Взаимоотношение актера с современной жизнью

Тело актера как инструмент

Я использую это самое тело для всего в моей повседневной жизни, я использую мой голос для всего, для ссоры, для любви, для выражения моего равнодушия. Это странно осознавать, что мне нечего показать публике, кроме меня самого. Я нашел трудным найти оправдание для использования наиболее употребляемой неправильно вещи в моей жизни - моего тела, как нечто такое, что я должен показывать каждый вечер как что-то новое, интересное, привлекательное. Мое собственное тело, мои собственные эмоции, мой собственный голос - у меня нет ничего кроме самого себя...

Тогда я понял, что если это так, что актер не имеет музыкального инструмента или кисти, или краски, тогда он должен, иметь специальную технику, которую он должен найти в себе самом. Если мы найдем такую технику или, по крайней мере. Подход к этому скрытому, мистическому, сидящему в нас, тогда, возможно, мы достигнем того главного, где мы можем надеяться овладеть техникой.

После многолетних поисков этой техники я понял, что все, в чем мы нуждаемся для развития этой техники, находится уже в нас, если мы рождены актерами. Это означает, что мы только должны найти какие стороны нашей собственной природы должны быть подчеркнуты, более проявлены и в этом будет техника в целом. Потому что в то время, когда мы играем, хорошо или плохо, мы используем нашу собственную природу, но очень хаотичным путем, в котором одна часть нашей природы мешает другой, а третья вмешивается между ними, и что-нибудь еще падает на нас и т.д. Но там есть элементы. Дело в том как расчленить нашу собственную природу - найти что есть «а», «б», «в» и «г», и затем, когда «а» будет хорошо обозначено и «б» твердо определено, мы можем разрешат этим-буквам соединяться интуитивно и образовывать слова, которые будут означать ничто и не будут так хаотичны.

Я нашел три вещи - когда я говорю «нашел», имею в виду, что был внимателен к некоторым определенным моментам и они стали очевидными; я ничего не изобрел

три сферы, в первую очередь, отличны: 1. Наши тела; 2.Наши голоса; 3. Наши эмоции. Во-первых, я подумал, что мы должны держать каждую из них отдельно друг от друга и пытаться развивать их как бы в разных комнатах. Но я обнаружил, что когда мы начали развивать тело, например, мы нашли очень интересную вещь. Пытаясь сделать упражнения только с нашими телами совершенно физическим способом, мы постепенно обнаружили себя «в другой комнате, где находятся наши эмоции». Так что наше тело становится позже ничем иным как наша физиология, объединенная в нашем теле - руки, пальцы, глаза и т.д.

Физиология актера

Таким образом, тело становится частью нашей физиологии, что является очень интересным опытом и очень удивительным. Вдруг мы чувствуем, что то самое тело, которое мы используем для ходьбы туда и сюда целый день, это тело становится другим, когда мы находимся на сцене, потому что там оно становится, как это было, сжато говоря, кристаллизованной физиологией. Если у меня есть нечто внутри меня, это становится моей рукой, моей кистью руки, моей щекой, моим глазом и т.д.

Когда мы входим в другую комнату, где находится чистая физиология - с телом ничего не происходит - только мысли, чувства, желание, воля, импульс и т.д., и мы пытаемся развить их как чисто физиологические вещи. Вдруг мы открываем, что это также наше тело. Если я несчастлив, это мое тело, мое лицо, мои руки, каждая часть меня становятся несчастными, если я достаточно натренировал свое тело, но это возможно только, если моя физиология развивалась отдельно сначала.

Интеллект

Когда они, тело и физиология, находят друг друга где-то в подсознании нашей творческой души, и, когда они встречаются, мы обнаруживаем следующее: все, что мы должны делать на сцене - это постепенно найти, что, когда развитая физиология и развитое тело встречаются и соединяются в нашей подсознательной жизни, тогда мы должны исключить один нарушающий элемент в нашей профессии. Это - наш сухой интеллект, который пытается мешать нашим эмоциям, нашему телу, нашему умению. Интеллект в виде сухой мысли. Возможно, вы поможете мне найти правильный термин. Только при помощи интеллекта мы обозначаем холодный сухой аналитический подход к вещам, который не может быть доступен таким путем. Это именно та трудность, которую мы должны исключить.

Мы должны доверять тренингу наших тел с одной стороны, и тренингу наших эмоций, с другой, и исключению интеллекта на время бытия. Это не значит, что кто-то должен стать глупцом, но доверять своим эмоциям, своему телу и не доверять этому чистому холодному рассудку, этому «убийце», сидящему в нашей голове. Позже он станет очень полезным, когда увидит, потому что он во власти актера.

Я могу стать веселым и смеющимся, или печальным и задумчивым, как я захочу, потому что я тренирую сам себя.

Таким образом, интеллект становится очень полезным, потому что он делает для меня ясным все в моей профессии - начиная с написания пьесы и до постановки на сцене. Каждая деталь становится полной значения, полной чувства, потому что интеллект знает, что не можем делать что-либо кроме обслуживания меня. Но, начиная подготовку с соглашения с интеллектом, подлизываясь к нему, подчиняясь ему, тогда мы можем потеряться. Когда интеллекту разрешается стать хозяином, он становится глупцом, вредным глупцом и беспощадным. Все, что интеллект может делать ясно, он делает неясным, если он знает «только я хозяин». Тогда мы погибнем.

Взаимоотношение актера с современной жизнью

Вся жизнь, которой мы обладаем сейчас, может быть использована для сбора некоторых вещей и хранения их в наших душах, если мы хотим быть актерами, кто склонен идти этим путем..Например, говоря себе, там война. Конечно, мы не можем представить где-то там, или что мы стали безумны. Этот недостаток воображения позволяет нам продолжать жить - но в определенном пространстве мы можем, мы обязаны вообразить войну там. Мы обязаны, к примеру, с нашими мечтами. Мы просыпаемся утром и знаем, что мечтали, но мы не думаем об этом больше. Но иногда мы. должны сделать усилие вспомнить после пробуждения наши мечты - почему мы смеялись или плакали, были счастливы или печальны и т.д. Или я должен вообразить физиологию Гитлера, например, хотя это и очень неприятно. Проникать в этого человека - самый невообразимый способ в мире, потому что он не знает, что он делает, поэтому у него нет воображения - только желание, и ничего более. Но мы должны гонять, что он из себя представляет, или нам нечего делать на сцене. Точно также мы должны понять Франциска Азизского, как мы можем. Мы не сойдем с ума, если будем делать сознательно, понашему собственному желанию. Мы останемся абсолютно здравомыслящими, но если мы откажемся проникать этими способами, они проникнут в нас и мы сойдем с ума.

Этот момент наступит, но лучше, если мы делаем это -'сами- иобогащаем актерскую душу. Далее, если вы обнаружили легкое понимание Францисска Азизского: Гитлера и всего, что лежит между ними, тогда может случиться, что мы появимся перед публикой на сцене, и вдруг мы сможем показать такие вещи, иметь такое лучеиспускание, что Франциск Азизский будет играть там, а также Гитлер, но они будут использованы нами и служить нам, потому что мы поняли и усвоили их.

Театр будущего

Есть способы, которым я верю, и которые мы, современные актеры, должны использовать, чтобы выйти из состояния вырождения; сознательно впитывать в себя и разрешить жить им в нас и мучить нас - мы должны терпеть, если мы только счастливы, нам нечего сказать.

Мы поймем многое. Прежде всего, что все областиМетода являются ключами, которые открывают нашу собственную природу, все закрытые двери, за которыми мы найдем Гитлера, которым мы руководим и управляем, и Францизска Азиского, который вдохновляет нас. Все черное, которым мы обладаем, все светлое, которого мы достигли, и теперь мы можем смешивать цвета и они смешаются сами в нас. В итоге мы действительно получим удовольствие от нашей профессии, потому что у нac есть видение будущего театра. В нашей собственной воле наша собственная актерская творческая природа, и как актеры и художники мы имеем больше, чем частные лица, к частные лица мы знаем очень мало, но это «мало», так велико, что решают всю нашу жизнь за нас. Это вторая область. Мы сделаем все эти области более конкретными, рассматривая каждую в методе отдельно.

Спектакль

Мы не сделаем большой ошибки, если сравним спектакль, как независимое

существо с индивидуальным человеческим существом.

 

Голос актера

Итак, первый проект, который я хочу донести до вас - анатоминизировать тело, эмоции и голос, и ничего не делая с интеллектом. Тело становиться душой, а душа телом, а интеллекту разрешено прийти и обслуживать.

Голос - специальный предмет, и очень интересный. Я не могу говорить здесь о голосе, потому что это не моя специальная область, но метод, используемый нами в нашей школе, метод д-ра Рудольфа Штейнера, очень интересный и глубокий, а также результаты не очевидны немедленно, и это очень хорошо. Когда появляется результат, он такого рода, что наш голос становится музыкальным инструментом для выражения и передачи наиболее неуловимых тонких физиологических вещей. Согласно этому методу техника использования нашего голоса такого рода, что мы можем голос как в высокие, так и в низкие тона через расстояние, которое кажется иногда невозможным.

Начала театра

Вторая точка есть, снова говоря только в общем, то, что мы, профессионалы, очень часто забываем одну вещь. Мы забываем, что все, что начинается, должно иметь свой конец, точно как с растением. Семя посажено в землю, происходит долгий процесс роста, и другое семя есть результат этого, и уходит в землю снова и т.д. и т.д. Точно так и с театром. Однажды род человеческий обнаружил необходимость выразить и пережить для самого себя некие вещи, что он назвал «театром». Вы, конечно, знаете истоки театра и как они глубоки. После этого глубокого познания, которое человечество получило, главным образом, реже глазного, много тысяч лет назад, процесс использования театра вырождался все более и более и пришел к наиболее низкому уровню. Но начало было очень высоким, а конец будет еще выше.

Тем не менее, в театре многое можно сделать. Многие вещи должны быть открыты заново, поэтому начало станет концом. К я думаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы театр стал более величественным, более сложным, таким, каким он был, потому что это поможет нашей общечеловеческой культуре более чем что-либо еще. Все моральные проповеди - ничто в сравнении с театром, даже если кто-то видит, что это будет началом конца. И даже если у кого-то есть мужество сказать, что мы находимся в стадии вырождения.

Вырождение театра

Что было в начале, и что должно быть в конце, и что есть вырождение? В начале, как вы знаете, театр был средством достижения определенных импульсов откуда-нибудь еще для обогащения познания. Конец заключается в обогащении (насыщении) окружающей жизни посредством отдачи всех познаний, которые человеческое бытие накапливает все больше и больше и становится так богато и полно драгоценными идеями, эмоциями и волевыми импульсами и возвращает их через театр. Момент вырождения - маленький сухой эгоцентризм - я есть очень маленькое нечто, и я показываю на сцене, как я люблю, как я ненавижу - я, я, я... Это есть вырождение, сжатое и закрытое «я есть», знак того, что театр выродился, и вместо получения и передачи, некто самоудовлетворяется на сцене наиболее эгоистическим и себялюбивым способом.

волевые импульсы. Три разные области, которые могут быть разделены одна от другой: 1.Идеи; 2. Чувства; 3. Импульсы.

То же самое правдиво и для спектакля. Я не имею в виду написанную пьесу, потому что это только партитура, только символ и обозначение того, что мы должны дополнить, но это еще не спектакль. Я не имею в виду спектакль на сцене, где все живет, движется и существует.

Атмосфера

Спектакль есть независимое существо, у которого есть идея «что», которая намеревается быть показанной. Все, что мы имеем на сцене, является «что» означает мир идей на сцене. Тогда мы имеем в спектакле область чувств, биения сердца, так сказать, и которые мы называем «атмосферой» спектакля. Это не есть чувства того или иного актера, это чувство принадлежащее самому спектаклю, только ему и никому более.

Разрешите привести несколько примеров для иллюстрации того, что я подразумеваю под этой «атмосферой», которая не присуща кому-либо, но существует. Давайте представим дорожное происшествие - вокруг места катастрофы существует определенная атмосфера. Когда вы вступаете на сцену, где все бегают, двигаются или стоят неподвижно, прежде всего, вы почувствуете атмосферу, до того как поймете, что происходит. Кому принадлежит это «сердцебиение»? Никому. У полисмена совершенно другие чувства, но не он создал атмосферу. У жертвы другие чувства, но это еще не атмосфера катастрофы. Мы наблюдаем с чувством несчастья, но наше настроение также другое. К кому относится эта атмосфера? Ни к кому. Вы не сможете найти лицо, которое создало эту атмосферу катастрофы, а, однако, она есть.

Это очень странно, и физиологи не могут объяснить это. Они пытаются изобразить при помощи сухого разума - откуда появляется эта атмосфера и кому она относится - это нельзя объяснить, но это есть, существует. Давайте возьмем другой пример - вы входите в старый замок. В каком-либо настроении не были бы, вы немедленно почувствуете атмосферу замка. Кто создал эту атмосферу? Никого там нет. Стены, двери, окна? Это есть, и вы даже чувствуете, точно также, когда окунулись в мучительную атмосферу катастрофы на улице, и первым была маленькая борьба между вашим настроением, чувствами и атмосферой, и как вы отталкивали ее от себя, так и уступали ей. Как она сильнее вас, так и вы сильнее ее. Каждый спектакль должен иметь атмосферу, не относящуюся к кому-либо, но только к самому спектаклю. Каждая сцена в спектакле должна иметь свою собственную атмосферу- я говорю должна, потому что это не всегда есть. Почему? Потому что интеллект, о котором мы говорили, этот сухой холодный рассудок- враг не только наших личных чувств, но также атмосфер в спектакле и атмосферы в спектакле в целом, потому что рассудок не может терпеть чувства. Известно, что как только мы позволяем нашему сердцу или области чувств остаться одними, рассудок немедленно чувствует, что нужно думать иначе. Все его знание и уверенность ничего не значат в момент, когда позволяем нашему сердцу производить свои ценности.

Чувства

В нашей сегодняшней культуре, не только в Америке, но и во всем мире, и до войны, существует настоящая болезнь, мы закрылись и закрыли наши сердца до такой степени, что мы не можем не только создавать атмосферу на сцене, но мы стыдимся показывать наши чувства друг другу, зная, что в наших головах инстинктивно сидит дьявол, который осмеет все наши чувства, если мы осмелимся показать их.

Если это так, то, конечно, мы не можем создавать какую-либо атмосферу на сцене, и мы вынуждены показывать только имитацию нашего собственного личного чувства «я есть», а «я есть» - неинтересная личность - мои личные чувства ничего не значат, когда показаны со сцены. Это должно быть нечто более, чем «я есть». Атмосфера дает нам воздух, пространство вокруг нас. Она убеждает наши более глубокие чувства и эмоции, наши мечты, нашего Гитлера. Без атмосферы мы заточены на сцене.

Есть определенные способы, которыми можно создать атмосферу на сцене и позвольте мне рассказать вам об этом.

Атмосфера, «душа» спектакля, область чувств есть то, в чем более всего нуждается наше время. В душе мы не свободны, потому что мы боимся собственных сердец и сердец наших братьев актеров. Прежде всего, мы должны научиться, научить самих себя как актеров исследовать в нашей обыденной жизни атмосферы, окружающие нac везде. Это должно быть сделано весьма сознательно. Вы можете входить в разные комнаты, по разным улицам, зданиям и т.д. и рассказывать себе какая атмосфера там. Очень скоро вы увидите, что везде есть атмосферы - сильнее выраженные, сильные атмосферы. Эта первая попытка понять, впитать атмосферу будет первым шагом к возможности создания ее на сцене. К примеру, атмосфера этой комнаты, в которой мы сейчас сидим, очень сильная и очевидная. Если мы обратим внимание на это, мы. поймем, что она есть уже и нам не нужно создавать ее индивидуально.

Второй шаг может быть следующим. При читке пьесы, например, можно попытаться найти, какая атмосфера будет наиболее выразительной для этой сцены, этого момента, для этой части сцены. Можно делать это приятное упражнение, когда мы читаем пьесы. Например, возьмите «Отелло». Если вы р0учены и почувствовали атмосферу, вы обнаружите, что у трагедии «Отелло» есть атмосфера, которую вы никогда не спутаете ни с какой другой трагедией Шекспира. У «Двенадцатой ночи» своя определенная атмосфера, и так с любой современной пьесой. Во всем мире нет ничего без атмосферы, за исключением нашего сухого, холодного рассудка, ничего не знающего об атмосфере и борющегося с ним.

Третий путь в возможности организовать атмосферу есть вообразить атмосферу, которую хотим создать на сцене, вообразить ее объективно как существующую действительно вокруг нас. Но еще не в нас. Мы можем представить, что эта комната заполнена дымом, голубым дымом, серым дымом или ароматом. Это легко представить. Или мы можем вообразить, что воздух наполнен горем. Это также легко сделать, как представить ее, полной дыма. Было бы ошибкой попытаться почувствовать, что вы должны скорбить. Нет, горе везде вокруг вас, а вы пока свободны от него.

Если мы представим, что воздух полон горя, тогда можем делать все, что хотите, в нем. Мы можем двигаться, говорить, просидеть, но мы должны попытаться быть в согласии с воображаемой атмосферой. Это также очень легко. Трудно только тогда, если мы попытаемся заставить себя чувствовать горе. Это неправильно.

Ceйчac попытайтесь вообразить, как вы должны двигаться в соответствии с существованием в гармонии с этой воображаемой атмосферой. Если вы тренировали ваше тело при помощи других упражнений, вы сможете двигаться в согласии атмосферы горя. И как только вы начнете делать эти простые движения, появится внутри вас нечто, похожее на жизнь, которую можно назвать «я сожалею». Без всякой причины. В нашем искусстве не должно быть причин. Как только появятся причины, мы ничего не сможем сделать с ними, а это не искусство. Актер должен быть способен заплакать без всякой причины, просто потому, что он- актер. Если он не может заплакать немедленно, в таком случае он должен покинуть сцену. Если он должен снова вспомнить смерть своего отца, бедного старика и т.д. и т.д., тогда он не актер.

если я могу рассердиться без всякой причины, я - актер, но если я должен подумать о Гитлере, которого я ненавижу, перед тем как рассердиться, я - не актер. Все должно быть в моем подсознаний, потому что все совершенствуется.

Как только мы вообразим атмосферу и вообразим ее в пространстве вокруг нас, и
затем будем двигаться в ней в согласии, тогда наши чувства возникнут и мы сможем
играть с удовольствием. Следующим шагом будет возвращение лучеиспускания этой
:атмосферы. Мы должны усилить это, потому что, если мы получаем что-то от
определенного вдохновения, ничего не делая для этого, только возвращая его -
воображая его. Атмосфера имеет возможность быть усиленной до огромнейшей
величины., если мы способны вернуть ее.

Здесь очень неуловимый момент. Мы можем эгоистически получать удовольствие от атмосферы, и держать ее для себя, но она немедленно умрет. Тогда как, чем больше мы отдадим ей, тем больше она усилится. Но так как все актеры во всех странах в определенном пространстве эгоцентристы, они боятся публики. Они зависимы от мнения публики, и их эгоцентрический зажим и боязнь перед зрителями так велик что немогут отражать что-либо, а все усилия - только «выталкивание» наших слов, наших лиц, наших избитых штампов, потому что мы боимся зрителей. Вместо того, чтобы пригласить публику сотрудничать с нами, что потом стало бы нашим «спектаклем», Работая вместе, потому что там есть атмосфера. Значение атмосферы в наше время, возможно, более важно, чем что-либо еще, потому что я думаю, что театр есть, и будет одним из самых важных культурных средств человечества в настоящем. Потому что атмосфера, точно также открывает наши сердца, если мы представляем ее вокруг нас, как и сердца каждого из зрителей. И если мы, через нашу профессию, способны открыть сердца наших товарищей, мы создадим чудо. Потому что то, в чем мы так нуждаемся- есть чувства в нашей жизни, и если мы хотим служить нашему настоящему времени, это не означает, что мы должны брать обязательно современную пьесу, о современном времени, только что написанную. Мы можем взять пьесу, написанную сотни лет назад, если можем средствами этой пьесы побудить человека к вещам, которые сидят глубоко в нем - вещам, которые мы держим так закрыто и подавленными, что не можем понять того, что происходит вокруг нас, что происходит, каков будет конец Гитлера, мы не можем понять ничего, потому что не чувствуем того. Но мы должны понять. Когда сердце обнажено, а разум становится слугой, мы сразу видим, что такое Гитлер, что он уже принес, чего мы уже не можем избегнуть, чего можно избежать- все эти социальные, культурные проблемы могут быть решены средствами нашей прекрасной, непостижимой, великой профессии, театра. И атмосфера есть способы, которыми мы можем говорить со зрителями о том, без слов, чтобы говорить, слушать.

Много лет назад я попытался провести следующий эксперимент, когда играл роль Гамлета. Я пытался играть роль Гамлета не так как хотел, а как зрители хотели как мне играть. Это было очень интересно, потому что каждый вечер я получал разные предложения и вопросы, так сказать от публики. Если она была с улицы, то я получал одно. Если это была группа преподавателей, я получал совершенно иное большое количество вопросов и они требовали разных ответов. И так далее. Итак, я абсолютно позитивен к тому что если есть атмосфера, зрители расскажут нам так много и мы расскажем им так много, в чем они действительно так нуждаются и в чем мы действительно так нуждаемся и нуждается наше время- только при помощи атмосферы. И здесь снова очень интересная вещь. В нынешнем театре мы очень много полагаемся на значение слова и мы произносим со сцены объем, значение «что», и поэтому не нуждаемся в какой- либо атмосфере, потому что можем сказать «что» без всякой атмосферы. Когда появляется атмосфера, допустим, атмосфера любви, вы вскоре забудете смысл и скажете больше. Наш язык, наши слова станут так полны смысла, которые гораздо более, чем «содержание». А если вы говорите слова любви в

атмосфере ненависти, например, это очень интересная комбинация, противоречие вещей, делающее это интересным. Сверхчеловеческое, низкое человеческое, все, но голая вещь сама по себе.

Поэтому, атмосфера - наилучший режиссер. Никакой режиссер не может предложить ничего такого, что может атмосфера, и, если она есть, а актеры проникнуты определенными, ясными атмосферами и действительно создают их, вы найдете, что сегодня вечером вы играете совсем не так, как вы играли вчера- это будет трудно, потому что атмосфера- жизнь, а жизнь не бывает одинаковой. На сцене мы найдем такое множество вещей в себе, если мы вдохновимся атмосферой, созданной нами самими.

Сейчас разрешите мне закончить сравнение спектакля, как независимого существа, с человеческим существом. Спектакль есть идея, «что», область чувств, атмосфера, желание. Все, что мы видим на сцене своими глазами, все, что слышимо, принадлежит области желания, воли спектакля. Он движется, он есть, это постоянный процесс. Если мы определим эти три вещи, позже мы найдем, где и как применить определенные моменты метода.

Цель

Давайте возьмем пример из метода Станиславского- цель. Очень часто актеры пытаются ошибочно отнести цель к области желания, потому что цель- это то, что я собираюсь делать, играть, то, что я хочу. Нам нужно только двигаться к цели в душе и быть открытым внешне, потому что внутренне мы всегда подвижны. Находясь там, вы обнаружите, если поймете это, что двигаетесь внутренне. Я могу внешне двигаться руками, телом, глазами и могу также двигаться только внутренне, а это область цели.

Лучеиспускание

Конечно, мы можем взять другую область- лучеиспускание. Сознательно лучеиспускать- это то, что вы чувствуете, когда отдаете все возможное публике. Конечно, это должно делаться с очень большим волевым усилием, но вы можете лучеиспускать ваши чувства. Это область сердца. В этом разделении мысли, чувства и желание находятся разумными и сухими, это только кажется, потому что, когда вы чувствуете, что можете в действительности организовать конкретно эти три уровня, то можете погрузится в область идей или стать абсолютно полной областью чувств. Вы можете существовать в области сердца также как и в области воли. Когда вы чувствуете что конкретно и это не абстрактная идея, которая только кажется сиюминутной, когда она становится конкретной, тогда увидите, что все эти способы выражения, инструменты нашей профессии, и эта современная анатоминизированная воля ведет нас позже к гармоничной композиции вещей, благодаря которой мы сможем открыть в себе многое, что хотело бы быть разбуженным, но чего мы не допускали из-за хаоса. происходящего в нашей актерской природе во время подготовки к игре.

Развитие актерской природы

Наконец, последнее на сегодня. Мы займемся путем развития нашей собственной природы. Мы должны использовать определенное время и усилия для собственного тренинга, но после этого периода тренинга, могущего быть долгим, мы обнаружим, что это реальная, экономия времени. Иногда этот период тренинга кажется нам ошибочным в нашей профессии из-за потери времени, когда мы должны выпускать пьесы через четыре недели. Мы думаем, что если этот тренинг занимает годы, то есть что-то неверное в том. Это неправильно, когда мы думаем, что период тренинга - вечен. Нет. Он долог, но когда он завершен, это огромная экономия времени: когда вы можете смеяться, лакать, петь, быть счастливым сразу же- когда вы натренировали свое воображение так, что сможете увидеть «Отелло» сразу - это действительная экономия времени. Если мы не должны держать руки в карманах первые две недели, прежде чем преодолеем чувство смущения, мы поймем, что наши руки и кисти могут служить нам способами выражения. Если мы свободно двигаем руками из нашего центра, а не из суставов и они свободны, тогда мы можем говорить об экономии времени. Итак, это очень большая экономия времени, вместо того, чтобы проводить долгий период времени в тренинге, когда все есть, после долгого периода тренинга, тогда я не верю, что спектакль может быть сделан даже в две недели. Но не сейчас.

 

У рок второй

Вопросы и ответы (11 ноября 1941г.)

Атмосфера