История становления социальной интеграции умственно отсталых людей в России

Длительная история становления социальной помощи в России берет на­чало от возникновения специальных учреждений — богаделен. По определе­нию энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, богадельня (от слова «бога дела», то есть для бога) — заведение для призрения лиц, почему бы то ни

было не способных к труду, как-то: престарелых, немощных, увечных и выздо­равливающих (но не временно больных и умопомешанных, для которых суще­ствовали специальные учреждения).

Содержание призреваемых полагали осуществлять за счет частной милос­тыни. Заботы правительства о надлежащей организации богаделен были до конца XVIII в. весьма слабы. Значительная перемена в этом деле должна была произойти вследствие Указа 1682 г. царя Федора Алексеевича об устройстве в Москве «двух шпитален по новым европейским обычаям, одной в Знаменском монастыре в Китай-городе, а другой за Никитскими воротами на Гранатном дворе», чтобы «впредь по улицам бродящих и лежащих нищих не было». За этим проектом следует законодательство Петра I, который, преследуя нищенство и воспрещая частную благотворительность, повелел в 1712 г. завести по всем гу­берниям богадельни для престарелых и увечных, не способных к работе. Для содержания престарелых, раненых и увечных военных чинов он давал указа­ние выделять хлебное и денежное жалованье. На построенные при церквях богадельни для нищенствующих больных повелено было обращать свечные сборы. Всего за период правления Петра I в законодательных документах того времени появилось свыше 20 актов, непосредственно относящихся к благо­творительности и началу создания общегосударственной системы обществен­ного призрения. Перенимая опыт общественного устройства европейских стран, русский царь намеревался отделить «богоугодные» заведения от церков­ных властей. Нововводимые органы городского самоуправления — магистра­ты должны были заниматься устройством жизни всех слоев населения. Осуще­ствлению этих планов помешала смерть императора.

При преемниках Петра I «богоугодные» заведения пребывали в жалком со­стоянии, функционируя лишь при некоторых церквях. Только при Екатерине II появилось «Положение о Приказе общественного призрения и его должнос­тях». В связи с этим царевна Наталья Алексеевна учредила в 1713 г. Петербург­ские централизованные богадельни, что позволило улучшить медицинскую помощь и условия проживания для какой-то части обездоленных граждан сто­лицы России.

В XIX в. было проведено систематическое и правильное разделение благо­творительных заведений соответственно преследуемым ими различным целям на дома приюта для престарелых и немощных.

Первый приют для детей сирот и безнадзорных был открыт в 1707 г. в Ниж­нем Новгороде митрополитом Иовом. До 1860 г. такие заведения действовали самостоятельно, хотя формально находились в ведении «Ведомства учрежде­ний императрицы Марии Федоровны», образованного в России в 1706 г. ука­зом Петра I. Ему подчинялись, кроме сиротских домов, институты благород-ныхдевиц, учреждения для глухих и слепых, богадельни и некоторые больницы.

В период Отечественной войны 1812-1814 гг. возросший поток раненых и увечных воинов, направляемых в богадельни, привел к необходимости резко­го увеличения числа призреваемых. Именно в эти годы при многих богадель­нях были организованы работные дома и дома для малолетних бродяг.

С 1829 г. этими заведениями ведали городские и губернские Управления общественного призрения. В 1885 г. они перешли в подчинение общественных

управлений. В эти годы, помимо богаделен, вошли в жизнь российских граж­дан инвалидные, вдовьи дома и различного рода приюты.

Конец XIX — начало XX в. вошли в историю России движением Открытого Общественного Призрения, уникального по своей гуманной сути, продуман­ности сети учреждений по воспитанию и обучению убогих детей и подрост­ков, в том числе и глубоко умственно отсталых. Само слово «убогий» пони­малось, как «у Бога», а «призреть» означало приглядеть за ним, помочь ему. В приютах «дурачка» обучали грамоте и ремеслу, а в 21 год определяли в са­мую «благопристойную семью в деревне, платили за содержание врача и жан­дарма — приставляли по одному на три деревни, чтоб здоров был «дурачок» и не обижен. Так и жил он на Руси, будучи миротворцем, отмаливая людские грехи, никого не раздражая видом своим, переизбытком доверчивости и тру­долюбия.

Помогала «убогим» людям и жена последнего императора России княгиня Ольга Апраксина, которая стояла во главе Попечительского Совета. Член это­го Совета единовременно вносил 3000 золотых рублей, для того чтобы пожиз­ненно числиться в нем. В российских приютах учителя и воспитатели не заме­чали ущербности своих воспитанников и относились к ним как к равным.

Недостатки в жизни богоугодных заведений особенно сказались в период 1914-1917 гг., вследствие притока инвалидов с фронтов империалистической войны. С образованием 13 января 1918 г. губернских отделов социального обес­печения, принявших функции руководства учреждениями бывших обществен­ных управлений, богадельни перешли в их подчинение. 30 апреля 1918 г. был организован Народный Комиссариат социального обеспечения Российской Федерации, возглавляемый Александрой Коллонтай. В 1930-х гг. большинство стационарных учреждений социального обеспечения имело название «Дома инвалидов», что вполне соответствовало их назначению. С этого же времени отмечен рост материально-технического обеспечения учреждений, числа вра­чей и обслуживающего персонала. Тогда же впервые разработано «Положение о работе медперсонала» и стали создаваться Советы для руководства лечебной и научной работой.

В трудные годы Великой Отечественной войны в дома инвалидов резко уве­личилось число поступающих на постоянное проживание. Вначале это были в основном старики, родственников которых призывали в действующую армию или эвакуировали с предприятиями. Затем стали поступать военнослужащие, раненые и мирные жители — как взрослые, так и дети, ставшие инвалидами вследствие военных действий.

В послевоенное время учреждения социального обеспечения носили наи­менование больниц (интернатов) для хронически больных. Это связано с про­ведением в них квалифицированного лечения (в основном хирургического) для инвалидов с опорно-двигательными нарушениями. В 1960-х гг. Министерство социального обеспечения приняло решение об упорядочении названий учреж­дений и их подразделении на детские, психоневрологические интернаты и ин­тернаты для престарелых и инвалидов, что сохраняется до настоящего време­ни. Совершенствование методов обслуживания престарелых и инвалидов в последние годы привело к специализации некоторых учреждений на интерна-

ты для молодых инвалидов, особых категорий населения (отделения милосер­дия) и различные пансионаты.

Представленная история становления отечественной благотворительности не может быть рассмотрена без основного компонента и элемента быта — за­нятости проживающих.

Традиционный уклад жизни в русских семьях был приспособлен не для ухо­да за немощными членами, а для использования их в посильном домашнем труде. Наиболее часто это была крестьянская работа, присмотр за скотиной, детьми. Первый серьезный опыт трудовой терапии был накоплен петербургс­кой мешанкой Екатериной Константиновной Грачевой (1866—1934). Характер труда, к которому она привлекала воспитанников приюта, был разнообразным. Это была работа по дому, во дворе, в огороде. Менее отсталые в умственном отношении работали в мастерских. Мальчики были заняты в щеточной, пере­плетной, столярной и сапожной, а девочки — в швейной мастерской. Вначале работали по 1—2 часа вдень, а затем продолжительность ежедневной занятос­ти в мастерских доходила до шести, семи часов с перерывами. Е. К. Грачева стремилась к тому, чтобы детский труд был как можно более производитель­ным, с реальными результатами. Продукцию детей неоднократно экспониро­вали на выставках ко всеобщему изумлению горожан. В 1904 г. работы воспи­танников приюта были отмечены почетными дипломами на международной выставке в Париже.

В 1908 г. в арендуемых Всеволодом Петровичем Кащенко (1870-1943) двух корпусах в Москве была открыта школа-санаторий для аномальных детей. Ос­новным методом, обеспечивающим активность таких воспитанников в про­цессе усвоения знаний, развития способностей, коррекции личности, считали занятия ручным трудом. Большую требовательность к детям сочетали с дове­рием к ним. Это выражалось в назначении больных ответственными за биб­лиотеку, музей, мастерские и т. д. В 1909 г. Всеволод Петрович выступил с док­ладом на XII съезде естествоиспытателей и врачей на тему «Об устройстве лечебно-педагогических заведений для умственно и морально отсталых детей». По докладу была принята резолюция о необходимости создания специальных учреждений для детей с интеллектуальными нарушениями.

С 1924 г. повсеместно в стационарных учреждениях социального обеспече­ния стали открываться лечебно-производственные мастерские. В настоящее время они существуют практически во всех домах-интернатах. На начальных этапах привыкания к условиям проживания большое значение имеет так на­зываемая терапия занятости. Это косвенная психотерапия, ориентированная на интересы престарелых или инвалидов. Задачи такой работы — уменьшение разобщенности проживающих, их занятость, тренировка элементов двигатель­ной активности, восстановление способности к спонтанным коммуникациям. Терапия занятостью включает кружковую работу и индивидуальные занятия с проживающими в сфере их личных интересов. Это музыка, танцы, изобрази­тельное искусство, литература, кройка и шитье, вязание, художественные по­делки и т. д. Лицам с двигательными нарушениями рекомендуют изготовление различных по сложности и выполнению поделок из пластилина, бумаги, при­родных материалов. Возможны также групповые игры: спокойные, сидячие,

направленные на тренировку памяти, внимания, координации движений. Это лото, домино, викторины. Непременным условием является разговорный, ком­муникационный характер общения.

В настоящее время обучение и воспитание детей-инвалидов и детей с про­блемами в развитии осуществляется в специальных (коррекционных) учреж­дениях, в специальных группах, классах общеобразовательных школ или в виде надомного обучения.

До конца 1960-х гг. в нашей стране обучение и воспитание детей с глубоким нарушением интеллекта осуществлялось в учреждениях социального обеспе­чения (детские дома-интернаты) и системы просвещения (специальные клас­сы для детей с тяжелой умственной отсталостью во вспомогательных школах). В детских домах-интернатах основное внимание было направлено на выработку элементарных навыков в однообразных видах труда, недостаточно решались вопросы учебно-воспитательной работы и социальной адаптации выпускни­ков. В классах для детей с тяжелой умственной отсталостью во вспомогатель­ной школе все внимание учителя было направлено на задачу обучения таких детей минимуму общеобразовательных знаний — чтению, письму, счету — и не­дооценивалось трудовое обучение и социальная адаптация этих детей. Основ­ной задачей специального класса являлось выявление детей, способных к обу­чению в обычных классах вспомогательной школы, и подготовка их к этому. Соответственно этим целям был построен и учебный план таких классов: на русский язык отводилось 14 часов в неделю, на арифметику — 6 часов, на физ­культуру и ритмику — всего 2 часа, ручной труд, лепку, рисование, пение — по 1 часу. Минимальное внимание, которое уделялось развитию моторики, руч­ного труда, навыкам самообслуживания, бытовой ориентировке, трудовому воспитанию, и резкий крен в сторону обучения их чтению, письму и счету при­водили в конечном итоге к слабой эффективности обучения и неприспособ­ленности этих детей к самостоятельной жизни.

Малая эффективность обучения в специальных классах вспомогательных школ привела к их закрытию, и фактически до 1990-х гг. для умеренно и тяже­ло отсталых детей, составляющих около 15% от всех случаев умственной от­сталости, практически единственными учреждениями, где осуществлялся ком­плекс мероприятий по их обучению и воспитанию, являлись дома-интернаты системы социальной защиты.

Таким образом, проблема социальной интеграции детей с умеренной и тя­желой умственной отсталостью имеет длительную историю. По мере гумани­зации общества эта проблема становится все более актуальной. В настоящее время коренным образом изменилась система специального образования и начинает меняться отношение общества к таким детям. В этих условиях появ­ляются новые возможности для социальной адаптации детей с глубоким нару­шением интеллекта, и об этом будет сказано ниже.