Отступление от темы:Опера и русский хоровод

О «звучании» Мира, струнах и музыке души

Иными словами, те, кто тонко чувствует течение и взаимосвязи колебательных процессов в Жизни, объективно обладают способностью выстраивать свою членораздельную речь в ладу с высшим объективным смыслом течения событий, придавая субъективное значение смысла тем звукосочетаниям, которым в тех или иных складывающихся обстоятельствах Жизнь как-то отвечает и которые сами как-то соответствуют Жизни в этих обстоятельствах. При этом придаваемый такими людьми определённым звукосочетаниям тот или иной субъективный (также определённый) смысл представляет собой своего рода «кальку» объективного смысла, высшего по отношению к субъективному и во всей его полноте запредельного для возможностей миропонимания самогó субъекта. Такого рода субъективная «ка­ль­ка», снятая с объективного смысла, оказывается тем более чистой от возможных безсмысленных «шумов», чем более точны (выве­ре­ны) чувства и вся алгоритмика[25] психики субъектов.

Этот процесс порождения осмысленной речи локализован большей своей частью в безсознательных уровнях психики человека, а его сознание, его воля, опираясь на этот процесс, могут решать какие-то иные задачи, не имеющие непосредственного отношения ни к осознанию и пониманию языка как объективного явления, ни к выработке собственной культуры речи. При этом могут возникать казалось бы парадоксальные ситуации: поскольку речь адресуется к уровню сознания в психике человека (прежде всего), а проистекает она из безсознательных уровней психики, далеко не всегда и не во всём подвластных воле (всегда действующей с уровня сознания) и которые многократно превосходят сознание по объёмам доступной и перерабатываемой информации, то:

Человек способен высказывать изустно и пи­сь­менно мнения, которые намного выше его текущего миро­по­ни­ма­ния (миропонимание — принадлежит в психике к уровню сознания), и до понимания которых ему самому придётся расти в течение довольно продолжительного времени, возможно, что на протяжении всей оставшейся жизни.

Но если обратить внимание на язык как на объективное явление, и на культуру речи в обществе как на явление личностно-ста­тис­тическое, то люди неизбежно начинают понимать, что окружающий их Мир «звучит» во всех диапазонах частот, что его «звучание» оказывает воздействие на каждого из них, соответственно тому, как его собственное «звучание» оказывает воздействие на окружающий его Мир.

Понимая это, человек начинает задумываться о том, чтобы вести себя по Жизни так, чтобы его «звучание» было в ладу со «зву­ча­нием» Мира — его симфонией. Если он осознанно-волевым порядком начинает заботиться об этом, то обостряются и выверяются его чувства, разширяется спектр восприятия Жизни через них. И человек оказывается увлечённым спиральным потоком его собственного развития. В нём он легко может удерживать себя, не испытывая усталости, если чувствует явление когерентности (своевре­мен­ности) и его поведение когерентно (своевременно) по отношению к динамике объемлющих процессов, вплоть до процесса Вседержительности[26].

Такое вúдение объективной данности языка и возможностей «звучания» субъекта в жизни, указывает и на то обстоятельство, что в полноте нормальной культуры человеческого общества культура изустной и письменной речи — органично произрастает из музыкальной культуры, а через музыкальную куль­туру неизбежно оказывается связанной с культурой телесной и духовной пластики, культурой «танца» в самом общем смысле этого слова как «танца жизни».

То есть:

Членораздельная речь выражает некую внутреннюю му­зы­ку личности, а слова ложатся на эту музыку либо (если это слова другого человека) внутренняя музыка личности спо­соб­на отвергнуть их в тех случаях, когда они выражают не «со­звуч­ную» с нею внутреннюю музыку другой личности.

Это означает, что нынешняя культура, в которой взаимно разобщены и изолированы друг от друга музыка, речь и танец, — противоестественна и не соответствует природе человека.

С этих мировоззренческих позиций открывается особенный взгляд на оперное искусство[27], позволяющий понять его особую роль в культуре.

На первый взгляд, присущий многим, оперное искусство — едва ли не наиболее изолированный от жизни вид художественного творчества, который по искусственности и усло­в­ности при­меня­е­мых в нём выразительных (т.е. языковых — в самом широком смы­с­ле этого слова) средств превосходят разве что балет и откровенно обнажённый абстракционизм (конечно, ес­ли это абстракционизм, несущий какие-то идеи и эмоции, выразить которые средствами «ре­алистического искусства» крайне затруднительно или невозможно, а не абстрактоподобное порождение боль­ной психики).

В основе такого рода мнений о нежизненности оперного искусства лежит именно то обстоятельство, что в оперном действии сли­ты воедино и взаимно обуславливают друг друга музыка, текст, сценическое действие, танцы, декорации, посредством которых в опере отображается жизнь в тех или иных её проявлениях, в то время как в самóй реальной жизни, доступной восприятию всех, люди говорят, но не поют, беседуя друг с другом; танцуют не на площадях и улицах, а в специально отведённых местах; и музыка, если даже сопутствует жизни и деятельности людей, то только из динамика приёмника или плеера — в наши дни; а до наступления эпохи электроники повседневность на протяжении тысячелетий большей частью протекала без музыки, которая только скрашивала редкие праздники или задавала общий ритм в работе коллективов[28].

Однако вопреки такого рода мнениям об оперном искусстве, именно оно является наиболее полнокровной (всеобъемлющей) системой отображения реальной жизни в художественном творчестве.

Начнём с того, что музыка принадлежит звуковому диапазону механических колебаний, которые человек воспринимает на слух. В зависимости от того, какие это колебания, человек воспринимает мелодии, аккомпанемент и аранжировки, гармонию или какофонию и т.п., а организм (тело и биополе), психика (информация и алгоритмика, свойственные личности) некоторым образом отзываются на звучание музыки помимо воли самих людей. Но в окружающей каждого из нас Природе и в каждом человеке есть множество других колебаний, которые не принадлежат звуковому диапазону или не являются механическими колебаниями[29] и потому на слух не воспринимаются. При этом необходимо понимать, что закономерности колебательных процессов едины по их существу во всём диапазоне частот для каждого из видов колебаний, которые свойственны тем или иным видам материи.

Иными словами, Мир вокруг нас «звучит», и все мы «звучим» в нём, но только малая часть этого всеобщего звучания является механическими колебаниями и принадлежит звуковому диапазону частот и на уровне сознания воспринимается нами как звуки, — в том числе и те упорядоченные некоторым образом звуки, которые называются «музыкой». Но мало кто задумывается: что произойдёт, если те или иные природные процессы отобразить в звуковой диапазон частот?

В прессе проскальзывали сообщения о том, что когда движение по орбитам небесных тел, составляющих Солнечную систему, запрограммировали для воспроизводства на компьютере и отобразили в звуковой диапазон, то из динамиков полилась гармоничная мелодия.

Так же один из способов упреждающей диагностики аварийности механизмов основан на различии спектра колебаний исправных механизмов и аналогичных механизмов, в конструкциях которых образуются микротрещины, способные в дальнейшем привести к поломке. При отображении этих спектров колебаний в звуковой диапазон исправные и дефективные механизмы звучат по-разному: конструкциям, так или иначе склонным к поломкам, а также обладающим низкой эргономичностью[30], свойственно неприятное звучание.

Граница, обособляющая всякую личность в Мироздании, условна в том смысле, что общеприродные (физические) поля, входящие в биополе человека, простираются далеко от места нахождения его вещественного тела и сливаются с аналогичными общеприродными полями других объектов и субъектов. И на основе такого рода биополевого взаимодействия личности и Жизни человеку на безсознательных уровнях его психики доступно многое из того «зву­ча­ния» Жизни, которое имеет место вне звукового диапазона частот и вне механических колебаний. Но если есть разного рода колебательные процессы, то им свойственно и то, что называется гармонией[31] и диссонансом[32].

Человек, чувства и психика которого в ладу с Жизнью, и сам действует в мире гармонично, избегая диссонансов в своих взаимоотношениях с Жизнью, способствуя устранению вокруг себя разрушительных процессов, выражающихся в каких-то диссонансах. Человек, чувства и психика которого не в ладу с Жизнью, и сам действует в мире дисгармонично, порождая диссонансы и избегая гармонии в своих взаимоотношениях с Жизнью и противоестественно разрушая гармонию вокруг себя и в себе, что выражается в каких-то новых диссонансах по отношению к объемлющей гармоничности.

То есть мы живём в Мире, в котором «звучит» своя музыка, музыка гармоничная, в которой диссонансы:

· либо эпизоды, возникающие большей частью при не слишком удачных переходах из одних режимов функционирования природных и искусственных систем в другие режимы;

· либо некие болезненные явления, которые пресекаются самой Жизнью в случае, если они обретают тенденцию к устойчивому течению и дальнейшему распространению.

И из всего множества видов искусств, развитых в культуре, художественный образ жизни именно в таком — разнообразно «звучащем» — Мироздании способна показать человеку единственно опера[33].

В опере всё взаимно дополняет и проявляет значимость друг друга: музыка, ведущая сценическое действие и несущая тексты; сценическое действие, протекающее на фоне декораций и ведущей его музыки; декорации, подчёркивающие смысл сценического дей­ствия и текста, — при своём соответствии музыке[34], — помогающие воспринимать и её, и художественную целостность оперы[35]. Иными словами, добротная во всех своих составляющих и их взаимосвязях опера — и как жанр, и как определённое произведение этого жанра — это очень многое в культуре всякого народа [36].

Но оперному искусству свойственно разделение причастных к сценическому действу на актёров, музыкантов — с одной стороны, и с другой стороны — на зрителей. В хороводе же (в отличие от оперы) все его участники — и актёры, и зрители, и потому в хороводе музыка, текст и танец сливаются воедино как нигде.

Хоровод — издревле один из атрибутов русской культуры и одно из средств осуществления людьми коллективной магии народа как части его естественной жизни[37].

Далее продолжение основного текста.

* *
*

Вследствие этого обстоятельства, если быть честным перед собой, то необходимо признать высшую разумность Природы и наличие в ней высшего по отношению к человеку объективного смысла всей алгоритмики Жизни в её развитии; объективного смысла, несомого всей совокупностью колебательных процессов и выражающегося в переизлучении, в резонансных, когерентных и автоколебательных явлениях.

И соответственно в названных объективных обстоятельствах некая «обезьяна» не обрела «интел­лект» «сама собой» безцельно и без­смысленно, и не дошла до мысли о придании по её произволу тех или иных значений житейского смысла тем звукосочетаниям, которые способен в виде механических колебаний среды обитания излучать её организм в звуковом диапазоне частот. Однако не внемлющая Жизни и к тому же глупая «обезьяна» может думать и в том смысле, что она — «сама собой» и «сама по себе»…

Т.е. рассмотрение вопроса о членораздельной осмысленной ре­чи даже с позиций теории колебаний и общей физики, далёких от философии и богословия, неизбежно должно уводить всякого мало-мальски думающего человека от дикого матери­а­лис­тичес­кого атеизма хотя бы (для начала) к пантеизму (при­знанию в качестве Бога — самой Вселенной), а потом (при постановке вопроса: откуда и для чего это всё в Природе?) — к признанию акта творения Мироздания и диалогу по Жизни с Богом — Творцом и Вседержителем.

В общем случае рассмотрения живое слово (произносимое в акустическом диапазоне частот или произносимое человеком «мыс­ленно» в его субъективном внутреннем мире, т.е. на основе немеханических неакустических колебательных процессов, свойственных духу — биополю человека) способно оказать воздействие через каскад разного рода природных и техногенных переизлучателей на всё, что есть в Мироздании.

И это воззрение на язык, — подразумевающее бытие Бога, акт творения Мироздания и Вседержительность как процесс жизни Мироздания, — в полном соответствии с представлениями атеистической материалистической науки, которой известны такие явления, как переизлучение, резонанс, автоколебания, когерентность, и чьё естествознание, зажмурившись, признаёт осмысленное начало исключительно за человеком, не задумываясь при этом о сути Человека и смысле Жизни[38]. Это воззрение на язык по своей сути является Богоначальным, но вопреки мнению многих именно оно несёт свободу и для её воплощения в Жизнь освобождает разум людей из созданной для него клетки, с которой атеисты (как материалисты, так и идеалисты) [39] свыклись.

1.3. «Магия слова»:
в русле Вседержительности…

Именно в силу названных объективных обстоятельств на протяжении всей истории в культуре человечества неискоренимы разного рода учения о «магии слова» и об освоении этого искусства воздействия на течение событий в Жизни.

В предельно алчных своих выражениях они доходят до стремления узнать «сокровенное имя Бога» для того, чтобы обрести власть над Ним. А вторая их сторона выражается в традициях, свойственных в разное время разным обществам, согласно которым истинное имя человека в праве знать только он сам и самые близкие ему люди, а все остальные могут знать человека только по прозвищам[40]. Из ощущения «магии слова» проистекают и традиции именования по иносказательным прозвищам тех сил (природных объектов и субъектов), призывать которые по тем или иным реальным или мнимым причинам представляется нежелательным[41].

А в наиболее светлом и жизнеутверждающем виде такого рода учения живут в некоторых волшебных сказках для детей. И это — тот случай, когда сказка не ложь и не вымысел чего-то неестественного, а точный намёк на жизненно значимые обстоятельства и открытые пути развития личности и человечества в целом[42].

Возможность такого рода воздействия живым изустным или мысленным словом в той или иной мере закрыта или открыта в зависимости от ответа на вопросы:

· что именно предполагается избрать в качестве объекта воздействия?

· какой каскад переизлучателей для оказания этого воздействия необходим?

· подвластны ли воле конкретного субъекта:

Ø необходимый каскад переизлучателей?

Ø возможности создания каскада переизлучателей или каких-то его компонент в случае их отсутствия?

Ø способность выдать целеуказание для действия каскада переизлучателей?

И если всё названное прямо или опосредованно подчинено воле человека, то язык, речь действительно становятся средством «маги­ческого» воздействия на Мир[43]. И это средство — так или иначе — доступное всем.

А освоение такого рода возможностей — путь из экологически самоубийственной для всего человечества технократической цивилизации, в которой люди — заложники созданной ими же техносферы, в биологическую цивилизацию. В ней, воплощая в себе Высшее предопределение бытия Человека, люди-человеки будут свободны от необходимости защищаться от биосферы Земли и от Космоса средствами техники, но будут пребывать в ладу с Землёй и Космосом, в ладу с Богом, на основе качественно иной культуры, которую им необходимо построить в нынешнюю эпоху.

Кроме того подход к рассмотрению языка с позиций теории колебаний и общей физики неизбежно приводит к двум выводам:

· разные языки не эквивалентны друг другу в качестве средства виброакустического (включая и переизлучение) [44] воздействия че­ло­века на течение событий в Жизни в силу того, что в каждом из них свои наборы звуков, возможные и невозможные последовательности которых определяются структурными особенностями языка (морфологией — внутренней структурой слов и законами словообразования; грамматикой, определяющей возмо­ж­ные взаимосвязи слов во фразах и взаимосвязи фраз; ситуационно и контекстуально обусловленным подбором слов во фразах и порядком фраз);

· сквернословие и ругань по характеру своего воздействия на течение событий и на самогó сквернословящего субъекта в каждом языке неизбежно образуют особую, во многом изолированную, область языка.

Неприятие сквернословия и прямые запреты на сквернословие (включая и ситуации, когда человек находится наедине с самим собой) это — не безсмысленное требование этикета, а реакция общества на тот объективный факт, что сквернословие по своему виброакустическому (включая переизлучение) воздействию на Жизнь и на самогó сквернословящего действительно объективно, — мягко говоря, — неблаготворно.

С такого рода неэквивалентностью разных языков в качестве средства виброакустического (включая и переизлучение) воздействия на течение событий в Жизни связаны разные учения об особой роли и особых возможностях некоторых из языков человечества[45]. Сторонники такого рода учений доходят до того, что возводят тот или иной земной язык в ранг Языка, которым Бог осуществил Творение Мироздания. Такого рода заявления делаются большей частью в отношении иврита (язык Торы — Ветхого Завета, библейских эзотеризма и оккультизма), арабского (язык Корана и суфийского эзотеризма), древнерусского (церковнославянского), санскрита (язык Вед), китайского и японского[46].

Но если соотноситься с представлениями земной науки об информации, то создание разного рода систем в большинстве случаев требует предварительного определения свойств самóй системы и её компонент на объемлющем её языке, который может быть запечатлён в системе в неявном виде, а в явном виде — только отчасти[47]. И чем сложнее система — тем выше при её создании потребность в языке, выходящем за пределы этой системы.

Однако в условиях толпо-“элитаризма” с количественным преобладанием в обществе носителей нечеловечных типов строя психики[48] чьи бы то ни было “элитарные” претензии на возведение в ранг «супер-языка» того или иного языка из числа исторически сложившихся, значимость которого якобы полностью обесценивает значимость всех прочих, жизненно несостоятельны и просто вздорны, поскольку для действенности «магии живого слова» — осуществления виброакустического воздействия (включая переизлучение в других частотных диапазонах) — объективно необходимы переизлучатели, а часть переизлучателей несёт в себе сам человек — единственный и неповторимый. Последнее обстоятельство означает:

Для того, чтобы переизлучение свершилось, необходимо, чтобы не только имелось целеуказание в отношении объекта или субъекта, на который предстоит воздействовать вольно (или невольно в алгоритмике безсознательного поведения), но и структуры переизлучателей[49]:

· были достаточно развиты, чтобы быть пригодными к действию в сложившихся условиях (иными словами объект предполагаемого воздействия должен находиться в пределах их досягаемости);

· были активны в соответствующий период времени, для чего необходимы:

Ø накачка их соответствующими видами материи и энергии[50];

Ø информационно-алгоритмическое обеспечение их функци­о­нирования должно быть не только доступно, но и должно быть «загружено» в систему[51];

Ø субъект должен пребывать при определённом — соответствующем целям и средствам их достижения — типе строя психики.

Вследствие названных обстоятельств:

«Волшебные слова» и «магические языки», владение их словарём и грамматикой представляют собой далеко не всё, что необходимо для их употребления в целях воздействия на течение событий.

Субъективная обусловленность эффективности каждого из языков в качестве средства виброакустического воздействия на течение событий не является однозначным результатом освоения их словаря и грамматики. Это является след­ствием того, что эффективный каскад необходимых переизлучателей может быть набран из разных элементов, организованных на разных материальных носителях (как вещественных, так и полевых), по-разно­му настроенных. Соответственно субъективная способность воздействовать на течение событий оказывается во многом независимой от того или иного определённого языка[52].

Все эти обстоятельства делают во многом ущербным или безпредметным рассмотрение некоторых вопросов языкознания в отрыве от обладающих личностной спецификой нравственности и организации психики носителей языка. С другой стороны и ответы на многие вопросы психологии в каждом конкретном случае могут быть обусловлены языком (языками), которым пользуется рассматриваемый субъект, и его личностной культурой речи[53].

Но «магия слова» — только одна из функций языка. Однако она неразрывно связана с другими функциями языка в жизни общества и каждого человека. И в зависимости от того, как люди употребляют язык в этих функциях (т.е. вне «магии слова» непосредственно), — язык в его историческом развитии изменяется так, что объективные возможности виброакустического (включая переизлучение) воз­действия с его помощью на течение событий в Жизни либо нарастают, либо утрачиваются.