Функции научного описания и их взаимосвязь

 

О функциях описания можно сказать очень много. Приведем подборку характеристик функций описания, данных различными авторами, и дадим некоторую рабочую их систематизацию.

В описании оформляется и закрепляется эмпирическое знание, заключенное в фактах. Основная функция научного описания — упорядочение фактов и систематизация. Завершающим этапом описания выступает функция обозначения, в которой находит свое выражение систематизация фактов. Описание — сложный аналитический процесс, в ходе которого путем и на основе сравнения систематизируются признаки некоторого явления: описать — значит сравнить, а затем систематизировать. В описании происходит: 1) сравнение однопорядковых, однородных предметов, явлений, а также 2) сравнение признаков разнопорядковых явлений, принадлежащих различным сферам, уровням объективного мира. Иерархия функций описания может быть выражена следующим образом: сравнение — систематизация — обозначение. Основной функцией описания на этапе дальнейшей систематизации, то есть после объяснения, является воспроизведение целостной картины. (Все приведенные в данном абзаце положения взяты из работы 91, с. 48-49, 52-53. Здесь и далее все выделения сделаны нами — Авт.).

Задача описания — отображение данных опыта в систему знаков. Описание предполагает узнавание. Описание необходимо предполагает мысленное расчленение (анализ) данных опыта, отбор нужных параметров, сопоставление, сравнение отдельных элементов опыта, а также обозначение элементов опыта знаками, фиксацию этих элементов (запись). Многие названные операции выполняются параллельно, одновременно. Описание не стремится к установлению закономерных связей непосредственно, оно лишь фиксирует факты в том виде, в каком они даны непосредственно в опыте. Из описания невозможно вывести предсказание какого-либо объекта (87, с. 202-206; 86, 100).

На стадии описания подготавливается эмпирический базис науки, устанавливаются факты и зависимости между фактами, абстрагируются и обобщаются данные наблюдения, измерения, эксперимента и переводятсяна язык науки. Устанавливаются эмпирические законы, как, например, законы Бойля-Мариота, Гей-Люссака, Ома, Био-Савара и т.п. Описание влияет на правильность выбора законов для объяснения, имеет большое значение для включения в качестве посылок объяснения конкретных условий существования объясняемого явления. На уровне описания языком науки структуры экспериментов необходимо вводятся идеальные объекты (20, с. 167; 21, с. 175-176).

Описательный метод позволяет получать общее представление о том или ином объекте или процессе, составить плодотворную гипотезу, правильно поставить проблему, выделить черты сходства и различия между объектами исследования, систематизировать и классифицировать их, свестимногообразные эмпирические данные в систему общих понятий, установить определенные закономерности (104, с. 1, 46).

Описание выделяет предметы из числа других предметов, сокращает информацию о фактах, как, например, формальное описание (32, с. 172, 203).

Факты входят в науку, хранятся в ней и обрабатываются как эмпирические знания, как описания явлений и событий (120, с. 347).

Описание выражает данные наблюдения и эксперимента, переводит их в структуру общественного сознания (48, с. 85).

В описании устанавливается общность свойств, связи описываемого предмета с другими предметами (76, с. 586). И т.д.

В приведенных высказываниях об описании и его функциях сразу обращает на себя внимание то обстоятельство, что здесь имеет место, скорее простое перечисление функций, основа же их не вскрывается. За исключением работ В.Н.Орлова (90 и 91), мы не встретили ни одной попытки более или менее упорядоченного рассмотрения функций описания. Во всех этих высказываниях присутствуют признаки, четко указывающие на то, к какой трактовке описания (см. раздел 1.1) склоняется тот или иной автор. Так, ряд из них подходят к описанию как к статическому образованию и вследствие этого происходит перенос на описание признаков различных форм знания, функций форм знания в научном познании. Вызывают порой недоразумения сами формулировки, как, например, следующие: «описание фиксирует», «описание упорядочивает», «описание переводит» и т.п. Нужно всегда помнить о том, что подобные выражения являются сокращениями для дескрипций, типа следующей: «в процессе описания исследователь осуществляет познавательные функции фиксации, упорядочения, систематизации…». В противном случае происходит вольное или невольное гипостазирование признаков познающего субъекта при элиминировании самого субъекта познания из рассмотрения данного вопроса. Происходит перенос признаков субъекта познания на само знание, на методы, носителем которых является субъект. В подобных случаях имеет место и смешение признаков познания, взятого в двух существенно различных аспектах цикличности, о чем говорилось в предыдущем разделе работы. Возникает иллюзия самодвижения, саморазвития знания, без участия познающих людей. Теряют свою специфику язык, речевая деятельность, превращаясь, например, у неопозитивистов, чуть ли не в единственную реальность. И все это при том, что методологическую науку, теорию познания не в последнюю очередь интересует именно субъект познания, его деятельность, законы этой деятельности.

Обращает на себя внимание и тот факт, что нередко об описании говорят как о сведении неизвестного к известному. Это не совсем точное выражение. Признак «сведение неизвестного к известному» характеризует все исследование, и даже все познание в целом. В ходе описания, например, начального, имеет место не сведение неизвестного к известному, а лишь выражение неизвестного, его представление через известное; здесь дается характеристика того, что только еще должно быть выявлено. Позитивное предметное знание об этом неизвестном как таковом еще отсутствует, поэтому оно и квалифицируется как неизвестное. Но в то же время исследователь уже имеет об этом неизвестном некоторую информацию, заключенную в привлекаемом наличном знании.

Приведенный выше перечень функций описания не охватывает всех функций описания. В нем, в частности, отсутствуют многие функции, которые можно выделить при последовательном проведении понимания описания как начального и заключительного этапов всякого исследования. Например, ни один из авторов, с работами которых мы познакомились, не говорит о такой функции описания, как актуализация и предварительная обработка знания о незнании. Другие функции, которые упоминаются в перечне, берутся, как правило, не в полном их объеме.

Мы пришли к выводу о том, что в целом, на уровне родовых признаков, функции описания в любом исследовании одни и те же, но только реализуются они в отношении разных исследовательских задач (проблем) и опираются при этом на разные средства.

Одной из важнейших функций описания является актуализация максимально возможного количества наличных знаний, которые так или иначе характеризуют то неизвестное, которое подразумевается в исходной формулировке задачи (проблемы). Эта функция имеет место преимущественно на этапе начального описания. Но актуализация происходит и на этапе итогового описания, когда, например, привлекается материал, то наличное знание, которое связано уже не только, а нередко и не столько, с исходной задачей исследования, сколько с тем новым знанием, которое получено на этапе поиска и которое может нести в себе различные указания на то неизвестное, информация о котором в исходной формулировке задачи исследования отсутствует. Это, фактически, не что иное, как первичные формулировки, характеристики новых вопросов и проблем, которые только позднее станут задачами новых исследований.

В ходе описания актуализуются преимущественно и в первую очередь те блоки наличного знания, которые действительно имеют непосредственное отношение к решаемой задаче. Правда, такое отношение, такую связь бывает порой трудно установить, проследить, и поэтому здесь многое зависит от эрудиции и исследовательской интуиции познающего человека, ученого. Легче всего и быстрее всего актуализуется то наличное знание, которое организовано в виде специально построенных, формально-дедуктивных систем. Актуализация любого элемента подобной системы с необходимостью влечет за собой актуализацию соответствующей дедуктивной системы в целом. Это обстоятельство является, как мы думаем, одной из главных причин того, что идеалом научного познания считается получение таких результатов, которые бы легко входили в уже существующие дедуктивно организованные системы наличного знания, или же позволяли бы организовать подобным образом то наличное знание, которое до это не было представлено, систематизировано дедуктивно.

К функции актуализации примыкает явление так называемой избыточности научного описания, что отмечается некоторыми авторами. Действительно, в ходе реализации функции актуализации наличного знания исследователи привлекают и такое знание, которое, возможно, не используется на этапах поиска. Однако, как правило, та информация, которая заключена в этом знании, привлекается не бесцельно — она используется затем в других исследованиях, продолжающих разработку исходной проблемы данного исследования. Такая информация учитывается на этапе итогового описания при оценке результатов поиска, а также в процессе формулирования новых проблем и исследовательских задач.

Важную роль в ходе описания играет функция выделения, отбора. Это выделение фрагментов наличного знания, репрезентирующих как различные стороны предмета исследования, так и различные аспекты, моменты самой исследовательской деятельности, исследования в целом. Однако, выделяются всегда такие фрагменты предметного и методологического знания, которые так или иначе связаны с задачей (проблемой) исследования, с путями поиска ее решения. Осуществляя функцию выделения и отбора, исследователь каждый раз как бы заново разбивает весь универсум наличного знания на две части: 1) ту, которая относится к делу, к данному исследованию, и 2) ту, которая в данном случае к делу не относится (фундаментальнаяисследовательская дихотомия).

Функция выбора (выделения, отбора) модифицируется от одно исследования к другому. Одно дело, отбор на этапах описания эмпирического исследования, другое — в теоретическом исследовании. По-разному эта функция применяется и в самих эмпирических или теоретических исследования. В случае эмпирического исследования, эмпирического знания данная функция чаще всего реализуется в виде простого перебора всего того, что накоплено в соответствующей исследовательской области. В отношении теоретического исследования, теоретического знания — это отбор из числа выработанных ранее понятий, теоретических моделей, законов науки, теорий. Но теории уже не поддаются простому перебору. В отличие от эмпирических знаний, теоретическое знание не обладает той автономией, которая свойственна первым. Теоретическое знание, любой его фрагмент не столь самостоятельны, не столь независимы от других компонентов наличного теоретического знания. Теоретическое знание любой области науки представляет собой, в отличие от эмпирического, реальную систему, в которой каждый элемент так или иначе связан со всеми другими теоретическими элементами. Поэтому исследователь, подбирая необходимые для решения задачи его исследования элементы теоретического знания, хочет он того или нет, выбирает и всю систему соответствующего теоретического знания в целом.

К вышеназванным функциям описания тесно примыкает функция упорядочения, или классификации, систематизации. Но, отметим сразу же, далеко не всякая классификация (или систематизация, упорядочение) может рассматриваться как именно описательная функция. Классификация, которая имеет место в описании, — это всегда предварительная, рабочая классификация, классификация ad hoc. С такой описательной классификацией не следует смешивать классификацию, составляющую содержание целого исследования, имеющего своей задачей (проблемой) упорядочение материала в некоторой области науки, причем, с учетом того, что еще только недавно получено, а потому недостаточно хорошо изучено или изучено совсем мало. Именно к этому виду классификации относится рассмотренное в первой главе исследование Д.И.Менделеева, посвященное проблеме естественного упорядочения знаний о химических элементах. В исследовании Д.И.Менделеева на этапах описания применялась и классификация ad hoc, в то же время все исследование в целом также представляет собой классификацию, но классификацию совсем иного рода.

В формальной логике обычно различают такие виды классификации:
1) естественную, 2) искусственную и 3) вспомогательную, или техническую классификацию. В ходе описания реализуется классификация, которая стоит ближе всего к последнему виду, да и то ограниченная некоторой исследовательской ситуацией, то есть именно рабочая классификация. Естественная классификация составляет содержание некоторого исследования — теоретического — в целом, или даже содержание целой совокупности исследований.

На этапах описания имеет место упорядочение, систематизация, классификация наличных познавательных средств с целью превращения их в различные схемы возможных путей поиска решения задачи, в различные схемы новых исследований. Это систематизация, которая не предполагает выхода за пределы соответствующей исследовательской задачи. Поэтому описательную систематизацию не следует также смешивать с проблемой систематизации научного знания в целом. Систематизация научного знания составляет огромную проблему для всего современного познания в целом. Эта проблема может быть разрешена, да и то всегда лишь частично, относительно, только путем проведения множества специальных исследований. Такая систематизация связана с необходимостью интеграции наличного знания как в пределах отдельных областей науки, так и в пределах всего научного познания в целом. Опасность смешения такой систематизации знания с описательной систематизацией возникает тогда, когда познание отождествляется пусть и с очень сложным, но все-таки отдельным исследованием. При этом происходит смешение принципиально различных уровней упорядочивающей деятельности познающих людей. Конечно, и на этапах описания нередко происходит упорядочение данных, включая те, которые привлекаются из разных областей познания (перенос из одной области в другую). Но подобное упорядочение всегда контекстуально, напрямую связано с конкретной исследовательской ситуацией и конкретной исследовательской задачей.

Рассмотренные выше описательные функции отбора и систематизации, взятые в единстве, как нечто целостное, образуют другую, более сложную функцию описания — функцию интеграции всех моментов, всех сторон данного исследования. Описательная интеграция всегда осуществляется в условиях неполноты наличного знания. Поэтому рано или поздно интегративная функция уступает место еще одной описательной функции — функции конкретизации исходной задачи (проблемы), которая направлена на выявление пробелов в наличном знании в отношении решаемой задачи (проблемы).

Функция конкретизации задачи (проблемы) представляет собой предварительное, опять-таки, рабочее оформление знания о незнании, характеристику неизвестного через уже известное. Описание само по себе никогда не исчерпывает весь процесс перехода от незнания к знанию, а лишь является этапами подобного перехода. Причем, специфика этапов описания в таком переходе от незнания к знанию состоит в максимально возможном осознании, осмыслении, рефлектировании границ, пределов, уровня соотношения знания и незнания, известного и еще неизвестного. Это отличие этапов описания от этапов поиска, которые характеризуются именно стремлением исследователей выйти, если угодно, «выпрыгнуть» за рамки наличного соотношения знания и незнания, и самим непосредственным выходом, «прыжком» за эти рамки.

Конкретизация исходной задачи (проблемы) рано или поздно достигает такой степени, что выявленные пробелы, границы неизвестного дальше уже, при существующих условиях, не уточняются. Это значит, что выявлены элементарные на данный момент ячейки, простейшие элементы знания о незнании. Коль скоро достигнут этот этап конкретизации, возникает потребность в переходе к непосредственному поиску решения задачи (проблемы). Возникает потребность в смене характера исследовательской рефлексии, в осуществлении собственно поисковой ориентировочно-исследовательской деятельности.

Если исходная задача исследования представляет собой проблему целиком, а конкретизирующие ее подзадачи требуют проведения самостоятельных отдельных исследований, то имеет место составное исследование. Может даже получиться так, что потребуется еще один или даже несколько новых уровней дальнейшей конкретизации уже подзадач на под-подзадачи и т.д. Такое ступенчатое углубление в проблематику резко усиливает «разрешающую способность» отдельных исследований в силу концентрации всех усилий на довольно узких участках фронта познания. Это особенно характерно для современного научного познания, в котором при гораздо более общей постановке исходной проблемы, чем это было на более ранних этапах, деятельность исследователя разбивается, дифференцируется на гораздо более мелкие элементарные ячейки поиска.

В свете понимания научного описания как начального и заключительного этапов всякого исследования обнаруживаются новые моменты у таких описательных функций, как функция полноты и функция непрерывности исследования. Данные функции реализуются на этапах описания в отношении исследования в силу своего положения этих этапов в структуре исследования. Полнота описания и исследования в целом достигается за счет установки на максимально возможную актуализацию и учет наличного знания в отношении задачи исследования, за счет установки исследователя на максимально детальное выявление границ наличного знания в отношении задачи. Непрерывность обеспечивается последовательным осуществлением всех других функций описания. Описательная непрерывность — это своего рода суперпозиция всех других описательных функций.

У всякого описания необходимо выделять оценочную функцию, или функцию оценки. В ходе актуализации и в целях успешной рабочей систематизации привлекаемого наличного материала последний должен быть определенным образом охарактеризован по степени важности, значимости, точности, применимости, эффективности с точки зрения задачи исследования. Так, в процессе составного исследования на этапе начального описания начинается актуализация наличного знания, которое затем непосредственно используется только на уровне некоторого промежуточного, «лемматического» исследования. Естественно, что такое знание должно быть учтено, отмечено соответствующим знаком и помещено в то или иное место памяти исследователя, согласно его характеристикам применительно к данному исследованию, то есть оно должно быть оценено по своему познавательному достоинству.

Функция оценки имеет место как на этапах начального, так и на этапах итогового описания. В ходе начального описания оценивается, прежде всего, сама проблема и затем возможные предметные и методологические средства ее решения. В итоговом описании оцениваются полученные на этапе поиска новые результаты, эффективность актуализованных на этапе начального описания и использованных на этапе поиска средств; наконец, все, что так или иначе связано с полученными новыми результатами в рамках некоторой исследовательской области вообще. Но если в ходе начального описания оценка осуществляется с точки зрения задачи (проблемы) исследования, то на этапе итогового описания это происходит при обязательном учете новых результатов.

Описательную оценочную функцию не следует смешивать, как и в случае с систематизацией и классификацией, с оценочными исследованиями в целом, то есть с такими, в которых построение нужных оценок является основной исследовательской задачей. Здесь речь идет, опять же, об оценке ad hoc, о рабочей оценке. В оценочном исследовании имеют место соответствующие этапы начального и итогового описания, в ходе которых реализуется описательная оценочная функция, в том числе в отношении оценки как исследовательской задачи.

Описание связано с введением новых понятий, причем, как вспомогательных, так и таких, которые затем становятся базовыми, основными, даже фундаментальными для той или иной области науки. Вспомогательные, или рабочие понятия, вводятся преимущественно на этапах начального описания, как результат предварительной обработки наличного знания, привлекаемого для решения исходной задачи (проблемы); как одно из средств систематизации, интеграции, предварительного обобщения или конкретизации наличного материала. Основные, фундаментальные понятия вводятся, как правило, на этапах итогового описания, особенно в составных объяснительных теоретических исследованиях. В таких понятиях оформляются результаты поиска решения исходной задачи (проблемы), которая составляет часть фундаментальной проблематики соответствующей области науки.

Некоторые исследователи выделяют конструктивную функцию описания. Правда, чаще всего при этом описание отождествляется с тем или иным знанием. Мы считаем, что можно говорить о конструктивной функции описания, понимаемого и как специфическая этапная форма познания. Эта функция состоит в том, что на этапах описания осуществляется конструктивная подготовка задачи (проблемы) к разрешению, происходит формирование достаточно явно дифференцированной исследовательской ситуации, исследовательского поля, как основы последующего поиска. На этапе итогового описания осуществляется дифференциация, структурирование материала в более широком масштабе, в пределах уже не только данной исследовательской ситуации, но и всей проблемной ситуации в целом, даже всей проблематики некоторой области познания в целом. Порой это может касаться всей сферы научного познания, и даже выходить за ее пределы, как это бывает в случаях эпохальных открытий, таких научных достижений, которые меняют всю систему представлений людей той или иной эпохи.

К числу традиционных функций описания относится функцияизложения. Иногда, как отмечалось выше, все описание сводится к данной функции. Благодаря этой функции происходит включение результатов исследований в общий поток информации, который имеет место в той или иной области науки, науке или обществе в целом. Функция изложения реализуется, прежде всего, в интересах «надсистемы» исследования, то есть в интересах соответствующей области науки, а через это — в интересах науки и общества в целом.

Изложение — это функция, которая осуществляется, в основном, на этапах итогового описания, когда необходимо составить некоторый отчет о проведенном исследовании, о полученных новых результатах. Данная функция завершает само итоговое описание, а значит и исследование в целом. Бывает, правда, и так, что изложение реализуется и на других этапах исследования. С помощью этой функции «надсистема» ставится в известность о текущем положении дел в данном исследовании на том или ином этапе его развертывания. Благодаря этому происходит информирование «надсистемы», что является важным условием эффективного контроля с ее стороны в отношении исследования не только по конечным результатам, но и по ходу его актуального развертывания. Конечно, степень эффективности такого контроля всегда зависит от адекватности информации о ходе исследования, которую заключают в себе соответствующие сообщения, тексты, отчеты. Которые, в силу рабочего состояния исследователя, отсутствия у него на промежуточных этапах соответствующего знания, могут даже порой непреднамеренно дезинформировать «надсистему», если они содержат, например, промежуточные догадки, гипотезы, которые, в принципе, могут быть отброшены позднее.

В связи с рассмотрением функций описания остановимся кратко на возможностях использования в современных исследованиях компьютерных технологий, достижений информатики и кибернетики. Современные компьютерные средства на многие порядки усиливают, прежде всего, именно описательные функции исследователей, становясь тем самым особенно эффективной частью современного познающего субъекта. Созданные и продолжающие совершенствоваться на основе компьютеров системы сбора и обработки информации представляют собой незаменимое средство для современной науки, и не только науки. Эти системы обеспечивают практически неограниченные банки данных, что позволяет привлекать такой объем средств, о котором в прежние, даже не столь отдаленные времена, приходилось только мечтать.

Компьютерные средства позволяют реализовать описательные функции в отношении, прежде всего, наличной структурной и структурированной информации, то есть информации, выраженной и выразимой с помощью современных компьютерных технологий, которые прогрессируют буквально по дням, если не по часам. Это информация, которая выразима с помощью средств современной математики и математической логики. Поэтому возникает необходимость в выделении еще одной важной функции современного научного описания — функции интерпретации, или перевода информации на языки компьютеров и обратно.

Каждая функция описания выражает тот или иной аспект, момент, сторону познавательной ориентировочно-исследовательской деятельности, которая в целом не выходит за пределы наличного, так или иначе уже данного, собранного, осознанного, фактически данного в самом широком смысле. Все функции на этапах описания ориентированы на максимально полный учет особенностей той или иной проблемной ситуации, подготовляя ее к разрешению, ассимилируя результаты ее разрешения. Бесцельного, беспроблемного описания, как и поиска, в науке нет и быть не может. Этим этапы научного описания отличаются от изобразительно-констатирующей деятельности людей в повседневной жизни, где эта деятельность может иметь некоторое самостоятельное значение, самостоятельную ценность («радость общения», даже «роскошь общения» и т.п.). Научное описание всегда включено в контекст определенного исследования. Изобразительно-констатирующая деятельность, не связанная с какой-либо исследовательской задачей (проблемой), не является научной деятельностью. В лучшем случае, она принимает вид более или менее удачной популяризации результатов науки. Научное описание всегда преследует цель — дать возможность исследователю «увидеть» проблему (задачу) в целом, «увидеть» возможные средства и пути решения проблемы (задачи), «увидеть» место полученных новых результатов в целостной системе наличных знаний, иногда даже в виде некоего совершенного нового, неожиданного варианта самой такой системы знаний в целом.

Каждое отдельное исследование и познание в целом являются процессами определенной трансформации наличного знания в свете определенных условий. В отдельном исследовании подобная гносеологическая трансформация является не простым повторением того, что уже имеется, как, например, при обучении в школе, вузе и т.п. В случае научного исследования эта трансформация представляет собой качественное преобразование исходного наличного материала, и к чему это может привести, сам исследователь, начиная свое исследование, не знает и в точности знать не может в принципе.

Процесс трансформации исходного материала в ходе того или иного исследования начинается с построения некоторого гносеологического контура, образа того, что уже имеется, включая соображения о том, что желательно бы было получить в итоге. Эта стадия трансформации является ничем иным, как этапом начального описания. Она реализуется всей совокупностью охарактеризованных выше функций описания, причем, взятых как некоторое системное целое. За данной стадией трансформации, «начально-описательной», следует поиск решения задачи. Он также реализуется через применение некоторой целостной системы поисковых познавательных функций, детальное рассмотрение которой не входит в задачу данной работы. Отметим, что системообразующим фактором в отношении поисковой функциональной системы является активное формирование нового положительного, или предметного, знания. Это относится как к объяснению и предсказанию (предвидению), так и к таким формам познания, как наблюдение и эксперимент. Основными гносеологическими источниками формирования нового знания являются процедуры, акты открытия новых признаков предметов действительности непосредственно в ходе соответствующих наблюдений, экспериментов, мысленных экспериментов (теоретизирования) и т.д. Это и выдвижение гипотез, построение материальных и идеальных моделей, открытие не только новых признаков, но и самих законов объективного мира. Наконец, это процедуры, связанные с интеллектуальной интуицией. Все эти формы познания, познавательные творческие действия и процедуры образуют функциональную систему поискового этапа исследования.

Завершается процесс трансформации построенного на этапе начального описания и видоизмененного на этапе поиска гносеологического контура активным формированием нового контура в свете тех изменений, которые произошли и еще только должны произойти на стадии поиска и активного усвоения результатов поиска уже как данных, как перешедших в разряд наличных. Это происходит в ходе итогового описания. В связи с изменением цели описания на стадии итогового описания, описание приобретает некую новую специфику как функциональной системы. Оставаясь по своим родовым признакам теми же, все функции описания на этапе итогового описания приобретают новую направленность. Но эту специфику описания на итоговой стадии не стоит преувеличивать. Более того, итоговое описание всякого исследования с необходимостью несет в себе признаки некоторого нового исследования, а значит и его начального описания, которое продолжит развитие соответствующей проблематики

Все функции описания осуществляются не независимо друг от друга, но только в существенных взаимоотношениях и взаимосвязях друг с другом. Эти взаимоотношения и взаимосвязи определяются как временным, так и смысловым фактором. Функции описания могут осуществляться последовательно или параллельно. Актуализация наличного материала, выделение, упорядочение, выявление пробелов, оформление новых результатов, изложение, а также некоторые другие функции, выполняются последовательно одна за другой. Систематизация и интеграция, полнота и актуализация, актуализация и оценка и т.д. осуществляются одновременно, параллельно. Есть функции описания, которые осуществляются параллельно всем другим, например, функции непрерывности, оценки, фиксации.

По смысловому параметру все функции описания можно развести по определенным уровням, характеризующимся степенью причастности, близости к непосредственному поиску решения задачи. Так, функции актуализации и первичного отбора наличного материала относятся к низшему, или раннему уровню функциональной системы описания, функция упорядочения — к среднему, функция интеграции — к высшему уровню.

Путь анализа описания и других этапных форм еще и в качестве функциональных систем позволяет четко сопоставить их между собой, и прежде всего, сопоставить описание и объяснение как разнокачественные функциональные системы познания.

 

Описание и объяснение

 

 

Вопроса о соотношении описания и объяснения касались очень многие исследователи. Целую главу монографии — «Объяснение — функция науки» — посвящает этому вопросу Е.П.Никитин (87). Соотношению описания и объяснения как гносеологических принципов «феноменализма» и «каузализма» посвящена книга А.И.Маилова и М.Х.Хасанова «Описание и объяснение» (64). Вопросу о соотношении описания и объяснения посвящено множество отдельных научных статей. Он поднимается также в огромном множестве контекстов различной величины в самых разнообразных книгах и статьях.

Чтобы получить некоторое представление о накопившемся материале по вопросу соотношения описания и объяснения, и прежде чем показать возможные пути решения вопроса с точки зрения концепции описания как начального и заключительного этапов всякого отдельного научного исследования, приведем и охарактеризуем ряд высказываний отечественных и зарубежных исследователей по этому вопросу.

1) В философии принято понимать под эмпирическим уровнем познания описание, измерение, эксперимент и наблюдение. А под теоретическим уровнем — нахождение законов (77, с. 19).

2) Принято считать, что научное описание предшествует объяснению. Однако, категории «объяснение» и «описание» не тождественны категориям «эмпирический» и «теоретический уровень знания», «эмпирическая» и «теоретическая модель» (26, с. 39-40).

3) Проблема описания и объяснения возникает сразу после получения экспериментальных наблюдений и заключается в том, чтобы дать осмысленный отчет, информацию, рассказать, объяснить или сообщить о практически проделанной работе (104, с. 142).

4) Противоположность описания и объяснения связана с противоположностью чувственной и рациональной ступеней познания (64, с.3).

5) Описание не может быть абсолютно противопоставлено объяснению (72, с. 95).

6) Размежевание описательных и объяснительных знаний достаточно относительно. В развитии знания описание и объяснение переходят одно в другое, диалектически «снимаются» как только на их основе возникает относительно завершенная теория. Чередование этапов описания и объяснения особенно характерно для развития современного быстротекущего знания. Описания отдельно от объяснения не существует (50, с. 37-38, 42).

7) Описание, так или иначе, есть уже и некоторое объяснение, описательное объяснение. Объяснение не только исторически исходит из описания, но и включает описание в качестве подчиненного момента. Нет «чистого» описания. Но нельзя отрицать возможность логического вычленения процессов описания и объяснения. Объяснительный момент, в свою очередь играющий подчиненную роль в описании, не снимает возможности описания как самостоятельного этапа. Внешним единством описания и объяснения выступает изложение (35, с. 184-186).

8) Взаимопревращаемость описания и объяснения невозможна. Можно говорить лишь о превращении тех или иных элементов объяснения в описание и обратно, то есть о превращении описания в элементы объяснения (39, с. 22).

9) Описание и объяснение — этапные методы. Описание и предсказание — ближайшие соседи объяснения по исследованию. Описание и объяснение — последовательные этапы исследования. Онтологической основой связей описания и объяснения является единство явления и сущности. Описание осуществляется для последующего объяснения. Описание невозможно без предшествующего объяснения. Когда накоплено достаточное количество описан ий (выделено нами — Авт.), то возникает настоятельная необходимость в объяснении. «Чистое описание» — миф. Чередование этапов описания и объяснения — закономерность не только единичного цикла исследования, но и общая закономерность больших исторических периодов развития науки. Описание и объяснение нельзя рассматривать как диалектические противоположности, переходящие друг в друга. Само по себе описание не может стать объяснением, и наоборот. Возможна взаимопревращаемость описания и некоторых элементов объяснения определенного типа. Не существует ситуаций, когда одно и то же в одном отношении является описанием, а в другом — объяснением. Описание не выходит за рамки эмпирических данных, объяснение обязательно выходит. Описание не ставит перед собой задачи установления законов (сущности), объяснение вскрывает сущность. Описание не дает предсказаний, объяснение дает их. Описание может осуществляться только в отношении эмпирических объектов. Говорить об описании абстрактных объектов бессмысленно (87, с. 196-197, 205-208, 212-215).

10) Если перевести различия между традиционными описанием и объяснением в плоскость современного понимания структуры научного знания, то оно выступит как различие общих концептуальных схем, лежащих в основе соответствующих теорий — описательных и объяснительных. Действительное же различие описательных и объяснительных теорий — это различие их как частных и общих (фундаментальных) теорий. Сведение описания до процедуры фиксации данных наблюдения и эксперимента не позволяет говорить о соотношении описания и объяснения в плане соотношения описательных и объяснительных теорий (7, с. 414-415).

11) Объяснение представляет собой естественное продолжение описания (12, с. 126).

12) Научное описание предшествует объяснению на пути получения нового знания. Описание и объяснение имеют место в единстве при формировании и функционировании теории. Противоречие описания и соответствующей объяснительной схемы приводит к смене последней. Описание — промежуточное звено между объяснительными схемами (21, с. 177).

13) Системный метод вскрывает новые аспекты в решении проблемы соотношения описания и объяснения. Между описанием и объяснением, согласно системному подходу, нет жестко фиксированной грани. Всякое описание есть объясняющее описание. Любое объяснение есть и описание. Временное следование объяснения после описания условно (6, с. 262-263).

14) Описание и объяснение — способы, приемы получения конкретного знания, а также формы, в которых протекает движение познания. В описании, в отличие от объяснения, мы не получаем выводного знания. Наличие системы описан ий (выделено нами — Авт.) — одно из необходимых условий объяснения (90, с. 139; 91, с. 53).

15) Описание готовит объяснение. Описание и объяснение — диалектические противоположности в рамках определенной теории. Становление различных типов описания определяется различными типами фактов. В свою очередь, различные типы описания предшествуют аналогичным типам объяснения. В описание всегда входят факты, которые в данной теории не могут быть объяснены. В историческом познании объяснение носит описательный характер (65, с. 134-136, 138-140).

16) Теоретическое описание, наряду с предсказанием, охватывает более широкий класс объектов, нежели теоретическое объяснение. Объяснение, вообще говоря, может рассматриваться как углубленное описание, раскрывающее внутренний «механизм», структуру объясняемых явлений. Теоретическое описание ставит новые задачи перед теоретическим объяснением. А теоретическое объяснение стимулирует реализацию описательных функций (53, с. 562-565).

17) Объяснение представляет собой вид описания, использующий универсальные гипотезы, начальные условия, логическую дедукцию (133, р. 363).

18) Научное объяснение — специальный класс описаний. Объяснение — описание высшего порядка. Объяснение может быть открыто, описание нет (127, р. 498, 500-502).

19) В истории науки ранние годы были посвящены задаче описания, ибо прежде чем искать объяснений необходимо смотреть и проверять (124, р.62).

20) Описание высшего типа, так называемое «теоретическое описание», совпадает с объяснением низшего типа, так называемым «подводящим объяснением» (125, р. 58).

21) Современные исследования наводят на мысль, что познавательное описание и объяснение различаются скорее количественно, чем качественно. Объяснение делает упор на анализ взаимосвязей, а описание предполагает необходимость таких связей (118, с. 21, 27, 64).

В приведенных положениях различных исследователей, а они охватывают, как мы считаем, практически все стороны соотношения описания и объяснения, сразу же бросается в глаза наличие многочисленных противоречащих, исключающих друг друга моментов. Причем, как в высказываниях разных авторов, так и в положениях одного и того же автора. Не будем перечислять все противоречивые моменты, а покажем их наличие на примере сопоставления высказываний Е.П.Никитина (пункт 9) между собой и с высказываниями других исследователей.

Можно отметить наличие следующих противоречивых моментов при сопоставлении положений Е.П.Никитина с положениями других исследователей. Так, если Е.П.Никитин говорит о взаимопревращаемости описания и лишь некоторых отдельных элементов объяснения друг в друга, то В.В.Косолапов (пункт 6) утверждает просто о превращении описания в объяснение. Если Е.П.Никитин относит описание целиком к эмпирическому уровню познания, понимая его только лишь как фиксацию эмпирических данных, то Л.Б.Баженов (пункт 10) утверждает, что описание имеет место и на теоретическом уровне познания. Л.Б.Баженов анализирует соотношение описания и объяснения с учетом различий описательных и объяснительных теорий. Если Е.П.Никитин отрицает возможность рассмотрения описания и объяснения в качестве диалектических противоположностей, то В.Т.Маклаков и Л.В.Свистова (пункт 15) полагают, что такое рассмотрение возможно. Утверждениям Е.П.Никитина, конечно же, противоречит высказывание В.И.Кузнецова и А.А.Печенкина о том, что объяснение может рассматриваться как углубленное описание (пункт 16). Положениям Никитина, как он и сам отмечает, противоречит утверждение М.Бунге о том, что описание высшего типа совпадает с объяснением низшего типа (пункт 20).

Среди противоречивых моментов в высказываниях самого Е.П.Никитина можно привести, например, следующие. Между положением об описании как эмпирической функции науки, с одной стороны, и высказыванием не об описании, а об описан иях (выделено нами — Авт.), накопление определенного количества которых приводит к потребности в объяснении — с другой. В таком случае происходит смешение динамического подхода к описанию (функция науки) и статического подхода (описан ия). Похожий противоречивый момент присутствует также в соотношении высказывания о взаимопревращаемости описания и некоторых элементов объяснения определенного типа, так как здесь тоже налицо отождествление описания и объяснения с эмпирическими и теоретическими знаниями, соответственно.

Ряд исследователей не смогли до конца разобраться в вопросе о соотношении описания и объяснения, прежде всего потому, что либо сознательно, либо незаметно для себя переходят в плоскость наличных средств — знания, языка. Язык при этом чаще всего понимается не как процесс, не как деятельность, а как статическая система знаков, как совокупность текстов. Понятно, что при таком подходе различие между описанием и объяснением как этапов исследования исчезает, «снимается», а другие параметры описания и объяснения не позволяют фиксировать их различие достаточно ясно и определенно. Это особенно характерно для таких областей научного познания, в которых еще не развились исследования высших теоретических уровней. В самом деле, если описание и объяснение рассматривать лишь в плане наличного знания, то где, спрашивается, находится та грань, которая бы строго разделяла эти формы познания? Более того, в исследованиях высших теоретических уровней на этапах описания актуализируется такое знание, которое в исследованиях низших уровней было получено на этапах поиска, в том числе и на этапах более низкого уровня объяснительного поиска, и потому рассматривается, с точки зрения отождествления описания и объяснения со знанием, как объяснение. Теперь же, в исследованиях более высокого уровня, это же самое знание должно превратиться в «описание».

Правильное решение вопроса о соотношении описания и объяснения имеет важное значение для объяснения природы самого описания, так как проблематика описания с необходимостью включает в себя часть проблематики объяснения и других этапных динамических форм познания, в том числе поисковых, пересекается с нею. Мы ставим вопрос о соотношении описания и объяснения как вопрос о соотношении различных этапных динамических форм познания, о соотношении различных этапных функциональных систем.

Объяснение — это поисковый этап исследований, в которых решаются теоретические задачи, то есть такие, решение которых требует формирования нового знания о законах, о сущности, о способах внутренней организации предметов объективной действительности. Поэтому, там, где имеется обнаружение соответствующей информации, появляется новое знание о сущности и т.п., пусть даже в некоторых первичных формах, там можно с полным правом говорить об определенном объяснительном поиске. Различные науки, различные области исследований к определенному моменту времени (в аспекте синхронии) достигают различных, не одинаковых по качеству уровней выявленности специфики, сущности своих объектов. Нередко возникают ситуации, когда, как, например, в биологии, эмпирическое положение, фиксирующее зависимость свойств организмов от среды, рассматривается в качестве закона. В то же время в физике подобное положение, до его количественного анализа и математического представления, рассматривается всего лишь как эмпирическое обобщение, как описание (32, с. 195-196). С нашей точки зрения, поисковый этап биологического исследования, в котором было сформировано указанное положение, можно и нужно рассматривать как объяснительный поиск определенного, хотя и далеко не самого глубокого уровня проникновения в сущность, скорее даже одного из первоначальных уровней движения к сущности. Но таким же образом можно охарактеризовать ситуацию и в физике: мы имеем дело с объяснительным поиском в физике, даже если при этом формулируются положения, еще не прошедшие количественной обработки и математического оформления. Это тоже объяснительный поиск в физике, но лишь некоторого первичного уровня. Иное дело, что в физике существуют и даже преобладают исследования более высоких уровней объяснительного поиска. Последнее обстоятельство, однако, не дает права смешивать описание и объяснение, являющиеся разными этапными динамическими формами, подобно ошибочности их смешения как форм знания.

Ряд исследователей обращает внимание на факт близости описания и объяснения, а также на факт их взаимопроникновения и взаимопереплетения. Со всем этим можно, в принципе, согласиться, но при этом не следует забывать о том, что описание и объяснение — это существенно различные этапные формы, различные этапы исследования, различные звенья диалектического цикла исследования, характеризующиеся как качественно различные состояния соответствующего гносеологического контура. Кроме того, описание и объяснение кардинально различаются как этапные функциональные системы в рамках соответствующих исследований. Надо сказать и о том, что и в современной науке ведется огромное множество исследований, в которых объяснительный поиск, как таковой, вообще отсутствует, в лучшем случае — присутствует неявно, лишь предполагается. Далеко не каждое даже теоретическое исследование является объяснительным исследованием по своим основным задачам и применяемым для их решения средствам. Теоретическое исследование может быть, например, классификационным, как рассмотренное выше исследование Д.И.Менделеева, или оценочным. Д.И.Менделев обнаружил, во многом «угадал» некую согласованность свойств химических элементов и их атомных весов, да еще как периодическую. Настоящее же объяснение этому было получено позднее, после создания электронной теории химических взаимодействий.

Уместно, думается, сразу разобраться здесь и с утверждением некоторых авторов о том, что описание «шире» объяснения, что в любом описании можно обнаружить факт, который еще не получил объяснения в науке, не подпадает ни под одну теорию. Делая такие утверждения, почему-то забывают о том, что существующие теории, в свою очередь, охватывают и такие эмпирические факты, которые вообще еще не возникли, или не обнаружены, хотя имеющиеся теории их уже «заочно» объяснили. Следовательно, можно, наоборот, утверждать, что теории (читай — объяснение) «шире» фактов (читай — описания). По крайней мере, в отношении фактов, подобных тем, которые теория уже объяснила на самом деле. Понятно, что здесь опять происходит отождествление описания и объяснения с определенными формами знания. С точки зрения концепции описания и объяснения как различных этапных динамических форм научного познания описание «шире» объяснения только в том смысле, что оно имеет место в любых исследованиях, а не только в теоретических объяснительных исследованиях, и притом сразу в лице двух этапов — начального и итогового описания. Объяснение же имеет место как этап поиска, а именно объяснительного поиска, то есть как этап лишь определенного вида теоретических исследований.

При рассмотрении вопроса о соотношении описания и объяснения последнее — объяснение — нередко отождествляется, кстати, с некоторым исследованием в целом, включая все его, в том числе описательные этапы. Так боязнь растворения объяснения в описании приводит некоторых исследователей к обратному результату — к растворению описания в объяснении. Обратимся за примером к трактовке различных видов объяснения в монографии Е.П.Никитина «Объяснение — функция науки», где автор разбирает динамическую структуру объяснения (выделено нами — Авт.). По мнению Е.П.Никитина, динамическая структура так называемого классического индуктивного номологического объяснения выглядит следующим образом:

1-й этап: установление экспланандума;

2-й этап: составление схемы законов, являющихся дополнительными экспланандумами;

3-й этап: подбор конкретных законов по полученной схеме;

4-й этап: составление схемы закона эксплнанса, входящего в посылку;

5-й этап: подбор конкретного закона по схеме, полученной на 4-м этапе;

6-й этап: формулирование основного закона эксплананса;

7-й этап: проверка (см. 87, с. 188-191).

Отметим следующее. Модель объяснения объяснения (пусть читатель простит за такой оборот, но подобные обороты неизбежны в сфере методологии, теории познания), как соотношения наличных фактических и номологических (о законах) знаний через посредство понятий «экспланандум» (объясняемое) и «эксплананс» (объясняющее) фиксирует лишь статику процессов объяснения, а не сами процессы объяснения. Здесь лишь подразумеваются процессы. Процессуальный (динамический в собственном смысле) аспект объяснения здесь представлен лишь техническими понятиями подбора, составления, сопоставления, и т.д., причем такими, которым явно не уделяется основное внимание. Это и понятно, в этой и других моделях основное внимание сосредоточено на элементах, представляющих предметное содержание, а не форму объяснения как процесса. Что, опять же, является следствием отождествления описания и объяснения с определенными формами знания. Но именно с необходимостью присутствующие в модели технические понятия отбора и др. должны быть выведены на передний край, с точки зрения концепции описания и объяснения как этапных динамических форм познания. В результате мы придем к тому, что соотношение описания и объяснения, объяснительного поиска станет не только и не столько соотношением наличных знаний различных уровней, но и предстанет перед нами как иерархическая структура познавательной деятельности, элементами которой выступят определенные, в том числе указанные Е.П.Никитиным, действия, процедуры, операции, осуществляемые в контексте определенных проблемных ситуаций, гносеологических потребностей, исследовательских задач, познавательных целей различной степени общности, конкретности и злободневности.

Схема «экспланандум — эксплананс» отражает структуру объяснительного исследования, но она требует уточнения: что в ней приходится на долю объяснительного поиска, а что — на долю описания, как начального, так и итогового. В каждом конкретном случае исследования схема «экспланандум — эксплананс» оформляется и заполняется в ходе начального описания, по ходу конкретизации исходной проблемы (задачи), отбора, систематизации и рабочей классификации привлекаемого наличного материала. Часть отобранных средств пойдет в экспланандум, часть — в эксплананс. Задача собственно объяснения, как поискового этапа объяснительного исследования, состоит в том, чтобы сформировать недостающие компоненты эксплананса.

В рассмотренном примере динамической структуры объяснения, во-первых, проверка представляет собой не этап объяснения, объяснительного поиска, и даже не входит в собственно объяснительное исследование. Она составляет цель и содержание этапа поиска некоторого самостоятельного исследования — проверочного исследования. Если, конечно, имеется в виду не тривиальная процедура соотнесения, сопоставления новых результатов с уже имеющимися наличными данными по некоторым чисто внешним, формальным признакам. Во-вторых, как отмечалось выше, часть того, что в рассматриваемом примере отнесено к объяснению, должно быть передано этапам описания. Вообще, данная модель объяснения должна быть «разбита» согласно схеме этапов всякого исследования. На долю собственно объяснения, объяснительного поиска в этом примере приходятся пункты 4, 5 и 6, причем, с оговоркой, что если все необходимые законы уже открыты, даны исследователю в составе наличного знания, то есть если нет необходимости искать, открывать неизвестные еще законы, то объяснения как самостоятельного этапа исследования может не быть вовсе. В этом случае исходная задача может быть решена в процессе уже этапа начального описания исследования путем чисто технической, даже механической, обработки наличного материала по наличным же схемам, без выхода за пределы круга налично данных средств. Объяснение, следовательно, в некоторых тривиальных, достаточно простых случаях, может быть редуцировано к описанию. Точнее, объяснение как некоторое теоретическое исследование может быть осуществлено как исследование, в котором нет развернутого объяснительного поискового этапа.

Конечно, всякое объяснительное исследование всегда опирается на результаты целого ряда предшествующих ему исследований. Объяснительное исследование завершает теоретическим синтезом то, что было начато и проделано в ходе некоторых предшествующих ему исследований. Объяснительное исследование, как мы считаем, представляет собой ту часть некоторого составного исследования (см. выше раздел 1.3), которая берет начало с обобщения результатов промежуточных, «лемматических» исследований, а именно в том пункте, где происходит восстановление этапа начального описания составного исследования. Оставшаяся после восстановления разрыва этапа начального описания составного исследования часть, таким образом, оказывается и этапами соответствующего объяснительного исследования.

Во всяком объяснительном исследовании происходит теоретический синтез результатов промежуточных, «лемматических» исследований, либо на основе уже открытых законов, и тогда дело завершается довольно простыми процедурами; либо на основе законов, которые еще должны быть открыты, впервые сформулированы, и тогда оставшаяся часть составного исследования становится в полном смысле слова поисковым объяснительным исследованием. Чтобы теоретический объяснительный синтез мог начаться, «лемматические» исследования, во всяком случае, значительное их количество, должны быть полностью завершены, то есть осуществлены как целостные исследования со всеми необходимыми этапами начального описания, поиска и итогового описания. Поэтому с точки зрения концепции описания как этапов всякого исследования не совсем корректно утверждать, что объяснение — это завершение обширного предшествующего описания (см., например, 38, с. 225).

В обыденной жизни, да нередко и в научном обиходе, «объяснением» называют просто поиск ответа на любой вопрос, любую процедуру обнаружения недостающих компонентов некоторой ситуации. Так, если приезжий в Москве спрашивает о том, как бы ему добраться до Большого театра, и ему говорят, как это сделать, указывают путь, то приезжий в ответ благодарит за объяснение. Подобное объяснение, конечно же, не следует смешивать с научным объяснением. Да, научное объяснение тоже связано с поиском недостающих компонентов определенной гносеологической ситуации, но это именно гносеологическая ситуация в рамках научного познания. Научное объяснение осуществляется в отношении нетривиальной теоретической проблемной ситуации. Причем, как уже отмечалось, не каждый научный поиск, даже теоретический, является объяснительным поиском. Научного объяснения как самостоятельного этапа, связанного с открытием новых законов, нет, когда осуществляется поиск новых эмпирических признаков предметов объективного мира, даже если при этом происходит открытие очень важных явлений, разработка которых затем составит целую эпоху в науке. Однако, подобными исследованиями занято огромное множество исследователей во всех областях современной науки. Только после открытия новых явлений возникает объективная необходимость и формируются потребности в поиске соответствующих законов, то есть ставятся задачи объяснительного характера — найти законы открытых явлений. Объяснение есть поиск, формирование соответствующих знаний о сущности тех или иных явлений. Оно всегда включает в себя не просто открытие, но открытие неизвестных ранее законов: законов явлений, а также законов, которым подчиняются другие законы, более частные законы — законов законов.

Описание и объяснение представляют собой два существенно различных способа обработки и переработки наличного материала. Причем, и в том и в другом случае это всегда активная переработка всего наличного материала, относящегося к исходной проблеме (задаче). Поэтому, на наш взгляд, не совсем верно утверждать, что «законы объясняют факты», «теории объясняют явления» и т.п. Объяснение, как и описание, — это процесс приведения во взаимодействие знаний различных уровней (эмпирического и теоретического, различных теоретических уровней). В этом взаимодействии все направления важны. Можно, думается, в свою очередь утверждать, не впадая в противоречие, что «факты объясняют законы», «явления объясняют теории» и т.д., сколь ни непривычными подобные выражения не казались поначалу.

Онтологической основой описания и объяснения как процессов соотнесения, переработки знаний различных уровней действительно выступает объективное соотношение уровней самой природы, мира, объективной реальности. Кстати, широко распространенная трактовка объяснения как подведения под закон или теорию, затрагивает преимущественно лишь одно из направлений соотнесения знаний. Она, поэтому, не может считаться полной, а следовательно, и достаточной для анализа соотношения описания и объяснения. Мы убеждены в том, что наиболее подходящим средством изучения соотношения описания и объяснения является трактовка этих форм научного познания как специфических этапных функциональных систем, посредством которых и приводятся в связь знания различных уровней, а также (в случае только объяснения) происходит формирование недостающих знаний, которые бы приводили к решению исходной проблемы (задачи).

Соединение и известная переработка знаний — наличных знаний — начинается уже по ходу начального описания некоторого отдельного исследования. На этом этапе приводятся в связь уже имеющиеся (готовые) знания разных уровней. Но это описательное соединение наличных знаний уже ориентировано на исходную задачу. Рано или поздно процедура соединения наличных знаний приостанавливается вследствие неполноты этих знаний, либо из-за неадекватности наличных схем обработки наличных знаний. В последнем случае имеет место также неполнота наличных знаний, только — методологических. Если бы ничего подобного в познании не имело места, то познание осуществлялось бы без замедлений и ускорений, без взлетов и падений, без топтания на месте, без возвращения назад и т.д., а только механически (как, например, в компьютере). Обнаружив границы наличного знания, включая границы методологического знания, исследовательская рефлексия переходит эти границы, начинает создавать (строить, конструировать, изобретать) различные модели недостающих компонентов знания. Так начинается этап поиска соответствующего исследования, в том числе и объяснительного.

О различии описания и объяснения по их сущности можно сказать также следующее. Описание — это начальный и заключительный этапы всякого отдельного исследования, в том числе и любого теоретического исследования, его диалектического цикла. Объяснение — это поисковый этап, этап явно и нередко ярко выраженного скачкообразного развития знания, применительно к определенной теоретической задаче (проблеме). Различие описания и объяснения по их сущности есть различие сменяющих друг друга, переходящих друг в друга стадий развития и разрешения некоторого познавательного противоречия. Это различие представляет собой различие сменяющих друг друга стадий трансформации исходного гносеологического контура на протяжении соответствующего исследования. Описание и объяснение, по нашему мнению, можно и нужно рассматривать как диалектические противоположности, каковыми являются сменяющие друг друга стадии развития любого предмета, переходящие друг в друга. Но диалектическими противоположностями при этом являются не те или иные отдельные элементы, компоненты описания или объяснения, знания того или иного вида, а сами типы ориентировочно-исследовательской деятельности исследователей, сами типы рефлексии исследователей, которые доминируют на каждом из этих этапов, никогда не исчезая полностью.

Сказанное в отношении описания и объяснения имеет силу для всех областей научного познания, за исключением, быть может, только области «чисто» математических исследований. Почему? Утверждение о том, что в конкретных науках на этапах объяснения используются средства математики, ни у кого не вызывает ни малейших возражений. Но можно ли говорить об этапах поиска в исследованиях по «чистой» математике, как об объяснительном поиске, как об объяснении, в привычном для всех смысле? Иногда говорят, что в математике объяснение совпадает с поиском (построением, конструированием) доказательства, с выводом. Думается, что это не совсем так.

Математическая исследовательская деятельность — это высоко абстрактная деятельность, связанная с конструированием своего — абстрактного — объекта (предмета), а затем его детальным изучением. В большинстве других наук (если не во всех) объекты их исследований даны изначально и извне, поэтому в них отсутствует необходимость предварительного конструирования объектов. В этих науках задача заключается как раз в том, чтобы выявить устройство уже существующих объектов. Но математика возникает как следствие потребности других наук — предметно-содержательных, а также как следствие потребностей практической деятельности человека. Математика возникает как средство обработки содержательного материала на основе формальных построений, начиная с чисел, и кончая современными математическими теориями. Рефлексия математиков делает предметами своего непосредственно изучения структурный (формально-предметный) аспект действительности, которая изучается конкретными науками. Ввиду этого в сфере «чистой» математики объяснение, как специфический поисковый этап, нацеленный на выявление нового предметного знания, знания о сущности конкретных видов и типов объектов, как таковой отсутствует. В математике поисковые этапы исследований представляют собой построение ранее отсутствовавших (и только в этом смысле поиск) новых формальных способов соединения, соотнесения (при соответствующей интерпретации) различных абстрактных структур, нередко кажущихся, на первый взгляд, весьма произвольными творениями человеческого интеллекта. Это коренное различие этапов поиска в предметно-содержательных областях науки, пусть и с применением сложнейшего математического аппарата (всегда при этом интерпретированного определенным предметно-содержательным образом), с одной стороны, и этапов поиска «чисто» математических (структурных, формальных, или даже «формально-формальных» — формали