Повесть о Карпе Сутулове и премудрой жене его»

Жил богатый купец Карп Сутулов с красавицей женой, которую звали Татиана. Супруги очень любили друг друга. У Карпа был друг, Афанасий Бердов. Собираясь ехать в Литовскуюземлю, Карп пришёл к другу и просил его помогать деньгами Татиане, которая оставалась одна управлять домом. Афанасий согласился. Карп обещал расплатиться с ним после приезда. Придя домой, он рассказал об этом разговоре Татиане, разрешил ей делать «частыя пиры на добрых жён», а потом занять денег у Афанасия.

После отъезда мужа Татиана воспользовалась его разрешением, давала пиры, на которые собиралось много женщин. Так прошло три года, и деньги у Татианы кончились, а муж всё не ехал. Тогда она пошла к Афанасию Бердову, напомнила о его обещании и попросила взаймы сто рублей. Афанасий согласился дать деньги на одном условии: «Ляг со мною на ночь». Бедная женщина смутилась и сказала, что ей нужно посоветоваться с духовным отцом.

Татиана рассказала духовнику о предложении, которое ей сделал Афанасий. Поп пообещал женщине двести рублей — на том же самом условии. Изумлённая Татиана пошла к архиепископу и поведала ему о словах Афанасия и священника. Архиепископ же ответил: «...Пребуди со мною единым, и аз дам тебе и триста рублёв».

Тогда Татиана велела архиепископу прийти к ней в третьем часу дня, священнику — в шестом, а Афанасию — в десятом часу.

Архиепископ пришёл и дал Татиане триста рублей. Хитрая женщина стала упрекать его: не подобает ему находиться с ней в том же платье, в котором он служит Богу. Архиепископ отвечал, что у него нет мирской одежды. Тогда Татиана надела на него женскую рубаху (под тем предлогом, что всю остальную одежду отдала в стирку).

В это время пришёл к её воротам поп и начал стучать. Татиана радостно воскликнула, что вернулся муж. Архиепископ растерялся, а находчивая женщина повелела ему спрятаться в сундуке.

Заперев первого гостя в сундуке, Татиана открыла дверь попу и взяла у него двести рублей. Беседуя с ним, она пыталась пробудить в нём совесть и страх Божий, но напрасно. Поп уже стоял в одной рубашке и без пояса, когда снова раздался стук в дверь. Татиана обрадовалась: муж приехал! Священник испугался, но женщина спрятала его в другом сундуке.

Впустив Афанасия, Татиана взяла у него сто рублей. Беседуя с ним, она тихонько велела служанке выйти за дверь и стучаться. Услышав стук и узнав от Татианы о приезде Карпа, Афанасий стал в ужасе бегать по горнице. Но Татиана указала ему на третий сундук...

Наутро мудрая женщина пошла к воеводе и попросила у него денег под заклад трёх сундуков с драгоценными платьями. Воевода соглашался дать денег и без заклада, но Татиана настаивала: она, дескать, боится, что у неё украдут эти сундуки, пусть уж лучше они постоят у воеводы... Когда сундуки были привезены, Татиана предложила воеводе взглянуть на добро, хранящееся в них. И перед ним предстали три посрамлённых гостя в нижних рубашках.

Воевода, посмеявшись, велел «пленникам» выйти из сундуков. Татиана рассказала ему свою историю: как перехитрила она трёх мужчин. Воевода похвалил её разум и целомудрие. Он взял с купца Афанасия Бердова пятьсот рублей, с попа — тысячу, а с архиепископа — полторы тысячи рублей. Воевода отпустил незадачливых соблазнителей домой, а деньги разделил пополам с женщиной.

Вскоре приехал Карп Сутулов, и Татиана всё ему рассказала. Он очень обрадовался премудрости своей жены.

Повесть о Шемякином суде

Жили два брата-крестьянина: один богатый, а другой — бедный. Много лет богатый давал бедному в долг, но тот оставался таким же бедным. Один раз пришёл бедняк просить у богатого лошадь, чтобы привезти дров. Тот с неохотою дал лошадь. Тогда бедный стал просить хомут. Но брат рассердился и хомута не дал.

Делать нечего — бедный привязал свои дровни к лошадиному хвосту. Когда же он вёз дрова домой, то забыл выставить подворотню, и лошадь, проезжая через ворота, оторвала себе хвост.

Привёл бедняк брату лошадь без хвоста. Но тот лошади не взял, а поехал в город к судье Шемяке бить челом на брата. Бедный пошёл за ним, зная, что его всё равно заставят явиться на суд.

Они дошли до одного села. Богатый остановился у своего знакомого — сельского попа. Бедный пришёл к тому же попу и лёг на полати. Богатый с попом сели есть, а бедняка не позвали. Тот смотрел с полатей, что они едят, свалился, упал на колыбель и задавил ребёнка. Поп тоже пошёл в город жаловаться на бедного.

Они проходили через мост. А внизу, по рву, один человек вёз в баню отца. Бедный, предвидя свою погибель, решил покончить с собой. Он бросился с моста, упал на старика и убил. Его поймали и привели к судье. Задумался бедняк, что же ему дать судье... Взял камень, завернул его в плат и стал перед судьёй.

Выслушав жалобу богатого брата, судья Шемяка велел бедному отвечать. Тот показал судье завёрнутый камень. Шемяка решил: пусть бедный не отдаёт богатому лошади до тех пор, пока у неё не вырастет новый хвост.

Затем принёс челобитную поп. А бедный опять показал камень. Судья решил: пусть поп отдаст бедному попадью до тех пор, пока тот не «добудет» нового ребёнка.

Потом стал жаловаться сын, у которого бедный задавил отца. Бедняк опять показал судье камень. Судья решил: пусть истец убьёт бедного тем же способом, то есть бросится на него с моста.

После суда начал богатый у бедного просить лошадь, но тот отказался отдать, сославшись на судейское решение. Богатый дал ему пять рублей, чтобы он лошадь и без хвоста отдал.

Тогда бедный стал по судейскому решению требовать у попа попадью. Поп дал ему десять рублей, только чтоб он не брал попадьи.

Бедный предложил третьему истцу выполнить решение судьи. Но тот, поразмыслив, не захотел бросаться на него с моста, а начал мириться и тоже дал бедному мзду.

А судья послал к ответчику своего человека, чтобы он спросил о трёх свёртках, которые бедняк показывал судье. Бедный вытащил камень. Шемякин слуга удивился и спросил, что это за камень. Ответчик объяснил, что если бы судья не по нему судил, то он бы его ушиб этим камнем.

Узнав о грозившей ему опасности, судья очень обрадовался, что судил именно так. И бедный, радуясь, пошёл домой.

Калязинская челобитная

В форме юмористической челобитной написан в последней четверти XVII в. «Список с челобитной Калягина монастыря», обличающий распутное, пьяное житьё монахов одного из монастырей Тверской епархии. Низшая монастырская братия Каляэинского монастыря бьёт челом архиепископу тверскому Симеону на своего архимандрита Гавриила за то, что он, забыв страх божий и монашеские обеты, досаждает монахам: научил он плутов-пономарей не вовремя в колокола звонить и в доски бить, и те плуты-пономари ни днём, ни ночью не дают монахам покоя.

В полночь монахов будят на церковную службу, а они в это время сидят вокруг ведра без порток, в одних свитках, и не поспевают за ночь «келейного правила» в девять ковшей справить, взвар с пивом в вёдра перелить. Не бережёт архимандрит монастырской казны, жжёт много ладану и свечей, и тем он всю церковь закоптил, а у монахов от копоти выело глаза и засаднило горло. По приказу архимандрита у монастырских ворот поставлен с плетью кривой Фалалей. Не пускает он монахов за ворота, «в слободы ходить не велит — скотья двора посмотреть, чтоб телят в стан загнать, кур в подпол посажать, коровницам благословенья подать».

Приехав в Калязинский монастырь, начал архимандрит «монастырский чин разорять, старых пьяных всех разогнал». Запустел бы совсем монастырь, если бы начальные московские люди не догадались прислать в него новых бражников, которых сыскали по другим монастырям и по кружалам. Наказывает архимандрит мо-аахов нещадно:

А в Колязине он, архимандрит, просторно живёт, я нашей братье в праздник и в будни на шеи больший чепи кладёт, да об нас же батоги приломал и шелепы прирвал, и тем а казне поруху учинил. а себе добытку мало получил.

Вздумали было монахи из пеньки вить длинные и толстые верёвки, волочить ими из погреба бочки с пивом и теми бочками у келий Двери заваливать, чтобы не пускать к себе «будильников», мешающих пить пиво. Но архимандрит распорядился из той пеньки так верёвки вить, чтобы они пригодились на плети, и теми плетьми приказал слугам бить монахов, а монахам в это время велел канон орать. Заставляет их архимандрит есть скудную пищу, а по их смыслу лучше бы в постные дни кормить их икрой, белой рыбицей, стерляжьей ухой, пирогами, блинами и другими вкусными яствами и поить мартовским пивом подельным.

Пробуют монахи уговорить архимандрита жить в мире и в согласии с монахами, варить с ними пиво и братию допьяна поить, пореже в церковь ходить и их службой не томить, но архимандрит, «родиною поморец, а нравом ростовец, а умом кашинец», ни в чём своих советчиков не слушает и продолжает держать их в чёрном теле. Братия мечтает о том, чтобы освободиться от своего строгого начальника и обзавестись новым, который жил бы, как живёт она, и не притеснял бы монахов в их пьяном разгуле. А пока они просят архиепископа укротить сурового архимандрита. «А будет ему, архимандриту, и перемены не будет,— заявляют монахи,— и мы, богомольцы твои, ударим об угол да лошки, а в руки возьмём посошке, да ступим по дорожке в иной монастырь, а где пиво да вино найдём, тут и поживём; а. когда тут допьём, в иной монастырь пойдём. А с похмелья да с тоски, да с третьей бродни, да с великня кручины назад в Калязин пойдем и в житницах и анбарах всё пересмотрим».

Челобитная очень зло и остро осмеивает порядки, укоренившиеся в Калязинском монастыре. Написана она живым, образным разговорным языком, с очень большим количеством рифмованных строк, с рифмованными поговорками и присловьями, вроде «за плечами тело нужно, а под шелепами лежать душно», «репа да хрен, да чёрный чашник Ефрем», «сам во нраве своём один живёт, да с горя сухой хлеб жуёт», «честь нам у него была добра, во всю спину ровна, что и кожа с плеч сползла» и др.

Упоминаемые в челобитной имена архиепископа Симеона и архимандрита Гавриила не вымышленные, а реальные.

Симеон был тверским архиепископом с 1676 по 1681 г., тогда же был архимандритом в Калязинском монастыре Гавриил. Зтим же временем, следовательно, определяется появление Калязинской челобитной. Судя по тому, что в двух списках она датируется 1677 г., к этому именно году можно более точно приурочить её написание. Однако картины монашеской жизни, изображённые в сатире, были характерны не для одного лишь Калязинского монастыря, а для многих русских монастырей на протяжении чуть ли не всего XVII в. и позднейшего времени. Недаром в применении к монастырскому обиходу даже сложилась поговорка: «Правый клир поёт, левый в алтаре пиво пьёт. Откровенный натурализм, с каким челобитная изображает монастырский быт, с одной стороны, очень наглядно рисует определившееся уже в ту пору разложение монастырских традиций, с другой стороны, как и обе предшествующие повести, свидетельствует о возросшем критическом отношении к представителям церкви в посадской или крестьянской среде, где челобитная, очевидно, возникла, перейдя в XVIII в. в лубочную литературу.

Повесть о Савве Грудцыне

В годы Смутного времени жил в Великом Устюге купец Фома Грудцын-Усов. Претерпев много бед от нашествия поляков, он переселился в Казань — туда поляки ещё не доходили. Жил он в Казани с женою, пока не воцарился Михаил Фёдорович. И был у него двенадцатилетний сын Савва.

Фома ездил торговать иногда в Соль Камскую, иногда в Астрахань, а иногда и в Шахову область. И своего сына он учил купеческому делу. Однажды Фома поехал в Шахову область, а Савву послал торговать в Соль Камскую.

Достигнув города Орла, Савва остановился в гостинице. В этом городе он встретил отцовского друга по имени Бажен Второй, который пригласил Савву пожить у него в доме. Юноша согласился. Бажен был третьим браком женат на молодой женщине. Жена Бажена склонила Савву к прелюбодеянию, и долгое время они прожили в грехе.

Наступил праздник Вознесения. Накануне праздника Бажен и Савва побывали в церкви. Поздно вечером, когда Бажен уснул, его жена пришла к Савве и подстрекала юношу к блуду. Он же боялся сотворить грех в такой великий праздник. Тогда женщина разгневалась и задумала опоить юношу волшебным зельем.

Утром Бажен и Савва пошли в церковь, а злая женщина тем временем приготовила зелье. После богослужения Бажен и Савва зашли в гости к воеводе. Потом они пришли домой, и жена Бажена дала юноше волшебного питья. Савва сразу стал томиться по ней. А женщина после этого начала клеветать на юношу и повелела изгнать его из дома. Бажен, хотя и жалел Савву, не стал противоречить жене. Юноша ушел с великой скорбью.

Савва вернулся в гостиницу. От любовной тоски он исхудал, красота его стала увядать. Гостиник и его жена, видя это, недоумевали. Они тайно позвали волхва и спросили его о юноше. Волхв, посмотрев в волшебные книги, рассказал историю с женой Бажена, но гостиник с женой не поверили.

Однажды Савва вышел погулять за город в поле. Он думал о том, что послужил бы даже дьяволу, если бы тот помог ему вернуть жену Бажена. Позади Савва услышал зовущий его голос. Обернувшись, он увидел юношу. Юноша подошёл и рассказал, что тоже происходит из рода Грудцыных. Он назвал Савву братом. Савва рассказал новоявленному брату о своей беде. Юноша обещал помочь, если Савва напишет некое рукописание. Савва, не размышляя, всё написал под диктовку и даже не понял смысла того, что писал. На самом же деле этот юноша был не человеком, а бесом. А рукописание было отречением от Бога.

Юноша посоветовал Савве немедленно идти к Бажену. Тот послушался. Бажен с женой радостно встретили Савву. И вновь он стал жить в грехе с женою Бажена.

До матери Саввы дошли слухи о дурной жизни сына. Она написала Савве, чтобы он вернулся в Казань. Но сын не послушался.

Бес, вновь встретившись с Саввой, рассказал на этот раз, что происходит из царского рода. Он показал Савве с горы прекрасный город и назвал его городом своего отца. Бес позвал Савву пойти поклониться его отцу-царю. Друзья вошли в царские палаты. На престоле сидел князь тьмы, вокруг него стояли юноши с багряными и чёрными лицами. Савва подошёл к властителю, обещал служить ему и отдал царю своё рукописание. Затем Савва и бес, потрапезничав, ушли из города. Бес обещал во всём помогать юноше.

В это время Фома Грудцын вернулся в Казань. Жена рассказала ему, что Савва не хочет возвращаться домой и не отвечает на письма. Отец написал ещё одно письмо сыну, но, не получив ответа, решил сам ехать в Орёл за сыном.

А бес, узнав, что Фома Грудцын направляется в Орёл, уговорил Савву пойти погулять по разным городам. Юноша согласился и пошёл с ним, не предупредив даже Бажена и его жену.

В одну ночь бес и Савва преодолели громадное расстояние — они появились в городе Кузмодемьянском, а на следующий день — на Оке, в селе Павлов Перевоз. Там, гуляя по торгу, Савва увидел нищего старика, который смотрел на него и плакал. Юноша подошёл и спросил о причине слёз. Старец же сказал, что плачет о самом Савве, который во всём послушен дьяволу. Когда молодой человек вернулся к своему другу-бесу, тот выбранил его за беседу со старцем. Потом «братья» пошли в город Шую.

А Фома Грудцын прибыл в Орёл и узнал об исчезновении сына. Никто не мог сказать, куда делся Савва. Фома долго ожидал его возвращения, а потом вернулся домой. Через некоторое время он в печали умер, и мать Саввы осталась вдовой.

В это время царь Михаил Фёдорович набирал солдат для войны с польским королём. Савва записался в солдаты, а бес был его оруженосцем. Новобранцев привели к Москве и отдали под начало немецкому полковнику, который сразу увидел, что Савва искусен в воинской науке. Полковник полюбил Савву и поставил его во главе трёх рот новобранцев. Благодаря помощи беса подчинённые Саввы были всегда всем обеспечены и довольны. Даже царю было известно об успехах Грудцына.

Шурин царя, боярин Стрешнев, узнал о Савве и захотел ввести его в дом свой, но тот, по совету беса, отказался.

Полки были уже готовы к походу под Смоленск. Савва жил в доме сотника Якова Шилова. Бес однажды ночью перенёс Савву к Смоленску. Три дня они наблюдали за оборонительными работами поляков и были невидимы. На четвёртый же день стали видимы, и поляки попытались поймать их, но не могли: Савва и бес переправились через Днепр, как по суше. Потом они снова очутились в Москве.

Когда полки двинулись к Смоленску, бес по дороге посоветовал Савве выходить на поединки против тех могучих воинов, которых поляки будут высылать из града.

Три дня подряд полки высылали богатырей из города. Савва победил всех троих. Но его храбрость вызвала ненависть у боярина Шеина, командовавшего полками. Боярин велел смельчаку возвращаться домой. Савва и бес вновь поехали в Москву. Юноша опять остановился у Якова Шилова. Бес днём приходил к нему, а ночью пребывал в адских жилищах.

Савва тяжело заболел. Жена Якова Шилова уговорила его исповедаться и причаститься. Позвала священника из церкви Святого Николая в Грачах. Во время исповеди больной увидел вокруг себя толпу бесов. Он сказал об этом священнику, но тот никого не видел.

После исповеди нечистый дух начал сильно мучить Савву. Яков Шилов с женой довели до сведения царя известие о болезни Саввы. Царь повелел поставить караульных, которые следили бы, чтобы юноша не покончил с собой.

В первый день июля больной увидел во сне Богородицу. Она обещала избавить юношу от болезни, если он примет иноческие обеты. Савва согласился, и Богородица повелела ему прийти к храму на праздник Казанской иконы. Юноша рассказал о видении воинам, которые его стерегли, а также сотнику и его жене. Яков Шилов довёл весть до самого царя.

Когда настал праздник Казанской иконы, царь повелел принести больного Савву к церкви. Его положили возле храма на ковре. Во время богослужения раздался голос с неба: «...Здрав буди, и к тому не согрешай!». И упало сверху богоотступническое письмо, некогда написанное Саввой. Но все слова с него были стёрты. Юноша встал с ковра, вошёл в церковь и молился перед иконой Богородицы. Потом он рассказал свою историю царю.

Вернувшись в дом Якова Шилова, Савва раздал своё имущество нищим и принял монашество в Чудовом монастыре, где прожил много лет и скончался.