная схема государства. Социальные группы на нем представлены упрощенными «моделями личности». Так же отражено «правительство». «Фонды» касаются средств производства. Личные (недвижимость, вещи) отражены в разделе «состояния» моделей личности. По линиям связи циркулируют, опять же условные, «труд», «продукт» (вещи и услуги), «высказывания» и «запреты». Деньги не представлены, хотя в расчетах все предметы обмена переводились на них.

Замыкание в каждом квадрате «входов на выходы» происходит через мотивы: чувства и убеждения, ограниченные самыми простыми: материальный, престиж, страх, свобода, Убеждения входят в эти же мотивы и действуют через притязания: сколько нужно денег, положения, безопасности (в том числе и от безработицы, и от властей), сколько возможностей для высказываний и инициативы.

Принцип исследования модели состоял в том, что параметры общества задаются исходя из выбранных трех координат — X и У, отражающих распределение собственности и власти, и дополнительной Z, выражающей уровень экономики (ВВП/д), воплощенной в квадрате «ФОНДЫ и производство».

Модель предназначена, главным образом, для исследования взаимодействия идеологии и психологии в их влиянии на экономику и политику.

Первая задача состояла в сравнении социализма и капитализма для трех точек экономики: ВВП/д малого — 500, среднего — 2000 и высокого уровней — 10–20 тыс. долл. Для систем власти выбирались две точки: авторитарное и либеральное правление. Требовалось определить устойчивость и прирост.

В самом общем виде методика исследования модели состоит в следующем. Из существующих статистик для избранных точек выбираются и задаются распределение населения по социальным группам, проектируются примерные шкалы «плат», т. е. кривая дохода в зависимости от напряжения труда. Задаются также безработица, утомительность труда, условная сила пропаганды, ограничения на высказывания — все как было показано в «моделях личности». В качестве выходов для социальных групп брались «напряжение труда» (в условных единицах утомления, по кривой тренированности), «высказывания» по шкале интенсивности (в зависимости от соотношения недовольства и страха). Это, по прежним меркам, «классовая борьба». Труд формируется из шкал «плат» и условий. Тренированность зависит от интенсивности труда.

При этом притязания и значимость чувств/убеждений задавались исходя из идеологии (X, У) и экономики Z. Тут же на модели личности группы определялся УДК из материальной сферы. Для того чтобы сосчитать суммарное «недовольство» для высказываний, добавляются еще чувства от сравнения данной социальной группы с другими по доходам, престижу, условиям труда, образованию. Значимость этих факторов и притязания на роль в обществе зависят от организованности группы, т. е. ее самосознания, а также от подавления свободы со стороны государства и адаптации к «несвободе».

«Входами» на «личность правительства» является высказывание недовольства граждан, состояние экономики, в сопоставлении с притязаниями, задаваемыми идеологией.

Чувства правительства те же человеческие: властолюбие, жадность, страх, сопереживания. Значимость идеала убеждений у правителей выше, чем у рядовых граждан. Выходы правительства составляют управление экономикой в виде влияния на размер налогов и распределение «продукта» по статьям расходов, исходя из приоритетов от значимости чувств. Кроме того, на выход выдается интенсивность пропаганды и строгость ограничений свободы.

Отладка модели состояла в составлении и увязке балансов распределения и движения труда и «продукта» с замыканием через мотивы. Идеология задавалась через шкалы «труд — плата», «труд — утомительность», через притязания на характеристике «плата — чувство».

 

 

для капитализма (буквы с индексом 1) и для социализма (с индексом 2). Шкалы «А» «Пл-1» — плата за труд, капитал. «Пл-2» — социализм (пунктир). «Пл-0» — за «нулевой» труд — соцпомощь. Платы со шкалы «А» переходят на квадрат «Б» — «Плата — чувства» — на ней нарисованы характеристики: Ч–1 при капитализме, Ч–2 (пунктир) — при социализме. Для каждой свои уровни притязания. «Пртз-1» — максимум платы при капитализме. «Пртз-2» — притязания при социализме. Квадрат «В»: «Чувства — Труд», на котором суммируются чувства от «платы» — «Ч–1» — капитализм. «Ч–2» — социализм (пунктир), с чувствами утомления от труда: «Ут-1» кривая утомления при капитализме — с высокой тренированностью, «Ут-2» — то же для социализма — с низкой тренированностью (благодаря малым нагрузкам). Точки максимума на кривой суммы чувств УДК-1 — капитализм, УДК-2 (пунктир) — социализм, обе примерно на одном уровне, с малым минусом. Эти же точки на абсциссе отсекают напряжение труда «Тр-1» и «Тр-2» — второе передается по шкале общества — «А» для получения «платы»

 

Примерная методика показана на рис. 21 в виде расчета напряжения труда и УДК для капитализма и социализма примерно одинакового уровня экономики.

Хочу обратить внимание на следующие различия между обеими идеологиями. На левом квадрате «труд — плата» шкала «платы» у капиталистов идет круто вверх, обеспечивая рост доходов для наиболее сильного и квалифицированного работника. «Плата за нулевой труд» выражает социальную помощь. В развитых странах она тоже достаточна и даже выше, чем при социализме. Однако за работу при некотором пороге напряжения платят много больше. При социализме (пунктир) плата уравнительна, идет плавный подъем от нулевого труда, т. е. можно получать зарплату, почти не работая. Для капитализма добавлена кривая вероятности безработицы при плохой работе. Она идет ниже нулевой линии, стимулируя «страх». Он суммируется к минусам УДК, связанным с низкой оплатой.

В среднем квадрате (Б) — «Плата — Чувство» отмечаются различные величины «платы», поскольку различны шкалы платы за разный труд. Однако разница в чувствах (УДК) не столь велика, как в плате, за счет уменьшения притязаний при социализме, учитывая их полную нереальность. При капитализме «приятность» круто нарастает до самого максимума возможностей. При социализме нарастание очень пологое. Кривые утомления тоже не одинаковы: «капиталисты» более тренированы, поэтому характеристика у них смещена вправо в сравнении с «социалистами». Различна и «степень несчастья» при нулевом труде.

Характерен ход суммарных кривых чувств и сравнимых с ним мотивов. При капитализме точка максимума на суммарной кривой «Чувства — Труд» отсекает напряжение труда вдвое больше, чем при социализме: «капиталисты» работают вдвое напряженнее, чем «социалисты». Тем не менее, разница в УДК невелика: у «советских» УДК повышается из-за скромности в притязаниях (поскольку недостижимы) и отсутствия страха безработицы, у «капиталистов», наоборот — «счастье», т. е. УДК, понижается от высоких притязаний. Состав мотивов исходит из значимости потребностей и притязаний, которые, в свою очередь, зависят от материального и социального положения, культуры, организации социальной группы. В конечном счете, все от тех же координат идеологии.

Предупреждаю читателей: не воспринимайте всерьез представленные модели. Все они — не что иное, как упражнения в «эвристическом моделировании» применительно к социальным системам: иллюстрация для логики общества, для его механизмов. Во-первых, наполнить эти модели статистикой практически невозможно. Во-вторых, самоорганизация поломает все модели, еще до того как они будут созданы. И тем не менее модели как схемы — полезны: их качественное содержание призвано помочь в управлении обществом. Я понимаю уязвимость этого моего заявления. Дескать — зачем? Если без толку? Сознаюсь: не утерпел — уж очень красиво!

 

Границы устойчивости

 

Зоны устойчивости социальных систем в трех главных координатах идеологий: власть, собственность и уровень экономики — показаны на рис. 22. Все другие коррелируют с ними. Абсцисса «X» выражается процентами собственности государственной и частной. Условно это соответствует отношению плановой и рыночной экономики и, кроме того, отражает неравенство. Если огрубить еще больше, то это доли «социализма-капитализма». Ордината «У» представляет системы власти. На рисунке они перечислены от тоталитаризма до плюралистической парламентской демократии. Там же показаны условные «проценты прав и свобод».

 

 

Третья координата, «Z», отражает меру богатства общества. Она очень важна, т. к. богатство напрямую удовлетворяет потребность в собственности, а косвенно — в информации и защищенности от всех несчастий бедности. Фактически, именно уровень экономики выбирает две другие координаты идеологии, хотя и допускает их значительный разброс в силу традиций, высокой приспособляемости людей и наличия резервов в жизнеобеспечении, предоставляемых НТП.

Важной задачей является определение «полюсов» устойчивости. При конкретном анализе устойчивость оценивалась как достаточная, если режим власти и собственности не менялся в течение двух поколений, т. е. 40–50 лет. В структурной модели общество считали неустойчивым при «проценте хаоса» более 70. Хаос — это падение экономики и морали и неподчинение властям. Общество теряет устойчивость, когда более половины граждан недовольны жизнью в результате падения доходов или несоответствия системы власти уровню культуры. Впрочем, этого мало. При тоталитарной власти страх парализует выражение недовольства, и народ высказывает «одобрямс!» любому режиму, пока его не тряхнут извне. Это и было в странах соцлагеря, пока Горбачев не торпедировал социализм в Советском Союзе. Правда, он сам этого не ожидал и думал всего лишь усовершенствовать экономику, расширив самостоятельность предприятий и обновив технику.

Конечно, устойчивость очень условная величина, и я отнюдь не настаиваю на траекториях ее границ на рис. 22. В значительной степени они сделаны не по расчетам, а по анализу материалов ООН, касающихся экономики и политики стран с разным уровнем развития.

Прирост экономики считается признаком здорового общества. Уменьшение ВНП или его величины 0 +2 % — это плохо, +4, +5 % — удовлетворительно, больше 5 % — хорошо. Встречаются цифры и в 10–15 %, но они вызывают недоверие к статистике. Источники прироста известны — это напряжение труда и квалификация рабочих, инженеров, организаторов и хозяев. Но все не так просто. Воспитание этики труда и накопление знаний требуют традиций и времени процветания. А может быть и генов.

Во всякой деятельности прежде всего нужно искать биологические мотивы. Таковыми для труда являются голод, собственность, лидерство, страх. Надежно только второе. Голод проходит с насыщением даже дешевой пищей. Боль и страх — сильные чувства, но в массе и постоянно их трудно организовать. Лидерство, то есть конкуренция как соревнование за первенство, как мотив, доступно сильным, а их 10–15 %. Зависть тоже идет от лидерства, но мотивы от нее ненадежны. Коллективная собственность вообще «не работает».