Индивид и масса: что первично? 4 страница

28 Часть 1. Массы

в ситуациях названного типа доминирующим содержанием сознания значительных масс людей становятся мысли, чувства и переживания, связанные с тем, что состав­ляет содержание массового сознания на данный момент.

Массы

При возникновении ряда физических (стихийные бедствия), социальных (обществен­ные катакликзмы) или политических (войны, перевороты) обстоятельств «особого рода», связанных с уменьшением, по каким-либо причинам, влияния принадлежно­сти людей к классическим группам, массовое сознание приобретает ведущую роль. Специфические признаки массового сознания можно выделить, рассматривая его с точки зрения особенностей его субъекта. Ведь массовое сознание — это сознание опре­деленного носителя («массы»), возникающее вследствие отражения общих обстоя­тельств, действующих в значительных масштабах и в чем-то уравнивающих людей. Массы как носители массового сознания, по определению Б. А. Грушина, — это «си­туативно возникающие (существующие) социальные общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения (функционирования)» (Грушин, 1987). При некоторой психологической неполноте данное определение позволяет четко разграничить массу и группы. Кроме того, оно дает возможность подойти к пониманию некоторых важных качеств массового со­знания.

Основные виды масс выделяются по ряду ведущих признаков. Соответственно, массы делятся на: 1) большие и малые; 2) устойчивые (постоянно функционирующие) и неустойчивые (импульсные); 3) сгруппированные и несгруппированные, упорядо­ченные или неупорядоченные в пространстве; 4) контактные и неконтактные (дис­персные); 5) спонтанные, стихийно возникающие, и специально организуемые; 6) со­циально однородные и неоднородные. Однако это — всего лишь теоретическое раз­деление.

В практике социально-политической борьбы за власть в кризисные периоды, осо­бые виды и разновидности масс выделял В. И. Ленин, исходя из реалий России в на­чале XX века. Во-первых, он различал: прогрессивные, или революционные, массы в противоположность консервативным, реакционным, или антиреволюционным, а так­же нейтральные, не определившиеся массы. Во-вторых, в его работах присутствуют массы активные, действующие, борющиеся и пассивные, бездеятельные, «сонные», выжидающие. В-третьих, выделялись сплоченные массы, дисциплинированные, са­мостоятельные и распыленные, неорганизованные, анархичные. Наконец, в-четвер­тых, были описаны массы решительные и нерешительные; экстремистские и робкие. При всей образности таких характеристик они были достаточны для принятия поли­тических решений и осуществления эффективных на определенных этапах полити­ческих действий¹.

¹ Подробнее эти сюжеты и деятельность В. И. Ленина как практического психолога были подробно ис­следованы Б. Ф. Поршневым см.: Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

Глава 1.1. Массы и массовое сознание 29

Достаточны они были и для последующих политических оценок. В дневнике Л. Д. Троцкого есть запись от 26 ноября 1926 г.: «Октябрьская революция больше, чем какая бы то ни было другая, пробудила величайшие надежды и страсти народных масс... Но в то же время масса увидела на опыте крайнюю медлительность процесса улучшения... она стала осторожнее, скептичнее откликаться на революционные ло­зунги... Такое настроение, сложившееся после гражданской войны, является основ­ным политическим фоном картины жизни. На это настроение опирается бюрократизм как элемент "порядка" и "спокойствия". Об это настроение разбились попытки оппо­зиции поставить перед партией новые вопросы» (Троцкий, 1986).

В собственно научном плане конкретные наблюдения и эмпирические иссле­дования позволяют прийти к трем основным конкретным разновидностям «массы», встречающимся на практике. Во-первых, это толпа. Как справедливо писал X. Орте-га-и-Гассет (1989), «толпа — понятие количественное и видимое. Выражая ее в тер­минах социологии, мы приходим к понятию социальной массы» (добавим: и социаль­но-психологической тоже).

Во-вторых, это так называемая «собранная публика» — от зрителей в театре до участников политических митингов — «скопление некоторого количества людей, ис­пытывающих сходное ожидание определенных переживаний или интересующихся одним и тем же предметом....Сходство установок, ориентации и готовности к дей­ствию — основа объединения публики....Под влиянием воздействия на всех одних и тех же стимулов (фильм, театральная постановка, лекция или дискуссия) в среде пуб­лики образуются определенные сходные или общие реакции» (Щепаньский, 1969).

Наконец, в-третьих, это «несобранная публика», к которой относится часть элек­торальных масс, возникающих под влиянием политической рекламы, или, что почти одно и тоже, масс поклонников кумиров современной культуры — особенно музыки. «"Несобранная публика" — это лишь "поляризованная масса", то есть большое число людей, мышление и интересы которых ориентированы идентичными стимулами в одном направлении, людей, проживающих не "друг с другом", а "друг около друга"» (Щепаньский, 1969).

Все остальные виды масс носят еще более сложный и менее конкретный, скорее виртуальный, чем реальный характер. Тем не менее психология масс устроена так, что существующее сегодня в виде совершенно виртуальных образований (скажем, массы «населения мятежной территории») уже завтра может обернуться толпами погром­щиков или «восставшими массами».

Среди качеств массы важнейшими являются следующие. Во-первых, это статич­ность — то есть аморфность массы, ее несводимость к самостоятельному, системно­му, структурированному целостному образованию (группе), отличному от составля­ющих массу элементов. Во-вторых, это ее стохастичная, вероятностная природа, то есть открытость, размытость границ, неопределенность состава массы в количествен­ном и качественном отношении. В-третьих, это ситуативность, временность ее суще­ствования. Наконец, в-четвертых, выраженная гетерогенность состава массы.

Массовое сознание — это своего рода внеструктурный «архипелаг» в социально-групповой структуре общественного сознания, образование не устойчивое, а как бы «плавающее» в составе более широкого целого. Сегодня этот архипелаг может вклю­чать одни острова, но уже завтра — совсем другие. Это особого рода, как бы «надгруп-повое» сознание. Оно представляет собой ситуативное производное от общественно-

30 Часть 1. Массы

го сознания, трактуемого как совокупность сознаний основных групп, образующих со­циальную структуру общества, но с уже разрушенными границами внутри такого со­знания.

Эффективность воздействия на массу обусловлена несколькими причинами. Представляя собой в целом несистематизированное, неструктурированное, как бы мо­заичное образование, она испытывает своеобразную потребность в упорядочивании извне. Еще 3. Фрейд писал: «Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влия­нию, она некритична, неправдоподобного для нее не существует. Она думает образа­ми, порождающими друг друга ассоциативно, — как это бывает у отдельного челове­ка, когда он свободно фантазирует, — не выверяющимися разумом на соответствие с действительностью. Чувства массы всегда весьма просты и весьма гиперболичны... Масса немедленно доходит до крайности, высказанное подозрение сразу же превра­щается у нее в непоколебимую уверенность, зерно апатии — в дикую ненависть» (Фрейд, 1959).

Соответственно указанным причинам выстраиваются и механизмы воздействия на массу: «Склонную ко всем крайностям массу и возбуждают тоже лишь чрезмер­ные раздражения. Тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое. Так как масса в истинности или ложности чего-либо не сомневается и при этом сознает свою громадную силу, она столь же нетерпима, как и подвластна авторитету. Она уважает силу... От своего героя она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господи­на. Будучи в основе своей вполне консервативной, у нее глубокое отвращение ко всем излишествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традицией» (Фрейд, 1959).

Еще более жесткие требования по части воздействия на массу выдвигал X. Орте-га-и-Гассет: «Масса людей не имеет мнения. Народ никогда не имел никаких идей; он не обладает теоретическим пониманием бытия вещей. Неприспособленность к теоре­тическому мышлению мешает ему принимать разумные решения и составлять пра­вильные мнения. Поэтому мнения надо втискивать в людей под давлением извне, как смазочное масло в машину» (Ortega у Gasset, 1959).

В истории существует много примеров того, как именно растерянным массовым сознанием овладевали «сильные личности», на «волне» такого сознания приходя к власти. Массовое сознание подчас даже готово ждать такого структурирующего воз­действия извне, давая лидерам своего рода «фору» для осмысления события. После нападения Германии и начала Великой Отечественной войны в 1941 г., население СССР почти две недели ждало выступления И. В. Сталина. И это выступление по­зволило, как известно, рационализировать и структурировать поначалу совершенно деструктурированное сознание. Еженедельные выступления Ф. Д. Рузвельта по ра­дио позволили структурировать массовое сознание Америки в период «Великой де­прессии» — крупномасштабного экономического кризиса.

Однако податливость таким воздействиям сохраняется сравнительно недолгое время. Стоит его упустить, как массовое сознание становится неуправляемым. Тогда действие рационального уровня ослабевает, и массовое поведение начинает опреде­ляться целиком эмоционально-действенным уровнем. Тогда оно становится в полной мере стихийным и уже практически неуправляемым.

Глава 1.2. Человек в массе 31

В свое время, занимаясь проблемой реструктуризации массового поведения из стихийного в более организованное, У. Макдауголл (McDougall, 1920) считал необ­ходимыми для этого пять условий. Во-первых, необходима известная степень посто­янства состава массы. Во-вторых, требуется, чтобы отдельные индивиды массы соста­вили себе определенное представление о природе, функциях, достижениях и требо­ваниях этой массы. В-третьих, чтобы масса вступила в конкурентные отношения с другими сходными, но в чем-то отличными от нее общностями. В-четвертых, жела­тельно наличие в массе традиций, обычаев и норм взаимоотношений ее членов между собой. Наконец, в-пятых, наличие в массе подразделений, то есть введение специали­зации и дифференциации деятельности входящих в нее индивидов. Понятно, что при наличии данных пяти условий, любая масса превратится в организованную соци­альную группу.

Однако это — теоретическая модель реструктуризации массы. На практике обыч­но все бывает значительно проще. В ходе Второй мировой войны, например, для ре­структуризации обращенных в паническое бегство масс военнослужащих Красной Армии использовались так называемые «заградотряды». То, что только страх реаль­но способен остановить такие массы, доказал еще Юлий Цезарь. Как известно, он ак­тивно использовал на практике децимацию — казнь каждого десятого из обративше­гося в бегство легиона. Так что теория теорией, а реальное бытие психологии масс — это совершенно особая статья.

Основные выводы

1. Анализ показывает сложность и недостаточную разработанность понятия «мас­
сы» в науке. В свое время оно возникло как попытка противопоставить массы про­
стых людей той правящей элите, которая управляла обществом. Долгое время
дело ограничивалось публицистическими описаниями конкретных событий, ко­
гда толпы людей меняли общественное устройство и сам ход истории. Однако по­
пытки выстроить целостную теорию масс не увенчались успехом: в основном, их
авторы критиковали друг друга. Так возникло многообразие в трактовке масс и
порождаемого ими массового общества.

2. Главное отличие масс от классически выделяемых социальных групп, страт, клас­
сов и слоев общества заключается в наличии особого, самопорождающегося, не­
организованного и плохо структурированного массового сознания. Это обыден­
ная разновидность общественного сознания, объединяющая представителей раз­
ных классических групп общими переживаниями. Такие переживания возникают
при особых обстоятельствах, объединяющих членов разных групп и одинаково
для них значимых, причем настолько значимых, что эти переживания приобрета­
ют надгрупповой характер.

3. В отличие от классических групп, устойчивых и структурированных, массы вы­
ступают как временные, функциональные общности, разнородные по составу, но
объединенные значимостью психических переживаний входящих в них людей.
Общность переживаний в массе становится более важной, чем все параметры при­
общения к классическим социальным группам. Массы подразделяются в зависи-

32 Часть 1. Массы

мости от основных своих особенностей. К главным особенностям, различающим массы между собой, относятся их размеры, устойчивость их существования во времени, степень компактности их нахождения в социальном пространстве, уро­вень сплоченности или рассеянности, преобладание факторов организованности или стихийности в возникновении массы.

4. Масса всегда изменчива и ситуативна. Ее психология определяется масштабом
событий, вызывающих общие психические переживания. Массовое сознание мо­
жет распространяться, захватывая все новых людей из разных классических
групп, а может и сужаться, уменьшая размеры массы. Такая динамичность разме­
ра и изменчивость границ массы затрудняет создание типологии массового созна­
ния. Единственным продуктивным выходом считается построение комплексных,
многомерных, сферических моделей массового сознания. Только на пересечении
разных координат можно вычленить разные реально существующие типы массо­
вого сознания.

5. К основным психологическим свойствам массового сознания относятся эмоцио­
нальность, заразительность, мозаичность, подвижность и изменчивость. В каче­
стве ведущих макроформ массового сознания выделяются общественное мнение
и массовые настроения.

------------------------------------------------------------------------------------------------------ Глава 1.2

Человек в массе

Индивид и масса: что первично? Я Влияние массы на индивида. Ж феномен обезличива­ния, il «Мы» и «они», «вы» и «ты», «он» и «я». Ш Масса и ее вожаки. • Распад массы: освобождение индивида.

.

Принято считать, что отдельный человек, индивид, и массы — это как бы два проти­воположных полюса на шкале социально-психологического знания. Соответственно, между ними существует множество различий, так как масса представляет собой не­кое новое целое, несводимое к сумме входящих в нее людей. По законам системного подхода, сформулированным еще Л. фон Берталланфи, система не равна сумме сво­их составляющих. Каждая новая человеческая система, группа или масса, образует новое социально-психологическое качество, которое можно понять только через рас­смотрение этой системы, но не через исследование отдельных индивидов. В общем виде это, безусловно, верно. Но научный анализ не имеет права упускать из вида ни новое возникающее образование (разумеется, с целой совокупностью принципиаль­но новых психологических качеств), ни его отдельные слагаемые, обладающие соб­ственной психологией. Применительно к нашей теме это означает, что масса состоит из индивидов, а индивиды образуют массу.

Индивид и масса неразрывно связаны. Отдельные индивиды складываются в мас­су, которая влияет на них, изменяя их сознание и поведение. Диалектический подход настаивает на «парности», неразрывности этих категорий. Нельзя понять массу, иг­норируя индивидуальную психологию входящих в нее людей. Но точно так же нельзя понять индивида, игнорируя их свойство образовывать массы. Поэтому проблема, вынесенная в название главы, требует своего рассмотрения, как минимум, с двух сто­рон. Только такой подход дает возможность понять два феномена во взаимосвязи и взаимозависимости: ведь на самом деле и масса влияет на входящих в нее индивидов, и индивиды влияют на массу. Тем самым они активно видоизменяют друг друга.

Однако исторически сложилось так, что абсолютное большинство исследователей всех времен и народов рассматривало проблему только с одной стороны — со сторо­ны влияния массы на индивида. Причем это влияние, в основном, рассматривалось как процесс некоего «оболванивания» в целом «хорошего» индивида какой-то заве­домо «плохой» массой. Все объяснялось достаточно просто: «Индивид, даже не испы­тывая на себе психического давления со стороны других, лишь на основе восприятия их поведения заражается этим поведением, подчиняется и следует ему. Разумеется, возможно и неподчинение, но оно должно быть рационально объяснено индивидом самому себе. (А этого, как мы увидим дальше, масса как раз и не дает сделать, резко снижая уровень рационального мышления индивида. —Д. О.) В противном случае оно

34 Часть 1. Массы

неизбежно вызовет внутреннее беспокойство, дополняемое работой воображения от­носительно возможной низкой оценки своей личности другими» (Социальная психо­логия, 1975).

Это называлось процессом массовизации индивидуальной психики и носило не­гативный оценочный оттенок. Наша задача состоит в том, чтобы избавиться от этого оценочного оттенка, объективно рассмотрев психологическую взаимозависимость этих двух сложнейших феноменов: индивидуальной и массовой психики. На самом деле их взаимоотношения далеко не столь драматичны, как иногда представляются. Прав был 3. Фрейд, утверждавший, что «противопоставление индивидуальной и со­циальной или массовой психологии, которое на первый взгляд может показаться столь значительным, многое из своей остроты при ближайшем рассмотрении теряет» (Фрейд, 1969).

Индивид и масса: что первично?

Г. Лебон писал: «В психологической массе самое странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллектуальности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в от­дельности чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявля­ются или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Пси­хологическая масса есть провизорное существо, которое состоит из гетерогенных эле­ментов, на мгновение соединившихся, точно так же, как клетки организма своим соединением создают новое качество с качествами совсем иными, чем качества отдель­ных клеток» (Le Bon, 1895). Здесь хорошо отражена диалектика, особенно в послед­ней фразе. Однако до этого жестко постулируется: «одним только фактом своего пре­вращения в массу они приобретают коллективную душу». То есть индивид и масса существуют отдельно друг от друга.

3. Фрейд пытался расшифровать то, что происходит с индивидом в массе, по-сво­ему. «В массе, по мнению Лебона, стираются индивидуальные достижения отдельных людей и тем самым исчезает их своеобразие... Мы сказали бы, что сносится, обессили­вается психическая надстройка, столь различно развитая у отдельных людей, и обна­жается (приводится в действие) бессознательный фундамент, у всех одинаковый» (Фрейд, 1969). Итак, некая антииндивидуальная масса заманивает в себя индивидов и разрушает («сносит», «обессиливает») их психику. Однако остается без ответа во­прос, почему это происходит.

Не будем дискутировать с классиками по поводу использования термина «коллек­тивная душа» и организмических взглядов, отражающих состояние науки того вре­мени. Зададимся рядом других вопросов, которые почему-то не нашли должного осве­щения в прежних исследованиях психологии масс. Как и прочему возникает масса? Как, психологически, индивид становится членом массы? Сам ли он идет в нее, доб­ровольно, или, как считали многие, просто увлекается этой массой, вовлекающей в

Глава 1.2. Человек в массе 35

себя всех индивидов, встречающихся на ее пути? Что происходит с обычным, нор­мальным индивидом, когда он сталкивается с некой массой? То, что происходит по­том, когда он уже стал членом массы, исследовано давно и достаточно полно. Мы рассмотрим это после того, как попробуем найти ответы на только что заданные во­просы.

Поставленные нами вопросы относятся к механизму возникновения, становления массы из отдельных индивидов. Подавляющее же большинство исследователей рас­сматривало массу скорее статично, чем динамично, и рассуждало об индивиде в гото­вой, уже сложившейся массе. Получалось, что люди становятся членами массы, как правило, помимо своей воли. Объяснялось это внезапно просыпавшимися одновре­менно у всех инстинктами, драйвами или иными близкими терминами. Но так ли это и достаточны ли подобные объяснения?

На наш взгляд, в истории человечества никогда не возникло бы никаких масс, если бы у индивидов не было особой потребности соединяться в такие массы. Только соб­ственные, внутренние потребности человека порождают особый мотив — соединение с себе подобными ради самосохранения, достижения^: каких-то выгод или некоторого внутреннего состояния. С самосохранением все достаточно понятно. Перед лицом опасности звери инстинктивно сбиваются в стаи, дети полуосознанно слетаются в «стайки», подростки организуют специфические «банды», а взрослые люди образу­ют массы. Достижение выгод также очевидно: в массе возможны свершения, на кото­рые не способен отдельный индивид. Массы осуществляют восстания, свершают ре­волюции, выигрывают войны. Сложнее дело обстоит с тем, что мы обозначили как некоторые внутренние состояния. Это, прежде всего, эмоционально-аффективные состояния (причем как положительные, так и отрицательные), для регуляции кото­рых человеку требуется быть в массе. Как правило, такая потребность носит неосо­знанный характер. Человек включается в массу, или своими действиями способствует ее возникновению, редко осознавая, зачем он это делает. Все происходит как бы само собой, стихийно и независимо от людей. Однако это — только внешняя сторона во­проса. Внутренняя его сторона становится очевидной, если вы меняете ракурс рас­смотрения. И тогда вы замечаете, что даже в банальном примере «случайной» («окка­зиональной») толпы прохожих-зевак, обсуждающих столкновение двух автомобилей, инициаторами остановки прохожих были эти самые водители. Это их отрицательно-эмоциональный заряд заставлял их ругаться, обвинять друг друга, кричать, привлекая внимание к случившемуся — вплоть до прямых призывов «быть свидетелем». Впол­не определенная потребность этих водителей, мотивированная названными тремя моментами — сохранить себя от ответственности, достичь какой-то выгоды (кто бу­дет платить штраф, оплачивать ремонт и т. д.) и, главное, облегчить свое эмоциональ­ное состояние, связанное со стрессом от произошедшего, превращает их в инициато­ров формирования толпы — частного случая массы.

Отодвинем в сторону достаточно ситуационные факторы — самозащиту и стрем­ление к выгоде — в конце концов, они достигаются разными средствами. Остается главное. В основе возникновения массы лежат индивидуальные потребности в иден­тификации себя с большим количеством людей ради регуляции своих эмоциональ­ных состояний. Причем эта потребность обычно актуализируется в тех случаях, когда речь идет о сильных эмоциональных состояниях, с которыми сам индивид справить-

36 Часть 1. Массы

ся не может. Тогда ему и необходима особая идентификация — не психологическое отождествление себя с другими людьми, а физическое соединение с ними.

В одном из вариантов классификации базовых человеческих потребностей, раз­работанной А. Маслоу, присутствует потребность в идентификации себя с большой группой. В наиболее очевидном виде это потребность в идентификации с националь­но-этническими, социальными (стратификационными, классовыми, профессиональ­ными), демографическими или даже половыми группами. В менее очевидном и реже встречающемся виде — это идентификация не с той или иной конкретной организо­ванной группой, а именно с массой как с большим множеством разных людей, спо­собных разделять эмоциональные состояния человека.

Описываемая нами потребность человека в идентификации себя с массой ради ре­гуляции своих эмоциональных состояний имеет две основные направленности, при­чем обе — явно эмоционально-аффективного характера. С одной стороны, потреб­ность быть в массе связана с внутренними требованиями снижения или разрядки определенных (обычно резко отрицательных) эмоциональных состояний. На похоро­ны человека в большинстве культур родственники приглашают какое-то количество людей, чтобы они разделили (то есть облегчили) их горе. Так формируются своеоб­разные мнкромассы. В большем формате могут возникать массы людей, недовольных или обиженных теми или иными аспектами жизни, способные «разрядить» свое не­довольство беспорядками, погромами или даже свержением власти.

В основе такой потребности прежде всего лежит обеспечение психологической безопасности и избегание опасности не столько реальной, сколько предвосхищаемой, т. е. все то же преодоление отрицательных эмоциональных состояний. Понятно, что физическая принадлежность к массе обычно защищает человека в ситуациях, когда индивидуальными усилиями обеспечить безопасность затруднительно. Как писал поэт: «Трудно человеку, когда один. Страшно одному, один — не воин. Каждый силь­ный ему господин, и даже слабые, если двое». 3. Фрейд был строже и жестче: «Отдель­ный человек чувствует себя незавершенным, если он один» (Фрейд, 1969). Пресло­вутые «чувство локтя», ощущение «плеча к плечу», «сомкнутых рядов» и т. п. порож­дают уверенность в своих силах, и даже могущество — сила массы передается отдельному человеку, успокаивая его. В конце концов, присутствие массы успокаи­вает даже самые сильные из страхов. Не случайно в народе подмечено: «На миру и смерть красна».

С другой стороны, та же самая потребность связана с внутренними требованиями усиления эмоциональных состояний (как явно положительных, так и, реже, особого класса отрицательных эмоций, тесно связанных с эмоциями положительными; напри­мер, гнев и ненависть к врагу надо укреплять для ощущения справедливости своих действий и убежденности в победе над ним). Эта противоположная сторона данной потребности наиболее наглядно проявляется в связи с теми же внутренними потреб­ностями. Приведем несколько примеров. В традициях большинства народов отмечать даже личные или семейные положительно-эмоциональные события (успехи, дни рож­дения, свадьбы, разного рода годовщины) приглашением других людей, т. е. вновь с образованием особой микромассы. В ритуалы праздников большего масштаба, как правило, входят так или иначе называемые народные гуляния. Наиболее яркие при­меры такого рода — массовые латиноамериканские карнавалы или религиозные

Глава 1.2. Человек в массе 37

праздники. Последние представляют собой особый пример, относящийся к обеим сто­ронам потребности в регуляции эмоциональных состояний. Религиозные массы со­бираются как для снижения отрицательных эмоциональных состояний (одна из фун­кций церкви — релаксационная), так и для усиления положительных состояний (еще одна функция церкви — воодушевляюще-мобилизующая). В целом же, за счет этих двух компонентов осуществляется главное для описываемой нами потребности — в религиозной массе происходит укрепление веры как общего эмоционального состо­яния массы людей.

Таким образом, становится достаточно очевидным, что массе, безусловно, пред­шествует индивид. У человека существует потребность быть в массе, мотивирован­ная, в свою очередь, потребностью регулировать свои эмоциональные состояния, уменьшая отрицательные и усиливая («укрепляя») положительные эмоции. Она ак­туализируется в особо сложные моменты, связанные как с внешними воздействиями (появление новых источников страхов или, напротив, радости), так и внутренними психическими состояниями. Известно, например, что сильные чувства как бы требу­ют, чтобы человек поделился ими с другими людьми: о своей первой любви молодо­му человеку хочется рассказать буквально всему миру.

Давно подмечено, что самым удивительным и вместе с тем важным феноменом массы является повышение аффективности у каждого отдельного ее члена. «Можно сказать...что аффекты человека едва ли дорастают до такой силы, как это бывает в массе, а кроме того, для участников является наслаждением так безудержно преда­ваться своим страстям, при этом растворяясь в массе, теряя чувство своей индивиду­альной обособленности» (Фрейд, 1969). Разумеется, это не относится ко всем аффек­там — индивидуальный страх смерти, безусловно, всегда сильнее массового — чтобы его уменьшить, человек и идет в массу, к другим людям. Христианская церковь пред­лагает обряд соборования, т. е. примыкания к незримой, виртуальной массе. Однако дело даже не в этом. У. Макдауголл, Фрейд и многие другие авторы связывали верно описанные феномены усиления аффективности в массе со свойствами самой массы, как бы «разогревающей» включенных в нее индивидов. Однако они не учитывали, что этому предшествует совсем обратный процесс: обладающие сходными эмоциональ­ными потребностями индивиды создают массы своими эмоциями. Люди первичны, а массы вторичны. Более того, именно сильные эмоции образующих массу людей — основа энергетики массы. Иных источников просто нет.

Однако за удовлетворение потребности быть в массе и регулировать свои эмоции индивиду приходится расплачиваться отключением рациональных компонентов пси­хики, снижением критичности восприятия, чувства собственного «я» и, в целом, опре­деленной временной деиндивидуализацией. Однако и это представляется естествен­ным для человеческой психики. Если согласиться с подавляющим большинством пси­хологов, считающих, что человеку присуща потребность быть личностью (связанная с развитием индивидуального сознания и самоопределения, т. е. выражающая про­грессивные тенденции общечеловеческого развития), то можно предположить и дру­гое. Человеку присуща и противоположная потребность, регрессивного характера — потребность не быть личностью, а напротив, раствориться в массе. Э. Фромм назы­вал это «бегством от свободы». Именно уставая от индивидуальной свободы и, глав­ное, связанной с ней индивидуальной ответственности, от необходимости жить все более рационально, индивид бежит в массу.