Природа метапознания и его принципы

ХАЛИН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

 

МЕТАПОЗНАНИЕ

 

(Некоторые фундаментальные проблемы)

 

 

Тюмень 2003

 

УДК 122.16+1(091)+00

 

 

С.М.Халин. Метапознание (Некоторые фундаментальные проблемы). Монография. – Тюмень: ТюмГУ, 2005. – 97 с.

 

Работа посвящена рассмотрению особенностей формирования нового рода познания — метапознания, в котором изучаются проблемы развития самого познания. Вводятся категории: «метапознание», «тип познания», «предметный базис типа познания», «метапознавательная надстройка типа познания», «способ познания» и др. Дается характеристика основным типам донаучного познания (магическому, мифологическому, натурфилософскому, схоластическому) и научного познания (ранненаучному, классическому научному, современному научному и будущему синтетическому научному). Рассматриваются вопросы познавательной культуры, познавательных ценностей, специфики познавательной рациональности. Рассматривается место и роль философии в различных типах познания. Монография рассчитана на преподавателей философии, аспирантов, соискателей, на всех тех, кто интересуется вопросами теории и истории науки, философии познания.

 

 

Работа рекомендована к печати кафедрой философии Тюменского государственного университета, прошла квалифицированную аттестацию в форме защиты докторской диссертации в совете по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в ТюмГУ в декабре 1999г. (официальные оппоненты: д.ф.н. В.С.Швырев, д.ф.н. Ф.А.Селиванов, д.ф.н. В.В.Костецкий).

 

 

© Сергей Михайлович Халин

© Тюменский государственный университет

© Кафедра философии Тюменского государственного университета

ВВЕДЕНИЕ

 

В настоящей работе рассматривается тема познания и его изучения. Данная тема, несмотря на постоянное внимание к ней со стороны философов и представителей других наук, остается и сегодня такой же притягательной, какой она была на заре философии. Актуальность обращения к теме определяется, прежде всего, качественными изменениями, произошедшими в познании за последние полтора столетия. В свете этих изменений как никогда раньше стало ясным, что проблемой все еще остается понимание целостности познания, его структурно-функциональных закономерностей, соотношения предметного, метапредметного и метапознавательного аспектов в нем. Сохраняется принципиальная ограниченность исследований познания как целостной системы.

Конечно, было бы ошибочным утверждать, что до сих пор не было получено важных результатов в осмыслении природы познания, его целостности. Дело обстоит как раз наоборот: мы располагаем сегодня огромным и все увеличивающимся объемом важнейших концептуальных достижений, касающихся целостности познания, различных его системных характеристик. Но в этом материале, мы убеждены, все еще отсутствует необходимая координация, единство подходов. Отсутствует полноценная основа, на которой можно осуществлять подобное соотнесение. В то же время, сфера изучения познания разрослась настолько, что на глазах превращается в особый род познания, наряду с естественнонаучным и социально-гуманитарным познанием. Этот новый род познания мы и называем метапознанием.

В своей работе мы стремимся подойти к познанию, как к системному (типологическому) качеству, в котором метапознавательный компонент играет роль особой метапознавательной надстройки. Мы стремились выделить и охарактеризовать основные звенья исторической цепи познания, так называемые исторические типы познания. Разработка подобного замысла привела нас к существенному пересмотру ряда традиционных для диалектического материализма положений, хотя в целом мы остаемся на его позициях.

Предлагаемые в работе подходы относятся, безусловно, к области гносеологических, теоретико-познавательных исследований, хотя и обнаруживает в ней особое направление – «теорию метапознания». Причем, «теория метапознания» — это такой элемент теории познания, в котором сама теория познания и даже философия в целом оказываются включенными в объект и предмет особых исследований. «Теория метапознания», как подсистема, взаимодействует с философией и теорией познания, как своими надсистемами, на правах особого автономного образования. Это вытекает из рефлексивного характера всякой философской традиции, в том числе философско-познавательной.

«Теория метапознания» составляет часть гносеологии. Однако, метапознание в целом, как особый род познания, далеко не сводится к своей философской части. Субъектами метапознания, помимо философов и методологов, являются также историки науки, науковеды, социологи, психологи, лингвисты и т.д., короче, все те, кто, так или иначе, занимается познанием, как главным объектом своих исследований.

Общей философско-методологической основой настоящей работы, повторимся, является теория познания диалектического материализма (в широком смысле, т.е. включая и проблематику исторического материализма), которую мы продолжает считать наиболее перспективной общей программой исследования познания. Эта основа дополняется за счет учета многочисленных достижений, которые имеются как в отечественных, так и в зарубежных философских традициях.

Излагаемые в настоящей работе подходе, думается, могут помочь при проведении новых исследований познания, как философского, так и многочисленных нефилософских уровней; уточнить уже полученные результаты и внести в них необходимые корректировки. Эти подходы могут быть также использованы непосредственно в сфере конкретных естественно-научных и социально-гуманитарных исследований, коль скоро ее представители проявляют интерес и с учетом того, что предложенные в нашей работе подходы относятся не к предметному содержанию этих исследований, а нацелены на учет различных условий проведения исследований.

Результаты работы могут быть использованы применительно к любой деятельности вообще, коль скоро в ней обнаруживается познавательный момент, учет которого желателен для успеха соответствующей деятельности.

 

 

ПРИРОДА МЕТАПОЗНАНИЯ И ЕГО ПРИНЦИПЫ

 

Метапознание – это особая сфера, род познания, где познание исследует само себя. Здесь уместно напомнить слова Гегеля о том, что "цель всякой науки состоит … в том, что дух во всем, что есть на небе и на земле, познает самого себя" (17, с.25). Метапознавательный аспект присущ любому познанию на любом из этапов его развития. Интерес человека к самому себе как познающему существу уходит вглубь веков и тысячелетий. Но только современное познание созревает для того, чтобы образовать самостоятельную специализированную сферу изучения самого себя. Отталкиваясь от положения о том, что логика и теория познания должны быть выведены из развития всей жизни природы и духа (47, с.80), можно утверждать, что метапознание должно учитывать все стороны своего объекта – познания, все разновидности его элементов и их структурной определенности. Само метапознание возникает с необходимостью из глубинной потребности сознания и познания постичь собственную сущность.

Метапознавательная проблематика зафиксирована уже в первых письменных свидетельствах человечества, не говоря уже о более поздних. Так, в Библии говорится: "Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых …" (8, с.1245). Впрочем, когда писались эти слова, метапознавательная проблематика уже активно обсуждалась древними греками с использованием вполне светских понятийных средств философии и логики.

Метапознание не может сводиться только к категориальному, гносеологическому рассмотрению. Изучение познания предполагает те же в целом уровни, что и естествознание и социально-гуманитарное познание, свою эмпирию и свою теорию разной степени общности. Формы исследования в метапознании – это знакомые всем сбор и отбор материала, факты, гипотезы, обобщения, гипотезы, теории, модели и т.д. и т.п. Конечно, в случае метапознания речь идет об этих формах применительно именно к познанию и его закономерностям как объекту исследования. Отметим также, что совпадение форм и несовпадение содержания метапознания и других родов и видов познания оказывается нередко источником различных затруднений, как при изучении самого познания, так и при проведении исследований в естественных и социально-гуманитарных науках.

Осуществлять метапознавательное исследование, значит "не просто познавать, а познавать самого себя; не просто знать, а знать, что знаешь" (54, с.77). Если следовать положению о том, что уже "система практической деятельности превращается в систему с рефлексией" (79, с.219), то метапознавательное исследование представляет собой систему с "рефлексией рефлексии", или даже систему с "рефлексией рефлексии рефлексии". Впрочем, "двухэтажной" рефлексии оказывается достаточно для объяснения всех более сложных образований, связанных с рефлексией. К сожалению, приходится констатировать факт того, что представители многих видов познания почти на каждом шагу демонстрируют свое непонимание собственной деятельности.

Познание не может развиваться нормально, не порождая на всех уровнях и во всех отношениях рефлексии о самом себе. Оно должно осознавать свои прежние заблуждения, видеть перспективу своего развития. В этой связи представляется очень важным развивать самосознание науки, ее воззрения "на смысл и задачи научной деятельности, на ее общественную значимость" (83, с.41). Но осознание познанием, наукой самих себя никогда не было и сегодня не является прямолинейным процессом. Представления о природе познания порой расходились и расходятся едва ли не полярно. Одни уповают на отдельные открытия, связанные с природой познания, другие исходят из того, что нужно искать некую универсальную сущность познания. Ярким историческим примером подобного рода можно считать идею Лейбница о некоем универсальном языке, на котором можно было бы выразить любое знание. Сегодня нам понятно, что в процессе развития познания и практики развивается и сам язык, что новое знание и новые языковые (знаковые) средства возникают, как правило, совместно. Мыслить – "не значит унифицировать … мыслить – значит научиться заново видеть, стать внимательным; это значит управлять собственным сознанием", - писал А.Камю (28, с.37).

Способность управлять собственным сознанием в той или иной степени присуща всем людям. Сократ уже публично отмечал в качестве признака мудрости наличие у человека знаний о своем незнании. Ларошфуко говорил: "Есть глупцы, которые сознают свою глупость и ловко ею пользуются" (43, с.62). Эту линию можно продолжить положением о том, что "лишь тот способен стать умнее, кто понимает, что никто … не гарантирован от глупостей" (70, с.43). Но непосредственное сознание позволяет контролировать свою практическую деятельность, в то время как самосознание (рефлексия) контролирует деятельность самого сознания, придавая ему новое качество.

Метапознавательная рефлексия имеет место везде, где возникает необходимость сознательного контроля над своей познавательной деятельностью. Поэтому, "говоря о рефлексии над способами научно-познавательной деятельности, мы имеем в виду акты мышления, направленные на выявление и сознательный контроль основания, условий и средств деятельности по формированию и развитию … знаний. Степень рефлексивности научного мышления пропорциональна, таким образом, степени осознанности приемов и способов, посредством которых оно осуществляется, степени сознательного контроля над ними и овладения ими" (93, с.25). Это же можно утверждать о любом виде или типе познания, хотя и не в каждом из них данный момент является отчетливой рефлексивной составляющей.

Принято считать, что последовательное осмысление проблем познания начинается с положения Платона о том, что познание (знание) является "таинственным видом единства познающего и познаваемого" (см. 99, р.18). Но, конечно же, о своей способности познавать человек начал задумываться намного раньше. Сегодня можно говорить о том, что наряду с науками о природе, обществе и человеке сформировался целый ряд наук о самом познании, далеко выходящих за рамки гносеологического и логико-методологического и даже науковедческого подходов. От многих, преимущественно общественных и социально-гуманитарных наук, отделились области исследований, ориентирующиеся на познание как на свой основной объект. Причем этот объект существенно отличен как от объектов наук о природе, так и от объектов наук об обществе и человеке, хотя он и составляет особую часть бытия человека. Здесь обнаруживаются специфические закономерности, не сводимые ни к каким другим. Так формируется новый род познания 3 познание самого познания, или метапознание.

Факт появления метапознания как особого рода познания подтверждается многочисленными косвенными и прямыми свидетельствами. Об этом говорит, например, все расширяющаяся практика употребления слов с приставкой "мета-". Так, в "Философском энциклопедическом словаре" (77) и в "Логическом словаре-справочнике" Н.И.Кондакова (35) фигурируют десятки подобных терминов: "метавысказывание", "метаинформация", "метатеория", "метаматематика", "металогика", "метаязык" и даже "метаметаязык" и т.п. Таких терминов становится все больше и больше. Вот некоторые последние, из попавшихся на глаза: "метасистема", "метатехнологии", "метапроблема", наконец, "метафилософия". Даже в учебнике по философии (см. 20) мы обнаруживаем целые разделы, озаглавленные "Метафилософия". Возникает потребность в использовании таких терминов, как "теория познания познания" ("теория метапознания"), "теория теории познания" – для обозначения той части теоретического метапознавательного знания, в котором отражены закономерности развития самой теории познания как особого раздела философии.

Происходит лавинообразный рост метапознавательных элементов внутри современного естествознания и социально-гуманитарного познания. Думается, именно это обстоятельство имел в виду уже А.Эйнштейн, утверждая, что "теория познания без соприкосновения с наукой вырождается в пустую схему. Наука без теории познания (насколько это вообще мыслимо) становится примитивной и путанной» (А.Эйнштейн. Собрание научных трудов. Т. 4. М.: 1967. С. 310). При этом имеет место тенденция последовательного отказа от натурфилософских, по сути, построений в отношении познания, переориентация на фактологическую сторону познания как особого среза бытия человека средствами, которые предоставляет современная наука и культура в целом. Речь идет об особых фактах – метапознавательных. Подобные факты во многом еще только предстоит научиться формировать, в том числе в отношении самой философии, ибо одними историко-философскими подходами невозможно ограничиться. Термин "метафилософия" как раз и признает факты подобного рода.

Современное научное познание нуждается в особой подсистеме, которая бы занималась им самим в качестве особого самостоятельного предмета. Еще В.Виндельбанд отмечал, что "наряду с другими науками выступает … теория науки", что специальные науки – "суть факт … один из важнейших …и они хотят в свою очередь стать объектом особой науки" (см. 54, с.74). С.Тулмин выступил с требованием "восстановить связи между расширением научных знаний и их рефлексивным анализом" (74, с.23-24). В.С.Швырев отмечает наличие "эмпирически фиксируемых" групп специальных дисциплин, изучающих науку (101, с.30, 47). В.В.Ильин отмечает факт отсутствия специализированной методологии гуманитарных наук, "сопоставимой с методологией наук естественных, невзирая на несомненные находки" (27, с.77). Он же использует близкий понятию "метапознание" термин "когнитивистика", которым обозначается вся область исследований, так или иначе выходящих на познание как свой объект. Когнитивистику, согласно В.В.Ильину, образуют такие науки, как психология, логика, медицина (психиатрия, нейрофизиология и т.д.), этнология, кибернетика, социология, культурология, языкознание, антропология и др. (там же, с.6). Сюда же он относит методологию и теорию познания.

Вопрос о выделении нефилософских исследований познания является принципиально важным. Наличие таковых, да еще в таком объеме, указывает на то, что мы имеем дело с особым системным качеством, которое "дорастает" до размеров самостоятельного рода познания. Нет сомнений, что теория познания составляет некоторый центр, ядро изучения познания как особого объекта. Но только ядро, которое должно быть окружено многочисленными слоями метапознавательных исследований. Это касается даже истории познания, так как познание изменяется даже в своем ретроспективном аспекте, что хорошо просматривается в работе Т.Куна (40). В отношении познания, как и в других случаях, "история несет в себе и новые факты, и новые способы исследования, требующие дальнейшего развития теории" (46, с.202). Метапознанию не обойтись без изучения истории познания, истории философии, а также истории отдельных наук, истории умственного развития ребенка и животных, истории языка в частности, о чем В.И.Ленин писал еще в самом начале ХХ века (там же, с.314).

Разработка концепции метапознания как особого рода познания предполагает его демаркацию относительно естествознания и социально-гуманитарного познания. Предметом двух последних являются природа и общество, предметом метапознания является само познание. Предметность естествознания и социально-гумантарного познания относится к некоторому исходному, первичному уровню. Предметность метапознания носит вторичный по отношению к ним характер. Будем использовать для обозначения естествознания и социально-гуманитарного познания термин "предметное познание". Следует сразу отметить, что между предметным познанием и метапознанием нет непроходимой грани, скорее наоборот. Внутри предметного познания имеется тесно связанная с ним и с метапознанием своя "пятая колона". Сфера предметного познания, особенно в настоящее время, насыщена так называемыми метапредметными элементами. Она даже включает в себя целые области, слои внутри предметного познания, которые носят, по сути, метапознавательный характер, и из которых непосредственно вырастает метапознание. Правда, эти метапредметные элементы внутри предметного познания имеют основную ориентацию на содержание именно внешнего познанию объекта. В отличие от метапознания, где все даже предметные элементы берутся в их метапознавательной функции. Собственно, метапознавательная активность и появляется там и тогда, где и когда метапредметные элементы приобретают независимость от соответствующего предметного содержания. Происходит это тогда, когда формируется особый субъект познания, главным познавательным интересом которого становится исследование природы самого сознания и познания – субъект метапознания. Долгое время это были преимущественно философы, но затем и во все возрастающих размерах это стали исследователи – представители других, нефилософских отраслей знания, обратившиеся к познанию.

Постепенно метапознание, как несколько веков назад естествознание и примерно век тому назад социально-гуманитарное познание, обретает собственную основу развития. Можно сказать, что метапознание в рамках целостной системы познания выступает в качестве своеобразной надстройки над предметным познанием как базисом, образуя вместе с последним тот или иной исторический тип познания, о чем пойдет речь в следующей статье цикла.

В познании, как и в других сферах своей активности, человек рано или поздно обнаруживает различные границы, пределы, за которые он с необходимостью выходит. Пожалуй, наиболее ярким примером подобного рода являются апории Зенона и антиномии-проблемы И.Канта. Именно так мы приходим и к обнаружению границ между предметным и метапознавательным уровнями познания вообще. Все основные аспекты познания, в известном смысле, возникают как бы одновременно, хотя и не обязательно сразу в своих наиболее развитых формах. "Физика и метафизика изначально возникли совместно", - пишет Т.Кун (40, с.25). Различные компоненты познания имеют неодинаковую скорость своего исторического становления. Очевидно, что первые развитые формы естествознания возникают раньше развитых форм социально-гуманитарного познания. То же самое касается и развитых форм метапознания. Хотя отдельные элементы метапознания отчетливо просматриваются уже у древних греков, а затем пополняются многочисленными положениями Ф.Бэкона, Декарта, Лейбница, Канта, Гегеля и др., только в настоящее время метапознание приобретает характеристики самостоятельного рода познания. Видимо, в познании действует некий закон, согласно которому сначала должны развиться до определенного уровня предметные области, причем, для них сохраняется некая своя последовательность, чтобы затем могло начать систематически развиваться метапознание. Как отмечал Гегель, "следует … различать … только ли мы существуем как мыслящие, или мы также знаем себя в качестве мыслящих. Первое мы представляем собой при всех обстоятельствах, последнее, напротив, в полной мере имеется лишь тогда, когда мы возвысились до чистого (читай – теоретического – С.Х.) мышления" (17, с.276). И далее – "всякое сознание другого предмета есть самосознание. Я знаю о предмете, что он мой (он – мое представление), поэтому в знании о нем я имею знание о себе" (там же, с.214).

На ранних этапах познания все его уровни, сферы являются практически неразличимыми, синкретически слитыми друг с другом. Их разделение происходит постепенно, нередко в очень причудливых формах, например, через отнесение определенных познавательных функций к божеству, скрытым силам и т.п. Развитой слой метапредметных, и тем более метапознавательных элементов, - это достижение более поздних этапов развития познания. Для теоретического уровня познания проблема разграничения предметного, метпредметного и метапознавательного содержания еще более усложняется. В развитом познании, например, современной науке, одновременно функционируют сразу несколько теоретических подуровней, целая их иерархия. Кстати, различие предметного, метапредметного и метапознавательного аспектов свойственно в той или иной мере всем формам познавательной деятельности, включая неспециализированные, как, например, деятельность актера, режиссера и критика. Актерское сознание преимущественно предметно, режиссерское – преимущественно метапредметно, рефлексия критика – это уже своеобразный метапознавательный уровень. При этом все трое призваны дополнять друг друга. Не случайно, хорошие актеры и режиссеры так ценят друг друга. К сожалению, хорошие критики – явление весьма редкое.

Предметное познание первично по отношению к метапознанию. Оно задает (должно задавать) главную линию развития познания. Непонимание природы этого отношения нередко приводит к различным коллизиям в отношениях "предметников" и "метапредметников". Так, С.Тулмин отмечает факт некоторого презрительного отношения предметников к метапредметникам, в частности, к философам, как носителям якобы "ничем не сдерживаемого потворства своим желаниям" (74, с.292). С другой стороны, фактом является и то, что сами предметники, представители различных конкретных наук о природе и обществе, меньше интересуются метапредметными и метапознавательными аспектами своих исследований, например, методологическими, чем непосредственными объектами исследований, забывая о том, что объекты всегда даны им отнюдь не в "чистом" виде, а только в тех исторических формах, которые выработаны ко времени проведения ими своих исследований. Предметнику нужен сознательный подход к средствам, предпосылкам своей деятельности. Это с необходимостью приводит к тому, что в рамках самих конкретных наук начинает формироваться некая "рабочая методология". А это, в свою очередь, нередко сопровождается неразборчивостью относительно используемых ими, например, философских по своей сути принципов. Сегодня, однако, большинство конкретных наук, как естественных, так и социально-гуманитарных, подошли к осознанию необходимости сознательного всестороннего развития своих частных методологий. Их перестает удовлетворять ситуация, при которой "рабочая", или "отраслевая методология" "оказывается эмпирической, а в тех немногих случаях, когда она теоретизируется, приближается к философской гносеологии, в ней обнаруживается несогласованность, односторонние трактовки" (20, с.88). Чтобы разрешить подобные проблемы "отраслевых методологий", а также многие другие, нужно чтобы развернулось в полном объеме современное метапознание, причем, системно и во взаимосвязях со всеми конкретными науками. А чтобы это произошло, очень важно, чтобы само метапознание руководствовалось определенными общими правилами – принципами, выработанными к настоящему времени наукой и ориентированной на науку философией.

К числу основных принципов современного метапознания можно отнести следующие известные требования: принцип объективности (материальности), принцип причинности, принципы отражения, системности, историчности, принцип активности субъекта познания, деятельностный принцип (подход), наконец, диалектический подход как таковой. Что касается нередко упоминаемых сегодня, особенно в социально-гуманитарных науках, принципов эмпиризма, феноменологизма, герменевтики, принципа свободы, разделения сущности и существования и ряда других, то они не должны просто отбрасываться. Эти и некоторые другие принципы, установки должны учитываться там, тогда и в той мере, когда они высвечивают новые, необычные моменты, направления, средства разрешения проблем познания. Главное, чтобы не происходила идеологизация как философии, так и любой конкретной науки. Известные положения о "партийности" философии, о социалистической и буржуазной науке и другие вообще должны быть вынесены за рамки серьезной науки. Философия, теория познания, метапознание, конкретные науки о природе и обществе представляют собой свободный, творческий, но и критический процесс осмысления действительности, основывающийся на вырабатываемых ими самими же критериях, при учете действующих в современном обществе нравственных установок и ценностей. Последние, кстати, сами могут и должны стать объектами серьезных научных исследований, например, в современной этической науке.

Принцип объективности. Он ориентирует на поиск в самом познании начала, которое не зависит от субъектов познания, хотя и проявляется только в их деятельности. При опоре на этот принцип только и возможно применение категорий научного мышления к историческому развитию познания, ибо "все попытки создать теорию познания строились как решение проблемы достоверного знания" (3, с.33). Сама логика человеческого мышления основывается на объективных отношениях, складывающихся между результатами абстрагирующей, познавательной деятельности людей. Но объективный – не значит безошибочный: "результаты исследований, - писал Б.Рассел, - иногда оказываются ошибочными, но это не делает их субъективными" (64, с.464).

Сложность проведения принципа объективности (материальности) заключается в том, что сам объект метапознания – познание – в существенной мере является идеальным, вторичным образованием. Формирование и развитие познавательной способности неотделимо от формирования и развития сознания человека как такового. Поэтому принцип объективности должен быть гибким настолько, чтобы допускать, с одной стороны, материальную основу сознания и познания, а с другой – способность идеального, сознания творить новое материальное.

Только через принцип объективности может быть использован принцип причинности, а также связанный с ним принцип отражения.

Субъекты познания, познающие люди, всегда действуют в рамках определенного социального, культурного качества. Через осознание и учет этого обстоятельства можно прийти к научному анализу проблемы детерминации сознания познающих людей, проблемы соотношения свободного поиска и необходимости в познании. Причем, принципу причинности не может противоречить идеальный характер данности предметного содержания сознания и познания. Более того, сама идеальность предмета, данного в сознании и познании, выступает как вполне объективное и даже очень принудительное в отношении деятельности познающего человека обстоятельство. Н.А.Бердяев отмечал, что "идеальная … детерминация есть самая беспощадная и при этом придающая себе возвышенный характер в отличие от детерминации материальной" (55, с.220).

Об отражательной природе сознания и познания говорилось задолго до появления теории познания диалектического материализма, с которой ее зачастую связывают и поэтому переносят на отражение дополнительные негативные характеристики. Именно принцип отражения позволяет распространить на сферу идеального, как особой, высшей формы отражения, принцип причинности и тем самым ввести изучение сферы идеального, познавательной способности человека в рамки действительной науки. Разумеется, отражение при этом должно пониматься в последовательно философском, диалектическом смысле, а именно, как всеобщее, качественно многообразное, активное проявление материальной субстанции.

Диалектический подход нацеливает на понимание познания как процесса качественных новообразований. Он дает сегодня знать о себе и в западной методологической традиции. Так, С.Тулмин пишет: необходимо, "чтобы мы пришли к терминам развивающихся взаимодействий … Вместо неизменного разума, получающего команды от неизменной природы посредством неизменных принципов, мы хотели бы найти изменчивые познавательные отношения между изменяющимся человеком и изменяющейся природой" (74, с.41). Очевидно, сторонником диалектического подхода был С.Н.Трубецкой, который отмечал: "Сознать себя во всем и все в себе, вместить полноту истины в реальном, абсолютном союзе со всеми – это конечный религиозный идеал жизни, а не только знания" (54 с.466).

Диалектическому подходу присущ дух критицизма, нацеленность на преодоление любых абсолютизаций, который в значительной мере был утерян отечественными представителями диалектического материализма в известное время. Сегодня настораживает тенденция явного или неявного отхода, дистанцирования многих исследователей, особенно в гуманитарной сфере, от данной методологии. Мы считаем, что от нее не только не следует отходить, а развивать дальше, тем более, что сейчас для этого имеются все необходимые условия.

К названным выше принципам и подходам тесно примыкает, конкретизируя их, системный подход. Познание по самой своей природе есть органическое системное образование. Чтобы познавать, человек должен быть включен в систему познавательных отношений своего времени. Сегодня и на Западе, и в нашей стране происходит как бы новое открытие "энтузиастами системной методологии" истин, которые уже открыты основоположниками диалектики. Чтобы понять познание как организованную целостность, нужно знать все его компоненты, отношения между ними. Это-то и послужило причиной бурного становления системной методологии. Чаще всего данная методология рассматривает познание как открытую систему, действующую нередко методом проб и ошибок, ибо без этого познание лишилось бы необходимой для всякой развивающейся системы энтропии. Познание нужно рассматривать также как функциональную систему.

Объективное воспроизведение познания в его темпоральных особенностях позволяет обеспечить исторический подход (принцип). Исторические исследования познания составляют саму основу метапознания. Как и везде, здесь нужно "рассматривать свой предмет … исторически, изучая и обобщая происхождение и развитие познания, переходя от незнания к познанию" (44, с.54-55). Это касается и отдельных наук, и познания в целом. "Теория психологического познания, - отмечается в одной из работ (101, р.12), - развивается согласно ее истории", а "задача историка психологии – реконструировать цепь прошлых озарений (прозрений) … которые сыграли важную роль в получении новых знаний о психике" (там же, р.7).

Исторический принцип предполагает учет требования конкретного анализа конкретной ситуации применительно к познанию. Такой анализ позволяет решить множество как общих, так и весьма узких вопросов, например, вопрос о том, действительно ли "политические факторы влияют на науку в целом сильнее моральных" (79, с.225), и относится ли это ко всем историческим типам познания или только к некоторым.

База метапознания будет неполной, если в ней не представлен принцип деятельности, или, быть может, точнее, процессуально-деятельностный подход, поскольку познание не сводится только к деятельности людей, в нем происходит также специфическое движение элементов, которые непосредственно не являются составными частями деятельности, но включены в познание как некоторый сложный процесс. Деятельностный подход позволяет учесть фактор, о котором применительно к труду говорил К.Маркс, а именно: человек в процессе познания не только постигает форму объекта познания, но в нем он вместе с тем осуществляет свою сознательную познавательную цель. И эта цель (познавательная) как закон определяет характер и способ познавательных действий. Такой цели познающий человек подчиняется до поры до времени, пока не поставит перед собой некоторой новой познавательной цели.

Деятельностный подход является конкретизацией теории отражения применительно к исследованию механизмов формирования и развития знаний (93, с.5). За знанием этот подход позволяет обнаруживать механизмы познавательной деятельности (там же, с.55), он преодолевает ограниченность созерцательного подхода к познанию и одностороннего эмпиризма (там же, с.56). Наконец, при таком подходе все предпосылки и условия познания осознаются как компоненты структуры деятельности (там же, с.97). Именно деятельностный подход, учитывающий специфику субъектов познания, ведет к обращению к ценностному подходу (принципу).

Ценностный подход представляет для метапознания и средство, и особую проблему, так как он стал применяться сравнительно недавно, хотя в отдельных отношениях его использовал фактически еще Сократ. Несмотря на свою "молодость", ценностный, или аксиологический, подход уже сейчас работает на решение многих проблем познания. Что касается культурологических исследований познания, то они с самого начала включали ценностный аспект познания в свой предмет. Без категории "познавательные ценности" невозможно решение вопроса о направленности познания, о том, почему выбираются одни направления, средства, сами предметы познания, а не другие. Через ценностный подход метапознание выходит на проблему связей своего предмета, его результатов, с другими сферами человеческой жизнедеятельности как культурными феноменами.

В заключение статьи остановимся кратко на соотношении метапознания и сферы науковедческих исследований. Вообще-то, по сути, вся сфера изучения познания – метапознание – и должно было бы называться "науковедением", или "познаниеведением". Но случилось так, что термин "науковедение" закрепился за исследованиями, которые охватывают даже научное познание далеко не полностью. Познание вне сферы науки оно, как правило, вообще не исследует. Если в метапознание мы включаем все исследования, имеющие познание, причем любых видов и типов, своим основным объектом, то науковедение лишь предполагает использование кибернетики, информатики, истории естествознания и техники, логики науки, социологии, экономической науки, психологии, юриспруденции, педагогики, гигиены умственного труда (см. 23, с.17-18).

Справедливости ради следует отметить, что идея некоего "наукоучения" возникла не сегодня, даже не в ХХ веке. Подобную идею сформулировал более двухсот лет тому назад Фихте, который писал: "наукоучение говорит работнику науки, что он может знать и чего не может, о чем он может и должен спрашивать, указывает ему последовательность исследований... учит его, как проводить эти исследования и как вести свои доказательства" (см. 54, с.45). Нечто подобное мы обнаруживаем и у В.Виндельбанда: "Философия не есть более учение о вселенной или о человеческой жизни – она есть учение о знании, она не "метафизика вещей", а "метафизика знания" (там же, с.74). По нашему мнению, науковедение, как и подходы Фихте и Виндельбанда, представляют собой особые части метапознания, не покрывающие всю его предметную область. Но они и многие другие представляют собой важные части метапознания, как эмпирического, даже прикладного, так и теоретических уровней.

 

ТИП ПОЗНАНИЯ: ГЕНЕЗИС И ТРАКТОВКА,

СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРА

 

 

Проблема типов познания является ключевой для понимания сущности метапознания. Под типом познания мы понимаем исторически конкретный этап развития познания, характеризующийся качественным единством всех своих составляющих. Накопленные факты и обобщения выдвигают сегодня задачу разработки категории "тип познания" как с точки зрения конкретно-метапознавательного, так и с точки зрения философско-метапознавательного подходов. Эта задача обусловливается также необходимостью проследить стадии возникновения и развития познания, в частности тем, чтобы определенно ответить на вопрос: возникает ли научное познание в Древней Греции, или даже еще раньше, или только лишь на рубеже Средних веков и Нового времени? Определенного ответа требует и вопрос об основных характеристиках современного научного познания, перспективах его дальнейшего развития.

Типологический подход к познанию имеет свою историю. В.С.Швырев отмечает, что "анализ науки как способа производства научных знаний имеет многовековую традицию философско-гносеологического и логико-методологического характера" (93, с.24). Идею определенных стадий познания мы находим у Фихте, насчитывавшего пять основных эпох в истории человечества (см. 55, с.445). Присутствует подобная идея в известной трехстадийной модели человеческой мысли О.Конта, согласно которой каждое из наших понятий последовательно проходит три "теоретические" состояния: 1) теологическое, или фиктивное, 2) метафизическое, или абстрактное, и 3) научное, или положительное. Предельными представлениями этих состояний, согласно Конту, являются: "единый бог", "природа" и "общий факт", соответственно (см.54, с.57). Гегель выделял принцип каждой эпохи, ступени определения и развития духа, которые "по самому существу своему имеют значение только в качестве моментов, состояний и определений высших ступеней развития" (17, с.32).

Высказывания о "типах сознания", "типах познания", "типах мышления" нередко можно встретить у мыслителей ХХ века, особенно последней его трети. Так, иногда выделяют "логический", или аналитический, и "картинный", или синтетический типы мышления, связывая их с функционированием различных полушарий человеческого мозга (см. 92, с.101-102). О различных типах философского мышления, и натурфилософии как одном из них, говорит Г.Г.Кириленко (34, с.13). Н.А.Бердяев различает "познание как объективацию" и "познание как бытие и существование" (см. 54, с.552). Е.И.Кукушкина и Л.Б.Логунова выделяют как особый "диалектический тип познания" (39, с.94). В "Философском энциклопедическом словаре" мы находим характеристику современной науки как исторически обусловленного "способа производства и организации знаний" (77, с.405). Здесь же указываются такие типы познания, как обыденное, художественное, научное, а внутри последнего – естественнонаучное общественно-научное (там же, с.506). В.П.Фофанов отмечает, что "вводя представление о различных типах знания (обыденное, научное, художественное и т.д.), можно строить типологию различных видов духовной деятельности" (79, с.229).

Многие исследователи обращают внимание на то, что становление и развитие каждого типа мировоззрения, сознания и познания связано с определенными общественно-экономическими условиями (см. 10, с.42). Утверждается, что теоретическое освоение действительности "определяется, в конечном счете, спецификой существующего технологического способа материального производства", что "определенному технологическому способу материального производства соответствует определенное "здание" науки, определенная система научного познания" (71, с.341). В рамках одной общественно-экономической формации разные типы сознания, мировоззрения могут приходить на смену друг другу, переплетаться, образовывая причудливые сочетания" (10, с.4). Привлекает внимание идея различения научного и ненаучного видов мировоззрения, а также выделение среди них таких разновидностей, как "последовательно научное, непоследовательно научное, ненаучное, антинаучное, донаучное" (там же, с.14-15). В.С.Швырев вводит представление об "исторических формациях науки" (93, с.7), при этом он сближает понятия "тип научного познания" и "исторический контекст научного познания" (там же, с.142 и др.). По нашему мнению, категория "тип познания" является системообразующей в сфере метапознания, подобно категории общественно-экономической формации для социального познания. Поэтому она требует особо тщательной разработки и, в частности, строгого различения от других понятий и категорий, в том числе от понятия "стиль познания (мышления, научного мышления и т.д.)". Нам близки идеи о том, что "каждый конкретный способ научного познания представляет собой органическое единство средств познания, технологических приемов научно-исследовательской деятельности и ее организационных форм, то есть может рассматриваться как система" (75, с.224); что научно-исследовательская деятельность является динамичной, "что обусловливает динамический характер всего способа научного познания как системы" (там же, с.231). Очевидно актуальным является "понимание сознания как исторического процесса смены типов познавательной деятельности" (39, с.6), понимание того, что мышление, познание "есть закономерно развивающийся процесс смены конкретно-исторических типов познавательной деятельности" (там же, с.12). Очень важна идея о том, что нужно различать типы системности и разные степени "организованности и систематизации различных видов познавательной деятельности (там же, с.158).

В отношении категории "тип познания" возможны два полярных толкования: 1) понимать под "типом познания" только эмпирически общее, выделенное путем прямого обобщения, например, истории познания, науки; 2) понимать под "типом познания" некую чистую абстракцию, чисто мысленную конструкцию, идеальную модель определенного этапа, стадии, стороны познания, ограничиваясь только наиболее общими признаками реально существующих сфер познания, прежде всего, наиболее развитых. Обе позиции имеют определенные основания. С подобных позиций начинается исследованию любого явления действительности. Но начиная с таких определений, мы скоро обнаруживаем существенные пробелы, в силу отсутствия знаний о тех или иных важных признаках познания. Реальное познание быстро превращается при этом в некое постоянное "отклонение от правил", поскольку всегда отличается как от эмпирических, так и категориальных моделей. Нечто подобное происходит на каждом шагу с парадигмальной концепцией науки Т.Куна (см. 40).

Основой формирования категории "тип ползнания" следует признать специфические отношения, присущие сфере познания – познавательные отношения, как отношения, которые складываются в процессе реальной познавательной деятельности людей. Набор таких вполне объективно фиксируемых отношений, взятый в их целостности, системе, и характеризует сущность каждого определенного типа познания. Анализ таких объективных познавательных отношений, хотя они и существуют благодаря посредничеству человеческого сознания, что предполагает учет особенностей их носителей – субъектов познания, а также особенностей соответствующих видов знания, методов и т.п., позволяет обнаружить в структуре различных областей познания, включая обыденное, искомое общее, существенное, закономерное в познании. Так в метапознание входит общеметодологический критерий устойчивости и повторяемости, открывается возможность объективного системного изучения познания, в любых его реальных выражениях.

Категория "тип познания" характеризует основные этапы развития познания как единого процесса. Как система познавательных отношений, тип познания является тем каркасом познания, который при всех его исторических модификациях определяет общие рамки возможных вариаций познавательного качества. Хотя применение категории "тип познания" в конкретных случаях, конкретных ситуациях вызывает значительные трудности. Дело в том, что реальное познание разворачивается в виде огромного, постоянно умножающегося разнообразия конкретных "историй" отдельных областей познания, составляющих их частей и элементов. Судьба не то что целой области познания, но даже любого отдельного ее элемента, результата познания, своеобразна и неповторима. Трудности изучения реального познания только тогда и начинаются, когда делается попытка применить общие представления о познании в рамках того или иного конкретного метапознавательного исследования, будь то историческое, или социологическое, психологическое, лингвистическое, науковедческое и т.д.

И все же категория "тип познания" призвана фиксировать только важнейшие, самые существенные признаки познания как системы, такие, которые повторяются в том или ином виде во всех областях, во всех элементах познания, но которые можно так или иначе зафиксировать и обобщить, выделить как бы в "чистом" виде. В структуре познания на типологическом уровне мы приходим к выделению трех основных составляющих: 1) средств познания, 2) познавательных отношений, 3) предметного базиса и метапознавательной надстройки.

Средства познания включают в себя все уже имеющиеся, наличные знания, методы, методики, приборы и инструменты и т.п. Сюда же следует включить самих субъектов познания, индивидуальных и групповых, как носителей знаний, методов, навыков и умений применять соответствующие приборы и инструменты. К познавательным отношениям принадлежат отношения, имеющие место между любыми компонентами познания, включая отношения между знаниями, методами, знаниями и методами, знаниями и приборами и инструментами, методами и приборами и инструментами, наконец, отношения между самими различными субъектами познания. Важнейшими видами познавательных отношений являются отношения между субъектами и объектами познания, между знаниями, методами, инструментами и объектами познания, как частями объективной действительности.

Предметный базис познания любого типа образуют все те элементы и отношения между ними, которые ориентированы непосредственно на объект – природу, общество, человека, личность. В каждом исторически конкретном типе познания предметный базис составляют естественно-научные и социально-гуманитарные элементы и их отношения. В предметный базис также включаются все метапредметные элементы, коль скоро они ориентированы на внешний объект и не имеют самостоятельного значения вне предметного познания. Метапознавательную надстройку каждого типа познания образуют все те его элементы и отношения между ними, которые ориентированы на познание как особый самостоятельный объект исследования, т.е. те, которые образуют сферу метапознания соответствующего типа познания. Базис и надстройка дополняют друг друга до целостной системы познания, образуя соответствующий тип познания. Предметный базис познания можно рассматривать в качестве некоторого способа познания, определяющего соответствующую метапознавательную надстройку, включая ту или иную историческую форму философии вообще, и философии познания, в частности. Метапознавательная надстройка выполняет регулятивную функцию в отношении соответствующего предметного базиса, способа познания. Реализация этой функции может иметь как положительный, прогрессивный, так и отрицательный, регрессивный, деструктивный характер. Воздействие метапознавательной надстройки может блокировать, приостанавливать нормальное развитие познания, как это было, например, в период средневековья, когда возобладавшая в обществе, в том числе в познании, христианская практика поначалу вообще вытеснила специализированное познание, возникшее было в Древней Греции и получившее определенное развитие в эпоху эллинизма.

Исходным условием познания является наличие самих так или иначе познающих людей, субъектов познания. Связь субъектов познания и объектов существует в трех "измерениях": 1) биологическом, связанном с человеком как природным существом, 2) практически-познавательном и 3) теоретически-познавательном. Познающий человек биологически, телесно приспособлен к условиям своего существования. Прежде всего, он должен непосредственно контактировать с объектом с помощью органов чувств, получать чувственную информацию о нем.

В практически-познавательном аспекте происходит взаимодействие субъекта и объекта познания уже не только и не столько по законам объекта и биологической организации человека, сколько по законам человеческой – социальной, культурно обусловленной практической деятельности. Этот аспект тесно примыкает к биологическому, опосредуя его связь с теоретико-познавательным аспектом. Теория при этом понимается максимально широко, как синоним "идеального", как все то, что носит идеально-познавательный характер, или духовно-познавательный. В теоретическом срезе субъект может очень далеко отходить от непосредственной чувственной данности объекта, причем происходит это в очень разнообразных формах, одной из которых, в конце концов, оказывается наука. Такой подход позволяет субъекту приблизиться к объекту со стороны его ненаблюдаемой сущности. Очень важно, чтобы при этом не терялась объективная сторона связи субъекта и объекта познания.

Объективное содержание действительности проникает во внутренний мир человека через потребности, интересы, ценностные установки. Содержание действительности отражается не только в виде законченных, логически непротиворечивых структур. Подобное является проблемой даже в самих математике и логике. Действительность отражается человеком в виде сложной совокупности противоречивых побуждений и стимулов к действию (24, с.7). И только постепенно происходит настоящая "теоретизация" объекта, формируются такие структуры, как идеальные объекты, в частности, идеализированные объекты научного познания. Причем, субъект, так же как и объект, сам оказывается представленным на теоретическом уровне: "сейчас уже не философы, а ученые не могут мыслить без человека никакой реальности" (41, с.129). Но это обстоятельство нельзя считать решающим аргументом в пользу идеализма, как иногда думают. Дело в том, что применительно к метапознанию основной вопрос философии нуждается в определенных уточнениях, в сторону совместной представленности субъекта и объекта познания в метапознании. Мы убеждены, что при этом сохраняет всю свою силу олбъективно-материалистическое истолкование природы познания. "Практика, техника, которой владеет человечество на данном этапе … доставляет человеческому познанию вполне определенный конечный фрагмент материального мира, который познание и осваивает теоретически" (71, с.340). И при этом, как отмечал Гегель, сама определенность субъекта "внутри себя есть объективное".

Изменения в средствах познания, в знаниях, как основном их них, ведут к изменению состояния всего соответствующего типа познания. Реальное познание протекает как процесс формирования, развития и смены качественно различных ступеней познания. Сегодня это отмечается практически всеми отечественными и зарубежными учеными. Многие из них подчеркивают наличие тенденции перехода от донаучных к научным типам познания. "Последовательность формообразований, которые сознание проходит … - говорил Гегель, - есть … подробная история самого сознания до уровня науки" (цит. По 88, с.180). Отмечается, что переход от первичного уровня познания к теоретическим формам знания совершается через ряд промежуточных ступеней (см., например, 39, с.153). Подчеркивается при этом и роль метапознавательного аспекта: так, Т.Кун указывает, что имеет место переход познающего сообщества "от более низкого методологического типа к некоторому более высокому" (40, с.141).

Познание начинается с донаучного качества и "заканчивается" современной наукой: "Наука вырастает из ненауки" (82, с.223). Если смотреть на саму науку с точки зрения ее перспектив, то можно охарактеризовать это такими словами: "наука – дитя цивилизации и, несмотря на свои поразительные успехи, она также находится еще в "юношеском" возрасте. Да, путь от наивного миросозерцания до осмысления сути явлений, от механического собирания сведений о вещах до целенаправленных комплексных исследований уже пройден, но главное – еще впереди" (57, с.52).

Большинство исследователей также подчеркивают наличие преемственности в смене этапов познания. Что касается разрывов в развитии познания, или своеобразных барьеров (32, с.183), несоизмеримости сменяющих друг друга парадигм науки (40), то подобные моменты на деле скорее подтверждают преемственность в познании, чем отрицают ее. В теории познания диалектического с самого начала имеет место установка на то, что она "выводит … формы одну из другой, устанавливает между ними отношение субординации, а не координации. Она развивает более высокие формы из нижестоящих" (95, с.538). И "подобно тому, как одна форма движения развивается из другой, так и отражение этих форм, различные науки, должны с необходимостью вытекать одна из другой" (там же, с.565).

Преемственность исторических типов познания не ограничивается только их последовательной сменой. Важным признаком развития познания является момент сосуществования различных типов сознания и познания. Исторически и генетически более ранние типы познания не исчезают с появлением новых типов. Более ранние продолжают функционировать, оказывая на новые определенное влияние. Имеет место и обратное воздействие – влияние на более ранние, традиционные типы познания вновь появляющихся типов. В ситуации сосуществования различных типов познания возникает вопрос о ведущем на том или ином этапе в том или ином отношении типе познания. В современном обществе можно обнаружить элементы практически всех исторических типов познания, вплоть до магического и мифологического. Сохранение предшествующих типов познания объясняется сохранением традиционных укладов жизнедеятельности людей. Для нашего далекого предка-дикаря именно современные ему формы отражения и усвоения содержания окружающего мира были и более адекватными, и в этом смысле как бы более истинными. Современных научных теорий он просто не понял бы, а значит, и не воспользовался бы ими. Человек всегда воспринимает прошлое и будущее из своего некоторого настоящего.

У ряда исследователей можно обнаружить определенные указания на примерные временные рамки тех или иных этапов развития познания. Становление каждого исторического типа познания "происходит в течение длительного исторического времени, делящегося на ряд этапов" (39, с.145). К тому же, понадобились "века, чтобы взамен мира богов и детерминированного движения атомов демокритовского мира наука начала постигать основанный на многих случайностях реальный диалектический мир" (68, с.86). Б.М.Кедров исходит из оценки ступеней познания с позиций категорий единичного, особенного и всеобщего. Применительно к развитию знаний о химических элементах, он выделяет следующие стадии: стадию единичности (от древности – до середины ХУП в.), стадию особенного (с середины ХУП в. – до начала Х1Х в.), стадию всеобщего (с начала Х1Х в.) (32, с.8-14). Иногда за основу берутся стадии развития самих категорий философии, например: 1. От мифологии к собственно философии. 2. От элеатов до Платона. 3. Платон. 4. Аристотель. 5. Неоплатонизм. 6. Средние века. 7. Новое время. 8. От Канта до Фейербаха. 9. Диалектический и исторический материализм (см. 31, с.297-301).

Важным моментом является определение качества исторически первого типа познания. Так, Е.И.Кукушкина и Л.Б.Логунова считают, что "первый исторический переход от старого сознания к новому состоял в замене изжившей себя логики мифологического сознания объяснительным принципом сходства вещей" (39, с.42). А.Ф.Лосев выделяет этап перехода от "фетишей вещей" к "фетишам – живым личностям", а также некий этап "критики фетишизма" (51, с.283, 287). Из последнего можно предположить наличие стадии сознания и познания, которая предшествует мифу. Мы считаем, что отсчет типов познания нужно начинать именно с древнего магического сознания и познания, предшествующих мифологическому этапу. Но, кстати, чаще всего начинают именно с мифологической ступени, выделяя затем античность и Новое время (см., например, 74, с.27). Затем к ним присоединяют классическую и современную науку. А.Ф.Зотов отмечает наличие стадии преднауки – от классической античности и до ХУП в., затем стадию с конца ХУП в. и до начала ХХ в.; наконец, стадию, берущую начало, как он считает, с точной даты – 1905 г., т.е. с момента выхода в свет первой работы А.Эйнштейна о теории относительности (26, с.96). Мы в работе (87, с.77-78) применительно к различным формам исследования выделяли близкую периодику: 1. Этап от Евклида и Архимеда до начала Нового времени (период отдельных разрозненных исследований). 2. Этап от начала Нового времени и до начала ХХ в. (период так называемых цепочечных, или ленточных исследований). 3. Этап от начала ХХ в., продолжающийся и в настоящее время (период многомерных, ветвящихся исследований). В настоящее время мы придерживаемся следующей последовательности исторических типов познания: 1) магический, 2) мифологический, 3) натурфилософский, 4) схоластический, 5) ранненаучный, 6) классический научный, 7) современный научный и 8) некоторый будущий синтетический научный тип познания. Первые четыре составляют эпоху донаучного познания (донаучные типы познания). Следующие четыре – эпоху научного познания (научные типы познания). Подробнее об этом пойдет речь в двух следующих главах.

 

 

ДОНАУЧНЫЕ ТИПЫ ПОЗНАНИЯ:

МАГИЧЕСКИЙ, МИФОЛОГИЧЕСКИЙ,

 

Критерием выделения донаучного периода познания, его типов для нас являются соответствующие временные рамки, а также признаки научного познания, которыми донаучные типы познания не обладают совсем или в сколько-нибудь развитом виде.

К числу основных признаков научного познания следует отнести, прежде всего, его осознанное стремление к объективному знанию, хотя существует мнение, что "научность и истинность, будучи связанными, не совпадают" (27, с.155). Донаучные типы познания, за исключением натурфилософского, таким стремлением не характеризуются.

Научному познанию свойственно также осознанное стремление к новизне. М.Вебер писал: "всякое совершенное исполнение замысла в науке означает новые "вопросы", оно по своему существу желает быть превзойденным" (55, с.354). Чего не предполагают донаучные типы познания, скорее, они заинтересованы в сохранении того, что уже сложилось, досталось от предков (традиция).

Научному познанию очевидно присуща рационалистическая направленность, чего нельзя сказать о донаучных формах познания. Рациональность науки связана с ее теоретичностью в современном смысле слова. Научное познание с первых шагов "выступает как конструктивная творческая деятельность по построению научно-теоретической картины мира" (93, с.6). Кроме того, "в плане рациональности научное познание характеризуется еще двумя чертами – это доказательность и системность " (98, с.289)(выделено нами - С.Х.), что, как правило, отсутствует у донаучного познания.

Научное познание характеризуется сложной цепью опосредований, что также не свойственно в развитом виде большинству донаучных форм познания. В науке много элементов, выполняющих функции, исключительно внутренние для нее. Поэтому, утверждение, что "настоящая научная установка должна быть беспредпосылочной" (там же, с.187), нельзя считать обоснованным.

Научное знание нацелено на последовательную систематизацию знания, что отсутствует в донаучных типах познания. Оно стремится отразить свой объект в целостной системе понятий, что отличает науку не только от донаучных типов познания, но и от всех других форм духовно-практического освоения действительности, в частности, таких, как мораль, искусство, религия.

Науке свойственны - организованность, нормативность, стандартизированность, а также наличие особых самоограничений, чего в последовательно развитом рациональном виде не обнаруживается в донаучных типах познания. "Из деятельности, поддерживаемой любознательностью и энтузиазмом одиночек, наука превратилась в деятельность организованную, нормативную, необходимую для самого существования людей" (57, с.29).

Наука тесно связана с практикой, обобщая и опережая ее во многих отношениях, чего нет у донаучных типов познания, для которых связь с практикой носит, как правило, неосознаваемый характер. С опережающим, ускоренным развитием физических и математических наук Б.Рассел, например, связывает доминирование Запада в современном мире (58, с.263).

Научное познание характеризуется сознательным отношением к методам. Сознательная установка науки на разработку и применение методов делает ее универсально критичной (Э.Гуссерль). Ничего подобного мы не обнаруживаем у донаучных типов познания, за некоторым исключением, опять же, в отношении натурфилософии.

Научное познание, наконец, в отличие от донаучного, характеризуется сознательной установкой на опыт, как свою основу, чего нет даже у натурфилософского типа познания. Даже скептик Д.Юм говорит о том, что, "если наука о человеке является единственно прочным основанием для других наук, то единственное прочное основание, на котором мы можем построить саму эту науку, должно быть заложено в опыте и наблюдении" (97, с.50).

Можно также привести целый ряд других признаков научного познания, отличающих его от донаучного. Так, например, В.В.Ильин, помимо названных, указывает еще и следующие: " простота, красота, эвристичность, конструктивность, логическое единство, когерентная обоснованность, оптимальность … прагматичность " (27, с.116) (выделено нами – С.Х.).

Специфика любого типа познания, включая научные, определяется тем социальным, социокультурным качеством, в рамках которого тот или иной тип познания появляется и функционирует, составляя его важнейшую часть. Многим хорошо известно высказывание В.И.Ленина: "инстинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет" (47, с.85). Здесь явно присутствует установка на учет существенных различий стадий развития сознания и познания. Животное тоже "отражает окружающий мир порой в виде сложных форм, но оно его не познает" (37, с.30). Должны были произойти многочисленные анатомические, психологические, а главное, социокультурные трансформации, чтобы определенный вид живых существ пришел к развитым формам язы