Проблема антропосоциогенеза

Человек как биологический вид «homo sapiens» возник примерно 50 тыс. лет назад (по самым приблизительным подсчетам), но вопрос о происхождении человека (антропогенезе) и человеческого общества (антропосоциогенезе) - до настоящего времени не решен и остро дебатируется в философии и науке. Предыстория человечества по сей день остается такой же загадочной и таинственной, как и возникновение жизни на Земле. И дело здесь не просто в недостатке фактов. Дело еще и в новых открытиях, которые колеблют, казалось бы, устоявшиеся теории. Неудивительно, что современные научные представления о человеке опираются в основном на гипотезы, а не на строгие научные теории. Более или менее достоверными можно считать только лишь общие (но как раз философски значимые) контуры и тенденции этого процесса.

Проблема осложняется длительностью процесса появления человека. Давно признано, что превращение антропоидных животных (гоминидов) в людей не могло быть мгновенным, одноактным событием. С неизбежностью должен существовать длительный период становления человека и человеческого общества.

В решении этой проблемы оформилось несколько точек зрения (гипотез): религиозная, концепция биологической эволюции, концепция космической эволюции.

1. Религиозная: человек создан Богом. Концепция изложена в Библии, обусловливает связь человека с Богом, сверхестественным, надприродным, надчеловеческим, высшим началом (представители – христианская теология и др.). Бог – творец живой, неживой природы, в т.ч. и человека, причем творение – это единовременный акт, а не длительная эволюция.

У этой теории есть свои сторонники: представители философии в России 19 века и др. В качестве доказательства даже приводят математические расчеты Козлова, согласно которым, если сегодняшние темпы прироста населения (приблизительно 3% в год) «продлить» в прошлое, то время создания человека (по Ветхому Завету) совпадает с математическим началом существования одной пары с общим генетическим кодом. Однако такое перенесение сегодняшних темпов прироста населения в прошлое неправомерно.

Было бы преувеличением сказать, что религиозная теория полностью и окончательно опровергнута наукой: ведь это невозможно сделать научными способами, например, с помощью эксперимента.

2. Эволюционная, биологической эволюции (Морган): возникла в XVIII - XIX в.в. на основе учение Ч. Дарвина о видообразовании (отметим, что сам Дарвин вопрос о происхождении человека практически не исследовал). Согласно этой гипотезе, человек произошел естественным образом от своего обезьяноподобного предка под действием законов биологической эволюции: наследственности, естественного отбора, изменчивости. Она долгое время господствовала в науке, затем в 40-е гг. 19 в. была дополнена трудовой гипотезой.

Трудовая гипотеза: ее популярно интерпретировал Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Суть ее в том, что все социальные характеристики человека формировались в процессе его трудовой деятельности. Труд сыграл решающую роль в возникновении принципиально новой небиологической формы (не через генетический аппарат человека) наследования внутривидового опыта. И это новая социальная форма наследования открыла поистине безграничные возможности становления человека. Происходит сдвиг с генетических форм наследования видовых программ поведения к социальным формам передачи накопленного видом опыта.

Американский антрополог Роберт Линтон в работе «Постижение человека» специально обращает внимание именно на то, что все человеческое поведение построено на научении, а не на генетически передаваемой информации. Это означает, что человек реализует новые, культурные, а не биологические способы приспособления к миру, начинается социальная история.

Более подробно:

1) необходимость в специализации органа для трудовых операций обусловили прямохождение и т.о. освобождение руки;

2) рука приобретала все новые и новые сноровки, а приобретенная этим большая гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению. «Рука, таким образом, является не только органом труда, она также и продукт его».

3) развитие руки, занятой орудийной деятельностью, вело к развитию всего человеческого организма, в том числе и мозга.

4) Наши обезьяноподобные предки были общественными животными, т.е. стадность является фактором становления человека и человеческого сознания.

5) Формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу.

Схематически трудовая гипотеза может быть представлена следующим образом:

усложнение трудовой деятельности

прямохождение - освобождение руки - развитие мозга - появление образа совместной деятельности - развитие речевой функции сознания – развитие гортани – развитие связей между людьми – развитие мозга и т.д.

Вывод, который можно с очевидностью сделать: развитие человека осуществляется как единый процесс становления социальных и биологических характеристик. Или по-другому, человек изначально формируется как биосоциальное существо.

Антропология, археология, историческая психология, история культуры, историческое языкознание обогатили трудовую теорию происхождения человека.

Прежде всего, был диалектически понят тезис об определяющей роли труда в процессе антропосоциогенеза. Речь идет не о первичности труда по отношению к обществу, языку, мышлению и сознанию, а о понимании труда как такого процесса, в котором связываются и развиваются формы общежития, членораздельная речь, появляется абстрактное мышление. Нельзя забывать, что и сам труд имеет генезис, превращаясь из простой орудийной деятельности в предметно-практическую, связанную с изготовлением орудий труда. Генезис труда, в свою очередь, связан с такими факторами, как язык, первые проявления сознания, первые нравственные требования, мифологические формы знания, ритуальная практика и т.д.

Постараемся очертить общие контуры антропосоциогенеза, учитывая, конечно, недостатки любого схематического изложения.

1. Прежде всего, нужно учесть плодотворную мысль западной философской антропологии (А. Гелен, Э. Ротхаккер) о том, что человек стал человеком, потому что природа не определила (не сделала) его полноценным животным. Не будем подробно останавливаться на причинах этого: это могли быть резкая смена климата, вытеснение другими животными из привычных сфер обитания, мутации. Недостаток биологических предпосылок для существования должен был быть компенсирован поиском иного образа жизни.

2. В силу своего животного происхождения антропоид (предок человека) все же имел принципиальную возможность вписаться в природу. Наши предки имели некоторые такие природные завоевания, которые могли развиться и развились затем в человеческие характеристики. Прежде всего, сюда относится «инстинктивный труд» (К.Маркс) животных, простая орудийная деятельность (бобры, обезьяны). Древние орудия антропоидов настолько элементарны (и, как правило, находятся в готовой форме в природе), что можно допустить их использование без понятийного мышления, развитого сознания, членораздельной речи. Такова культура галек (ущелье Олдувай). Она насчитывает примерно 1,8-3,5 млн. лет.

3. Орудийная деятельность в «животной форме», конечно, разрушала инстинктивную основу поведения, поскольку способы передачи накопленного опыта по поводу владения орудиями не были связаны с генным кодированием. Передача опыта носила имитационный характер, по принципу «делай, как я». Сегодняшние наблюдения за стадами и стаями животных подтверждают наличие таких имитационных форм накопления опыта: например, попытка научить обезьян языку глухонемых, обезьяны в Японии, моющие земляные орехи в воде перед употреблением.

4. Негенетическая форма передачи опыта возможна лишь при условии внутристадного мира. В животных сообществах «мирные» периоды в существовании стаи прерываются «брачными периодами», в которых в борьбе за самок погибают, прежде всего, молодые особи. Именно последним и должен быть передан имитационный опыт. По этой причине содержание и объем этого опыта в животных сообществах ограничены временными интервалами мирного сосуществования взрослых и молодых особей. Имитационный опыт в сообществах «пралюдей» мог бы развиваться при условии, что в этих сообществах были найдены формы длительного объединения, носящие неприродный характер. Они обеспечили бы длительную и эффективную передачу опыта имитационным способом, что привело бы к его резкому росту внутри вида, и, следовательно, обеспечило больше возможностей для выживания особей этого вида.

5. Развитие орудийной деятельности стимулировало появление надбиологических средств объединения, которые и являлись первыми признаками будущей социальности людей. Появились они в практике особого рода, в производстве людей самими людьми.

Воспроизводство потомства в животном стаде принципиально отличается от коллективно регулируемого произведения себе подобных в самой простой из человеческих сообществ - первобытно-родовой общине. Брачные контакты в общине основывались на принципах агамии (исключение близкородственных связей) и экзогамии (брачные партнеры были из других общин). Запрет внутриродственных брачных связей диктовался, прежде всего, необходимостью внутристадного мира. В результате образовался принципиально иной тип коллективности, в основе которого лежали первые нравственно-социальные запреты: запрет на кровосмесительство, запрет на убийство соплеменника, требование прокормления любого из соплеменников, включая старых и больных. Объяснялось это тем, что все представители этого сообщества обладали опытом, которого не было у других, а для передачи этого опыта имитационно не было необходимости в абсолютно здоровом индивиде. Опыт мог быть передан даже стариком, притом последний обладал им в огромном размере. В сообществах перестали избавляться от старых особей (в животных стадах это лишние рты), появилась неприродная норма уважения стариков.

6. Коллективное регулирование брачных отношений создало предпосылки и для возникновения первых форм сознания. Первоначально в родовой общине вырабатывается представление о «них», о тех, кто не «мы». Об «их» существовании часто судили по приносимому общине вреду. Затем возникает представление «мы», сначала нерасчлененное, затем дифференцированное по полам, возрасту и т.д. Через «они» и «мы» возникает осознание «вы», т.е. племен и родов, связанных с «нашим» родом брачными отношениями.

7. Отделение «мы» от «них» требовало уже некоторых социокультурных форм закрепления и внешних форм проявления единства. Первоначально осознание «своего» племени носило тотемистический (тотем - мифический общий прародитель рода), а позднее мифологический характер. Для различения «Мы», «Вы», «Они» и стал развиваться институт тотемов. Сначала тотемы выражались в некоторых предметах или животных (например, род оленя, медведя), которые устанавливались посреди капища, затем в определенном окрашивании тела и волос, головных уборах и украшениях, и, наконец, в определенных тотемных звуках (например, крик гагары говорил о присутствии в лесу племени гагар).

8. Свою cоциотворческую, объединяющую функцию проявил язык. И в животном стаде язык может нести определенную информацию для других: сигнал бедствия, запрет на имитационные действия, необходимость в особе другого пола. Но в первобытных общинах язык участвует в актах порождения, как предметной среды, так и самой коллективности. Самыми первыми речевыми актами, порождающими социальное единство членов общины, были ритуальные акты называния. Благодаря акту называния члены общины относили себя к этому коллективу (конструировалась сама социальность) и выделяли роды практически-значимых предметов (конструировалась сама реальность).

9. В пространстве языка начинали существовать и наиболее значимые, эффективные схемы орудийной деятельности, что обуславливало развитие этой орудийной деятельности в собственно предметно-практическую. Предмет, средства труда, способы соединения трудовых усилий были наглядны и получили дальнейшую жизнь в языковых формах, что обеспечивало быстрое и эффективное накопление и передачу трудового опыта. Предпосылкой этого выступило и социально-нравственное единство первобытно-родовых общин архантропов (от греч. архаический - древний и антропос – человек) и палеантропов.

В развитии языка, особенно предупреждающей его части, более всего были заинтересованы слабые члены сообщества – женщины. Разнообразием речевых сигналов человечество обязано именно им. Со времен начала антропосоциогенеза у женщин более, чем у мужчин, развито левое – речевое – полушарие.